- Неизвестно, Перри. Вот как было дело. Вчера, во второй половине дня, двое мужчин явились в контору, где она работает. Кстати, мне пришлось попотеть, чтобы установить место ее службы. Это одна из самых солидных юридических фирм в городе. Разумеется, визит сотрудников прокуратуры вызвал там изрядный переполох. Сперва эти двое закрылись в кабинете с Мэй Джорден и долго беседовали. Потом сообщили старине Х. ан-куту, члену правления фирмы "Ханкут, Гридли и Биллингс", что вынуждены на какое-то время задержать Мэй Джорден в целях ее собственной безопасности. Дескать, ей причитается три недели отпуска, а по окончании процесса Мэй может вернуться в контору.
- Она пошла с ними добровольно?
- Кажется, да.
Мейсон задумался.
- Как они ее разыскали, Пол?
- Ничего не может быть проще. Арестовав Джефферсона, полиция тщательно осмотрела все его вещи. Нашли блокнот, где он шифром записывал фамилии и адреса. Расшифровали, добрались до Мэй Джорден, а она им все рассказала.
- Хочет свалить вину на Джефферсона, чтобы выйти сухой из воды, - угрюмо произнес Перри Мейсон. - Когда эта молодая особа встанет на место для свидетелей, я подвергну ее такому перекрестному допросу, что она запомнит меня на всю жизнь… А что наш приятель Ирвинг? Куда он отправился после посещения моей конторы?
- Не так все просто, - замялся Пол Дрейк. - У меня есть в запасе и другие скверные новости…
Мейсон побледнел от гнева:
- Это безумно важно, Пол! Я ведь сказал тебе…
- Сказал. А теперь я тебе скажу, и не в первый раз: если такая ловкая бестия, как Ирвинг, знает, что за ним следят, и хочет избавиться от "хвоста", дело плохо. Ему ничего не стоит уйти из-под носа у сыщиков.
- Да ведь Ирвинг понятия не имел, что твои ребята ходят за ним по пятам!
- Почему ты так думаешь, Перри?
- Когда Ирвинг пришел ко мне, он вел себя так, словно и не подозревал о слежке.
- А когда Ирвинг от тебя вышел, он вел себя так, словно за ним крались полчища сыщиков! Что ты наговорил ему, Перри?
- Ничего особенного… А что?
- Ирвинг ушел от "хвоста".
- Каким образом?
- Поймал такси. Должно быть, он сказал шоферу, что за ним следят. Водитель все разыграл как по нотам. Подъехал к светофору и, как только погас зеленый свет, рванул вперед. Мой агент - за ним. Но тут моего парня остановил полицейский. Тот пытался объяснить, в чем дело, но фараон, как видно, недолюбливал частных детективов. Он задержал моего сотрудника и влепил ему штраф. А Ирвинга уже и след простыл…
- Ладно, - проворчал Мейсон. - Что же ты решил предпринять?
- Велел моим людям следить за его квартирой и снова сесть ему на хвост, как только он появится. Перри, я сделал все, что было в моих силах!
- Но он так и не появился?
Дрейк молча развел руками.
- Так… А что с остальными?
- Ты имеешь в виду Марлин Шомон? По-твоему, отыскать ее - плевое дело? Я другого мнения…
- Ты хочешь сказать, что упустил всех до одного? - раздраженно перебил Мейсон.
- Зато я выяснил, куда подевалась Мей Джор-ден! - оправдывался Дрейк.
- И все?
- И все.
- Ладно. Договаривай. Лучше уж сразу узнать самое худшее. Что с Марлин?
- С большим трудом мне удалось обнаружить водителя такси, который отвез их…. куда бы ты думал?.. в аэропорт. Шофер прекрасно запомнил этих пассажиров: женщина, мужчина, четыре чемодана и дорожная сумка.
- Что дальше?
- А ничего. Они исчезли.
- Ты хочешь сказать, что женщина, мужчина, который еле стоит на ногах, четыре чемодана и дорожная сумка бесследно исчезли из аэропорта?
- Вот именно, - кивнул Дрейк. - Интересно, что бы ты запел, очутившись в моей шкуре? Думаешь, так просто было отловить всех таксистов, которые отвозили пассажиров в аэропорт? Да еще выпытать у них, не садились ли к ним в машину женщина и мужчина с четырьмя чемоданами и дорожной сумкой… В аэропорту люди выходят из самолетов и садятся в такси чуть ли не каждую минуту. Прямо сумасшедший дом!
Мейсон глубоко задумался.
- Ты прав, Пол, - вздохнул он наконец. - Ирвинг предупредил, что мне не удастся ничего разузнать, но я надеялся, что четыре чемодана и дорожная сумка помогут нам напасть на их след.
- Я тоже так думал, - признался Дрейк.
- Они сразу отправились в аэропорт? Перед этим никуда не заезжали?
- Нет.
- Что же они сделали потом, черт побери?!
- Понятия не имею. Могу лишь сказать, чего они не сделали.
- Ну?
- Не сели в самолет.
- Ты в этом уверен?
- Я навел справки в кассе, где оплачивают излишний вес багажа. Шофер такси говорил, что чемоданы были страшто тяжелые. Каждый весил около двадцати кило. Так вот, там их никто не видел. Среди пассажиров улетевших самолетов наших подопечных тоже не оказалось.
- Ты проверил фамилии пассажиров?
Дрейк уничтожающе взглянул на Мейсона:
- Не валяй дурака, Перри. Это было первое, что я сделал. Что может быть проще? А потом выяснил, не оплачивал ли кто соответствующий излишек багажа. Не оплачивал! Затем принялся расспрашивать контролеров, не помогали ли они какой-нибудь женщине усадить больного в самолет. Ничего похожего! Я пришел к выводу, что Марлин Шомон отправилась в аэропорт, вылезла из машины, расплатилась с шофером, а через несколько минут поймала другое такси и поехала обратно в город.
- Надо отыскать это другое такси!
- Мои ребята этим и занимаются. Но это все равно что подойти к смазливой девице в юбочке мини и спросить, помнит ли она прохожего, который вчера глазел на нее на улице…
Мейсон громко расхохотался.
- Все ясно, Пол. Мы в тупике… Однако какого дьявола окружной прокурор велел задержать Мэй Джорден?
- Хотел задать ей несколько вопросов.
- Почему же он потом не отпустил ее?
- Вероятно, у него в запасе остались еще кое-какие вопросы.
- Ты забываешь, Пол, - заметил адвокат, - что она заехала домой и уложила два чемодана. Что из этого, следует? Окружной прокурор взял ее под арест.
- Но зачем?
Мейсон криво усмехнулся.
- Именно это я и хотел бы знать. Напрашивается ответ, что наша машинистка необходима Бергеру в качестве очень важного свидетеля по делу Джефферсона. Значит, она рассказала прокурору трогательную историю и так заморочила ему голову, что он поверил в эти бредни и приставил к Мэй Джорден стражу "в целях ее собственной безопасности"!
- По-твоему, Мэй Джорден не является важным свидетелем? - удивился Пол Дрейк.
- Она могла бы им стать, если бы рассказала всю правду… Впрочем, мне только того и надо!
- Почему?
- Если окружной прокурор не вызовет ее в качестве свидетеля, я обвиню его в том, что он пытался помешать работе защитника, укрывая моего свидетеля. Если же Мэй Джорден будет давать показания в суде, я сделаю Гамильтона Бергера самым злополучным прокурором в Соединенных Штатах!
- Однако ты намерен пойти ему навстречу? Ты согласен немедленно открыть процесс?
Мейсон насмешливо прищурился.
- Пол, ты видел когда-нибудь состязания по перетягиванию каната?
- Много лет назад такие игры проводились по праздникам в маленьких городишках…
- Ты вспомни, Пол! Соревнуются две команды: команда пожарников и команда полицейских. Тянут канат в разные стороны. Пожарники громко сопят и кряхтят, изо всех сил упираясь ногами в землю… И тут кто-то из полицейских незаметно подает своей команде сигнал ослабить канат! Пожарники теряют равновесие, падают, а полицейские с криком "гоп-ля!" перетаскивают беспомощных противников через линию, которая делит поле пополам.
Дрейк весело расхохотался:
- Кажется, припоминаю!
- Это я и называю "пойти навстречу окружному прокурору". Сперва надо слегка ослабить канат… А теперь я отвечу на твой вопрос, Пол. Да, я согласился на немедленное открытие процесса. Я хочу, чтобы он состоялся как можно скорее, пока Бергер не догадался, что мне известны вещи, о которых он не имеет ни малейшего представления.
Глава четырнадцатая
Комплектование состава присяжных было завершено в десять часов тридцать минут, на второй день после открытия процесса. Судья Хартли удобно откинулся в кресле. Присутствующие затаили дыхание. Все предвкушали острый, напряженный поединок.
- Господа, - начал судья Хартли, - члены суда присяжных избраны и приведены к присяге. Сейчас мы выслушаем вступительную речь обвинителя.
Тут в зале суда появился окружной прокурор Гамильтон Бергер собственной персоной. Он почтительно поклонился судье, защитника даже не удостоил внимания, а затем повернулся лицом к присяжным.
- Дамы и господа, уважаемые присяжные заседатели! - заговорил Гамильтон Бергер. - В качестве окружного прокурора я намерен доказать суду следующее. Обвиняемый по данному делу, будучи сотрудником "Южноафриканской Компании по добыче и импорту драгоценных камней", узнал о том, что человек, известный под именем Манро Бакстера, был обладателем значительного количества брильянтов, розничная стоимость которых превышает триста тысяч долларов. Я собираюсь также доказать, что обвиняемому стало известно о намерении Манро Бакстера контрабандой провезти эти брильянты в нашу страну; обвиняемый убил Манро Бакстера и присвоил брильянты. На основе свидетельских показаний я неопровержимо докажу, что этот человек действовал с заранее обдуманным намерением и холодным расчетом, осуществляя свой дьявольский план. Кроме того, будет доказано, что большая часть брильянтов, провезенных в нашу страну Манро Бакстером, была обнаружена у обвиняемого. Я намерен, опираясь на неопровержимые улики, потребовать, чтобы преступник был признан виновным в убийстве первой степени.
Гамильтон Бергер отвесил присяжным поклон и вернулся на свое место.
Стажеры-юристы удивленно переглянулись. Никогда еще им не приходилось слышать столь краткой вступительной речи. Прокурор Бергер явно не хотел раньше времени открывать свои карты.
- Мой первый свидетель - Ивой Манко! - объявил он.
Судебный пристав пригласил Ивон Манко занять место для свидетелей.
Было совершенно очевидно, что Ивон получила строжайшие инструкции относительно своего поведения в суде. Она наглухо застегнула блузку до самого горла, длина юбки полностью соответствовала правилам благопристойности, лицо выражало задумчивую серьезность. Однако все усилия пошли прахом: легче было бы переделать гоночный автомобиль в машину для загородных прогулок почтенного семейства. Ивон Манко тщетно пыталась придать себе скромный вид…
Свидетельница спокойно сообщила секретарю суда свою фамилию и адрес, оценивающе взглянула на присяжных, после чего подняла на окружного прокурора глаза, полные невинности. Отвечая на вопросы Гамильтона Бергера, Ивон рассказала суду о своей связи с Бакстером, а затем подробно изложила весь план контрабандной аферы.
Присяжные и публика узнали о комедии, разыгранной контрабандистами, о мнимом самоубийстве Бакстера. Ивон Манко сообщила, что у нее в чемодане был спрятан баллончик со сжатым воздухом, а следовательно, Бакстер имел все необходимое для длительного подводного плавания.
Гамильтон Бергер развернул перед свидетельницей карту залива и попросил указать, где находилось судно, когда Бакстер выбросился за борт.
Затем прокурор обратился к защитнику:
- Прошу вас, сэр. Можете задавать вопросы.
Перри Мейсон улыбнулся Ивон Манко. Она тут же
послала ему ответную улыбку, столь кокетливо закинув ногу на ногу, что двое присяжных даже слегка привстали со своих мест и вытянули шеи.
- Ваше имя - Ивон Манко? - спросил Мейсон.
- Да.
- Вы пользуетесь еще какой-нибудь фамилией?
- Нет.
- Вы были законной женой Манро Бакстера?
- Да. Но когда я овдовела, я решила вернуться к моему псевдониму - Ивон Манко.
- Понимаю. Вам не хочется носить фамилию мужа?
- Не в этом дело, - возразила свидетельница. - Ивон Манко - мой профессиональный псевдоним.
- О какой профессии вы говорите?
На минуту в зале воцарилась гробовая тишина, которую нарушил резкий голос Гамильтона Бергера:
- Ваша честь, я протестую! Возражаю против формы, в которую облечен вопрос. Возражаю против самого вопроса. Вопрос неправомерный, несущественный и не относящийся к делу.
Судья Хартли задумчиво потер подбородок.
- Что ж, протест принимается.
- Вы стали женой Манро Бакстера? - продолжал Мейсон.
- Да.
- На пароходе?
- Да.
- А перед началом путешествия?
- Нет.
- Перед началом путешествия действительно не было никакой брачной церемонии?
- Нет.
- Вам известен юридический термин "фактический брак"?
- Да.
- Вы когда-нибудь использовали фамилию "Бакстер"?
- Да.
- До путешествия на пароходе?
- Да.
- Правда ли, что существенным пунктом плана, составленного вами и Манро Бакстером, была симуляция самоубийства и создание видимости его смерти?
- Да.
- Чья это была идея? Ваша или Бакстера?
- Его!
- Итак, в целях контрабанды значительного количества брильянтов Бакстер запланировал следующее: выброситься за борт и создать видимость собственной смерти. Верно?
- Верно. Я уже говорила об этом.
- Иными словами, - спокойно продолжал Мейсон, - Бакстер намеревался какое-то время считаться покойником, если это будет ему выгодно?
- Протестую! - гневно выпалил Гамильтон Бергер. - Вопрос уже задавался раньше, и свидетель ответил на него.
- Протест принимается, - заявил судья Хартли.
Мейсон улыбнулся присяжным. Он был доволен, что удалось обратить их внимание на принципиально важный, по его мнению, аспект дела.
- Вы знали, что принимаете участие в контрабандной афере? - спросил Мейсон у свидетельницы.
- Ну, разумеется. Я ведь не дура!
- Вот именно, - поспешно согласился Мейсон. - Когда началось следствие, вам пришлось иметь дело с окружным прокурором?
- Конечно.
- А не было ли решено в прокуратуре округа, что, если вы дадите показания по этому делу, вас не привлекут к ответственности за контрабанду?
- Ну что ж…
- Минутку-минутку! - прокурор Бергер проворно вскочил. - Ваша честь, я протестую!
- Обоснуйте ваш протест, - потребовал судья Хартли.
- Вопрос неправомерный, несущественный и не относящийся к делу!
- Протест отклоняется, - решил судья Хартли. - Пусть свидетель ответит на вопрос защиты.
- Ну что ж, конечно, формального договора мы не заключали. Это было бы неразумно.
- Кто вам сказал, что это было бы неразумно?
- Все так считали.
- Кого вы имеете в виду? Кто "все"?
- Ну… таможенники, окружной прокурор, полиция и мой собственный адвокат.
- Понимаю, - Мейсон внимательно посмотрел на свидетельницу. - Вам сказали, что неразумно заключать формальное соглашение, но в то же время вас заверили, что если их устроят ваши показания, то против вас не будет выдвинуто обвинение в контрабанде. Верно?
- Ваша честь, возражаю против слов "если их устроят ваши показания", - нервно вмешался Гамильтон Бергер. - Такая манера ведения допроса навязывает свидетелю определенный ответ.
Судья Хартли покосился на свидетельницу.
- Поставим вопрос иначе, - поспешно сказал Мейсон. - Ваши показания были оговорены заранее?
- Мне велели говорить правду.
- Кто велел?
- Мистер Бергер, окружной прокурор.
- И вас обещали освободить от ответственности за контрабандную аферу, если вы дадите именно такие показания?
- Если я скажу правду? Да.
- Лица, с которыми вы обсуждали эти проблемы, пообещали не привлекать вас к ответственности за контрабанду уже после того, как вы рассказали им "всю правду"?
- Да.
- Это была именно та версия, которую вы изложили сейчас в суде?
- Конечно.
- Итак, когда прокурор Бергер посоветовал вам говорить "только правду", он имел в виду именно эту версию?
- Да.
- Значит, вас заверили, что в награду за изложение суду вышеупомянутой версии вы будете освобождены от ответственности за участие в контрабандной афере?
- Так я поняла.
- Стало быть, полнейшая безнаказанность в обмен на эту любопытную историю?
- Ну… не совсем… Не в таких грубых выражениях… - растерянно пролепетала Ивон Манко.
Публика разразилась громким смехом.
Гамильтон Бергер едва сдерживал раздражение.
- Мой следующий свидетель - Джек Джилли, - сурово объявил он.
Джек Джилли оказался щуплым человечком с бегающими глазками, длинным острым носом и резко очерченными скулами. Он двигался так тихо и бесшумно, что почти никто не заметил, как он проскользнул на место для свидетелей. Джек Джилли принес присягу, сообщил секретарю суда свою фамилию и адрес, а затем вопросительно посмотрел на окружного прокурора.
- Ваше ремесло? - поинтересовался Гамильтон Бергер.
- В настоящее время?
- Я полагаю, сейчас вы занимаетесь тем же, чем и полгода назад?
- Нуда.
- Итак, чем вы занимаетесь?
- Даю напрокат рыбацкие лодки.
- Где?
- У нас на пристани.
- Вы знали Манро Бакстера, когда он был еще жив?
- Прошу повременить с ответом, - энергично вмешался Мейсон. Затем он обратился к судье Хартли: - Ваша честь, заявляю протест. Вопрос опирается на факты, не подтвержденные доказательствами. Из материалов, представленных суду до настоящего момента, вытекает, что Манро Бакстер жив до сих пор.
- Ваша честь, прошу слова! - столь же энергично воскликнул Гамильтон Бергер.
Судья Хартли минуту поколебался.
- Гм, мне кажется, наиболее логичным было бы в первую очередь установить… однако… Слово предоставляется окружному прокурору!
- Ваша честь, - напыщенно произнес Гамильтон Бергер, - Манро Бакстер прыгнул с палубы парохода в очень глубоком месте. С тех пор никто не видел его живым. Пассажиры и команда могут подтвердить, что Бакстер побежал на корму, выбросился за борт и исчез под водой. Были спущены спасательные лодки, залив тщательно прочесали. Манро Бакстер так и не выплыл.
- Ваш собственный свидетель заявил, - сухо заметил судья Хартли, - что это было частью плана, который…
- Да-да, я знаю, - нетерпеливо перебил Бергер. - Но планы далеко не всегда венчаются успехом. Прыгнуть в океан с борта парохода - затея весьма рискованная…
- Прошу вас, господин обвинитель, в дальнейшем не перебивать судью, - резко оборвал его Хартли. - Из показаний вашего собственного свидетеля вытекает, что все это было частью запланированного представления, имевшего целью создать видимость самоубийства Манро Бакстера. В свете закона человек считается живым до тех пор, пока факт его смерти не будет неоспоримо доказан. Я принимаю возражение защиты.
- Хорошо, ваша честь. Я сформулирую вопрос иначе, - поспешно согласился Гамильтон Бергер. - Мистер Джилли, вы были знакомы с Манро Бакстером?
- Да.
- Близко знакомы?
- Встречался несколько раз.
- Вы знали Ивон Манко? Женщину, которая давала показания перед вами?
- Да.
- Скажите, чем вы занимались шестого июня этого года? Я имею в виду вашу профессию.
- Я давал напрокат лодки.
- А до пятого июня?
- Давал напрокат лодки.