4 + 5
М. учит "географии" – показали Россию, Америку. Он им – Францию, Германию. Забывают, конечно.
Аня всё реже рисует абстракции. Рисунки усложняются: солнышко, деревья, цветы-принцессы…
Раскрашивали в садике овалы – "пасхальные яйца". У Алека внутри яйца сложная геометрическая фигура, у Ани, скорее, традиционный декоративный узор.
Termin [назначенная заранее встреча] у Николь: наконец готовы результаты теста sismik. И ещё одного. По тестам Алек иногда ниже среднего, но на уровне лучших иностранных детей. Правда, Николь говорит: на практике дело выглядит лучше, чем в результатах теста. Например: когнитивное развитие, по тесту, страдает; но там требуют написать, говорит ли то-то и то-то, – а он не инициативен в разговоре, более того, его разговорить трудно… Некоторые темы (например, требующую обсуждения во время еды) Николь не "прорабатывала", пожалела Алека: говорит, он так поглощён процессом поедания пищи, что невозможно оторвать! Составили план развития.
Из минусов: за день перед встречей Алек отказался здороваться с Николь. Реакция на "допросы", не желает напрягаться? Его объяснение: "Устал говорить халло, как Хельге"; сам вспомнил Хельгу. Обсудили; я сказала: "Ну а теперь ты отдохнул, будешь воспитанным", – повторил: "Теперь я отдохнул".
Николь занимается с Алеком – теперь он различает цвета по-немецки.
Л. рассказывала: сын неизвестно откуда набрался грубых слов, начал ругаться: "Пися! Гадина!"; никто из взрослых ничего подобного не говорит. Л. шутит: "Буду сваливать на русскую группу!" У нас проблема прямо противоположная: Аня где-то (не дома, к сожалению…) научилась этикету! В кафе вдруг говорит: "Нельзя ставить локти на стол!" Никто из нас от неё этого не требовал. Быстро убрали локти, начали выяснять, кто источник хороших манер. Всех перебрали, ответ был: "Не знаю!", мистика какая-то, наконец, я спросила, не Леннарт ли её просветил, – "Да!" Слегка отлегло (хоть и есть сомнения): нашли рациональное объяснение… А вот реакция Алека на цивилизаторские усилия: "Если я сделаю так, моя животика будет болеть…" (?!)
Аня в первый раз сказала правильно: "Не хочу" (правда, вечером снова был "рецидив", "не хо́чу").
Аня последовательно говорит "не хочу́", поправляет Алека. Правильно употребляет род.
Конструировали буквы из складного метра. Говорю Ане: вот чернила капнули – образовалась клякса; Аня с ходу изобретает слово: "Бякса!" – и смеётся от удовольствия.
Аня: "А люди в садике не едут ртом закрытым!"
Алек часто: "Устался!" Это теперь любимое слово.
Заметила: на мой вопрос, как папа называет какао, Аня отвечает: "I don’t know". Как переключатель кода срабатывает не слово другого языка, а ассоциация с "представителем языка"… Странность: с моей подсказкой – по-английски какао – cocoa – не согласилась, смеялась.
М. говорит, Аня сообщила ему, что хочет иметь собственного бэби.
Аня дразнит с "рифмой": "Папа-лапа". М. отвечает: "Little Annie-Fanny". Алек "перевёл": "Маленькая Аня-Фаня!"
Алеку нравится играть в звуки: например, хлопать, когда в слове есть определённый звук, "л", например. Реагирует медленнее и неувереннее, чем Аня, но достаточно хорошо, чтобы я начала усложнять игру. Попробовала сказать: "Стучать!" Алек автоматически захлопал в ладошки, хотя слово без "л". В конце концов попросил изменить правила игры: он называет слова (с "л") – я хлопаю. Назвал очень много слов!
4 + 6
Анина фантазия, которую всем сегодня в саду рассказала: Нина якобы сломала ногу, и будто бы Леннарт об этом сообщил. Дома на моё опровержение: "Но ведь ты Леннарта не видела уже 2 недели!" – не реагировала. И Леннарту тоже рассказала новость, которую будто бы от него услышала!
Аня: "Я хочу, чтобы начиналась такая погода, что я могу носить моё платьице".
М. решил проверить, помнят ли название Эйфелевой башни, подсказывает её имя, аллитерациями в наводящих вопросах: "Is it the awful tower? It is so big, it fills your whole eye". Я в восторге, мне нравится эта игра словом в англоязычной культуре (здесь почти двуязычный каламбур, подобный набоковским). Традиция, которую наши дети усваивают через книжки д-ра Суса и мультфильм о жёлтой подлодке… М.: вообще-то думают, что у истоков – Шекспир, но и он, скорее всего, "всего лишь" вершина языковой традиции. Английский превосходно приспособлен для игры звуками (лучше, чем, например, немецкий: в английском, из-за отсутствия окончаний, много омофонов). По версии М., начало всему – утрата окончаний в английском вследствие норманнского вторжения – она, эта утрата, открыла дорогу словесным играм…
М.-вы заметки: произношение у детей в английском. "Проблемные" звуки – r и th.
Для первого Аня использует w, так же, как почти все англоязычные малыши. В окончаниях – er превращается в – aw ("teachaw"), опять-таки, как у многих малышей-носителей языка.
На месте th М. пару раз слышал у Алека f (вряд ли из-за влияния русского языка). Аня склоняется к тому, чтобы говорить на этом месте d, что лучше (ступенька на пути к th).
Время от времени Аня говорит ah на месте английского ж, правда, в большую проблему это не превращается.
Есть и приятное. Раньше оба говорили отцу: "Kuck mal!", – но теперь, кажется, М.-вы настойчивые протесты сняли "недоразумение", оба говорят: "Look!"
Ещё из М.-вых заметок. Вопреки привычным педагогическим рекомендациям, пытается преподавать названия английских букв вместе с различными звуками (насколько они используются в обиходе). Цель – внести ясность в хаос звуков и названий букв в разных языках и предупредить возможную путаницу.
Пример: М. указывает на а и спрашивает, что это. Алек отвечает аh. М. поправляет: а́ (и сообщает название буквы).
Аня тоже очень часто отвечает, называя звук, но для некоторых букв использует всегда название, например, для h, где в названии нет ничего от реального звука. Правда, в итоге она не всегда знает, какой звук обозначается этой буквой…
Недавно М. учил Аню названию буквы и звуку w. Она всё правильно повторила; посмотрим, сохранит ли в голове.
Оба ассоциируют буквы m, p, a с родственниками (последнюю – с Алеком: это ведь заметная, легко узнаваемая часть имени Alex). М. пытался с самого начала выстроить такую ассоциацию между G и grandma, но пока плодов усилий не заметно. p Алек ассоциирует с… обоими родителями и иногда утверждает, что это "мамина буква" (это напоминает смешивание мамы и папы).
Название Алековой (абстрактной!) картины: "Мышка и лабиринт". Что ж, можно и так понять: на рисунке овал среди спутанных линий.
Давали название одной из наших коллективных абстракций. (Я, как всегда, спросила, что это, добавив: "Или это просто красиво?") Аня сомневалась, отвергала свои же названия одно за другим: лес? дверь? остановилась на варианте "Аквариум". Алеково предложение: "Адрес"; уточнил: "Наш адрес".
Влияние русского (и английского?) на… немецкий: "Wo gehst du?" (без hin). Но и влияние той же немецкой фразы на русский: "Где ты идёшь?" (!)
Калька из немецкого в английском: никогда не говорят watch… (наблюдать, следить). Калька из английского в русском (держится уже долго): "Что это для?"
Встреча русских (и смешанных) семей в парке Фридрихсхайн. Аня поначалу стеснялась, потом освоилась. Алек обращался только ко мне, если чего-то хотел. Играли – в роли "ястреба" бегал со мной рядом, чуть ли не за руку держась.
Алеково "Теперь я снова грязный" закрепилось.
Аня запомнила М-ву фразу, говорит: "I’m waiting for you… nervously drumming my fingers".
Зайчик Ани разодет, как африканская модница: кольца на руках и ногах. Заяц, точнее зайчиха, сначала была Ксюша (как двоюродная сестра), потом Нина (как подруга), после прослушивания "Битлз" стала Луси.
В магазине. Алек, нашедший б/х (BН (нем.) – бюстгальтер. – Прим. ред.), показывает Ане: "Das geht ans Po" [Это надевается на попу]; искушённая Аня, понизив голос: "Это надо сюда" (показывает пальчиками на грудь). Народ смеётся.
Анин "стишок": "Orange und rot macht immer hot".
На моё замечание, что смешивают языки, начали их смешивать намеренно! (Подобно тому, как пупки нарочно показывают и ещё зовут меня: дразнят-провоцируют.) Когда переходят (или, точнее, переводят) на другой язык, происходит заминка, похоже, детям трудно переключаться осознанно (!): "Hast du ein Boot… лодка?", "Hast du ein Wasser… вода?" Начал игру Алек. Он, кстати, тоже теперь играет в рифмы.
Вот уже месяц без конца крутят любимые песенки. Аня – битловскую "Люси". Оба – Спайка Джонса (Аня: "I like Spike…"); особенно "Паяцев". Особенно конец…
Немецкая подружка N. говорит с ошибками ("gefaund"), мама их не исправляет. Т. считает: само собой исправится, в детсаду следят, скажут, если заметят отставание. Т.: и сама начала говорить "gefaund"…
Я всё чаще отвечаю Ане, как сказать по-русски то и это (она всё больше забывает). Аня пытается ввести немецкий, как "её" язык, в разговоре со мной и М. На мои возражения: "А папа может по-немецки!"
"Сиду", "сидут", "танцуть", "ложкас" (Аня).
Новая героиня детей – "баралина" (Аня), "бабарина" (Алек). То есть балерина. У Ани, видимо, под влиянием Берлина. У Алека – Бабарихи?..
4 + 7
К дню рождения папы оба изготовили по "открытке". Это сложенный вдвое лист бумаги, на первой страничке "заказанный" мной папин портрет. (Алек, вопреки ожиданиям, проявил себя как маленький реалист; Анин же папа – в полный рост, пёстро раскрашен: брюки в 7 цветов!) Тему остальных страниц дети выбирали сами. На развороте Алек крупно написал латиницей "папа" и "Алек", Аня нарисовала меня – "принцессу": с короной на голове. На последней страничке Алек обвёл свою руку, Аня тоже "подписалась": нарисовала себя в виде похожей на якорь фигурки (ещё один вынесенный из детсада мотив).
Поездка в Америку.
К.: Аня говорит лучше О. (имеет в виду произношение). А ведь О. старше!
Теперь русский перестал быть "чистым": "На plant’е сидут eggs и bugs" (Алек). В немецком новообразования: "Du hast es gedroppt", "gejumpt" (Алек). С другой стороны, английские имена склоняют – новообразования по русскому образцу: "Гейлик", "Грэндму"… Зато, наконец, научились говорить "I don’t", "It’s yours". Научились и понимать несоответствие слов и контекста: в ответ на М.-во предложение спросить на кухне у mom (а я сидела рядом), Аня уточнила: "Your mother?"
Может, после русского путешествия исчезнут, наконец, укоренившиеся Алековы "Что это для?", "хо́чу" и "сама", а также "Где мы идём?" и высказывания с одним отрицанием типа "Я буду ничего есть", "Я буду ничего делать"… Мечтаем и о том, что исправится невнятная, косноязычная речь с запинками (у Алека же)…
В Америке Алек научился плавать (в спасательном жилете или с "крылышками"). В аквапарке прошёл "по камушкам" (плавающим, нестабильным опорам) не хуже Оливии.
М., рассматривая звёздное небо, об особо крупной "звезде": "I think, it’s Jupiter". Аня: "I think, it is Berlin" (авторитетно, голосом компетентного, стопроцентно уверенного в суждении человека). Что ж, ведь мы сюда летели, а что расстояние до Берлина меньше, чем до далёкой планеты, разве важно…
4 + 8
В Берлине. М. говорит, снова всё возвращается на круги своя: по прибытии стали говорить с немецким акцентом, немецким порядком слов…
Не выучивают грамматическое значение времён английских глаголов. Итог – мнимая коммуникация, недоразумения. "I don’t eat" – собственно, Аня сказала, что никогда не ест! Фраза провоцирует М.-ву сентенцию на тему: человек ДОЛЖЕН есть, чтобы выжить. Та же самая проблема с фразой "I don’t open the door". Англоговорящий слушатель удивится: не может быть такого, чтобы девочка никогда в жизни не открывала дверей!
Новообразование Алека: микров (кровь + микроб). Оделся без давления, "сам". Игра рифмами: "Я хочу пицца. Мы хочем мыться".
Новообразование Ани в ответ на мое "слабак": "слабачонок".
Дети переводят мой русский на свой немецкий: "Werden wir essen?"
Алек, просматривая фильм "Аквапарк": "Я хочу пойти туда!" (Далековато идти – да и как?..)
М. на пляже объяснил детям, почему у одной женщины такой большой живот. Теперь Аня принимает любую полноту за беременность, даже если большой живот – у мужчины.
Аня о рифмах: "Gleichzeitig und gleich – reimt sich schon!". Алек согласился. Примерно через неделю Алек радостно сообщает, что "Nase und Hase reimt sich auch", правда, когда я добавила Vase, какое-то время размышлял.
Длинные слова у Алека выговариваются лучше, если учить его говорить по слогам, сначала по 2 слога, потом по 3–4 (такие слова, как: перевернуть, говорить).
Алек. Кувырок на штанге, может висеть, уцепившись ногами и руками, может передвигаться на руках (боком) по штанге, карабкается по "скале", то есть по стене с привинченными к ней "камушками", – поднимается на высоту до 3 метров.
Алек, возвращаясь домой, поёт по-английски самодельную простенькую песенку: "You will be a grandmother, you will be a grandmother – like this…"
Аня – М.: "How do you say работа? Money?"
Новая тактика Ани: на мою просьбу рассказать, каких рыб видели в аквариуме, заявила: "Я буду тебя учить, как Николь говорит", – и засыпала немецкими названиями рыб и прочих водных тварей. Хитрая.
Разговор.
Аня: Я буду большая. Сначала как ты, потом как папа.
Алек мне (чтоб утешить?): Ты тоже будешь большая. Как папа.
Я: Да не хочу я быть такого роста, как папа!
Аня: Тогда не ешь.
Рассуждение…
Игра. Театр, "Колобок". Ане хочется участвовать ещё одной куклой – "принцессой Ксюшей". Играем. Когда колобок сбегает, Аня, сообразив, что действие дальше будет развиваться рядом с ним, сообщает, что Ксюша не хочет оставаться дома. После этого "Ксюшу" постоянно приходится останавливать: вмешивается в действие, хочет даже говорить от имени колобка. Когда появляется лиса, Ксюша сбивает её с ног. На упрёки Аня отвечает: "Это лиса хотела Ксюшу уронить – и сама упала!"
Их русский – довольно правильный, но с запинками, английский – с богатым словарным запасом, но с кальками из немецкого, немецкий – беглый, но с огромным количеством русских и (меньше) английских слов: "Willst Du крепость aus песка делать?" Приходится мне (!) учить их немецким словам…
Недавно опять слышала, как переводят для себя на немецкий!
Сегодня приятное: отучают друг друга от интерференции. Аня говорит по-немецки, и вдруг: "…quiet!" Алек: "Du sagst einmal wie Nicole, einmal wie Papa! Nicole sagt: leise!" [Ты говоришь то как Николь, то как папа! Николь говорит leise.]
4 + 9
Язык Алека точен и конкретен. "Где мои сладкие вещи?"
В эти дни: разговор с Аней. Аня смотрит на пушинку: "Снег!" Я поправляю (несколько удивляясь): "Это пух". Аня настаивает: "Но я хочу сказать: снег!" То есть хочет использовать образный язык! Я предложила говорить "пух как снег!" – может быть, зря: излишняя для настоящей поэзии точность?
Обнаружился новый метод воздействия: чтобы оделись быстро, можно предложить, пусть устроят "чудо". Я удаляюсь, а когда прихожу, дети одеты! тут надо упасть от удивления.
Соглашаться с "образным видением" трудно: иногда оказываешься в безвыходной ситуации. Например: настаивают, что набезобразничали "монстры" (или "привидения"). С монстрами ничего не поделаешь, с них взятки гладки. Но я, кажется, научилась извлекать "выгоды" из педагогически безвыходного положения: на днях предложила Алеку почистить зубы его монстру – Алек с готовностью согласился. Удивительным образом это вызвало протесты Ани. Она с возмущением кричала, что тут нет монстра, тут только Алек! ещё о себе заявила, что она не монстр, а Аня и монстра у неё нет (!). Что ж, с точки зрения педагогической так ещё лучше…
С утра пришёл папа А. просить, чтоб взяли её для присмотра: взрослых пригласили на свадьбу, а бэбиситтер подвела. А. привели – и вот приятный сюрприз: она говорит с нашими по-английски! Чтобы это оценить, надо помнить вот что: 1) все дети наших англоговорящих и русскоязычных знакомых, общаясь между собой, переходят на немецкий. Многие и с родителями по-немецки говорят (хотя родной язык тех понимают); 2) хотя наши (пока ещё?) так далеко не зашли (при том, что Аня время от времени пробует облегчить себе жизнь, заговаривая со мной на немецком), их общим языком давно уже стал язык детсада. 3) При этом А. – уникум вдвойне: оба её родители – немцы. Просто мама решила учить ребёнка английскому с малолетства: сама она 10 (школьных) лет прожила в Америке.
Удивительный факт: иноязычные родители в Германии, встречаясь, сетуют – детей, которые говорили бы между собой на ином, кроме немецкого, языке, днём с огнём не найти. и вот, когда такой ребёнок находится, он оказывается… немцем!
Кажется, я готова отказаться от убеждения, что родителям НАДО говорить с чадами только на своём родном наречии. А., благодаря маме, вполне прилично овладела бытовым английским, в следующем году пойдёт в билингвальный сад, затем в билингвальную школу – у девочки реальные шансы говорить на английском, как на родном. Остаётся аргумент, связывающий выбор языка и степень близости с родителями; но логика в этом случае не срабатывает: если даже К. когда-нибудь в будущем станет трудно общаться с дочерью на неродном языке, что помешает ей в трудных случаях прибегать к родному?
Английский А. на первый взгляд кажется едва ли не лучшим, чем Анин: более беглый, чуть более длинные предложения. М. говорит, речь А. не без ошибочек. Она, видимо, усвоила от мамы типичные просчёты немцев, даже тех, что говорят по-английски отлично.
Во всяком случае, А. делает не больше ошибок, чем Аня. (Надо будет проверить впечатление: я сделала запись.)
Остаётся, конечно, "утешающее" соображение, что наши трёхъязычны, к тому же близнецы (по книжкам, неизбежно отставание). Но не "уравновешивает" ли наши трудности тот факт, что К., мама А., – не носитель языка, который привила дочери?..
Мне кажется, что немецкая речь А. развита… хуже английской: довольно невнятная – как недавно Алекова русская.
М.-во объяснение "феномена А.": родители настроили её говорить в эти два дня по-английски – потому не действует динамика языкового поведения в детсадовской группе, где все, хотят того или нет, общаются на немецком. А. сознательно выбирает язык у нас в гостях, целеустремлённо следует выбору.
Так или иначе, пока А. у нас, наши (!) оказываются инициаторами перехода на немецкий.
А. и со мной говорит по-английски – при том что слышала, что я обращаюсь к Алеку и Ане по-русски, да я и объяснила, что мой язык – русский. Если заговариваю с А. по-немецки, отвечает на английском – и только если упорно продолжаю использовать немецкий, он побеждает. Некоторые авторы книжек уверены, что предложенный детям язык определяет общение, – но, кажется, начало разговора всё же не так важно.