Учение К. Поппера (1902–1994) [122] хорошо известно в России и за рубежом. На идеи об открытом обществе К. Поппера опираются европейские политики. X. Спиннер подчеркивает, что некоторые политические партии апеллируют к идеалам открытого общества сугубо в политических целях, так как они обладают громадным демагогическим потенциалом [426]. После распада коммунистической системы, политические воззрения К. Поппера приобрели популярность в Восточной Европе [374, P. 3–16] [123] .
С одной стороны, понятие "открытое общество" [124] является лишь политическим лозунгом, данью политической моде, а с другой – чрезвычайно важным для социального развития, длительного процесса преодоления закрытости общества о чем свидетельствуют исследования X. Спиннера, Р. Дарендорфа, Я. Джарви и С. Пралонг [426; 183; 374]. По свидетельству Е. Доринга, монография К. Поппера "Открытое общество и его враги" [373] обязана своей популярностью страстной, полемической защите демократических ценностей [194, Р. 8].
По мнению К. Поппера, общество развивается от закрытого к открытому. Закрытое общество базируется на фиксированных предписаниях, не обсуждаемой системе ценностей, на непосредственных межчеловеческих и межгрупповых контактах [125] . По мере усложнения общества связанного с переходом от локальных социальных систем к большому обществу межчеловеческие связи могут успешно регулироваться только надличностными и надгрупповыми нормами. Диверсифицированное общество может стабильно функционировать только если оно становится открытым [58, С. 29] [126] .
Закрытое общество относится к открытому как коллективизм к индивидуализму, уверенность в достоверности теории к продолжающимся научным поискам, всепоглощающее планирование к эволюционным изменениям, сущность перемен к процедурам реформ [см. 357, Р. 307–329].
Согласно Дж. Холу, исследование К. Поппера [373] содержит три фундаментальных положения. Во-первых, представление об индивидуальной свободе [127] противостоит идеям о предопределенности будущего, влиять на формирование которого индивиды не могут и о приоритете сообщества над индивидом. Во-вторых, идейную базу подавления свободы создают интеллектуалы. К. Поппер считает Платона, Г.В.Ф. Гегеля и К. Маркса идейными предвестниками тоталитаризма. По мнению К. Поппера, тоталитаризм – это не обязательно доминирование угнетателей с низким уровнем умственного развития, это скорее политическое устройство, разработанное и поддерживаемое усилиями интеллектуалов. В-третьих, периоды социальных перемен провоцируют нестабильность, которая может уничтожить свободу. Это не значит, что статика и стагнация предпочтительнее перемен, просто свобода всегда находится под давлением трудностей, которые она сама продуцирует [244, Р. 24–38]. К. Поппер полагает, что индивиды склонны жертвовать своей индивидуальной свободой в обмен на гарантию стабильности и безопасности, чтобы не сталкиваться с этими трудностями. Демократия, то есть голос большинства может помочь сохранить свободу, но не способна создать свободу, если отдельного гражданина она не интересует [76, С. 85; 77, С. 93].
По К. Попперу, члены открытого общества, свободно избирая свою власть, доверяют ей сохранение государства и управление им; государственные же институты призваны обеспечить реализацию установленных законов и оборону государства, а равным образом и защиту прав демократии [48, С. 54]. В открытом обществе граждане сознательно вовлечены в социальную и политическую жизнь и отказываются бездействовать "переложив всю ответственность за управление миром на долю человеческих и сверхчеловеческих авторитетов" [87, С. 26]. По мнению К. Поппера, "государство должно существовать во имя человеческой личности, во имя свободных граждан и их свободной общественной жизни, то есть во имя свободного общества, а не наоборот" [Цит. по: 77, С. 92].
Согласно К. Попперу, базовыми характеристиками открытого общества являются: мирная смена правительства [128] [48, С. 54; 58, С 29] контроль политическими институтами друг друга и контроль властных структур В трактовке К. Поппера, открытое общество – общество "высвобождающее критические способности человека" [373, Р. 1]. Если в обществе не существует традиции рационального критицизма, традиции обсуждения принимаемых и подготовляемых правительством решений с позиций надличностных и надгрупповых рациональных норм, самые умные и достойные правители могут допустить ошибки в управлении государством, так как в соответствии с эпистемологическим принципом фаллибилизма К. Поппера безошибочного знания не бывает [58, С. 31].
Открытое общество преследует две главные цели. Во-первых, это борьба индивидов, органов местного самоуправления и государственных институтов с проблемами конкретных людей и преодоление конкретного зла. Во-вторых, это рациональное и мирное исцеление недугов демократии [48, С. 54]. Дж. Хол подчеркивает, что общество в концепции К. Поппера должно развиваться эволюционно и поэтому оно должно быть открыто переменам [244, Р. 34]. Индивидам следует избегать революций и разрешать частные проблемы в духе "социальной инженерии" [см. 406, Р. 281–306], действующей по принципу постепенных улучшений [77, С. 93].
К. Поппер является апологетом процедурного подхода к демократии. Традиционный политический вопрос: "Кто должен править?", К. Поппер заменяет на вопрос о том, как ограничить приход во власть неподходящих людей, создать институциональные способы контроля власти гражданами и обеспечить мирную смену правительства [48, С. 54; 58, С. 29] в рамках соответствующих демократических процедур [см. 159, Р. 528–556; 48, С. 52; 5, С. 37], которые, по мнению автора, создают иллюзию ограничения власти правящего режима [129] .
В концепции К. Поппера, открытое общество характеризуется рассредоточением власти, наличием мультиполярной системы без единого центра [244, Р. 32]. По мнению К. Поппера, проблема власти – проблема бюрократии [130] . К. Поппер особенно осуждает так называемую тиранию мелкого бюрократа [373, Р. 4]. Как организовать гражданское общество так, чтобы сохранить приоритет свободы, как сделать так, чтобы обезличенные правила существовали ради граждан, а не ради самой бюрократии? Эта проблема остается неразрешенной, подчёркивает М. Ноттурно [77, С. 103]. Авторитет, сообщество, бюрократия – реальные враги открытого общества [77, С. 91].
Согласно К. Попперу, политическая демократия – единственный известный способ удерживать правителей великодушных, или нет, от того, чтобы делать все, что они пожелают [76, С. 77]. Хотя К. Поппер считал демократию наилучшим из известных человечеству фундаментом открытого общества, он, тем не менее, дифференцировал демократию и открытое общество [77, С. 92]. По К. Попперу, принципы открытого общества никогда и нигде не были реализованы в полном объеме. Вместе с тем, современное западное общество наиболее близко подошло к практическому воплощению идеалов открытого общества [58, С. 32].
По мнению автора, философ должен ставить во главу угла человека, а не процедуры, это более глубокий подход. Господство права, разделение властей, система сдержек и противовесов, конституционализм и парламентаризм – это замечательно, они способствуют совершенствованию самой системы государственной власти. Но даже в рамках этой системы, правители умудряются злоупотреблять властью. Следовательно, нужно выбирать тех правителей, которые будут злоупотреблять меньше, а не больше и хорошо относиться к подвластным. Вопрос: "Кто должен править?" сохраняет свою актуальность, несмотря на его полное или частичное игнорирование в модных концепциях К. Поппера, И. Берлина, Ф. А. Хайека и Дж. Ролза.
Оксфордский теоретик либерализма [131] , представитель еврейской интеллектуальной традиции, И. Берлин (1909–1997) подобно К. Попперу занимался политической философией и историей политических идей [132] . И. Берлин бился над вопросом, как прогрессивная и оптимистичная Европа XVIII века создала почву для печальных событий XIX и XX веков, допустила создание фашистских концлагерей и ГУЛАГа? [322, Р. 33]. Еврейский интеллектуал назвал этот "величайший сдвиг в сознании Запада" [149, Р. 1], произошедший в конце XVIII и начале XIX вв. "Контр-Просвещением" [Подробнее см. 286], которое явилось предвестником появления "новой расы деспотов" [322, Р. 34]. И. Берлин обвиняет Гельвеция [см. 216, Р. 11–26], Руссо [см. 216, Р. 27–49], Фихте [см. 216, Р. 50–73], Гегеля [см. 216, Р. 74–104], Сен-Симона [см. 216, Р. 105–130] и Мэйстра [см. 216, Р. 131–154] в разработке идейной базы тоталитаризма и считает их шестью главными врагами человеческой свободы [133] .
И. Берлин дифференцирует позитивную и негативную свободу. Позитивная свобода предусматривает господство человека над самим собой [4, С. 140]. В рамках представления о негативной свободе, подчеркивает И. Берлин "… я свободен в той степени в какой ни один человек или группа людей не вмешивается в мою деятельность" [147, Р. 122]. Согласно И. Берлину, политическая свобода – "пространство, в котором человек может без препятствий со стороны других заниматься своими делами" [147, Р. 122]. Без свободы нет выбора, а значит, и нет возможности остаться людьми [4, С. 18]. Должно существовать пространство, где индивида никто не ущемляет. Никакое нормальное общество не подавляет полностью свободу своих членов [4, С. 172].
И. Берлин подчёркивает, что совесть западных либералов тревожит не столько то, что свобода, которую желают индивиды, различается в зависимости от социального или экономического положения, сколько то, что "меньшинство, обладающее ею, обрело её за счёт эксплуатации тех, у кого её нет, или, по крайней мере, пренебрежения к ним" [4, С. 129]. По И. Берлину, если человек слишком беден для того, чтобы позволить себе нечто, не запрещённое законом – сделать покупку, объехать мир, оплатить услуги адвоката – он также несвободен, как если бы его ограничивал закон [4, С. 126]. И. Берлин констатирует: "Если же я полагаю, что не могу что-то получить из-за того, что какие-то люди так устроили, и у них достаточно для этого денег, я в праве считать себя жертвой принуждения или порабощения" [4, С. 126]. Более того, если индивид убеждён, что в нужде его держит особое социальное устройство, которое он считает несправедливым, можно вести речь об экономическом угнетении или порабощении [4, С. 127].
И. Берлин полагает, что разумным или свободным государство будет в том случае, если в нём будут править законы, свободно принятые всеми разумными людьми [4, С. 152] [134] . С точки зрения либералов, конечной целью является индивидуальная негативная свобода [4, С. 177]. Оксфордский философ подчёркивает: "В идеальном случае свобода совпадает с законом, автономия – с властью" [4, С. 157]. Согласно И. Берлину, "неограниченная власть в чьём бы то ни было распоряжении непременно рано или поздно кого-то уничтожит" [135] [4, С. 174]. Демократия способна разоружить олигархию, привилегированное лицо или группу лиц, но "может при этом так же беспощадно крушить людей, как и любой прежний правитель" [4, С. 175]. В трактовке И. Берлина, вечная идея совершенного общества, где "истина, справедливость, свобода, счастье, добродетель сливаются в их совершеннейших формах" [4, С. 202], не просто утопична, но и внутренне противоречива, так как если некоторые из этих ценностей несовместимы друг с другом, то они не могут, просто не могут слиться воедино [4, С. 202].
Следует учредить общество, где границы свободы не дозволено пересечь никому. Правила, определяющие эти границы, могут именоваться "естественными правами, словом Бога, законом природы, требованиями пользы или постоянных интересов человека" [4, С. 176]. По И. Берлину, очевидно, что свобода не так уж много получит от правления большинства, ведь демократия, как таковая логически ей ничем не обязана, а исторически редко умела её защитить. Немногим правительствам, как показывает исторический опыт, было так уж трудно "побудить своих подданных выразить именно такую волю, которая этим правительствам нужна" [4, С. 176]. Согласно И. Берлину, и политическое равенство, и эффективная организация, и социальная справедливость не совмещаются даже с малой долей индивидуальной свободы, не говоря уже о неограниченном laissez – fair [4, С. 179]. Более того, в существующих обществах справедливость и равенство – "идеалы, которые всё ещё требуют определённой толики насилия" [4, С. 153], ведь если преждевременно снять социальный контроль, более сильные, способные и наглые станут угнетать слабых [4, С. 153], что несовместимо с тем правом на достойное существование, которое имеют слабые, менее состоятельные и способные [4, С. 18].
И. Берлин разработал либеральную концепцию плюрализма ценностей. Ценности сами по себе несравнимы, в мире не существует объективных или рациональных критериев, которые могли бы соизмерить радикальные отличия в ценностях [38, С. 249]. И. Берлин подчёркивает: "Плюрализм человечнее, потому что во имя отдалённого и непоследовательного идеала не лишает людей много из того, что сами они считают в своей жизни незаменимым" [4, С. 184]. Этот идеал – свобода выбирать цель, не претендуя на её вечную значимость и связанный с ней плюрализм ценностей – поздний плод западной цивилизации [4, С. 184] [136] . Апология мультикультурализма И. Берлина, превознесение различий в характерах, культурах, ценностях выглядит привлекательно, кроме того, оно актуально для современных западных стран и отвечает господствующим там настроениям, ведь западные общества стали более диверсифицированными вследствие притока иммигрантов [38, С. 249].
Согласно И. Берлину, применяющему философский подход к исследованию социума, в котором автор замечает сильное влияние платонизма [см. 85, С. 404, 449, 452, 470], правительству стоит уяснить, что в гражданском обществе должен господствовать разум, так как во-первых, у всех людей есть одна и та же настоящая цель – "разумное самонаправление" [4, С. 163–164]. Во-вторых, устремления всех разумных индивидов должны непременно складываться в единое и всеобщее гармоничное целое. В-третьих, все конфликты и, следовательно, все трагедии происходят исключительно из-за столкновения разума с неразумными элементами жизни, индивидуальными или групповыми; таких столкновений в принципе можно избежать, а среди полностью разумных индивидуумов они невозможны. И, наконец, в-четвёртых, когда все индивиды станут разумными, они будут соблюдать законы своей собственной натуры, одинаковые в них всех, а значит и совершенно законопослушными и свободными [4, С. 164].
X. Штайнер является автором и соавтором ряда исследований, посвященных правам индивида и левому либертаризму [см. 311; 319; 428; 443]. Деонтологическая либертарная концепция справедливого общества X. Штайнера глубоко индивидуалистична. Согласно X. Штайнеру, ни государство, ни общество не играют какой либо значительной роли в обеспечении правосудия и защите прав индивида. В концепции X. Штайнера естественные индивиды наделены естественными правами. Юстиция касается взаимоотношений индивидов как естественных существ, а не членов общества или государства. В трактовке X. Штайнера, свобода – "владение вещами", а права – основания на владение имуществом [428, Р. 39]. Права базируются на принципах справедливости [428, Р. 2], они имеют первостепенное значение и не могут быть умалены никем и ничем [428, Р. 198], они абсолютны, даже если их соблюдение приведёт к моральной катастрофе [428, Р. 199–201].
В концепции X. Штайнера государство наделено минимальной компетенцией, в его функции входит лишь поддержание правопорядка, но не само правотворчество. Переход права собственности от одного индивида к другому происходит с согласия владельца на условиях установленных собственником единолично в каждом конкретном случае, то есть общегосударственное законодательство в справедливом обществе X. Штайнера de facto отсутствует.
Индивидуализм X. Штайнера не характеризуется антипатией к коллективным формам жизни людей. Собственнические права не выше индивидуальной морали, поэтому граждане могут добровольно брать на себя неимущественные обязательства, в качестве примера которых X. Штайнер приводит дружбу, солидарность, интимные отношения, патриотизм [428, Р. 262]. По X. Штайнеру, дети являются собственностью родителей до достижения ими совершеннолетия. Не только репродукция, но и выращивание ребёнка являются условиями возникновения права собственности на него [428, Р. 246].
Согласно X. Штайнеру, изначально все индивиды имеют равные права на природные ресурсы. В результате предоставленной свободы действий одни обогатятся больше, другие меньше, поэтому собственность умерших граждан не переходит по наследству к их детям или другим родственникам, а поступает в общественный фонд, на который каждый гражданин имеет равное право [428, Р. 256–258]. В этом концептуальном положении содержится колоссальный редистрибутивный потенциал, призванный сглаживать имущественное неравенство индивидов.
Концепция справедливого общества X. Штайнера не является целостной и порой не выдерживает критики, более того, она направлена на коренное переустройство западного социума, что является рефлексией набирающих силу негативных тенденций имманентно присущих постиндустриальному обществу. Это осознают в Оксфорде, где опубликована монография X. Штайнера [428] и содействуют генерации любых рациональных идей направленных на моделирование совершенного общества.
Деонтологическая теория справедливости профессора Гарвардского университета Дж. Ролза (1921–2002) является частью "теории рационального выбора" [96, С. 30] и альтернативой утилитаризму [96, С. 15]. В её рамках Дж. Ролз разработал концепцию "хорошо организованного общества" (well-ordered society) [137] . Его концепция имеет договорную природу [96, С. 109]. В ней исходное положение равенства индивидов [138] соответствует их естественному состоянию в теории общественного договора [96, С. 26].
Проблема оправдания необходимости существования государства [139] решается Дж. Ролзом посредством апелляции к идее благоразумия. Благоразумные индивиды осознают, что вне государства жить невозможно или очень трудно. Тогда перед ними встаёт вопрос: В каком государстве им стоит жить? [386, Р. 144–145]. Дж. Ролз полагает, что индивидам, несмотря на их различные воззрения, следует прийти к соглашению касательно наилучшей концепции справедливости и наилучших политических институтов [см. 386, Р. 144–145].
Изначально индивиды должны сформулировать базовые принципы справедливости, регламентирующие реформирование основных социальных институтов, затем индивидам на конституционном собрании следует разработать конституцию [140] [96, С. 178] и выбрать представителей законодательной ветви власти для реализации законов в соответствии с изначально принятыми принципами справедливости. Далее, индивиды должны определить конституционную компетенцию правительства, зафиксировать основные права граждан [96, С. 178] и разработать новую конституцию [141] с учётом природных условий страны, её богатства природными ресурсами, её уровня экономического развития, политической культуры населения, удовлетворяющую принципам справедливости [96, С. 179] [142] .