* * *
Бесспорно, природные данные, как и характеры, во многом определяют ход и речевого, и интеллектуального развития. И – сказываются на наших попытках "развивать", "образовывать" и т. д.
Конечно же, на Алековой речи сказалось то, что он не слишком уверен в себе, стыдится своей неумелости.
"Сахахак" (сухарик; опускает голову, стесняясь плохого произношения, конец трудно расслышать). (2+8)
Аня же "без комплексов"… Пример – история с "хапаляпой". Аня в 2+4 выговаривала это слово быстро, без запинок (всегда в таком виде!). Решительно и без тени сомнения. Мы долго гадали, что слово значит, пока М. не установил связь со словом helicopter. Иногда нам казалось, что дочка намеренно заменяет слова набором звуков, уверенная, что и так поймут: в том же возрасте с такой же беззаботной уверенностью называла арбуз, Wassermelone, "мламламла"!
Представить себе Алека бодро болтающим "мламламла" невозможно. Он для этого слишком критичен к себе, к тому же чрезвычайно самолюбив и горд. Если предчувствует, что справится с задачей недостаточно хорошо, ни за что не будет выполнять то, что просят или предлагают сделать. Всё это давало о себе знать в ходе нашей "битвы за язык".
Алек всё ещё отказывается называть себя (автоматически называет "Аня", когда же специально спрашивают, видимо, понимает ошибку – отмалчивается, меняет тему, отказывается однозначно)… Смотрели фото, обнаружили, что избегает называть себя; попробовали играть: показывали на его изображение, спрашивали: "Это мама?" – "Нет. – "Аня?" – "Нет. – "Кто же это?" – "…"; или так: "А вот Ксюша!" – но такие подмены его сердят, доводят даже до истерики, если мы настаиваем на своём. Мы не могли сдержать смеха, а он в конце концов полез драться, раздражённый то ли неуважением к его имени, то ли нашим назойливым желанием услышать в его исполнении звук, который ему трудно произнести. Кажется, иногда он сознательно заменяет своё имя Аниным. (2+9)
Ему легче проявить смекалку и добыть желаемое, чем напрячь лицевые мускулы и, потренировавшись, выдать пару слов… (2+11)
Тактика Алекова сопротивления нашим просветительским (и языковым тоже) усилиям менялась. Поначалу он молчал. Когда уж очень надоедали, категорически отказывался делать что просят: Nein! Позднее стал разнообразить форму отказа. Научился говорить не умею, то есть предупреждать нашу иронию! (Звучало это не умею почти как у подростка в трудном возрасте: едва ли не с торжествующей усмешкой, со скрытым вызовом: а что вы теперь со мной сделаете?) Однако тратить время на психологические игры оказалось, видимо, не в его характере… Постепенно Алек научился трудности обходить (когда пытался называть себя "Аней" или виртуозно заменял слова с "р" более простыми без "р", нередко из других языков). Впрочем, и этот путь наш любитель простых решений (из тех, кто предпочитает разрубать гордиевы узлы) пробовал недолго.
Чаще всего Алеков ответ на призывы поучиться (выговаривать слова правильно, позаниматься циферками и т. д.) исчерпывающе однозначен: Не хочу! (звучит как Не хо́чу! – стойкость, с какой, несмотря на все мамины усилия, удерживается неправильная форма, уже сама по себе показательна…). Не хочу – с разнообразными интонациями: то скучающе, то раздражённо…
Аня любознательна (и при этом, кажется, довольно всеядна), учится с желанием.
Алека невозможно заставить учиться – он должен сам захотеть.
К цели Алек движется медленно, но основательно (когда захочет). Если что запомнит, то прочно: помогает всё та же любовь к порядку.
Если б он (как какой-нибудь 100-процентный флегматик) при этом оставался невозмутим и ровен, нам было бы легко с ним. Но он, с его самолюбием, не желает быть вторым (то есть – в паре с Аней – последним), злится или просто отказывается учиться вместе. В 2+10 Алек во время "занятий" гнал Аню прочь: Weg! В 5,5 пришёл в восторг от "Азбуки для мальчиков" Олеси Жуковой: его собственностью оказалась исключительно "его" книга, "тайная" (сестре смотреть её было запрещено). "Азбука для мальчиков" сильно подняла (на какое-то время) Алеков интерес к урокам грамоты…
Если же учится один – нетерпелив и вспыльчив. Когда что-то не получается – сразу в слёзы, а то и хуже: бросается ломать неподдающийся, непослушный предмет.
Может сложиться впечатление, что с Аней родители не знают забот: послушна, открыта новому, учится с лёгкостью… Это не совсем так. Аня легко и быстро усваивает новое – но и забывает так же быстро, как "схватывает": она поверхностна, у неё короткая память. Речь Ани сильно зависит от наличия и объёма языкового инпута (input), услышанной речи.
Алекова память – особая тема…
"Беспамятность" сына пугала нас давно. Он и в 3 года, да и в более старшем возрасте, вдруг забывал названия слов, называл предметы "чужими" наименованиями. Просил сыру, указывая на… воду, водой называл сумку, чаю требовал словом хеба, но и ножницы – им же! Причина лежала, таким образом, не в ассоциации по смежности или сходству. Не в "чрезмерном расширении".
Произвольную память обычно связывают с вниманием и умением концентрироваться. Но в этом как раз Алеку нельзя отказать. Он всегда поражал нас наблюдательностью (когда его что-либо действительно интересовало). Однажды увидел, как открываем бутылки с тугой крышкой, – вскоре застала его с полотенцем и упаковкой сока: хотел сам открыть её по нашему "методу". И наблюдательность, и умение сосредоточиться на задаче, и сообразительность у сына ярко проявлялись всегда, когда дело касалось устройств (пусть даже самых простых). Уже малышом он сам пытался чинить сломавшиеся игрушки, включал-выключал и разбирал (иногда и собирал!) бытовую технику.
Просто природно слабая память? Но можно назвать и контр-примеры. Алек удивлял превосходной – долговременной – памятью, как только дело касалось чего-то, чего ему страстно хотелось. Однажды (4+11) он возжелал посмотреть фильм о том, как Феликс отправляется на Аляску – и с удивительной точностью вспомнил и описал детали фрагмента, хотя до того смотрел фильм всего раза два, причём последний раз за несколько месяцев до просьбы!
И при всём при этом наш сын в три, в четыре года в простом разговоре заходил в тупик, оказывался беспомощен: слова не слушались, память отказывала…
Аня тоже довольно долго смешивала названия – путала зебру и тигра, крокодила и попугая. Однако её трудности и ошибки, по крайней мере, казались объяснимыми: зебра, как и тигр, в полоску, крокодил зелёный – и попугай на картинке в основном зелёной окраски. А вот почему сыну (в неполные 3,5) взбредало в голову называть тигра кадил (крокодил)?..
Странные "провалы" и "сбои" в памяти выходили за временны́е рамки первичного овладения языками (когда ребёнку, наверное, труднее всего), случались (правда, уже реже) и в старшем дошкольном возрасте.
Только было порадовалась, что "прошли" выпадения из памяти, – вдруг говорит нечто вроде "талбако" (вместо "далеко"). (5)
Знак "Осторожно, животные" вызвал трудности: Алек забыл слово "животные", назвал их "голодные", в ответ на моё недоумение поправился: "живые" – "расконтаминировал" иначе (как будто животные в его сознании живые + голодные). (5+2)
Алек снова забыл фамилию, адрес. На вопрос, есть ли дедушка, как его зовут, ответил: папа. Кто живёт в России? "Grandma Gayle". Имена кузенов-кузин не назвал. (5+5)
С нарушениями словесной памяти связана дислексия (нередкая болезнь, которая, впрочем, не мешает успешной карьере – и даже карьере актёра или президента: президент США Джордж Буш, Том Круз…). Однако Алек в 5 лет не испытал трудностей в овладении русской грамотой (а писал даже правильнее сестры…) – вряд ли диагноз "дислексия" был бы корректен.
Кажется, память его – в высшей степени избирательна; он всегда готов запоминать-вспоминать то, что его в данный момент по-настоящему интересует, а остальное – безжалостно выбрасывает из головы…
* * *
С сыном нам по-настоящему трудно.
Характеристика "трудный ребёнок" описывает лишь одну сторону медали. Нельзя не видеть того, что этот трудный ребёнок – многообещающий. Кажется, Алек – человечек с выраженно творческим мышлением (художественное или изобретательское оно? – я бы подождала с выводами).
Тут, конечно, опять требуются оговорки. Что Аня – нетворческая, сказать нельзя. Речь идёт просто о разных "творческих типах".
Аня предпочитает работать "по канве", так сказать, в русле традиции, тогда как Алек более "авангардист". Фантазии его неожиданные, такие же независимые, как и он сам.
Оба могут многого добиться – если увлекутся. Если найти нужный подход.
Алеку (в отличие от Ани) неинтересно просто отвечать, "что длиннее", "что лишнее", находить пару или вспоминать, что нарисовано на картинке. Всё меняется, когда задание будит практический интерес, например, если нужно найти потерянные зверятками подарки или подобрать еду для них. Точно так же некоторое время назад с большой охотой пытался разобраться в путанице с хвостами. (3+6)
Довольно скоро мы поняли: если мы хотим, чтобы каждый из них освоил что-то трудное, нужно заниматься с ними раздельно. Слишком разные скорость усвоения, отношение к неуспеху, "стили" восприятия и мышления.
Если б ещё возможности наши отвечали так ясно определившемуся принципу…
Близнецы
Папа Ани и Алека полюбил цитировать-продолжать пословицу-парадокс: родителю одного ребёнка нужны четыре руки, родителю двоих детей – 16. Но два ребёнка-близнеца – ещё более сложный случай.
"Близнецы – это ужас!" – непроизвольно отозвался знакомый, узнав, кто у нас родился. А вот столь же непроизвольная реакция большинства немецких встречных на нашу близнецовую коляску: "Doppelte Arbeit!" Рациональный Спок начинает главку о близнецах советом просить помощи у всех, кто только может помочь…
Умение управляться с одновременно вопящими новорождёнными близнецами требует от мамы-папы особой физической силы и ловкости (однажды я рассказала знакомой о своих "подвигах" – и услышала: "Ну, теперь можно в цирке выступать"; после этого хвастаться достижениями как-то расхотелось). Но это изначальные, чисто физические трудности; а что ожидает родителей близнецов позднее, когда те начинают овладевать речью?
В русском интернете можно найти обширный обзор литературы о речевом развитии близнецов, он подготовлен психологом Д. Н. Черновым. Судя по обзору, формирование близнецов протекает чаще всего нестандартно; нередко оно замедленное. (Те, кто знаком с книгами Валерии Сергеевны Мухиной "Близнецы" и "Таинство детства", заметят: развитие близнецов-сыновей доктора психологических наук, профессора, академика РАО В. С. Мухиной в эту схему никак не укладывается. Но, может быть, этот случай – исключительный?)
По последним (из тех, что приведены в обзоре) исследованиям, близнецы позднее начинают говорить. 70 % одиночнорождённых детей произносят первые слова к своему первому дню рождения, а вот среди детей-близнецов только 38 % начали говорить около 1 года, 46 % сказали первое слово до 1,5 лет, 10 % – до 2 лет. 4 % начали говорить после 2 лет.
У близнецов беднее словарь, короче MLU (Mean Length of Utterance – средняя длина высказывания, или СДВ)… Правда, одна из исследовательниц считает, что короткость СДВ и упрощённость речевых конструкций следует объяснять не тем, что близнецы отстают в овладении грамматикой, а другими причинами: близнецы больше стремятся общаться со взрослыми и, конкурируя друг с другом, вырабатывают особую стратегию: "отвечать быстро и опускать лишнее".
Следует уточнить, уже в конце 30-х годов XX в. было установлено: серьёзное отставание в речи у близнецов наблюдается до рубежа 5,5 лет, к 9,5 годам оно почти исчезает (хотя и после этого какое-то время наблюдаются нарушения артикуляции, экспрессивный словарь чуть бедноват).
Многие авторы пишут об особом языке близнецов ("автономном", "секретном", "криптофазии"). (Начало положили А. Р. Лурия и Ф. Я. Юдович в известной работе 1956 г. о двух пятилетних мальчиках-близнецах.) Нечто похожее свойственно, по Л. С. Выготскому, всем годовалым детям, но у близнецов этот период (с речью аграмматичной, фонетически своеобразной, подлежащей расшифровке) растягивается во времени, они дольше задерживаются на этой стадии. Постепенно особый язык близнецов становится осознанным (и всё больше изолирует их от окружающих).
Как пишут, у близнецов часто отсутствует "эгоцентрическая" речь / планирующий язык (Пиаже, Выготский: ребёнок говорит с собой, комментируя свои действия). Есть мнение, что из-за отсутствия эгоцентрической речи (которая позднее перерастает во внутреннюю) близнецы отстают в интеллектуальном развитии…
* * *
Многого из вышеописанного мы не замечали.
Кажется, единственный образчик "близнецовой речи" отмечен, когда детям было 2+8:
Когда незаметно прислушиваюсь, оказывается, что обсуждают нечто на "детском языке", вкрапляя "взрослые" слова из всех известных им языков: лепет, а потом вдруг "собака"… Что удивительно, понимают друг друга: Алек кивает, говорит: "Угу", "Да"…
В 3+2 заметила нечто подобное, однако причиной были явно не их совместные игры, а влияние американских видео:
… нередко общаются звуками типа птичьих и звериных. Часть их явно усвоена из мультфильмов о Дональде Даке и т. п. Потому я рада, что сейчас наступила фаза насыщения фильмами.
Позднее ничего подобного мы не наблюдали – хотя иногда "подслушивали" разговоры детей из соседней комнаты или оставляли рядом с играющими детьми пишущую камеру…
Наши дети, в общем-то, с малолетства старались говорить "нормально", "как взрослые":
Сидя рядом на горшках, с книжками в руках, то ли беседуют, то ли соревнуются: каждый называет картинки в своей книжке (Аня: "Чеепаха!" Алек: "Песок!" Аня: "Зеба!" Алек: "Масина!"). (2+7)
Не слышали мы от малышей и "сюсюкающей" речи (они вообще редко используют слова с уменьшительными и ласкательными суффиксами – может быть, потому, что они не в традиции английского языка? да и мне такой стиль не близок).
У наших близнецов, действительно, практически не было "эгоцентрической" речи; но, может быть, её заменили в какой-то мере мои "побуждения" к размышлению ("А что мы должны сделать теперь?")?..
Какую же роль в развитии наших детей сыграл тот факт, что они близнецы? Скорее всего, не первостепенную. Или влияние оказалось… разным. Напомню: наши тревоги с самого начала были связаны в основном лишь с одним из близнецов. (Мысль об отставании Ани до сих пор, кажется, никому из наблюдавших в голову не приходила.)
"Близнецовство", видимо, повлияло на речь Алека больше, чем на Анину. Но почему и каким образом?
* * *
Стоит посмотреть, чем объясняют учёные речевое отставание детей-близнецов.
Какую-то роль, как считают, играют биологические "факторы риска".
Вместе с тем, предполагают, сказывается "близнецовая ситуация": дети-близнецы удовлетворены общением друг с другом и не испытывают потребности в других партнёрах по общению / в речевых контактах.
Наиболее серьёзной причиной отставания сегодня считается "минимизация общения со взрослыми" (родители вынуждены делить внимание между близнецами, для каждого ребёнка общество взрослых всегда "разбавлено" другим близнецом).
Первая причина к нашему случаю явно не имеет отношения (дети родились доношенными, всего за неделю до срока, с весом 2620 у девочки и 2890 у мальчика, без каких-либо родовых травм).
Да и вторая, пожалуй, тоже. Как бы ни были наши дети поглощены игрой, новых участников, детей и взрослых, они в неё с радостью впускают.
А вот то, что каждый из них получал меньше внимания, чем какой-либо единственный в семье ребёнок, кажется, факт.
Когда стала заметной разница в речевом уровне наших детей, мы в какой-то момент почувствовали, что невольно "усредняем" их развитие. Если ориентируемся на не столь хорошо развитую речь Алека, то, сами того не желая, тормозим Анино развитие, она не делает тех шагов, что уже готова сделать.
В последнюю неделю месяца я, наконец, начала требовать, чтобы Аня высказывалась полными предложениями. М. давно уже недоволен: по-английски назывные предложения-требования звучали бы особенно грубо, не хотел бы, чтобы к этому варианту привыкали. Мне же поначалу казалось – рано; невозможно ведь требовать, чтобы начинающий говорить ребёнок просил: "Пожалуйста, дай молока": он ни выговорить, ни запомнить не то что высказывание – даже слово "пожалуйста" не сможет. Позже просто руки не доходили: всё внимание – отстающему Алеку. А недавно в песочнице слышала, как младший в их группе Ли-Рой просит дать ему кекс, с "bitte" и называя адресат (кстати, в смешном варианте: "мама-папа", хотя только мама в наличии, суть дела, однако, в том, что просьба оформлена как просьба воспитанного ребёнка). Вот и поняла: пора! Первые же попытки удались: Анино "пожалуйста" звучит без ошибок, и память её, как выяснилось, полную просьбу удерживает (хотя более длинные высказывания приходится всё же "репетировать" пару раз: повторяла за мной сначала по частям, затем целиком). Вот так и выяснилось: пока подтягивала Алека, Аня начала "отставать" – то есть сбавился её личный темп освоения языка. (2+6)
Стало окончательно ясно, что банальный "индивидуальный подход" и есть то, что нам остро необходимо. Вот только как его осуществить… Ведь читать и играть с мамой и папой хотят оба одновременно!
При малейшей возможности (жаль, редко возможность выпадала…) мы стали пытаться разделять детей и "развивать" их поодиночке.
Чуть позднее обнаружили, что Аня… начинает выступать в роли учительницы! Однажды подслушали, как она учит брата выговаривать слово "тортеллони" (обозначение итальянских родственников пельменей; есть ещё "тортеллини" – они поменьше).
Разговор.
Аня: Тотолони!
Александр: Нони.
Аня: Нет! Тотолони!
Александр (старательно): Нони!
Аня: Нет! Тотолони!
Александр (смущенно улыбаясь): Толони!
Аня-учительница, видимо, решила, что это возможный компромиссный вариант: повторила. (2+7)
Когда пути найдены и, казалось бы, остаётся только двигаться в нужном направлении, родителей близнецов поджидает ещё одна ловушка. Скрытая под видимым облегчением жизни…
Случайный знакомый как-то рассказывал о своих пятилетних девочках-близнецах: играют вместе, стало "легче". Нам же на этом возрастном рубеже стало, напротив, труднее. Как раз из-за того обстоятельства, что дети заняты друг другом: они превратились в "карасс на двоих" (словечко Воннегута), замкнутую самодостаточную единицу. "Играют вместе" – и едва терпят "посторонних" в своей команде…