К сожалению, в распоряжении исследователя очень мало материалов для создания пусть только предварительного, эскизного очерка истории книжно-антикварной торговли советского периода, подобного хотя бы упомянутой статье П. П. Шибанова "Антикварная книжная торговля в России". Сам П. П. Шибанов, крупнейший и культурнейший из русских антикваров, к большому нашему огорчению, не оставил работ по истории советской антикварной торговли, а из других книжников только ленинградцы Ф. Г. Шилов и П. Н. Мартынов написали работы, хотя и очень ценные, но построенные на местном, ленинградском материале. Таким образом, наше изложение истории книжной антикварной торговли в 20-е годы поневоле будет неполным.
Печатных сведений о торговле букинистической и антикварной книгой в Москве в 20-е годы почти не сохранилось, - по крайней мере, нам они неизвестны. В лучшем случае адресные книги издательств и книжных магазинов, выходившие в 1924–1928 гг., дают возможность установить количество, специфику и адреса московских букинистических и антикварных магазинов, но никаких характеристик их владельцев и описаний этих частных предприятий ни там, ни в других местах мы не нашли. Нет указаний на такие источники ни в тщательной библиографической работе Н. Орлова "Указатель русской литературы о книжной торговле", ни в замечательном "Словарном указателе по книговедению" А. В. Мезьер. Не нашли мы каталогов ни одного из московских антиквариатов и букинистических магазинов. По-видимому, их и не было. Даже собственная память не может нам помочь, так как в 20-е годы нам редко приходилось бывать в Москве, и мы помним только, что лучшие магазины, в которых можно было приобрести такие редкости, как "Библиографию русской периодической печати" Н. М. Лисовского и "Опыт краткой истории русской литературы" Н. И. Греча (1822), находились, как и до революции, на Моховой, против университета.
Это отсутствие материалов о московской книжной торговле в 20-е годы лишает нас возможности осветить данный вопрос в нужном виде и объеме. Мы думаем все же, что имеющиеся в нашем распоряжении более подробные сведения об антикварной и букинистической торговле в интересующий нас период в Ленинграде смогут в известной мере служить материалом для представления о том, как развивалась такая торговля в Москве. Мы видели, что в период военного коммунизма библиофильская жизнь Москвы и Петрограда мало чем отличалась. Надо полагать, что в целом книжная торговля Москвы в 20-е годы также едва ли отличалась от Ленинградской, и если и были отличия, то они не имели значительного характера. В Москве в начале 20-х годов букинисты были повсюду но, как вспоминал В. Г. Лидин, "в виде развалов где-нибудь в воротах (так, в Столешниковом переулке торговал известный букинист Михаил Иванович Пузырев, а на Большой Никитской, ныне улице Герцена, Матвей Иванович Шишков на тележке)". "Главная же их цитадель, - писал сотрудник "Вечерней Москвы" М. Андр. в конце 1926 г., - Китайгородская стена, где густо осели они со своими палатками и книжным развалом. Здесь всего богаче выбор, и сюда прежде всего устремляются любители. Но есть они на Трубе и на Арбате. Рассыпались по городу под воротами - или у стены на полочке. Самый серьезный и богатый букинист - это, конечно, палаточник" (3).
Около того же времени литературовед и библиофил Н. С. Ашукин, хорошо знавший тогдашние источники для пополнения коллекций любителей, с полным основанием утверждал: "Теперь книжные редкости можно найти только в магазине антиквара, который знает настоящие цены. Рассказы о том, как в былые годы на Сухаревке или на Толкучке покупались за бесценок библиографические редкости, отходят в область преданий. На Книжном торгу у Китайгородской стены - просто старые и новые книги, а на "развале" - книжный хлам. Любитель и здесь сумеет выудить редкость, но ведь вкусы у любителей разные. Один старичок-букинист убежденно говорил мне: - Нет такой книги, которую кто-нибудь да когда-нибудь не купит!..
Всякая книга находит своего покупателя…" (9).
В известном смысле Н. С. Ашукин прав: то, что называется у библиофилов и антикваров книжной редкостью, на развалах и в палатках попадалось только в исключительных случаях, потому что обычно приказчики солидных антиквариатов заранее просматривали у букинистов "товар" и отбирали все то, на что был спрос в тот или иной момент. Но каждая эпоха прибавляет к традиционному списку редкостей новые библиофильские дезидераты. Поэтому-то "в былые годы" на Сухаревке или на Толкучке и находили библиофилы редкости, так как тогда в цене были рукописные и старопечатные славяно-русские книги и, на худой конец, книги петровского времени. Сведения же о новых редкостях в 20-е годы не сразу становились общеизвестны, в частности букинистам старого покроя, для которых высшим авторитетом оставались "Русские книжные редкости" Геннади или "Книжные редкости" Н. Б. (Н. Березина). Поэтому на развалах, в подворотнях и на тележках "кто-нибудь да когда-нибудь" редкости по своему вкусу все же находил.
Антикварная и букинистическая торговля Петрограда (с 1924 г. Ленинграда) в 20-е годы была сосредоточена в двух основных пунктах: на Литейном просп. с давних пор существовали солидные антиквариаты, часть которых в период новой экономической политики возобновила свою деятельность, а затем постепенно появились и новые магазины; мелкие же лавки и лавчонки были в большом числе открыты в 1922–1923 гг. в Александровском рынке (перестроенном в 30-е годы). Конечно, и в других местах находились букинистические магазины, - на Невском просп. и Садовой, на Среднем просп. и 7-й линии Васильевского острова, на Большом просп. Петроградской стороны и т. д., но большой роли они не играли. Главными резервуарами библиофильских пополнений были в эти годы именно Литейный и Александровский рынок.
По нашим наблюдениям, Александровский рынок имел определенное преимущество перед Литейным: мелкие торговцы Александровского рынка обладали удивительным нюхом, умели дешево покупать у древних старух и неопытных наследников дореволюционных собирателей хорошие библиотеки, ценные архивы, коллекции гравюр и пр. Владельцев "роскошных" антиквариатов они недолюбливали, так как знали, что те "обжуливают" их, разбитных, но малограмотных маклаков-ярославцев. Тем не менее "редкости" хорошо известные они либо сами относили Ф. Г. Шилову, Н. А. Полякову, С. Н. Котову и другим антикварам на Литейный, либо откладывали под стойку до прихода кого-либо из названных и других книжников или их приказчиков. Из букинистов Александровского рынка особенно активными были А. С. Степанов, Ф. П. Наумов и В. Н. Басков. Последнему как-то исключительно везло: то он покупал библиотеку историка Н. Д. Чечулина, чрезвычайно ценную, то ему доставался архив министра полиции при Александре I А. Д. Балашова, то он откуда-то откапывал не попавшие в Гос. книжный фонд остатки колоссального собрания Н. Я. Колобова, то, наконец, ему удавалось (в компании с Ф. П. Наумовым) приобрести так называемую Александро-Константиновскую библиотеку и т. д.
В среде книжников Александровского рынка была своя "аристократия" и свой "плебс". К числу первых принадлежали Н. А. Поляков, А. С. Степанов, Ф. П. Наумов, которые, несколько разбогатев, покидали свои мрачные, холодные лавчонки в Александровском рынке и переселялись на Литейный. Но старые "аборигены" Литейного смотрели и на них как на выскочек и отзывались пренебрежительно о их методах ведения торговли. В особенности возмущал их Ф. П. Наумов, начавший продавать - на Литейном! - книги на вес, по 1 рублю, по 75 и 50 копеек килограмм, в зависимости от характера "товара". Желая унизить выскочек Александровского рынка, продававших книги на вес, старые антиквары с Литейного презрительно называли их "американцами". Впрочем, через некоторое время примеру Наумова последовали старейший книжник И. И. Базлов и А. К. Гомулин.
"Плебс" Александровского рынка не ставил себе никаких далеких целей. Это были преимущественно молодые люди, любившие выпить или посидеть в чайной за товарищеской беседой, причем разговор меньше всего касался книжных тем. В чайных обычно обсуждались и улаживались коллективные покупки библиотек и архивов, когда цена их оказывалась не по средствам какому-нибудь одному книжнику, первому узнавшему о "деле". В таких случаях устраивали "вязку". Нам не раз объясняли хитрую механику этой старинной русской формы коллективных покупок; приходилось нам читать и печатные изложения принципов "вязки" и всегда эти объяснения не совпадали.
В. Н. Басков, один из коренных "плебеев" Александровского рынка, на наш вопрос, почему у него большая часть книг продается без переплета, признался, что основной заработок от книжного дела он и подобные ему мелкие торговцы получали от сапожников, а не от библиофилов: первые покупают по твердой цене картонные переплеты на изготовление стелек и обуви, а вторые книгу приобретут и без переплета, да и платят они по 5, 10 и 15 копеек за книжку.
В результате антагонизма между "аристократами" и "плебеями" в 20-е годы на Александровском рынке можно было купить за небольшие деньги очень ценные книги, в особенности, если книжнику попадала (и, конечно, за гроши) хорошая старая библиотека.
До середины 20-х годов в Ленинграде старые и новые книги продавались "на вербе", т. е. на базарах, которые устраивались на Исаакиевской площади в вербную неделю (предпоследнюю неделю великого поста). Сюда приезжали со своим "товаром" букинисты со всего Ленинграда, в особенности книжники Александровского рынка, а также работники государственных и общественных книжных магазинов. Во второй половине 20-х годов вместо вербных базаров стали устраивать книжные базары, но не на Исаакиевской площади, а вблизи Дома книги (Невский, 28) - на ул. Софьи Перовской, возле Казанского собора и т. д. Наряду со старыми книгами здесь продавались удешевленные новые книги, издания 1917–1925 гг. В 1930 г. к книжному базару были изданы четыре номера "бюллетеня Пятой весенней книжной выставки-базара" под названием "За книгу", сразу же ставшие "библиографической" редкостью. В № 1 этого бюллетеня была помещена небольшая, интересная статья К. А. Федина (без заглавия): "Прекрасное начинание революции - книжные базары - становятся уже обычаем. Мне пришлось видеть эти ярмарки печатного слова в городах Украины - Днепропетровске, Харькове, Киеве. Везде они протекают с большим подъемом, привлекая новые кадры читателей, черпая их пригоршнями из самой гущи человеческого потока городских улиц. Это - превосходный способ пропаганды, и писатели всегда и с охотой будут помогать таким базарам всеми возможными средствами. Ленинград, 30 мая".
Роль книжных базаров еще недостаточно учтена в истории русского библиофильства, но она несомненно важна и велика. Не только "новые кадры читателей", о которых говорит К. А. Федин, но и старые библиофилы находили на книжных базарах ценнейшие материалы. Приведем один только пример. На базаре 1927 мы вместе с покойным проф. В. Е. Евгеньевым-Максимовым, крупнейшим исследователем жизни и творчества Некрасова, рылись в старых книгах одного из киосков Госиздата. В мои руки попал экземпляр первого издания "Стихотворений Н. Некрасова" (1856) с чьими-то пометками. Я сразу же передал его В. Е. Евгеньеву-Максимову, который немедленно его приобрел за копейки, не то 20, не то 25. Оказалось, что это экземпляр с дополнениями, сделанными самим поэтом.
Но все же лучшие книги, - и по сохранности, и по редкости, по количеству, - и тогда можно было найти на Литейном проспекте. Наиболее крупными магазинами антикварной книги в 20-е годы были магазин артели "Экскурсант", и - особенно, но короткое время, - Ф. Г. Шилова.
Об артели "Экскурсант" старый ленинградский букинист П. Н. Мартынов рассказывает колоритные подробности: "В 1922–1923 годах объединились три крупных петроградских букиниста - Н. В. Базыкнн, И. Ф. Косцов и Н. А. Поляков, создав фирму букинистической торговли под названием "Экскурсант" (Литейный, 47). Эта группа букинистов хорошо организовала торговлю как в Петрограде, так и в провинции, выпускала солидные печатные каталоги букинистической литературы. Обладая большим, нежели букинисты-одиночки, капиталом, они создавали солидные запасы книг, устанавливали свои цены, работая вне конкуренции. Молва шла, что у них все можно достать. Ввиду того, что они скупали книги большими партиями и целыми библиотеками и везде преуспевали, им дали прозвище "акулы". Их также звали "аптекарями", потому что цены на книги у них были твердые и высокие. От покупателей-книголюбов можно было слышать: "Я это приобрел у акул" или "Зайдем к аптекарям, там раскопаем что-нибудь уникальное"…"
Любопытна характеристика книжного ассортимента в магазине "Экскурсант", которую дает П. Н. Мартынов: "Магазин фирмы "Экскурсант" был большой, имел все отделы литературы, с хорошим выбором не только книг, но и периодических изданий; много было в нем многотомных ведомственных изданий" (104).
Однако артель "Экскурсант" просуществовала недолго: "В дальнейшем, - пишет П. Н. Мартынов, - эти букинисты стали работать самостоятельно. Н. А. Поляков остался владельцем фирмы "Экскурсант" и продолжал вести дело с прежней "солидностью". Магазин этот любили посещать научные работники, писатели, художники".
Все то, что пишет об "Экскурсанте" П. Н. Мартынов, правильно. Из каталога "Экскурсанта" № 4, изданного Н. А. Поляковым как единоличным владельцем магазина в 1927 г., явствует, что цены у него были действительно "аптекарские", а аппетиты - "акульи". Так, например, журнал "Старые годы", постоянный предмет мечтаний библиофилов тех лет, "комплект отличной сохранности", был оценен в 170 руб., "Поэтические воззрения славян на природу" A.Н. Афанасьева (3 тт.) - 50 руб., "Опыт русской историографии" B.С. Иконникова - 75 руб. По тогдашней покупательной стоимости рубля эти цены были неимоверно высокие. Но совершенно исключительная цена была назначена за издание, которое было рекламировано в самом конце каталога, на стр. 3 обложки. Приведем полностью это объявление: "Самаркандский Куфический Коран, по преданию писанный собственноручно третьим халифом Омаром (644–656) и находящийся в Ленинградской государственной публичной библиотеке. Издано при С.-Петербургском археологическом институте С. Ив. Писаревым (факсимиле). СПб. 1905 г. (Издано в количестве 50 экз., из коих в продажу поступило 25 экз.). В переплете, формат in folio - 500 руб.".
Была ли куплена кем-нибудь эта книга, нам неизвестно.
В начале революционного периода, по воспоминаниям Ф. Г. Шилова, в Петрограде появился молодой библиофил П. В. Губар, которому за очень небольшие деньги удалось приобрести у брата известного дореволюционного библиофила Н. К. Синягина библиотеку последнего. Быстро распродав отдельные части приобретенной библиотеки (одно только собрание гравюр Губар продал Центральному комитету государственных библиотек за сумму, которую он заплатил за всю библиотеку Синягина), он в 1923 г. открыл на Невском проспекте, 72 книжный магазин под названием "Антиквариат". Главным помощником П. В. Губара, человека в коммерческих делах малосведущего и являвшегося только владельцем магазина, был опытный, еще нестарый антиквар Н. М. Волков (1880–1926), о котором в библиофильских кругах сохранились хорошие воспоминания. После смерти Волкова заведовать магазином "Антиквариат" Губар пригласил Ф. Г. Шилова, книжника с большим опытом и иного характера. В начале 1926 г. Губар выпустил первый каталог своего магазина, посвященный книгам из библиотеки Ф. С. Малышева.
Хотя в объявлении "Антиквариата", помещенном в конце каталога, говорится, что "цены крайне умеренные", но это более чем неверно. "Древности Российского государства" акад. Ф. Солнцева были оценены в 250 руб., такая же цена была назначена гаваровской серии "Galeries historiques de Versailles"; в каталоге № 2 ("Последние приобретения") "Историческому описанию одежды и вооружения Российских войск" Висковатова цена была указана 300 руб., инкунабуле "Хроника" Г. Шеделя (1493) - 125 руб. и т. д.
По нашим современным ценам, перечисленные книги могут показаться не особенно дорогими, даже дешевыми (например, "Хроника" Шеделя). Следует, однако, помнить, что стоимость рубля 1926-1927-х годов была значительно выше.
В июле 1927 г. "Антиквариат" перешел в полную собственность Ф. Г. Шилова. Извещая об этом покупателей, Шилов писал в каталоге № 3: "Характер работа остается тот же, т. е. я буду держаться работа с антикварной, редкой и забытой книгой, той книгой которая, может быть, не нужна массе, но многим работникам науки, музеям, ученым, библиотекам необходима, и той книгой, которая услаждает душу библиофила и книголюба. Весь свой долголетний опыт и старания употреблю на то, чтобы все друзья книги и библиофилы нашли в моем магазине все, что им нужно".
Магазин Шилова действительно предлагал библиофилам ценные, интересные материалы. Так, например, в каталоге № 3 указывалось, что продается за 25 руб. подлинная рукопись рассказа А.И. Куприна "Однорукий комендант" (стр. 20, № 196, 29 стр. писчей бумаги большого формата). В 1928 г. Ф. Г. Шилов перевел магазин на Литейный просп., а в 1929 ликвидировал его.
"Антиквариат" Губара - Шилова в 20-е годы был в Ленинграде несомненно лучшим из частных магазинов, но цены в нем были выше даже, чем у "акул" и "аптекарей" "Экскурсанта".
В 20-е годы наряду с частными букинистическими и антикварными магазинами существовали книжные лавки "старой", "дешевой", "удешевленной" книги, принадлежавшие Госиздату, "Красной газете" и другим общественным и государственным организациям. Эти магазины, - особенно Госиздата, - прекрасно снабжались за счет книжных фондов, скопившихся у ленинградского отделения Госиздата. Они хранились в так называемом Книжном дворе (на канале Грибоедова, против Казанского собора) и исчислялись сотнями тысяч экземпляров. Ф. Г. Шилов, привлекавшийся в качестве эксперта для участия в разборке этих фондов, определял их количество в еще большем объеме: "книг там по самому беглому взгляду было не менее 3 000 000 томов" (172, с. 198). Конечно, не все эти миллионы или даже сотни тысяч томов были проданы населению через магазины. Значительная часть (по словам Шилова, до 200 000 пудов) была отобрана для перемола на бумагу.
И все же книжные магазины Госиздата и других общественных учреждений сыграли исключительно большую полезную роль. Цены на книги в них были очень умеренные, даже дешевые, не только по сравнению с "акулами" и Шиловым, но и безотносительно.
Здесь, правда, не было "патентованных" редкостей, но книги XIX - начала XX в. можно было покупать по доступной цене небогатым книголюбам, студентам, аспирантам, научным работникам, советским служащим. В 1923–1924 гг. в Ленинграде можно было приобретать старые книги по талонам, которые выдавались по желанию книголюбов как часть заработной платы.
Кроме магазинов дешевой книги Госиздата и других государственных и кооперативных организаций, в 20-30-е годы в Москве и Ленинграде действовали антикварные магазины акционерного общества "Международная книга", сыгравшие значительную роль в истории русского библиофильства.