Нора сначала шла прямо, ровно, как туннель, а потом вдруг круто обрывалась вниз. Не успела Алиса и глазом моргнуть, как она начала падать, словно в глубокий колодец.
Для того чтобы попасть к коротышкам-селенитам (жителям Луны), должен был провалиться в яму и Незнайка (Н. Носов "Незнайка на Луне"); попадает в темный и теплый чулан, который называется желудком кита, моряк из рассказ Р. Киплинга "Откуда у кита такая глотка"; попадает в подземную пещеру к Белой кобре и Маугли.
К этим примерам можно добавить и эпизоды со спуском героя в преисподнюю из книги "Гаргантюа и Пантагрюэль" (Ф. Рабле). По словам М. М. Бахтина, "ведущий образ "Пантагрюэля" – разинутый рот, то есть, в конце концов, та же gueulle d'enfer <преисподняя. – В.Б.> средневековой мистерийной сцены. Все образы Рабле проникнуты движением в низ (низ земной и телесный), все они ведут в преисподнюю" (Бахтин, 1990, с. 418).
М. М. Бахтин рассматривает падение, опускание вниз как некоторый литературный прием, основа которого усматривается им в традициях культуры. "В средневековой картине мира, – пишет он, – верх и низ, выше и ниже, имеют абсолютное значение как в пространственном, так и в ценностном смысле. Поэтому движение вверх, путь восхождения, или обратный путь нисхождения, падения играли в системе мировоззрения исключительную роль. Такую же роль они играли и в системе образов искусства и литературы, проникнутых этим мировоззрением. <…> Та конкретная и зримая модель мира, которая лежала в основе средневекового образного мышления, была существенно вертикальной" (там же, с. 444).
В рамках же нашей концепции, ориентированной на соотнесение текстовых символов с мироощущением автора, возможна иная трактовка. Допуская возможность сходства в описании падения с психологическим описанием ощущения равновесия, свойственного всем людям, мы полагаем, что появление в "темных" текстах лексики с общей семой 'низ' (внизу, дно, дыра, колодец, нора, подвал, подземелье, яма и др.) обусловлено существованием в клинической картине эпилепсии "припадков головокружения, связанных с ощущениями поднимания и опускания, как это наблюдается в лифте" (Сараджишвили, Геладзе, 1977, с. 155).
Падение в воду
Достаточно часто компонент 'падение' имеет вид 'падение в воду'. Функцию воды при этом может выполнять озеро, река, море, лужа и др. Вода в любом виде просто преследует персонажа.
– Поди-ка сюда, вождек <говорят высокому индейцу черные санитары. – В.Б.>. Суют мне тряпку, показывают, где сегодня мыть, и я иду. Один огрел меня сзади по ногам щеткой: шевелись!"
(Кен Кизи "Над кукушкиным гнездом").
– Час от часу не легче! – подумала бедная Алиса. – Такой крошкой я еще не была ни разу! Плохо мое дело! Хуже некуда <…>.
Тут она поскользнулась и бух! – шлепнулась в воду.
(Л. Кэрролл "Приключения…")
Вдруг выдра пронзительно взвизгнула, перекувыркнулась и шлепнулась прямо в воду.
(С. Лагерлеф "Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями")
"Нам бы только до взморья добраться,
Дорогая моя!" – "Молчи…"
И по лестнице стали спускаться,
Задыхаясь, искали ключи.(А. Ахматова "Побег")
Вода
Очевидно, что вода имеет несколько функций в культурных текстах. Так, Ф. Ленц трактует падение волка в колодец в "Волке и семеро козлят" братьев Гримм следующим образом: "Вода колодца, образ оживляющего созидательного начала, не может утолить его жажду <частый мотив в "темных" текстах. – В.Б.>, она несет ему смерть" (Ленц, 1995, с. 63). 3. Фрейд толкует падение в воду во сне как символ рождения (Фрейд, 1990).
В "темных" текстах достаточно часто идет дождь (кинофильм "Shine"), герои оказываются на море, под водой, падают в лужи, пьют алкоголь. Иногда 'вода' встречается и в названиях текстов (кинофильм "Rain Man"). He заметить устойчивости этого образа нельзя.
В рамках нашего подхода близость этих двух компонентов ('падение' и 'вода') не случайна, что подтверждается наличием в психиатрической литературе сведений о возможности возникновения эпилептического припадка при погружении тела в воду (Справочник…, 1985), поскольку "судорожная предрасположенность возрастает прямо пропорционально количеству жидкости в мозгу" (Жариков и др., 1989, с. 481). Есть данные и о том, что при эпилепсии имеется нарушение водно-солевого обмена, и о том, что после припадка возможно мочеиспускание (Портнов, Федотов, 1971; Карлов, 1990 и др.).
Зрительные ощущения
Важным признаком "темного" текста является наличие в нем описания зрительных ощущений с семантическим компонентом 'сумрак'. Относя этот компонент формально к зрительным ощущениям, отметим его близость как к органическим ощущениям, так и к эмоциональным состояниям в силу ярко выраженного эмоционального тона, который ему сопутствует.
Среди лексики, связанной со зрительными ощущениями, выделяются две подгруппы слов. Первая из них отражает резкое изменение световых ощущений (блеск, блики, вспышка, мерцание, пятно), вторая – постепенное, связанное также и с изменением цвета (позеленеть от злости, покраснеть, побледнеть, измениться в лице).
Сумерки
Дым, мрак, сумрак, туман, тучи, тьма нередко встречаются при описании обстановки, которая представляется положительному персонажу "темного" ("простого") текста угрожающей.
На наш взгляд, внешнее (сюжетное) обоснование появления того или иного семантического компонента является вторичным. Так, в рассказе Конан Дойла "Собака Баскервилей" Шерлока Холмса постоянно окружают туман и сумерки. Нарративно это обусловлено пребыванием героя на болотной местности, однако можно утверждать, что в модели порождения (психологически) первична именно модальность мироощущения, а описываемые в тексте реалии вторичны.
В целом, сталкиваясь с угрожающей его жизни ситуацией, герой "темного" текста оказывается в ее эпицентре, как бы стремясь к собственной смерти, к аутодеструкции (саморазрушению). Мир для героя "темного" текста враждебен, он словно физически ощущает, что вокруг него сжимается пространство, замыкается или сжимается кольцо врагов либо вокруг него становится темно. Сюжетно это, как уже отмечалось, связано с тем, что он спускается вниз (в подземелье, в нору, в пещеру, в шахту и т. п.). Но факт остается фактом – сумрак и ограниченное пространство наиболее часто встречаются именно в "темном" тексте.
Огонь
Появление этих лексических элементов в "темных" текстах объясняется наличием при эпилепсии галлюцинаторной ауры, во время которой видятся пожары, зрительных аур со всевозможными зрительными припадками – фотопсиями, фотогениями и паропсиями в виде фосфенов, а также с возможностью припадка "под влиянием световых мельканий" (Портнов, Федотов, 1971; Сараджишвили, Геладзе, 1977; Карлов, 1990; Справочник…, 1985).
Кроме того, в "темном" тексте возможно появление слов, связанных с семой 'огонь' (пожар, гореть, поджигать, загореться, вспыхнуть), причем 'огонь' может играть и ключевую роль в тексте, и быть фоном.
Луна
Любопытно, что наравне с видением предметов во время сумерек, в сумраке, во тьме, иногда описывается, что герой видит предметы при лунном свете, что похоже на описания сомнабулизма, снохождений или лунатизма при эпилепсии. Встречается слово Луна и в названии "темных" текстов (Н Носов "Незнайка на Луне"; С. Павлов "Лунная радуга"; К. Циолковский "На Луне").
Появление Луны нередко связано с возбуждением злых, низменных начал:
Трещит заискренным забором
Сухой рождественский мороз;
И где-то ветер вертким вором
Гремит заржавленным запором;
И сад сугробами зарос.
Нет, лучше не кричать, не трогать
То бездыханное жерпо:
Оно черно, – как кокс, как деготь…
И по нему, как мертвый ноготь,
Луна переползает зло.А. Белый
Слуховые ощущения
В "темных" текстах много лексических элементов со значением 'неприятный звук': треск, шорох, шуршание; грохнуть; затрещать, зашелестеть, зашуршать, хрипеть и др.
Так, в повести Ч. Айтматова "Плаха" многократно встречается описание воя, который может быть длительный, тягостный, заунывный; горестный, яростный и злобный; гула, который может быть мощный, странный; грохота выстрелов и поездов, стона; который может принадлежать зверю, быть печальным и тяжким, все может гудеть – голова, поезд, земля и громыхать – гроза, поезда.
Психологическим коррелятом этого явления представляются "ложные слуховые ощущения (паракузии), которые выражаются в ощущении различных звуков, шумов, звона, беспрерывного или прерывистого" (Сараджишвили, Геладзе, 1974, с. 154).
Обонятельные ощущения
Достаточно часто в "темных" текстах встречается описание того, как герой почувствовал запах горелой резины, резкий запах, ему пахнуло, ударило в нос.
Вот пример из повести В. Катаева о "прирожденном разведчике" – "Сын полка":
Непрерывный звенящий гул стоял как стена вокруг орудий. Едкий, душный запах пороховых газов заставлял слезиться глаза, как горчица. Даже во рту Ваня чувствовал его кислый запах.
А вот фрагмент стихотворения И. Бродского:
Тлеет кизляк, ноги окоченели;
пахнет тряпьем, позабытой баней.
Коррелятом этих семантических компонентов может быть обонятельная аура, при которой ощущается неприятный, зловонный запах гнили, дыма, паленого, горелого.
Другие психосемантические компоненты "темного" текста
Не приводя дополнительных развернутых примеров (число которых может очень быть велико), отметим наличие в "темных" текстах и ряда других семантических компонентов.
Гады
Достаточно регулярно в "темных" текстах встречаются мыши (Э. Т. А. Гофман "Щелкунчик и Мышиный Король"; Дж. Стейнбек "О людях и мышах"), гусеницы (Л. Кэрролл "Алиса…"), змеи, муравьи. Похож на паука Крошка Цахес (Э. Т. А. Гофман). Есть тараканы у Булгакова и в "Роковых яйцах", и в "Белой гвардии". Особую роль играет таракан, как известно, у Чуковского в стихотворении "Тараканище":
– Принесите ко мне, звери, ваших детушек,
Я сегодня их за ужином скушаю.
Можно, конечно, свести образ насекомого, в которого превращается Грегор Замза Ф. Кафки ("Превращение"), к таракану (Елистратов, 1996), но факт остается фактом – это насекомое.
Наиболее частотны крысы. Так, эпидемия чумы (мрак чумы) в Оранге началось с того, что "доктор Бернар Риз, выйдя из квартиры, споткнулся на лестничной площадке о дохлую крысу" (А. Камю "Чума").
В кульминационной сцене главному герою романа Дж. Оруэлла "1984" Уилсону Смиту угрожают тем, что на его лицо наденут маску и приблизят к нему клетку с крысами: "Гнусный затхлый запах зверей ударил в нос. Рвотная спазма подступила к горлу, и он почти потерял сознание. Все исчезло в черноте. <…> Черная паника <…> накатила на него. Он был слеп, беспомощен, ничего не соображал".
Увечье
Иногда в "темных" текстах описывается герой, обладающий каким-либо физическим уродством, из которых наиболее часто встречается хромота (к примеру, хромает Адыгей из "Буранного полустанка" Ч. Айтматова или напарник главного героя в к/ф "Полуночный ковбой") или умственная отсталость (Д. Стейнбек "О людях и мышах", Кен Кизи "Над кукушкиным гнездом", У. Фолкнер "Шум и ярость", к/ф "Rain Man").
Дно общества
Достаточно часто описывается так называемое 'дно общества': трущобы, пивнушки, проститутки, бандиты и пр. При этом описание злодеяний превалирует над описанием борьбы с ними.
В этом легко увидеть корреляции с неупорядоченностью жизни как личностной особенностью или с бродяжничеством, возможном при эпилепсии.
Физиология
В целом для "темных" текстов характерен интерес к уровню физиологии человека. Приведем достаточно показательный пример из финала повести "Сорок первый" Б. Лавренева:
Поручик упал головой в воду <sic! – В.Б.>. В маслянистом стекле расходились красные струйки из раздробленного черепа. <…>. Марютка шагнула вперед, нагнулась. С воплем рванула гимнастерку на груди, выронив винтовку.
В воде на розовой нити нерва колыхался выбитый из орбиты глаз. Синий, как море, шарик смотрел на нее неудоменно-жалостно.
А вот пример более мягкого описания физиологической стороны жизни человека в сцене тушения пожара Гулливером, находившимся в Лилипутии:
"Накануне вечером я выпил много превосходнейшего вина <…>, которое отличается сильным мочегонным действием. По счастливой случайности я еще ни разу не облегчался от выпитого. Между тем пожар от пламени и усиленной работы по его тушению подействовали на меня и быстро обратили вино в мочу. Я выпустил ее в таком изобилии и так метко, что в какие-нибудь три минуты огонь был совершенно потушен".
В "темных" текстах уделяется особое внимание сексуальной жизни человека. Так, ходит в публичный дом получивший бессмертие от дьявола Дориан Грей (О. Уайлд "Портрет…"). Бунтующий против порядков в больнице Макмерфи, любящий карты, сигареты и вино, приводит в клинику девушку и спит с ней, а сам роман начинается со следующих фраз: "Они там. Черные в белых костюмах встали раньше меня, справили половую нужду в коридоре и подотрут, пока я их не накрыл" (Кен Кизи "Над кукушкиным гнездом").
Не останавливаясь на этой проблеме подробно, отметим возможность "возбужденности сексуального чувства" в связи с эпилептическим припадком (Клиническая…, 1967).
Труп
В "темном" тексте большую роль может играть семантический компонент 'труп' и тесно связанный с ним 'смерть'. Иногда эквивалентом смерти может выступать 'сон' как временная смерть.
Как известно, в философии экзистенциализма центральное место занимает проблема смерти. Тексты большинства экзистенциалистов мы относим к "темным".
В этой связи интересно отметить, что один из переводов сказки Л. Кэрролла звучит как "Соня в царстве дива".
В целом анализ показал, что частотность слов, относящихся к этой лексико-семантической группе, в "темных" текстах значительно превышает частотность этих слов в текстах других типов. Более того, очень велика вероятность того, что при появлении слова одной из групп ('тоска', 'запах' и т. п.) встретятся и слова другой группы.
Стилистические особенности "темных" текстов
Говоря о типе текста, мы имеем в виду не столько его сюжет или композицию, сколько эмоциональный замысел, который лежит "за текстом" и проявляется в каждом элементе текста, в том числе в его стиле.
Стиль "темного" текста существенно отличается от стиля других типов текстов. Собственно говоря, называя этот тип текста в свое время "простым" (Белянин, 1988), мы в первую очередь имели в виду характеристики его стиля. Ощущение "сумеречности" и "вязкости" создается в таком тексте не только одним описанием обстановки или упоминанием о том, что вдруг все потемнело, этому способствует и весь его стиль. Говоря об "освобождении литературного слова <…> от ига выраженной упорядоченности", Р. Барт вводит понятие "белое письмо" (Барт, 1983, с. 343). Он пишет: "…Письмо, приведенное к нулевой степени, есть в сущности <…> внемодальное письмо; его можно было бы даже назвать журналистским письмом <…> нейтральное письмо располагается посреди <…> эмоциональных выкриков и суждений, но сохраняет от них полную независимость; его суть как раз состоит в их отсутствии… Этот прозрачный язык, впервые использованный Камю в "Постороннем", создает стиль, основанный на идее отсутствия, которое оборачивается едва ли не полным отсутствием самого стиля" (там же).
Это ценное для нас наблюдение необходимо проиллюстрировать цитатой из упоминаемого Р. Бартом произведения А. Камю, философа экзистенциализма:
Вечером за мной зашла Мари. Она спросила, думаю ли я жениться на ней. Я ответил, что мне все равно, но если ей хочется, то можно и жениться. Тогда она осведомилась, люблю ли я ее. Я ответил точно так же, как уже сказал ей один раз, что это никакого значения не имеет, но вероятно, я не люблю ее.
– Тогда зачем же тебе жениться на мне? – спросила она.
Я сказал, что это значения не имеет, если она хочет, мы можем пожениться и т. д. и т. п.
(А. Камю "Посторонний")
Такой стиль, основанный, по словам Р. Барта, на "идее отсутствия", создает впечатление иллюзорности (дереализации) всего происходящего и адекватно описывает мироощущение, возникающее при сумеречном состоянии сознания во время эпилепсии.
Подтверждением гипотезы о том, что экзистенциализм связан с той же эмоционально-смысловой доминантой, что и "темные" тексты, может служить факт, отмеченный переводчицей "Алисы в стране чудес", отнесенной нами к "темным" текстам, Н. М. Демуровой. Она приводит фрагмент текста и дает к нему следующий комментарий: "Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я… кто же я в таком случае? Это так сложно…" "М. Хит, – пишет в комментариях Н. М. Демурова, – усматривает здесь первый из ряда кризисов, переживаемых личностью Алисы ("кризисы идентичности"), которым мог бы позавидовать любой экзистенциалист".
Интересно, что даже при описании внешне динамичных событий возможно использование "белого стиля":
Он прыгнул, покатился вниз, и ему не сразу удалось остановиться и подняться обратно. Он казался неутомимым, словно был не из плоти и крови, будто Игрок, который как пешку, передвигал его по доске, одновременно вдыхал в него жизнь.
(У. Фолкнер "Перси Гримм")
Схожими в этом плане представляются по стилю и такие тексты, как "Взгляни на дом свой, ангел" Т. Вульфа и "Привычное дело" В. Белова.
Среди других особенностей построения "темных" текстов важно отметить чередование в номинации, в назывании героев: не всегда понятно, кто из них говорит, читателю трудно уловить, кто сейчас действует.