- Гм… Одно противоречит другому… - задумался Мейсон. - Чрезвычайно запутанная история.
- Полиция что-то скрывает, Перри. По-моему, тебе готовят грандиозный сюрприз. Я так и не мог разнюхать, в чем тут дело. Ты заметил, какой самодовольный вид у Гамильтона Бергера?
- Именно это меня и удивляет, - признался Мейсон. - Бергер допрашивает свидетелей с такой пренебрежительной миной, словно их показания - всего лишь небольшое вступление. Он не придает особого значения ни их словам, ни моим попыткам поставить под сомнение их репутацию и правдивость. Похоже, у него в запасе имеется какая-то сенсация…
- А как насчет Ирвинга? Ты намерен встретиться с ним?
- Наши отношения оставляют желать много лучшего. В последний раз он вылетел из моей конторы злой, как сто чертей. Тебе удалось хоть что-нибудь узнать о Марлин Шомон и ее брате?
- Где они сейчас, мне неизвестно, - вздохнул Дрейк. - Зато я выяснил, как им удалось смыться.
- Как?
- Проще простого. И как я раньше не додумался?! Марлин Шомон велела носильщику отнести чемоданы в камеру хранения. Потом они с братом сели в автобус, развозящий пассажиров, которые только что прилетели. Другому носильщику она дала ключ от камеры хранения и поручила принести два чемодана из четырех. Затем они доехали до гостиницы, находящейся в центре города. Тут их след потерялся.
- А позже она вернулась и забрала два других чемодана? - догадался Мейсон.
- Вероятно, Марлин оставила брата в надежном месте, поймала такси, отправилась в аэропорт и взяла из камеры хранения свои вещи…
- Пол, мы должны ее разыскать.
- Я делаю все, что в моих силах, Перри.
- А не мог бы ты проверить гостиничные списки? А…
- Успокойся, Перри, - прервал его Дрейк. - Я просмотрел журналы регистрации посетителей во всех гостиницах. Я обошел все агентства по найму квартир, все посреднические конторы. Короче, сделал все возможное. Мои агенты обзвонили все дома, где сдаются квартиры, беседовали с администрацией… Мы проверили даже списки посетителей в окрестных мотелях. Что еще тут можно придумать?
- А ты наводил справки в агентствах, которые дают напрокат автомобили? - спокойно произнес Перри Мейсон.
- Постой, постой… Куда ты клонишь?
- Существуют фирмы, где человек, имеющий водительские права, может взять напрокат машину и поехать на ней куда ему вздумается.
Дрейк изменился в лице.
- Она… она… Нет! Господи, Перри! Неужели я все-таки дал маху?!
- Марлин могла взять напрокат машину, погрузить багаж и отправиться в один из соседних городов, снять там какой-нибудь дом, потом вернуться за братом…
- Один шанс из тысячи, - уныло промолвил Дрейк. - Но уж я его не упущу. Это наша последняя надежда.
- О’кей, Пол! Быть может, нам наконец повезет.
Глава пятнадцатая
Ровно в два часа все снова собрались в зале судебных заседаний.
Судья Хартли обратился к окружному прокурору:
- Прошу вызвать очередного свидетеля.
Гамильтон Бергер на секунду заколебался, наконец решительно произнес:
- Мэй Уоллис Джорден!
Мэй Джорден, строгая и сосредоточенная, медленно направилась к месту для свидетелей. Казалось, она заставляет себя делать что-то крайне неприятное. Свидетельница принесла присягу, сообщила секретарю суда свою фамилию и адрес, а затем спокойно уселась.
Голос Гамильтона Бергера звучал нежно, как флейта:
- Мисс Джорден, вы знаете обвиняемого, Дэвида Джефферсона?
- Да.
- Когда вы с ним познакомились?
- Вы имеете в виду начало нашего знакомства?
- Когда вы впервые с ним встретились, - уточнил Бергер, - и при каких обстоятельствах?
- Мы начали переписываться уже давно, но первый раз я его увидела, когда он приехал в наш город.
- Вы помните точную дату вашей первой встречи?
- О да! Он приехал поездом, а я встречала его на вокзале.
- Какого числа?
- Семнадцатого мая.
- Этого года?
- Да.
- А перед этим вы долго переписывались?
- Да.
- Как завязалась эта переписка?
- Все началось с шутки… розыгрыша.
- Вы не могли бы пояснить?
- Я увлекаюсь фотографией. Однажды мне попалось объявление в иллюстрированном журнале: кто-то предлагал объемные цветные фотографии африканских пейзажей в обмен на снимки с видами юго-западной пустыни. Я заинтересовалась и послала письмо на адрес почтового ящика, номер которого был указан в журнале.
- А дальше?
- Письма сначала должны были прийти в фотожурнал. Оттуда их отсылали человеку, который поместил объявление. Этим человеком был…
- Минутку, - перебил Мейсон. - Я возражаю. Свидетель не может иметь полной уверенности в том, кто именно поместил объявление. Единственный убедительный довод - архив иллюстрированного журнала.
- Мы предъявим суду необходимые доказательства, - миролюбиво сказал Гамильтон Бергер. - Продолжайте, мисс Джорден. Что потом?
- Ну… я стала переписываться с обвиняемым.
- Каков был, в общих чертах, характер этой переписки?
- Я протестую, - заявил Мейсон. - Вопрос вынуждает свидетеля излагать собственные выводы.
- Протест принимается, - кивнул судья Хартли.
- Вы получали письма из Южной Африки? - Гамильтон Бергер явно начинал нервничать.
- Да.
- Как они были подписаны?
- Ну… по-разному…
- Не понимаю, - искренне удивился Гамильтон Бергер. - Я полагал, что…
- Неважно, что полагал господин окружной прокурор, - вмешался Мейсон. - Перейдем к фактам.
- Как были подписаны эти письма? - повторил Гамильтон Бергер.
- Некоторые, а точнее, первые письма, были подписаны фамилией обвиняемого.
- Где сейчас находятся письма?
- Я их уничтожила.
- Будьте любезны, перескажите их содержание, - потребовал Бергер. - Ваша честь, поскольку сами письма уже недоступны, я хотел бы продемонстрировать на основе косвенных доказательств… э-э-э…
- Не возражаю, - кивнул судья Хартли.
- Позвольте мне задать свидетельнице несколько вопросов, - поспешно вмешался Перри Мейсон, - по поводу содержания писем и о том, как они были уничтожены. После чего я решу, следует ли защите заявить протест.
- Сперва заявите протест, а потом можете задавать вопросы, - ответил судья Хартли.
- Ваша честь, я заявляю протест, поскольку необходимость использования косвенных доказательств не была убедительно обоснована. К тому же выяснилось, что некоторые письма даже не были подписаны фамилией обвиняемого. В связи с вышеизложенным я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов.
- Слушаем вас, - усмехнулся Гамильтон Бергер.
Мейсон повернулся к свидетельнице.
- Вы говорили, что эти письма были подписаны по-разному. Что вы имели в виду?
- Н-ну… - замялась Мэй Джорден.
- Не стесняйтесь, - подбодрил ее Мейсон.
- Некоторые подписи носили… ну… довольно шутливый характер.
- Например?
- "Длинноногий Паук", - прошептала она.
Зал разразился громовым хохотом. Судья Хартли грозно сдвинул брови. Смех тут же прекратился.
- А еще?
- Много разных подписей… Мы обменивались фотографиями… Посылали друг другу трюковые снимки.
- Уточните, что вы называете "трюковым снимком", - потребовал Мейсон.
- Я страстная любительница фотографии. Обвиняемый тоже… и вначале наша переписка носила деловой характер. Но постепенно она становилась все более интимной. Я… он попросил прислать мою фотографию, а я… шутки ради… я…
- Продолжайте, - поторопил ее Мейсон. - Как вы поступили?
- Я взяла мой снимок в купальном костюме и фотографию чопорной старой девы с суровым выражением лица. При увеличении я использовала один фотографический прием… короче, физиономию старой девы поместила на моем собственном туловище, подписала "МИСС УЭСТ" и выслала фотомонтаж обвиняемому. Мне казалось, что обычного искателя приключений такая фотография должна немного охладить.
- Это была шутка или вы намеревались ввести обвиняемого в заблуждение?
Щеки Мэй Джорден залились румянцем.
- Сперва я хотела сбить его с толку. Снимок был сделан очень искусно, чтобы он не догадался, что это фотомонтаж. Во всяком случае, я думала, он не догадается…
- Вы попросили его прислать вам свою фотографию?
- Да.
- И он прислал?
- Да.
- Что было на этом снимке?
- Морда жирафа в очках, длиннющая шея, а туловище какого-то жутко мускулистого мужчины. Вероятно, борца или штангиста.
- И вы поняли, что фотомонтаж был разгадан? - Мейсон не сводил глаз с лица свидетельницы.
- Да.
- А что дальше?
- Мы стали обмениваться разными снимками в том же духе. Страшно изощрялись, выдумывая оригинальные и забавные комбинации.
- Ну а письма? - напомнил защитник.
- Письма были подписаны по-разному, в зависимости от того, что красовалось на фотографии.
- Вы тоже подписывали свои письма подобным образом?
- Да.
- Полагаю, обвиняемый подписывался "Сэр Гала-хад", "Твой верный Рыцарь" или что-то в этом роде? - равнодушно осведомился Мейсон.
- Да.
- "Сказочный Принц"?
Мэй Джорден резко вздрогнула.
- Да, - удивленно ответила она. - Откровенно говоря, под конец нашей корреспонденции он все свои письма подписывал "Сказочный Принц".
- Где теперь эти письма? - Мейсон повторил вопрос окружного прокурора.
- Я их уничтожила!
- Вам известно, где находятся письма, которые вы писали обвиняемому?
- Их я тоже… уничтожила.
Гамильтон Бергер широко улыбнулся:
- Продолжайте допрос, господин адвокат, сделайте милость. У вас неплохо получается.
- Как вам удалось вернуть свои письма?
- Я пошла… я пошла в контору к обвиняемому.
- Вы его там застали?
- Когда… когда я получила эти письма… он там был… да.
Мейсон поклонился окружному прокурору, а затем обратился к судье:
- Ваша честь, это все, что мне хотелось знать по поводу писем. Однако мой протест остается в силе. Мисс Джорден не может поручиться, что эти письма написаны обвиняемым, поскольку фамилию то и дело заменяли различные прозвища вроде "Сказочного Принца" и так далее. Свидетельница утверждает, что это всего лишь шутка. Однако ее выводы не могут играть решающей роли.
Судья Хартли повернулся к Мэй Джорден:
- Куда вы адресовали ваши письма?
- "Южноафриканская Компания по добыче и импорту драгоценных камней". Для мистера Дэвида Джефферсона".
- Вы отправляли их по авиапочте?
- Да, ваша честь.
- И в ответ вы получали те самые послания, о которых шла речь?
- Да, ваша честь.
- Из содержания этих писем вытекало, что они написаны в ответ на ваши?
- Да, ваша честь.
- Протест отклоняется, - решил судья Хартли. - Окружной прокурор может ознакомить суд с содержанием писем.
Гамильтон Бергер вежливо поклонился и снова обратился к свидетельнице:
- Итак, будьте любезны сообщить, о чем говорилось в письмах, которые вы сожгли.
- Ну что ж… обвиняемый жаловался на одиночество, сокрушался, что он вдали от близких, что у него нет любимой девушки и… ах, это было всего лишь шутка! Мне трудно вам объяснить…
- Ничего, попытайтесь, - мягко сказал окружной прокурор.
- Мы прикидывались… делали вид, что наша переписка - общение двух одиноких сердец… то есть людей. Ну, как в этих забавных газетных рубриках. Например, он писал, какой он богатый и добродетельный, что из него наверняка выйдет превосходный муж, а я… я писала, какая я красавица и… ах, все это трудно понять здравомыслящему человеку!
- Сами по себе эти письма просто ничего не значат? - подсказал Гамильтон Бергер.
- Вот именно. В том-то и дело. Нужно проникнуться настроением, понять контекст… Иначе создается ложная картина. Сами по себе эти письма кажутся безнадежно глупыми, прямо-таки идиотскими. Поэтому я и хотела их забрать.
- Продолжайте, - поторопил свидетельницу Гамильтон Бергер. - Что было дальше?
- В конце концов Дэвид Джефферсон прислал мне одно вполне серьезное письмо. Он сообщал, что фирма, где он работает, решила открыть филиал в Соединенных Штатах. Выбор пал на наш город, а возглавить филиал поручили ему, Джефферсону. И теперь он счастлив, что может наконец увидеться со мной.
- А вы? - поинтересовался прокурор.
- Меня охватила паника. Переписываться с человеком, находящимся от меня за тысячи миль, - это одно, а встретиться с ним лицом к лицу - совсем другое. Я страшно волновалась, мне было не по себе…
- Вот как? Что дальше?
- Он уведомил меня о своем приезде телеграммой, и я отправилась встречать его на вокзал. Когда он приехал, все с самого начала пошло вкривь и вкось.
- А именно?
- Он обращался со мной очень холодно… К тому же оказался совершенно другим человеком, нежели я представляла. Конечно, - добавила она поспешно, - я понимала, что это вздор, но в моем воображении сложился облик мужчины, наделенного всеми мыслимыми достоинствами. Я ни разу не видала его, но привыкла считать своим другом и поэтому была ужасно разочарована.
- Что же случилось потом? - ласково спросил Гамильтон Бергер.
- Я звонила ему два или три раза. А однажды вечером мы выбрались на прогулку…
- Продолжайте!
Мэй Джорден пожала плечами.
- Этот человек был просто невыносим, - она бросила на обвиняемого взгляд, полный отвращения. - Какие-то крикливые, дешевые манеры, покровительственные замашки… Я быстро поняла, что он неправильно истолковал мои письма. Он смотрел на меня, как… относился ко мне, словно я… в общем, не проявлял ни уважения, ни даже простой любезности. Этот человек не имел ни малейшего представления о том, что такое деликатность!
- Как же вы поступили?
- Я сказала ему, что хотела бы получить назад мои письма.
- А он?
- Ответил, что я могу их у него купить, - Мэй Джорден снова смерила обвиняемого презрительным взглядом.
- Ну а вы?
- Я решила забрать письма. Ведь они были моей собственностью!
- Что вы сделали?
- Четырнадцатого июня я отправилась в его контору, улучив момент, когда обвиняемый и мистер Ирвинг обычно ходили обедать.
- Что вы сделали? - повторил Бергер.
- Я… я вошла в контору.
- С какой целью?
- Чтобы разыскать мои письма. Других целей у меня не было.
- Вы полагали, что письма находятся в конторе?
- Да. Обвиняемый сказал, что они лежат у него в столе и я могу явиться за ними, если соглашусь на его условия.
- Что произошло потом?
- Я не могла их найти. Искала повсюду, выдвинула ящики письменного стола, и тогда… - голос ее прервался.
- Говорите! - нетерпеливо приказал Бергер.
- Дверь отворилась.
- Кто стоял в дверях?
- Обвиняемый, Дэвид Джефферсон.
- Один?
- Нет. Со своим коллегой, Уолтером Ирвингом.
- Что же произошло потом?
- Обвиняемый стал ужасно ругаться. Осыпал меня такими проклятиями, каких я в жизни не слыхивала. Он попытался схватить меня и…
- А вы?
- Я отпрянула в сторону, споткнулась и упала. Тогда Ирвинг схватил меня за щиколотки, не давая подняться с пола. Джефферсон крикнул, что я всюду сую нос, а я ему ответила, что пришла за своими письмами.
- И что же?
- Услышав это, обвиняемый изумленно уставился на меня, а потом проворчал, обращаясь к Ирвингу: "Чтоб ей провалиться! Похоже, она не врет".
- Что тогда?
- Зазвонил телефон, Ирвинг поднял трубку, послушал минуту, а потом как закричит: "Господи помилуй! Полиция!"
- Продолжайте! - настаивал прокурор.
- Обвиняемый бросился к шкафчику, распахнул его, вытащил связку писем и рявкнул: "Держи, дура! Вот тебе твои письма. Возьми и убирайся! Тебя ищет полиция. Кто-то видел, как ты забралась в контору. Теперь понимаешь, что ты натворила, идиотка проклятая?!"
- Дальше.
- Он начал пихать меня к двери. Тогда Ирвинг сунул мне что-то в руку со словами: "Это тебе. Бери и держи язык за зубами".
- Как вы поступили?
- Когда они вытолкали меня в коридор, я тут же кинулась в женский туалет. Дверь была не заперта. Оглянувшись, я увидела, как обвиняемый и Уолтер Ирвинг выбежали из конторы и скрылись в мужском туалете,
- Что было дальше?
- Я быстро просмотрела пачку с письмами, убедилась, что это действительно мои письма, и уничтожила их.
- Что вы с ними сделали?
- Бросила в ящик с грязными бумажными полотенцами.
- А дальше?
- Что ж, я оказалась в ловушке. Вот-вот должна была нагрянуть полиция и…
- Пожалуйста, продолжайте!
- Надо было как-то выбраться оттуда.
- И как же вы поступили? - На губах окружного прокурора мелькнула коварная улыбка.
- Я решила, что все входы и выходы под наблюдением, а поскольку полиции могли описать мою внешность… ну, короче, я вышла из туалета, осмотрелась по сторонам и увидела дверь с табличкой: "Перри Мейсон. Адвокат". Разумеется, я много слышала о мистере Мейсоне. Я подумала, что мне, возможно, удастся провести его, выдумать какой-нибудь предлог… мол, я желаю начать бракоразводный процесс или тяжбу. Таким образом, когда явится полиция, я буду сидеть у него в кабинете. Теперь я понимаю, что моя выдумка гроша ломаного не стоила. Однако меня выручило стечение обстоятельств.
- Каким образом?
- Оказалось, что в конторе мистера Мейсона ждут машинистку. Секретарша позвонила в агентство канцелярских услуг, и ей сказали, что скоро кого-нибудь пришлют. Я остановилась в дверях, пытаясь собраться с мыслями, а девушка, сидевшая в приемной, приняла меня за ожидаемую машинистку. Она спросила: "Вы и есть новая машинистка?" Разумеется, я ответила утвердительно и тут же принялась за работу.
- Итак, в тот вечер вы работали в конторе адвоката Перри Мейсона? - победоносно спросил Гамильтон Бергер.
- Да, я пробыла там некоторое время.
- А потом?
- Как только шум улегся, я сбежала.
- Когда это произошло?
- Я печатала какой-то документ. Я боялась, что едва закончу, секретарша мистера Мейсона позвонит в агентство и спросит, какое вознаграждение мне причитается. Я не знала, что делать. Наконец встала, вышла из приемной, проскользнула в туалет, немного погодя - в лифт, спустилась вниз и отправилась домой.
- Вы говорили, вам что-то сунули в руку. Вы знаете, что это было?
- Да.
- Что именно?
- Брильянты. Два брильянта.
- Когда вы поняли, что это брильянты?
- В конторе мистера Мейсона. Я уже какое-то время просидела за работой. Сверточек, который сунул мне Ирвинг, я машинально положила в сумку. Улучив момент, я развернула бумагу и обнаружила два брильянта. Я страшно испугалась. Мне пришло в голову, что меня могут обвинить в краже. Нужно было поскорее избавиться от этих брильянтов.
- Как вы поступили?
- Я прилепила их к нижней части крышки стола, за которым работала.
- Как вам удалось их прилепить?
- С помощью жевательной резинки.
- Где они находятся сейчас?
- Надо полагать, на том же самом месте.