Возможно, что существует семантическая связь между смысловыми компонентами ученый и остров, горячий песок и ледяные яйца, оболочка яйца и лица людей. Но совершенно ясно, что такое количество сложных соединений затрудняет понимание текста.
"Сложные" тексты, обладая низкой внутренней упорядоченностью элементов, оказались трудны для понимания. "Расплывчатый сюжет"; "Странная фантазия"; "Абсурд не нравится"; "Мне текст не понятен" – таковы были их ответы.
Подобные ответы позволяют подтвердить гипотезу Ю. А. Сорокина о том, что "цельность текста не является текстовым феноменом и приписывается знаковому продукту реципиентами" (Сорокин, 1985, с. 66). Невозможность увидеть цельность и связность текстов проявляется в отрицательной оценке текста и интерпретации его как малоосмысленного.
Часть испытуемых положительно оценивала "сложные" тексты, справедливо относя некоторые из них к научной фантастике. Объяснения были однотипными: "Люблю научную фантастику"; "Научная фантастика!". Тем самым можно утверждать, что принадлежность текста к определенному жанру, несомненно, имеет большое влияние на характер его восприятия и оценки.
Для подтверждения мысли о том, что читатель выбирает тексты, близкие его когнитивным структурам, приведем оценку текста "Ледяные яйца" одним испытуемым: "Значимое впечатление. Несомненен вопрос о степени значимости явлений". Такая формулировка (точнее, тип ответов) и высокая оценка свидетельствуют о совпадении эмоционально-смысловой доминанты текста с компонентами языковой личности реципиента, для которого также характерно употребление сложных языковых конструкций, приводящих речь на грань десемантизации.
Интересно также отметить, что при полном понимании содержания текста "Ледяные яйца" некоторые испытуемые увидели в нем эмоциональность: "Драматическая ситуация, ибо чаще вспоминаются люди, которым сделал что-нибудь нехорошее"; "От этого текста становится грустно". Подобный тип ответов подтверждает мысль В. В. Знакова о том, что "понимание как познавательная процедура направлено не на получение нового знания, а на смыслообразование, приписывание смысла знанию, полученному в процессе мыслительной деятельности" (Знаков, 2002, с. 39).
Мы видим, что многозначность любого художественного текста дает простор для совершенно разных интерпретаций, каждый читатель интерпретирует произведение в соответствии со своими представлениями, своими когнитивными структурами. В частности, В. Изер писал о том, что "внутренний читатель" романа Д. Джойса "Улисс" (который мы считаем "сложным") – это личность, являющаяся сама по себе проблемой, личность, ищущая собственного становления.
По данным психодиагностического тестирования, лица, положительно оценившие "сложные" тексты, характеризуются прежде всего повышенной тревожностью. Они могут быть охарактеризованы как интеллектуалы, склонные к размышлениям, рассуждениям, но не действиям. Период интереса к "сложным" текстам совпадает с периодом обучения в вузе и отражает интеллектуальные юношеские искания. В общении люди, предпочитающие "сложные" тексты, любят обсуждение абстрактных проблем, обращают основное внимание на интеллект партнера, а эмоциональной стороной общения пренебрегают. В этих характеристиках заметны черты шизоидной акцентуации.
Предпочтение "усталых" текстов
В качестве "усталых" текстов в эксперименте предлагались такие тексты: "Близорукий врач добр и приветлив со всеми. Но даже и после того, как он попал под машину, его пациенты не испытывают к нему жалости и сочувствия" ("Старый мерзавец"); "Бывший студент и участник молодежного движения, растеряв нравственные и идейные ориентиры, устал от общества с его нерешенными проблемами" ("Бегство Кербеля").
Рассмотрим оценки аннотации "Перед человеком", который в "Проективном литературном тесте" выглядел следующим образом ""Я не знаю, как я должна жить. И как должны жить другие. Я знаю только, как живу я. Как улитка без раковины, а так не проживешь", – говорит главная героиня, умеющая хорошо работать, но неудачливая и беспомощная в личной жизни".
Оценивая этот текст, испытуемые (читатели) соотносили мироощущение, представленное в нем, со своим. Например, если испытуемые писали: "Это жизненная проблема, немного похожая на мою"; "Чуть-чуть про меня"; "Чувствую в себе что-то похожее (частично) с жизнью героини"; "Мне жалко таких людей" и т. п., то они высоко оценивали такой текст. Это позволяет утверждать, что основа понимания художественного текста чаще всего (не значит, что всегда) лежит в сфере субъективного, личностного отношения читателей к тому, что описывается.
В ряде случаев, оценивая этот текст положительно, испытуемые давали рациональные объяснения своим оценкам: "Интересна психология людей"; "Интересна психологическая сторона жизни героини"; "Извечный вопрос – что делать? Интересно его решение"; "Это современная проблема. Может быть, связано с эмансипацией женщины". Возможно, что здесь срабатывали механизмы психологической защиты, так как некоторые участники эксперимента в личной беседе старались не объяснять мотивы высоких оценок текстов этого типа.
Отрицательная оценка "усталых" текстов давалась испытуемыми опять-таки через соотнесение психологических структур текста со своими интересами и тем самым с их собственными личностными особенностями: "Одиночество неинтересно"; "Самокопание, самоанализ, а надо дело делать". При этом, отрицательно оценивая эмоциональную доминанту текста, испытуемые выражали свое отношение к его проблематике: "Ненужная серость"; "Нудно" и т. п. Подобные высказывания подтверждают мысль о том, что нередко при восприятии и оценке художественного текста может происходить "исчезновение эстетической предметности" (Зись, Стафецкая, 1985, с. 171), а текст может выступать в качестве заместителя жизненной ситуации, которая и оценивается.
Таким образом, проблема адекватной оценки подобного текста перерастает не только лингвистическую, но и психологическую проблематику. В частности, наличие отрицательных оценок "усталых" текстов ставит проблему воздействия на некоторые типы читателей текстов о так называемых "маленьких людях". Эмоциональная закрытость, невосприимчивость текстов о смерти, о человеческой усталости, о тяжести жизненных проблем может составить особую проблему педагогической психологии.
Предпочтение "интенсивных" текстов
В эксперименте предлагались также тексты, условно названные "интенсивными". Поскольку ранее (в тексте работы) они не описаны, приведем краткое описание их особенностей.
В "интенсивных" текстах действует "сильная личность", у которой нет ни чувства симпатии к окружающим, ни чувства долга. К таким текстам относится прежде всего "черный роман", в центре которого стоит не расследование преступления, а подробное описание самого преступного поступка; произведение изобилует убийствами, драками, пытками, эротикой и жестокостью. "Интенсивная" текстема часто реализуется в форме детектива. Его отличает динамичное развитие сюжета и отсутствие моральных оценок при описании совершаемых героем убийств. Все это сближает такие тексты с "темными".
"Интенсивные" тексты в эксперименте были представлены аннотациями такого рода: "Роман о банде молодых мотоциклистов, которые носятся по дорогам, терроризируя и калеча всех, кто попадается на их пути" ("Вкус крови"); "Азартные игры, пьяные драки, поножовщина – таковы будни того мира, который описывает автор" ("Хэтчит"); "Трое молодых людей, оказавшихся по разным причинам без средств к существованию, борются против "организованного" общественного бытия. В основе сюжета – похищение ребенка богача с целью получения выкупа" ("Сентябрь, сентябрь").
Следует отметить, что более четырех пятых испытуемых оценили подобные тексты так же отрицательно, как и "темные": "Отвратительно. Читать просто неприятно"; "Кровь не люблю"; "Эта тема недостойна того, чтобы ее обсуждать"; "Предпочитаю этим будням солнечные воскресенья" и т. п. Испытуемые, которые предпочли бы подобные произведения для чтения, также выбирали и "активные" тексты, и "темные", мотивируя это своим интересом к детективной литературе в целом.
Факторизация оценок позволила выявить группы текстов, получивших общее название "динамичных". В эту группу вошли и "интенсивные" тексты. Соотнесение оценок с результатами психологического тестирования показало, что выбор "динамичных" текстов положительно коррелирует с общей активностью и отрицательно – с интроверсией. Такие психологические особенности характерны для испытуемых, предпочитавших "активные" и "темные" тексты.
Индивидуальные предпочтения сочетаний текстов
В целом результаты эксперимента показали, что испытуемые положительно оценивают те аннотации, эмоционально-смысловая доминанта которых соответствует их личностной доминанте.
В отрицательных выборах также обнаруживаются определенные закономерности.
В таблице 1 приведены результаты группировки всех оценок, которые дали испытуемые.
Как видно из таблицы, испытуемые, предпочитавшие "активные" микротексты, также выбирают и "интенсивные", "веселые", "красивые", "темные", но не "печальные", "усталые", "сложные". Это в значительной степени совпадает с выбором тех испытуемых, которые предпочитали "интенсивные" микротексты.
Испытуемые, предпочитавшие "веселые" микротексты другим, как правило, не выбирали "темные" микротексты. Их выбор "печальных" текстов находился в зависимости от направленности их личностных особенностей и от настроения в момент проведения эксперимента.
Предпочитавшие "красивые" микротексты, как правило, отрицательно оценивали "интенсивные", "сложные", "усталые", "печальные" и, конечно, "темные".
Те испытуемые, которые предпочитали "темные" тексты другим, оценивали также положительно преимущественно микротексты "интенсивные".
Таблица 1
Распределение оценок при выборе текстов
Система позволяет:
– составлять тексты выступлений или статей, в том числе рекламных, с заранее заданными характеристиками воздействия на потенциальную аудиторию;
– формировать эмоциональный имидж политического деятеля;
– находить названия для новых товаров, которые будут иметь эмоциональный отклик у потребителей;
– проводить психиатрический анализ текстов;
– усиливать речевое воздействие в психо– и гипнотерапии.
В целом с помощью ВААЛ можно усилить воздействие любых рекламных, учебных, пропагандистских и публицистических материалов, а также строить психологические портреты авторов текстов и целевых аудиторий.
Применение экспертной системы ВААЛ с 1993 года показало, что она может быть успешно использована для анализа и корректировки воздействия текстов в самых разных областях – от политической риторики и рекламы до образования и художественного творчества.