Род становится крайне "уступчивым", если подлежащее выражено словами, употребленными "в переносном смысле" и принявшими на себя роль прозвищ: в этих случаях сказуемое согласуется с подлежащим в соответствии с его реальным значением, а не грамматическим родом. Например: Ребята, смотрите-ка, Дубок пришла! - говорит мальчик, употребляя закрепившееся в ученической среде прозвище Дубок по отношению к девочке. Или: Опять наш Перекати-поле на новое место переехал.
Эти немногие факты наглядно убеждают нас в том, что форма и содержание в языке, как и в любой другой области жизни, едины, однако не тождественны.
СТРАДАТЕЛЬНЫЕ ПРИЧАСТИЯ ФОРМУ ПРЕДПОЧИТАЮТ СОДЕРЖАНИЮ
Есть в нашем языке сказуемые, выраженные краткой формой страдательного причастия: написан, отправлен, принесен, прочитан, вымыт, отлит, прополот, расколот и т. п. Оказывается, такое сказуемое, согласуясь с подлежащим, форму предпочитает содержанию. Так, если подлежащее выражено знакомым уже нам сочетанием числительного и существительного в форме родительного падежа множественного Числа, сказуемое - краткая форма причастия ставится в среднем роде, в единственном числе: Пять книг прочитано; Получено шесть заявлений; Выписано десять газет. Литературный язык неохотно признает те связи между подлежащим и сказуемым, которые иногда проникают в нашу речь: "пять книг прочитаны", "получены три заявления", "выписаны десять газет". Кстати, по описываемому правилу согласуется с подлежащим типа пять книг и сказуемое, выраженное глаголом в форме прошедшего времени: В библиотеку поступило двадцать пять книг.
Если подлежащее выражено сочетанием "количественного" существительного в форме именительного падежа с существительным в форме родительного падежа (ряд товарищей, часть книг, масса людей), то в разговорной речи нередко такое подлежащее согласуется со сказуемым - страдательным причастием во множественном числе: "Награждены грамотами ряд работников"; "Были выслушаны большинство товарищей, записавшихся в прения"; "Множество людей направлены на курсы". И это неправильно: литературный язык признает для таких случаев только одну норму - согласование в единственном числе и в роде. Значит, можно сказать только так: Прочитан ряд докладов о строении Вселенной; Небольшая часть учеников оставлена на второй год; Большинство работников награждено грамотами.
"КОЛЕБАНИЯ" ОПРЕДЕЛЕНИЙ
На уроке учащимся было задано упражнение: ввести определение в словосочетание пять рабочих. Ученики быстро предложили свои примеры: пять молодых рабочих, пять старых рабочих, пять квалифицированных рабочих... Затруднений никаких не возникло. Когда же потребовалось ввести определение в сочетание слов оба инженера, ученики задумались: получалось одинаково легко и оба молодых инженера, и оба молодые инженера. Но ученики усмотрели в этом какой-то "подвох": они привыкли думать, что в грамматике все очень определенно и что "колебаться" не положено ни членам предложения, ни частям речи.
Но оказывается, что "колебание" определений, вошедших в сочетания, состоящие из числительных два, три, четыре, оба и существительного в форме родительного падежа, узаконено литературным языком (хотя в этих случаях родительный падеж и предпочитается именительному: лучше две маленьких девочки, нежели две маленькие девочки). Почему же? Сравним сочетания два (три, четыре, оба) ученика (старика, карандаша) и две (три, четыре, обе) ученицы (женщины, книги). Что мы можем заметить? Родительный падеж существительных мужского и среднего рода требует от определения родительного падежа, а родительный падеж существительных женского рода, совпадая с именительным падежом, допускает согласование определения в именительном падеже. Эта возможность усиливается тем, что числительные в наших примерах имеют тоже форму именительного падежа. Прилагательные-определения всегда от чего-нибудь зависят: они никогда не могут самостоятельно распорядиться своим "богатством" - своими падежами, родами и числами. И если на определение претендуют сразу два "господина", прилагательное становится "слугой двух господ".
Согласованное определение при словах "общего" рода (неряха, плакса, умница и др.), способных, как уже было об этом сказано, обозначать лиц и мужского и женского пола, получает тот или иной род в зависимости от реального значения существительного: наш маленький плакса (о мальчике), но наша маленькая плакса (о девочке).
Наоборот, род определения при существительных мужского рода, используемых для обозначения профессий и специальностей как мужских, так и женских, зависит от грамматического рода существительного и не подчиняется реальному значению этого имени: известный ботаник Софья Перова; недавно приехавший директор Нина Степановна Куприянова; наш общий знакомый инженер Черепахина.
Однажды в радиопередаче диктор радио прочитал: "Рекорды, поставленные товарищ Лежневой..." Невольно вспомнилось, как часто говорят: "Мы познакомились с работой товарищ Ереминой"; "Хочется рассказать о товарищ Горшковой"; "Это поручение было дано товарищ Пятницкой"; "Предложение товарищ Ильиной". Возникает недоуменный вопрос: разве слово товарищ утратило один из основных грамматических признаков - перестало изменять свою форму по падежам? По-видимому, нет. Значит, нужно читать и говорить так: товарищ Ильина, товарища Ильиной, товарищу Ильиной, товарищем Ильиной, о товарище Ильиной.
В письменной речи используются причастия, нередко подчиняющие себе одно или несколько зависимых слов,- возникает так называемый причастный оборот: поле, вспаханное (чем?) трактором; рабочие, идущие (куда?) на завод; лодка, плывущая (как?) медленно (где?) по реке. В разговорной речи причастные обороты почти не встречаются, оставаясь и в современном языке принадлежностью книжных стилей. Поэтому навыки употребления причастий у некоторых из нас не очень прочны, и этим объясняются допускаемые в речи ошибки, нарушения норм согласования причастия с существительным. Эти нормы сами по себе очень четки и определенны: полное причастие, подобно полному прилагательному, согласуется в роде, числе и падеже с тем существительным, от которого оно зависит. Однако в речи мы встречаемся с тем, что причастный оборот, стоящий после определяемого существительного, включает действительное причастие в форме именительного падежа, хотя определяемое существительное стоит в форме одного из косвенных падежей: "Братья пошли к друзьям, пригласившие зайти к ним" [надо: ...пошли к друзьям (каким?), пригласившим зайти к ним]; "Нас, юношей, восхищает подвиг героя, уничтоживший в одиночку почти взвод врага" [надо: ...подвиг героя (какого?), уничтожившего взвод врага]; "Пионеры писали письма М. А. Шолохову, живший в станице Вешенской" [надо: ... (какому?), жившему). Такие отступления от грамматических правил согласования совершенно не допускаются литературным языком; они должны рассматриваться как грубейшие речевые ошибки.
ИМЕНА СКЛОНЯЮТСЯ ПЕРЕД ЗАКОНОМ
Наша речь не обходится без использования управления. Что это такое? Оно знакомо нам со школьной скамьи и обнаруживается в том, что существительное употребляется в форме того или иного косвенного падежа по требованию "господствующего" над ним слова или же по требованию смысла всего высказывания. Произнесем слово оказывать. Как только мы это сделаем, оно "потянет" за собой еще два слова, отвечающие на вопросы что? и кому? Имена, которые будут отвечать на эти вопросы и зависеть от слова оказывать, приобретут ту связь с этим словом, какую и принято называть управлением. Но ведь далеко не всегда зависимость существительного от какого-то другого слова столь ясна и определенна: бывают случаи, когда падеж зависимого существительного выбирается по требованию не главного слова, а того общего смысла, который выражается в целом высказывании. Возьмем глагол идти. Он не "тянет" за собой никаких других слов, не требует никакого определенного падежа; и лишь от того смысла, какой нам нужен, будет зависеть, скажем ли мы идет по дороге (дательный падеж), или идет в театр (винительный падеж), или идет лугом (творительный падеж), или идет из лесу (родительный падеж), или идет в лесу (предложный падеж).
Но, так или иначе, падеж существительного выбирается нами в соответствии с тем смыслом, который нужно выразить, и в соответствии с теми возможностями, которыми главное и зависимое слова располагают: если главное слово не может присоединить к себе винительный падеж, он и не появится, или, если зависимое слово не может выразить упоминавшееся выше значение ‘орудие действия’, такое слово не будет употреблено в форме творительного падежа так, как слово карандаш в словосочетании пишу карандашом. Значит, существительные меняют свои падежные формы по вполне определенным языковым нормам, имеющим для языка силу закона, не подлежащего нарушению.
Однако иногда в речи мы почему-то начинаем действовать по ушедшей в прошлое пословице "Закон что дышло - куда повернул, туда и вышло". А вот куда "вышло", например, у одного лектора: "Об этом указывала "Правда" еще в прошлом году". Но глагол указывать не допускает после себя предложного падежа с предлогом об (указывать можно что, на что, кому, но нельзя о чем). Откуда же появилось в речи неверное сочетание слов указыватьо чем?
Для ответа на поставленный вопрос придется вспомнить закон аналогии. Этот закон, как уже говорилось, проявляется в том, что если две разные единицы языка оказываются одинаковыми или сходными в большинстве своих языковых признаков, возникает тенденция достичь сходства и в остальных признаках; при этом более сильная единица языка уподобляет себе менее сильную. Этот закон, охватывая все стороны языка, действует, в частности, в речи людей, которые по тем или иным причинам недостаточно хорошо знакомы с литературно-языковыми нормами и поэтому нарушают их. Это нарушение языковых норм как раз и происходит часто по закону аналогии, но аналогия получается "местная", действующая в речи определенного круга лиц и отвергаемая общенародным литературным языком. Такую аналогию можно бы назвать ложной аналогией, потому что влияние одних явлений языка на другие идет в таких случаях по ложному направлению, вопреки законам языка.
Почему, в самом деле, появляется в речи не признанное литературным языком управление указыватьо чем? Оно появляется именно в результате действия "закона" ложной аналогии: ведь есть в языке слово указание, которое допускает после себя предложный падеж с предлогом о (дано указание о пересмотре норм выработки). Слово указание и глагол указывать сходны по значению и составу (строению), значит, есть база для аналогического влияния; однако влияние, по-видимому, не возникло бы, если бы не одно обстоятельство, которое мы пока оставляли без внимания. Глагол указывать в современной публицистической и деловой речи входит в ряд взаимозаменяемых слов: указывать, сообщать, говорить. Вернемся же к нашему примеру "Об этом указывала "Правда" еще в прошлом году". Для автора этого высказывания слово указывала понадобилось, чтобы выразить тот самый смысл, который очень хорошо передается словами сообщала, говорила, писала и др. И эти слова как раз и допускают после себя предложный падеж с предлогом о, а в определенном контексте требуют его. Вот это и есть та сила, которая укрепила влияние слова указание на слово указывать, т. е. позволила действовать закону аналогии.
Автор заинтересовавшей нас неправильной фразы обнаружил незнание лексического значения слова указывать; он забыл, что мы говорим: Регулировщик указывал путь машинам (никто не скажет "указывал о пути"); Командир указывал рукой на запад (никто не скажет "указывал рукой о западе"). Он утратил чувство конкретного, "прямого" значения слова и сохранил в своем сознании вторичное, переносное значение, оторвав его от первичного и исторически главного.
Но, как бы то ни было, искажение норм управления - не редкость. "В повести описывается о жизни деревни", - не задумываясь, сообщает учащийся. Знакомая картина! Тот же самый "закон" ложной аналогии, то же невнимание к значению слова. В языке есть слово рассказывать и есть слово описывать; первое допускает после себя и винительный и предложный падежи (рассказывать сказки и рассказывать о жизни), второе - только винительный (описывать жизнь деревни). В соответствии с этими правилами и слова рассказывается, описывается, сочетаясь с существительными, ведут себя по-разному: можно сказать сказка рассказывается и в сказке рассказывается о лисице и волке, однако нельзя сказать "в повести описывается о деревне", хотя, разумеется, можно - описывается деревня.
Глагол подчеркивать требует винительного падежа или две падежные формы (винительного и творительного): подчеркивал карандашом наиболее важные места конспекта. Едва ли можно произнести "подчеркивает на карандашах", однако кое-кто ухитряется все же сказать: "Постановление подчеркивает эту мысль на таких фактах"; "Выступившие на собрании подчеркивали свои предложения на примерах..."
Глагол относиться требует дательного падежа с предлогом к: Он хорошо относится к детям. Языковое бескультурье порождает фразу: "Дирекция хорошо относилась на запросы рабочих".
Оказывать моральную поддержку можно кому-нибудь, однако в речи вдруг появляется: "Андрей оказывал моральную поддержку на Пьера Безухова".
Можно делать упорна что-нибудь, но нельзя "ставить вопросна что-нибудь".
Принято думать, что внимание уделять можно и должно чему-либо или кому-либо. Но речевая неряшливость "опровергает" это представление: "В нашей организации слабое внимание уделяется на самостоятельность профактива". В литературном языке принято отмечатьчто-либо. Но какое до него дело автору фразы "Об этих задачах неоднократно отмечал директор". Вместо правильного приехал из Москвы приходится встречать в речи "приехал с Москвы", вместо благодаря труду - "благодаря труда", вместо этап на пути развития общества - "этап по пути развития общества", вместо относиться к домашним - "относиться с домашними". Нарушений таких, к сожалению, много!
ПАДЕЖИ МЕШАЮТ ДРУГ ДРУГУ
Как бы вы восприняли такую, например, фразу: В науке о языке не возникало необходимости организации дела изучения скопления падежей? Вероятно, не приняли бы ее всерьез: очень уж она "не по-русски" построена, очень уж тяжеловесна и трудна для понимания. А между тем эта языковая шутка похожа на правду: в деловой и публицистической речи встречаются "цепи" одинаковых падежей, состоящие из четырех-пяти "звеньев"; такие "цепи" нередко превращаются в оковы, сжимающие мысль.
Нередко нормы грамматики при этом не нарушаются: не возникает (чего?) необходимости (чего?) организации (чего?) дела (чего?) изучения и т. д. Здесь все по грамматическому правилу падежного управления. Но ведь грамматика нужна нам для того, чтобы доступно и понятно выражать мысль, и если "скопление" падежей начинает мешать выражению мысли, если сами падежи, "сталкиваясь", мешают друг другу, значит, нормы языка использованы не лучшим образом.
Литераторы знают, что употреблением подряд нескольких одинаковых падежных форм ("скопление" падежей) мысль обычно затемняется. Осуществим один языковой эксперимент. Возьмем для начала словосочетание с одной формой родительного падежа, затем прибавим к ней еще одну форму родительного падежа и т. д. Станем при этом наблюдать за тем, как увеличение количества одинаковых падежей влияет на доступность выражения мысли:
1) Увеличение производства.
2) Увеличение производства товаров.
3) Увеличение производства товаров ширпотреба (есть такое словечко у торговых работников!).
4) Меры увеличения производства товаров ширпотреба.
5) Подготовка мер увеличения производства товаров ширпотреба.
6) Ход подготовки мер увеличения производства товаров ширпотреба.
7) Ускорение хода подготовки мер увеличения производства товаров ширпотреба.
8) Дело ускорения хода подготовки мер увеличения производства товаров ширпотреба.
9) Обсуждение дела ускорения хода подготовки мер увеличения производства товаров ширпотреба.
Вот уж, действительно, "чем дальше в лес, тем больше дров"! Конкретность и точность мысли уменьшаются в соответствии с увеличением числа родительных падежей, а начиная с пятого примера мысль все стремительнее переключается на холостой ход и определенность задачи тонет в словесной шелухе. Вот почему нужна большая осторожность в обращении с "цепями" падежей. Некоторые существительные с отвлеченным значением (например, дело, ход) особенно легко вызывают "цепную" падежную "реакцию": эти слова сами по себе очень неплохие и даже полезные, однако не всегда нужно говорить ход подготовки вместо подготовка, ход заседания вместо заседание, ход прений вместо прения, ход заготовок вместо заготовки и т. д. Разве лучше Ход лесосплава в этом году убедительно говорит об успехах... чем Лесосплав в этом году... ? Точно так же не всегда можно предпочесть словосочетание дело подготовки кадров сочетанию слов подготовка кадров, дело развития художественной литературы не всегда лучше развития художественной литературы.
Как правило, "скапливаются" в нашей речи родительные падежи; избежать этого явления нельзя, да и не нужно к этому стремиться, так как две-три формы родительного падежа рядом не мешают общению.