в) Местоименное наречие сюда в соответствии со своим пространственным указанием на направление перемещения предмета в непосредственную близость к говорящему (к здесь) замещает в тексте нечто предшествующее как включающее, содержащее в себе нечто последующее: Во всей этой компании, включая сюда и Евгения Константиновича с Прейном, есть только один порядочный человек (Мамин-Сибиряк). Напротив, местоименное наречие туда в соответствии со своим пространственным указанием на отдаленное перемещение предмета от говорящего замещает в тексте ранее названное и отдаленное от акта речи место перемещения: Он слышал, как в девичьей хате поднялся крик и визг, когда вошел туда Белецкий (Л. Толстой). Я собираюсь в Алжир, но ехать туда все мешает погода (Чехов). Отсюда возникла предваряющая функция туда в сложном предложении: Пойдем туда, где ручеек Виясь бежит зеленым лугом... (Пушкин).
г) Местоименное наречие отсюда в соответствии со своим пространственным указанием на перемещение предмета от говорящего замещает в тексте нечто предшествующее как основание, причину чего-либо последующего: Пени делаются из битой глины кое-как, трубы поэтому лопаются, а отсюда вечные пожары казачьих станиц (Мамин-Сибиряк). Отсюда заключаем следующее... Напротив, местоимение оттуда в соответствии со своим пространственным указанием на перемещение отдаленного предмета к говорящему замещает в тексте нечто предшествующее как отдаленное место направленности от него действия другого события: (Одинцова) стояла далеко в углу и глядела оттуда на Базарова (Тургенев). С запада ровною полосою поднимались густые белые тучи. Оттуда подул ветер (Вересаев). Иван Ильич медленно полез в карман, вытащил оттуда кусок хлеба и стал бросать птицам (А.Н. Толстой).
К эгоцентрическим пространственным словам относятся также прилагательные (наречия) близкий (близко) и далекий (далеко), выражающие менее и более удаленные расстояния от говорящего, воспринимаемые его зрением или слухом: ср. Близок локоть, да не укусишь (пословица). Морозный горный воздух сокращал расстояние, все казалось близким (Симонов). Наш разговор был прерван очень близким и резким собачьим лаем (Н. Тихонов). Солнце только что скрылось за горизонтом. Вершины далеких гор порозовели'в его закатных лучах (Арсеньев). Ни один звук не нарушал глубокой тишины, кроме далекого, утихающего тарахтенья телеги (Куприн).
2) Установление пространственного положения и перемещения предметов относительно сторон тела говорящего отразилось в наличии в языке названий, обозначающих следующие пространственные положения и направления:
а) впереди, вперед в значении "видимого пространства по линии прямого взгляда от себя" (видимо, от переноса названия перед в значении "видимой, лицевой стороны человека" на смежное с ней пространство, о чем см. [Шелякин 1998]), – позади, сзади, назад в значении "не видимого пространства, обратного впереди, вперед" (видимо, от переноса названия зад в значении "не видимой, спинной стороны человека, противоположной лицевой стороне" на смежное с ней пространство, ср. нем. Rucken – "спина" и zurück – "назад");
б) направо/налево – в значениях "пространств в сторону от правой/левой руки" (названия правой и левой руки связаны с признаками более деятельной/менее деятельной руки).
В ряде языков пространственное положение и направление верх, вверх – низ, вниз ассоциировалось с названиями головы/ног или седалища. Однако во многих других языках обозначение этих пространственных отношений связано с названиями неба и земли или с направлениями от земли к небу/от неба к земле, см. [Шемякин 1967:42– 43].
Эгоцентрическая пространственная ориентация может метафорически замещаться предметной точкой отсчета или эгоцентрической ориентацией субъекта выражаемого события: идти впереди/позади всех; налево/направо от входа; далеко/близко от города; они близко подошли к лесу/ далеко зашли в лес.
4) Отражение темпорально-локализирующего эгоцентризма. Темпорально-локализирующий эгоцентризм проявляется в определении говорящим места существования события на линии времени по отношению к настоящему своего текущего бытия. Такое настоящее называется "переживаемым настоящим", которое перемещается "вперед" вместе с объективным временем, внешне проявляется во времени акта речи и является постоянным ориентиром для говорящего при определении местонахождения во времени событий, что отразилось в наличии в языке грамматических и лексических значений, выражающих локализацию событий во времени относительно этого ориентира.
Так, время событий, совпадающее с "переживаемым настоящим", с моментом речи, отразилось в значении настоящего времени грамматической категории времени и в значениях таких слов и словосочетаний, как теперь, сейчас, в настоящий момент, в настоящее время: ср. Куда ты идешь? Теперь он живет в другом городе. Не разговаривайте громко! В другой комнате спит ребенок. Сейчас, наверно, он сидит дома. Тем самым значение настоящего времени представляет событие как бытийно наличное, фактически данное в реальности, "бытийно открытое", доступное для наблюдения, контроля, эмпирического подтверждения и воздействия. Философы в этих случаях говорят о "подлинном", "непосредственном", "наличном" бытии реальности.
Время события, не совпадающее с "переживаемым настоящим", отразилось в значениях прошедшего и будущего времени грамматической категории времени и в лексических значениях слов, детализирующих эти категориальные временные планы (вчера, в прошлом году, давно, недавно и др., завтра, послезавтра и др.). Значение прошедшего времени локализует событие во временном периоде, который предшествует "переживаемому настоящему": ср. Вчера я ходил в библиотеку. Раньше я жил и работал в другом городе и под. Значение будущего времени локализует событие во временном периоде, который ментально проецируется за "переживаемым настоящим": ср. Завтра я пойду в библиотеку. Значения прошедшего представляют события в уже "закрытом бытии" как перешедшие из области объективной реальности в субъективную, а значения будущего времени представляют события в еще не "открытом", ментально опережающем "бытии".
Одновременность/неодновременность события с "переживаемым настоящим" может иметь разную степень, вплоть до минимальной. Так, грамматическое значение настоящего времени может выразить полную и неполную одновременность события и течения "переживаемого настоящего. Например, грамматическое значение настоящего времени в спортивных репортажах о смене событий, происходящих в моменты высказываний о них, выражает полную одновременность наблюдаемого говорящим события и его "переживаемого настоящего" (ср. Судья дает свисток, футболисты начинают игру...), а в высказываниях о событиях, начавшихся в более ранние или включающих более поздние временные моменты по отношению к моменту "переживаемого настоящего", выражает неполную одновременность события и "переживаемого настоящего" (Я здесь сижу уже с утра. Смотри, восходит луна/на улице идет дождь). Подобным же образом неодновременность события и "переживаемого настоящего" может иметь разную степень их временной отдаленности друг от друга (прошедшего и настоящего, будущего и настоящего): ср. В прошлом году/в прошлом месяце проходил праздник песни; но Ты только что (несколько секунд назад) сказал, что...; (Марья Алексеевна)'. Да право, маменька, минуты через две все узнаем (Гоголь). (Лиза)'. Переведу часы, хоть знаю, будет гонка, заставлю их играть (лезет на стул, передвигает стрелку, часы бьют и. играют) (Грибоедов).
Определенные трудности представляет собой интерпретация значения настоящего времени с точки зрения одновременности события и "переживаемого настоящего" в тех случаях, когда оно выражает неограниченно-повторяющиеся, длительно-постоянные, узуальные, обобщенные, "всевременные" ("вечные истины") события, не происходящие в момент "переживаемого настоящего": типа Я каждый день хожу в библиотеку. Она работает в школе/учится в университете. Железо хорошо куется. Смелость города берет (пословица). Рыбак рыбака видит издалека (пословица). Земля вращается вокруг солнца. Волга течет на юг. В таких высказываниях выражается одновременность "переживаемого настоящего" говорящего с его рациональным знанием о реальном существовании, "открытом бытии" для него указанных характеристик событий (их повторяемости, постоянства, обобщенности, захватывающих план прошлого и будущего, без чего немыслимы сами эти понятия).
Таким образом, "переживаемое настоящее" говорящего служит для него ориентиром в определении настоящего, прошедшего, будущего времени как времени реального бытия ("открытого бытия"), уже или еще не "открытого бытия", в которых существуют события. В этой системе временных значений особое положение занимает настоящее время: оно является "средним временным планом" между планами прошедшего и будущего как продолжающим прошлое и направленным на будущее.
Время событий по отношению к "переживаемому настоящему" принято называть абсолютным временем. Замена этого ориентира другой точкой отсчета определяет относительное время, по отношению к которому устанавливаются одновременные, предшествующие и последующие события (действия). Ср. Все смотрели, как разворачиваются и заходят с тыла самолеты (Федин). Я часто вспоминаю, как мы отдыхали вместе. На деревьях сидели щеглы. Так они будут сидеть целый день. В русском языке, в отличие от других языков, нет специальных форм для выражения относительного действия, в этих целях он использует формы абсолютного времени.
8.4.2. Отражение событийно-интерпретирующего эгоцентризма. Этим термином мы называем тип эгоцентризма, который заключается в характеристике говорящим сообщаемого события или его компонентов. Эта характеристика отражает многообразие точек зрения (аспектов), с позиции которых говорящий интерпретирует сообщаемое им событие или его компоненты, и может быть представлена в следующих ее основных подтипах:
1. Интерпретация сообщаемого события или его компонентов с точки зрения истинности/ложности по отношению к реальной действительности, что отражается в наличии в языке моделей утвердительных и общеотрицательных/частно-отрицательных предложений, выражающих соответствие/несоответствие предиката субъекту или отрицание какого-либо компонента события (типа: Он читал/не читал эту книгу. Он читал не книгу, а журнал).
2. Интерпретация сообщаемого события с точки зрения известности/неизвестности (наличия у говорящего достаточной/недостаточной информации о сообщаемом событии или его отдельных компонентах). Эта интерпретация отразилась в наличии в языке моделей вопросительных и утвердительных предложений разного типа.
3. Интерпретация сообщаемого события или его компонента с точки зрения их реального наличия/отсутствия. Данный тип интерпретации является мыслительной операцией говорящего по установлению бытийной связи между сообщаемым и реальным сообщением и выражается моделями утвердительных и общеотрицательных/ частно-отрицательных предложений, выражающих наличие/отсутствие связи между предикатом и субъектом или между предикатом и другими компонентами события: Он читал/не читал эту книгу. Он читал не книгу, а журнал. Она ходила не в школу, а в библиотеку. Не я, а мой брат был там. Я был там не вчера, а сегодня.
При отрицании связи между предикатом и субъектом события выражается отсутствие (отрицание) самого события в действительности, поэтому такие предложения называются общеотрицательными. При отрицании связи между предикатом и другими компонентами (кроме субъекта) события выражается отсутствие (отрицание) не самого события, а только его части, поэтому такие предложения называются частно-отрицательными.
Любое сообщаемое событие является утвердительным или отрицательным (общеотрицательным или частно-отрицательным). Утвердительные предложения, в отличие от отрицательных предложений, не имеют в русском языке особых показателей. Они воспринимаются как утвердительные в связи с отсутствием в них показателей отрицания.
4. Интерпретация сообщаемого события с точки зрения его отношения к объективной действительности:
а) как события, относящегося к объективной действительности, что отражается в наличии в языке изъявительного наклонения;
б) как события, относящегося только к субъективной (ментальной, "ирреальной") действительности, противопоставленной объективной действительности, что отражается в наличии в языке сослагательного наклонения: Если бы он пришел, то ничего бы не случилось = Он не при-шел, и что-то случилось; в) как ментального события, побуждаемого к реализации в объективной действительности или желаемого, проектируемого для осуществления в реальной действительности, что отражается в наличии в языках повелительного и желательного наклонений (о специфике значений сослагательного наклонения см. [Шелякин 1999].
5. Интерпретация сообщаемого события с точки зрения модуса его реализации в объективной и ментальной действительности:
а) как события необходимого (с точки зрения аподиктической модальности) в объективной и ментальной ' действительности, что отражается в наличии в языке моделей предложений с модальными словами типа должен, надо, нужно, обязан, необходимо, вынужден и др. в сочетании с инфинитивами; модальность необходимости, в свою очередь, подразделяется на алетическую, выражающую необходимую связь предикативного признака с субъектом предложения, вытекающую из природы, существа самого субъекта предложения (Затмение солнца должно/ должно бы наступить в три часа), и на деонтическую, выражающую необходимую связь предиката с субъектом предложения, предписанную со стороны других лиц (Ты должен, обязан/должен бы, обязан был бы вовремя приходить на работу);
б) как события возможного в объективной и ментальной действительности, что отражается в наличии в языке моделей предложений с модальными словами типа мочь, можно и др. в сочетании с инфинитивами; модальность возможности также подразделяется на алетическую (Он может, мог бы поднять этот вес) и деонтическую (Вы можете, могли бы прийти ко мне завтра);
в) как события действительного в объективной и ментальной действительности (с точки зрения ассерторической модальности – букв, "утвердительной", т.е. модальности, утверждающей наличие события), что отражается в наличии в языке моделей предложений без модальных слов необходимости и возможности.
6. Интерпретация сообщаемого события с точки зрения степени знания о нем говорящего (эпистемической модальности), что отражается в наличии в языке модальных слов, выражающих разную степень достоверности или проблематичности знания говорящего о сообщаемом событии: конечно, несомненно, очевидно, разумеется, действительно, в самом деле, бесспорно, уверен; может быть, возможно, вероятно, вряд ли, наверно, пожалуй, думается, кажется, как представляется, похоже, что... и др. К ним примыкают глаголы, которые в форме 1-го лица выполняют функцию ослабленного утверждения или заключения, а не мыслительные операции: Я полагаю, предполагаю, из этого я заключаю, что... Если эти глаголы употребляются в форме 2.-го лица, то они выражают повторение того, что было высказано каким-либо "ты" (Так ты полагаешь, предполагаешь, что...). В форме 3-го лица они выражают только простую констатацию факта, см. [Бенвенист 1974: 297-298].
7. Интерпретация сообщаемого события с рационально-ценностной точки зрения, что отражается в наличии в языке особого класса слов, словосочетаний, оценочно-событийных предложений: Курить – вредно. Говорить об этом стыдно. Жаль, что он не придет. К сожалению, его не пригласили на встречу. К несчастью, он заболел и под. При отсутствии указания на субъект оценки, не совпадающий с говорящим (ср. по его мнению, по словам кого-л., как он сказал и под., а также в соответствующих контекстах), выражаемая оценка всегда принадлежит говорящему, который может представлять и разделяемые им существующие нормативные оценки. Сама оценка события может иметь разный характер (нравственный, рациональный, модальный) и предполагает его ментальную объективизацию (абстрагированность).
8. Экспрессивная интерпретация события или его компонентов, заключающаяся в намеренно подчеркнутом (усилительном) выделении означаемого для воздействия его на слушающего/читающего, что отражается в наличии в языке разнообразных языковых знаков, означаемые которых выражают интенсифицированные реакции, впечатления, психические и физические состояния говорящего, вызываемые у него сообщаемыми реалиями. Это выражение всегда сопровождается положительными или отрицательными оценками, что проявляется в наличии соответствующих оценочных коннотаций. В отличие от ценностной интерпретации сообщаемого события, при которой говорящий оценивает его с позиции общей значимости (хорошо/плохо), экспрессивная интерпретация имеет косвенный оценочный характер. Таким образом, в термине "экспрессивный" (букв, "выразительный") содержится указание на выражение интенсифицированных субъективных реакций и состояний говорящего, связанных с его оценочным отношением.
Понятие экспрессивности является более широким по объему, чем понятие эмотивности (эмоциональности) в узком смысле слова, поскольку первое не всегда связано с выражением только эмоций, охватывая любое подчеркнутое выделение означаемого. Такова, например, экспрессивность, выражаемая повтором слов (синий-синий, шел-шел), инфинитивом в побудительной функции (Встать! Сесть!), звукоподражательными словами типа трах!прыг! цап!