Во время свободных занятий "чокнутые" (но не ленивые) могут поколдовать в замковой кухне в свое удовольствие. Кроме того, можно: лепить, рисовать, шить, фотографировать, проявлять свои собственные фотографии, снимать кино, учиться работать на компьютере, кормить лошадей (и кататься на них), удить рыбу, пилить и выжигать. Выбор огромен; всюду детей с радостью встретят инструкторы. Самое важное: дети могут найти выход своей творческой энергии, найти себе занятие по вкусу, показать – в первую очередь себе – а потом уже и другим, что болезнь – не главное, главное – личность, способность человека преодолевать свое страдание. Каждое занятие подчинено одному принципу: преодоление слабости, вызов болезни, раскрытие творческого потенциала в каждом человеке, победе духа и разума над слабой плотью. "Прежде всего голова!" – "Head first!" – не зря же так называется последняя книга Нормана Казинса, впервые в ХХ веке доказавшего, что в преодолении болезни главное воля, дух и оптимистический настрой.
Когда больной ребенок (да и взрослый) начинает думать не о своей болезни, а о том, что ему интересно, когда он начинает вести себя и действовать так, как если бы он был здоров, тогда включаются внутренние механизмы самоисцеления, иммунитет берется за работу, и дело идет на поправку. Не зря же великий русский врач А. С. Залманов всегда подчеркивал, что "мощь организма, его способность к самоисцелению неисчерпаема". Именно реализации этой идеи и посвящены его замечательные труды, например, книга "Тайная мудрость человеческого организма".
Наиболее интересно наблюдать, как дети преодолевают свою зависимость от болезни в театре, руководит которым, по-моему, гениальный педагог Кэлвин. Каждый его жест выразителен до предела, детей, как магнитом, притягивают его движения. Он одним взмахом руки достигает гораздо большего, чем длинные тирады переводчиков, одновременно переводящих на русский, испанский и грузинский. Лишний раз убеждаешься, насколько универсальны жесты, мимика, движения, как люди и, тем более, дети похожи, если не прислушиваться к словам.
С сегодняшнего дня (10.09.97) начинается подготовка к Великому финалу – Гала-концерту в честь закрытия. Дети сами выбирают, что им больше нравится: участвовать в спектакле-пантомиме, конкурсе мод, кукольном театре, танцевать, петь, делать газету на компьютере. Наши девочки, естественно, выбирают конкурс мод, а мальчишки – к моему удивлению и радости Кэлвина – театр. Он очень обрадован, что так много русских хотят участвовать в пантомиме: "Они так талантливы!"
В театре разыгрывается пантомима о Зевсе и Гере, оживляющих людей, которых они вылепили из глины, о том, чем занимаются люди в доисторической деревне, как все начинают мерзнуть и Прометей забирается на Олимп, чтобы украсть огонь и принести его людям, и что происходит дальше. Зевс – мальчик из Москвы, самый высокий, все время ворчит, что его никуда не пускают одного: "И зачем я только сюда приехал?!" Но на самом деле щеки порозовели, плечи распрямились, вместе с ранними пташками ходит на теннис, на рыбалку, азартно играет в футбол с испанцами, уплетает в столовой за двоих. А перед этим два года безвылазно провел в больнице и дома (даже сейчас он единственный, кому необходимы лекарства, которые медсестра аккуратно приносит ему в обед). Гера – девочка из Белоруссии, та самая, что перевернулась в воду, про парик уже забыла, ходит в фирменной лагерной синей бейсболке, как и все дети, козырьком назад, ну, чуть-чуть прихрамывает, ну и что – здесь таких много, но зато она – Гера, главная после Зевса богиня, с удовольствием расхаживает по настоящей театральной сцене и величественным жестом оживляет доисторических людей. Все это чудо театра, безусловно, оживляет и ее: девочка понимает, как много она может; кстати, она чудесно рисует. Господи, дай ей силы выздороветь! Уж ей-то точно не захочется просить милостыню, размахивая костылями.
Вторая девочка из Белоруссии готовится к конкурсу мод и колдует в спальне: ведь надо не только придумать костюм самой, но и "сшить" его (здесь материю или картон скрепляют скрепками с помощью стиплера: удивительно остроумное решение). Да, одна рука у нее плохо действует, но чувство вкуса и гармонии поразительное, оказывается, мама – портниха. Туалет на дискотеке: белая кофточка с кружевами и белые шорты с кружевами сделают честь любому дому моделей, а отплясывает так, что искры сыплются. Подумать только, всего несколько дней, а они, как подсолнухи, повернулись к солнцу радости и счастья. Надо прямо сказать, что как раз солнцем Ирландия не слишком балует, но зато любовь, внимание, доброта, душевная щедрость, забота, улыбки – в изобилии. Как все это нужно больным детям, особенно нашим, лишенным естественных для многих детей из других стран Европы благ!
Десятое сентября. Сегодня новое занятие: творческое письмо. Нужно написать, что видит, слышит и чувствует: флаг на замке, наживка на крючке, стрела лука и так далее. Остальные должны отгадать, что было задумано. Честно признаюсь, я просто поражена, насколько потрясающе работает фантазия этих детей! Занятия происходят в Секретном саду: серые стены увиты ковром из осеннего плюща, благоухают поздние розы, среди зелени деревьев сияют налитые красные яблоки – можно сорвать (кстати, никто этого не делает, настолько здесь красиво), бабочки порхают: все сверкает под неожиданными лучами солнца, дети, сидя на цветных ковриках, сосредоточенно пишут задание. Все с азартом, перебивая друг друга, отгадывают, что было задумано. До чего же волшебное место!
Все время думаю и во время кратких встреч с психологом Наташей (мы работаем в разных группах) обсуждаем, что мы можем взять из этого бесценного педагогического опыта для Центра реабилитации Института детской онкологии, недавно открытого под Москвой в "Липках". Мечта заведующего Центром реабилитации доктора медицинских наук Григория Янкелевича Цейтлина сделать этот Центр местом, куда будут приезжать для психологической реабилитации дети, перенесшие онкологические заболевания, со всей России. Каким-то чудом для Центра реабилитации детей с онкологическими заболеваниями была отдана бывшая дача Сталина – место райское, но за годы запустения многое пришло в упадок, хотя стараниями немногочисленных энтузиастов все-таки дети могут сюда приезжать на поправку. Конечно, нужно невероятное количество денег, чтобы привести все это в порядок, но главное, на самом деле, люди, преданные идее помощи и поддержки больных детей, люди, которые ставят себе благородные цели помочь детям преодолеть психологическую зависимость от болезни.
Работая с такими детьми, нельзя не жалеть их и очень опасно их жалеть. Сотрудники настолько привязываются к детям, (иначе работать здесь невозможно), что мучительно переживают, если случается трагедия и ребенок впоследствии умирает (а ведь и такое случается – это же лагерь для детей с самыми опасными для жизни болезнями). Психолог, который помогает таким воспитателям, рассказывала мне, с каким трудом ей приходится приводить людей в форму. Никому еще не удавалось относиться к смерти с философским спокойствием, а смерть ребенка – это вообще кажется чудовищной несправедливостью. "Жить и умереть с безусловной любовью" – эти слова Элизабет Кюблер-Росс могли бы стать девизом этого лагеря. Кстати, оказывается, кроме тех шести лагерей, которые основал Пол Ньюман, в мире есть еще множество других лагерей такого же типа, основанных другими замечательными людьми и благотворительными организациями. У нас – только санатории для детей (которых катастрофически не хватает), где лечат. Психологической реабилитацией онкологических больных (как детей, так и взрослых) в России практически никто не занимается, и это – при том, что число таких больных неуклонно растет.
К концу дня, несмотря на ощущение полного счастья, большинство взрослых буквально, валится с ног, настолько выматывает такая работа, а дети носятся как угорелые, орут самозабвенно, кидаются подушками: представляете, никто не делает замечаний! Такое ощущение, что здесь они заряжаются жизненной энергией. Дай Бог, чтобы этот лагерь выполнил свое предназначение: пробудил их душевные силы, помог им мужественно принять вызов жизни и активно противостоять болезни, преодолев свой страх (и страх родителей). Это ведь не всегда означает преодолеть болезнь.
Вторая половина дня посвящена подготовке к закрытию. Девочки лихорадочно кроят костюмы: "Международный показ мод" – это очень ответственно, сочиняют стихи и берут интервью для газеты. Я перевожу на репетиции в театре. Шестилетние дети лихо изображают, как ловить острогой рыбу, как стирать, как пилить дрова, как седлать лошадь, как пить воображаемую воду, как рисовать на стенах пещеры – дается полная свобода выбора, но раз выбрал, изволь повторять каждый раз. Вообще упор на то, что человек (в том числе, и ребенок) имеет право выбора, он решает сам, как только осознает себя личностью – все время присутствует в работе лагеря. Тут уж нашему ребенку приходится особо туго: ответственности за себя и право самому выбирать – этому никто не учил ни их родителей, ни их. Все эти маленькие решения, дающиеся с таким трудом, закаляют характер и позволяют принять подсознательно главное решение: жить и бороться за свою жизнь.
Смешной эпизод в театре. На огромной сцене лакированный пол, и режиссер заставляет всех снять носки и обувь. Почти все, естественно, тут же с восторгом это делают. Но один мальчик – "Зевс" – самый большой по росту (ирландский ворчун, как я его прозвала), вдруг обижается (он вообще это любит): "Я простужусь, я не хочу из-за вас заболеть!" (Видно, дома над ним трясутся вовсю; впрочем, родителей понять можно, болезнь уж очень серьезная). Дети смотрят на него в полном недоумении, настолько всех обуял азарт репетиции. Режиссер в бешенстве: "Вы – актеры! Или ты выполняешь мои требования, или я снимаю тебя со спектакля, даю пять секунд на размышления". Малыши хохочут – все ясно и без перевода. "Зевс" обводит детей глазами и вдруг понимает, что еще двое не сняли обувь потому, что у них… протезы. Ему бы почувствовать себя счастливым: у него две ноги. "Ладно уж, только ради детей", – ворчит он, снимая носки, репетиция продолжается. Мне кажется, этот момент дал ему больше, чем тысячи нотаций и философских рассуждений. Кстати, все последующие репетиции и сам спектакль и он, и все остальные дети с азартом шлепают босиком, и никто даже не чихнул ни разу. Вот что значит установка на здоровье и творчество. Я ему потом рассказываю про обряд инициации у индейцев: стать мужчиной трудно, надо пройти много испытаний. (Я давно, когда была тяжело больна и лежала в больнице в палате на 21 человек, переводила книгу Олдоса Хаксли "Прекрасный новый мир", так что знаю все подробности о том, как проходила инициация в индейской деревне. Это было в глухие годы Самиздата, и вся страна потом читала эту книгу, естественно, не зная, кто ее перевел, но тогда эта работа буквально спасла меня. Как много из нее сбылось, хотя она была написана в 30-е годы!) В современном обществе некоторым, впрочем, не удается всю жизнь стать зрелыми личностями, и они передают эту инфантильность своим детям.
Проходя в столовую, вижу в кустах плачущего малыша и юношу-испанца (я уже знаю, что он компьютерщик), который его утешает: "Тоскует по дому!" Он все время носит на плечах этого бледного как тень мальчика лет 6, с беззащитной, после химии, обнаженной головкой, но при этом – никаких поблажек: катает его на лодке, даже вместе по тросу едут на шине. Когда мальчик наконец начинает смеяться и баловаться, это настоящий праздник для всех. Преодолеть вызов болезни! Обрести цельность жизни – это и есть задача, которую так замечательно решают в этом удивительном лагере.
Хотя лагерь нацелен на победу жизни, но здесь нельзя не думать о детской смерти. Все время вспоминаю чудесного мальчика Петю (хотя я его так и не увидела), который умер пару месяцев назад. Врачи сделали все, что было в их силах, но ситуация была безнадежной. Почему?! Как часто Жизнь не дает ответа! Элизабет Кублер-Росс говорит: "Для людей, которые находятся в гармонии со своими физическим, эмоциональным, интеллектуальным и духовным квадрантами, смерть может быть окончанием школы жизни. Очень просто, они умирают, когда они выучили все свои уроки – после того, как они научили и научились всему, что они должны были научить и научиться. Вот почему умирают иногда маленькие дети. Они просто пришли в этот мир, чтобы стать учителями любви и, может быть, научить еще каким-то важным качествам. Когда они научили тому, чему они хотели научить, им разрешается умереть. Я больше не верю, что смерть – окончание; я вижу смерть только как переход".
И все-таки так хочется помочь этим детям выжить! И ведь многие выживают. Сейчас во многих странах отношение к онкологии, как печати безнадежности, меняется. И огромную роль в этом играют сами пациенты, в том числе и бывшие, так называемые исключительные пациенты, которые активно помогают другим преодолеть этот стереотип безнадежности. Вот почему так важно устроить такой лагерь в России, где до сих пор страх перед онкологией подавляет волю людей. Вот почему так важны такие лагеря: это жизнь больных детей сейчас, это борьба за их счастливое, пусть хоть на несколько дней, детство сейчас, это изменение стереотипа поведения и отношения к жизни. Не зря же самый знаменитый плакат о лагере – улыбающийся мальчишка в спасательном жилете сидит в каноэ – и видна надпись: "Я говорю вам: "Спасибо, что изменили мою жизнь!""
Вечером общелагерная игра "Захват флага": дети и взрослые разбиваются на две команды, задача – отобрать флаг у противника. Все носятся по вечнозеленому газону как угорелые, кричат, хохочут, щенки лают, только строгий лев молча взирает на эту чудесную картину бурлящей жизни. Уже нет страха перед темнотой, мокрой росой, боязнью поскользнуться, вечерней сыростью. Ловкость детских движений и гибкость тел в таких естественных условиях игры восстанавливается куда быстрее, чем на специальных тренажерах. Смешно, но уже появился свой жаргон: "Да!", "Нет!", "Привет!" и "Баста!", "Клево!", "Cool!" Оказывается, когда люди хотят понять друг друга, у них это здорово получается, несмотря на различие языков, возраста, жизненного опыта.
После победы одной из команд все дружно отправляются перекусить.
Выясняется, что у одного из испанских ребятишек день рождения. В столовой уже висит плакат с поздравлениями на всех языках: испанском, русском, английском, грузинском. Гасят свет и вносят огромный торт с восьмью горящими свечками. Именинник дует, хотя силенок маловато: волосы торчат коротким ежиком, лицо одутловатое, значит, совсем недавно после химиотерапии. Сколько смысла вкладывается здесь в эти простые слова: "Будь здоров, дружок!" Но он счастлив сейчас: все дети (около 75 человек) и более 30 взрослых поют на разных языках Happy birthday! – С днем рождения! Дай Бог тебе сил и энергии, малыш! Когда столько людей желают тебе добра, ты не можешь не выздороветь! Представьте себе, по кусочку торта достается всем: девушки, работающие на кухне, каждый день творят чудеса, успевая накормить до отвала всю эту ораву.
Конечно, к концу дня все, кто работает в лагере, валятся с ног от усталости – еще бы, 7-я смена, то есть 70 дней с разными детьми, фактически по 24 часа в сутки (хотя у каждого есть время для отдыха: расписание строго соблюдается). Однако все говорят в один голос, что они здесь счастливы – и я с ними полностью солидарна.
Да, а я провожу мини-опрос: "Как вам нравится работать с детьми?" Электронщик: "Если бы начать все сначала, я ни за что не выбрал бы компьютеры: работать с детьми – такая радость. Фармацевт: "На следующий год обязательно попрошусь снова". Секретарша: "Не представляю, как снова возиться с бумагами?!" Семья из Колорадо: приехали за свой счет во время отпуска; муж – врач, кстати, спокойно вытирает со стола, носит детям еду, раскладывает мороженое в стаканчики. В прошлом году приехал с женой (она ходит с палочкой), помогала, где могла, в этом году ведет кружок лепки и рисования. К ним подходит один из самых красивых юношей-воспитателей, оказывается, это их сын, 19 лет, выкроил время и приехал раньше. Мама: "Как жаль, что у второго сына экзамены, он так сюда рвался! Это такой замечательный урок для всех нас". Такая семья уж точно выдержит все бури жизни. В прошлом году приезжала группа французов; в этом году они открыли такой лагерь у себя во Франции. Интересно, сколько времени понадобится нам, чтобы пробить все препоны бюрократии в России?!
Одиннадцатое сентября. Опять подарок: сказочной красоты солнечное утро в сказочном замке. Вообще-то погода меняется десять раз на дню. Вот уж действительно никто не поверит, что в Ирландии мы увидели солнце! Переливается сверкающим ковром росистых капель драгоценный ковер газона, лошади подходят близко к загородке – можно покормить и погладить бархатную холку, белка выскакивает прямо на дорожку. Эти утренние 5 минут, когда замок живет своей таинственной, магически притягивающей тихой жизнью, готовясь к шуму детских голосов – как глоток живой воды.
Сегодня опять занятия на каноэ. Некоторые мальчишки из нашей группы уже ходили пару раз утром (ранние пташки), так что страх прошел полностью; надев жилеты, все садятся в лодки уже привычно, по-свойски разворачивая весла и лихо проскакивая под самым носом у рыбаков (другая группа), стоящих на противоположном берегу. Теперь уже пройтись под мостиком – пустяк! Можно даже поднатужиться и потрогать камыш. Рвать не разрешается, да при такой красоте это никому и в голову не придет, даже нашим шалунам. Можно посмотреть, как шевелятся водоросли в проточной воде, как ныряют за кормом утята, полюбоваться сказочным отражением замка в воде (это занятие для созерцателей). А можно, наоборот, грести наперегонки или удирать от преследования или легонько стукнуть лодку, где сидит твоя симпатия – все зависит от темперамента. Вызов принят, вода – уже друг, лодка – тоже. "Я могу!" – хотя нога на протезе; "У меня получается!" – хотя рука пока плохо слушается, "Я справлюсь!" – хотя силенок еще маловато.
Вряд ли кто из детишек слышал про книгу Ханнеса Линдемана "Аутогенная тренировка", но девиз ее "Я справлюсь"! похоже, уже проник к ним в кровь. Так что развлечение (кто-то скажет, подумаешь, на лодке кататься, да еще и в спасательных жилетах, ерунда) – для таких детей – дело серьезное. Ведь организацией этих развлечений занимаются профессионалы высокого класса! Если во главу работы ставится серьезная задача психологической реабилитации: развлечение (to have fun) – это вызов + достижение успеха + закрепление успеха. Раз я могу: грести в каноэ, играть в теннис, скакать на лошади, то смогу и более трудные вещи, например, учиться, стать здоровым и добиться всего, что хочу.
Развлечение – это не самоцель, это лучшее лекарство – быть занятым интересным и веселым делом, находиться в хорошей компании, работать в дружной команде, помогать друг другу, веселиться от души и радоваться тому, что ты – жив, на свободе, среди сказочной красоты.