Подложенная вместо ребенка краюшка хлеба относительно безвредна, но от голика и льда женщины мучаются, могут умереть. Похитив ребенка, вещицы иногда съедают его тут же, на печном шестке. "Делают это вещицы без злобы, - считали в Сургутском крае, - так как питаются таким образом".
Согласно забайкальским поверьям начала XIX в., от вещиц женщину оберегает гасник мужа (шнур из его штанов). Сходные представления бытуют в Томской области <Бардина, 1992>. "Вещицы являются в виде сорок - в величину лукошка, садятся где-нибудь на крыше и щекочут. Если кому случится увидеть эту щекотунью, то следует только разорвать на себе рубашку, или разломить вилы, или переломить на колено лутошку, и тогда ведьма из оборотня падает к ногам обнаженная и просит помилования - и в это время можно что угодно делать с ней" (Оренб.). "Если ведьма летит в образе сороки, то стоит по направлению к ней "наотмашь" [от себя] бросить обломком дуги или обруча, как сейчас же у нее получится перелом крыла, и она не в состоянии будет летать. Только упомянутый обломок должен быть случайно найденным где-либо на дороге. Вот почему жители описываемой местности часто подбирают на своем пути и хранят подобные обломки" (Забайк.) <Логиновский, 1903>.
В поверьях крестьян Архангельской губернии, не совсем четко охарактеризованных П. Ефименко, вещицы (ведуницы) - болезни, схожие с лихорадками: они "представляются старыми, безобразными и злыми женщинами с котомками за плечами, как странницы, и больные знатоки, видевшие их лицом к лицу во сне или в горячечном бреду, уверяют, что они, когда находят на человека, бывают приветливы и целуются, а когда отходят, бывают сердиты, ругаются и часто сказывают больному, что им не по сердцу, чего они испугались и отчего уходят. Вещицы не имеют оседлого жительства во Вселенной, а странствуют из государства в государство, из края в край, и горе тому народу, который они полюбят" <Ефименко, 1877>.
Несмотря на недостаточную ясность описания, допустимо, что вещица-ведьма, вещица-судьба оборачивается вещицей-болезнью, источником и воплощением бед, точно так же, как слово "вещать" может означать и "говорить", и "предсказывать, ворожить, чародействовать, лечить" <Буслаев, 1861>. "Замечателен остаток седой старины в некоторых местах Новгородской губернии, где лекарство называется вешти, вешетинье, а самое слово "лечиться" заменяется словом "ворожиться": "Уж чем, чем ни ворожился, а Господь не прощает грехов, не дает здоровья"" <Попов, 1903>.
Очевидно, что вмешательством сорок-вещиц крестьяне объясняли отклонения в течение беременности и родов. Вещица предопределяет, "вещает" участь матери и младенца, она их персонифицированное будущее.
Интересно, что птицей-вертеницей (еретницей) в русских загадках нередко именуют смерть, а в загадке из Енисейской губернии - ребенка в утробе матери: "Стоит дуб-сыродуб, в этом дубе-сыродубе сидит птица-еретница, никто ее не видит, ни царь, ни царица, ни красная девица".
Вещица, птица-людоедка - воплощенная судьба и смерть одновременно (представления о смерти как о похищении, поедании - одни из древнейших). В то же время, по поверьям многих народов, божества, которые могут похитить, съесть, уничтожить роженицу и ребенка, хотя и опасны, но необходимы. Видимо, образ, подобный вещице, согласно "мифологической логике", объединяет в себе и божество, дарующее жизнь, и божество, ее отнимающее. Чтобы внести в мир живое существо, его в некоторых случаях необходимо иметь в себе, т. е. вначале нужно как бы поглотить, "съесть". Смерть здесь предполагает жизнь, и наоборот. Вместилище же и хранительница душ будущих людей в поверьях многих народов, начиная с глубокой древности, - женщина, или птица-женщина, дарующая и уносящая жизнь, душу.
Такой образ женщины-птицы отмечен еще в палеолите Евразии, а в Центральной Европе в бронзовом веке существовали специальные погребальные урны в виде грубоватых женских фигурок с крыльями <Рыбаков, 1987>.
У русских XIX–XX вв. подобные воззрения (возможно, оказавшие влияние на формирование образа сороки-вещицы) прослеживаются лишь осколочно. Вещица действительно "вбирает в себя", уносит человека, но она персонаж отрицательный, губительный.
Тем не менее две сороки-вещицы, пожалуй, единственный в традиции XIX в. отчетливо "парный" женский персонаж, который может быть соотнесен с двумя птицами (как и с двумя богинями) - традиционной формулой русской народной вышивки, росписи. Можно предположить, что роль такой пары птиц-женщин была многообразной и значительной, связанной с "магией жизни", где крылатое женское божество - хранительница начал бытия.
ВИРИТНИК - колдун, обладающий особо "сильным" или недобрым взглядом.
По поверьям Орловщины, виритник (еретник?) может мгновенно сглазить человека: "отойдя на три шага", он "устремляет будто бы такой взгляд на противников, что те тотчас же начинают кричать: "Прости нас! Не будем тебя бить, только вынь свой яд!" В эту минуту они ощущают ломоту во всем теле, появляется боль в сердце, а руки каменеют так, что не только бить, но и поднять их кверху нельзя. Если виритник рассердится на целую деревню и пожелает ее извести, то может в течение одного месяца истребить всю, со всем скотом и всей живущей в ней тварью. Даже птицы, которые будут в это время пролетать через деревню, и те попадают на землю мертвыми. Такое же свойство во многих местах приписывается глазу св. Кассиана. Если он взглянет на людей, начинается мор, на скотину - появляется падеж, на хлеба - они пропадают" (Ряз.) <Попов, 1903>.
Сглазу приписывалось и легкое недомогание (головная боль с зевотой), и заболевания, "причина которых является для крестьянина неясной и темной" (параличи, внезапные тяжелые болезни, сопровождающиеся сильным жаром) (Пенз., Калуж., Яросл.) (см. УРОК). Особенной восприимчивостью к сглазу отличались, по мнению народа, дети, которых, боясь как порицания, так и похвалы, нередко избегали даже показывать посторонним.
ВИХОР, ВИХОР, ВИХОРЬ, ВИХОРНЫЙ, ВИХРОВОЙ, ВИХРИК, ВИХРЬ - "живой" вихрь, дух-вихрь; нечистая сила, имеющая облик вихря или обитающая в вихре.
"Ветры, вихори, отнесите от рабы Божьей [имя], изо всех ее членов и суставов, и снесите в черные грязи и поразите ее в грязи топучие, ветром, чтобы не вынесло и вихрем, чтобы не выдуло: исчезнет и погибнет нечистая сила" [из заговора] (Волог.); "Вдруг Вихорь набежал, схватило обеих сестер и понесло. Все гости кричат, сделался необыкновенный крик. А Вихорь их несет все выше и выше" (Нижегор.); "Пошли они в чисто поле, Вихорь и спрашивает: "Как будем сражаться, как будем разъезжаться?"" (Онеж.); "Зазнобил сердце он, повысушил, суше ветрушка, суше вихоря, суше той травы да подкошенныя" [из песни] (Арх.);"Вихор ее знает! Ну те к вихру!" (Ряз.).
Сильный стремительный ветер - вихрь крестьяне многих районов России считали живым существом. В Пермской губернии при сильном ветре говорили: "Вихрь, тебе дорога, мне другая", надеясь, что он услышит и отвернет. Если же вихрь проклинали, то, по поверьям, оскорбившись, он начинал буянить: раскидывать сено, срывать крыши и т. п. Тем не менее в некоторых районах России, стремясь остановить вихрь, ему угрожали, ругали, призывали: "Аминь, аминь, аминь, рассыпься!" (Волог.)
По распространенным поверьям, вызвать сильный ветер мог свист, поэтому неосмотрительно свистящих, особенно в море, на промысле, останавливали и ругали. И напротив, чтобы была поветерь (попутный ветер) - насвистывали (Арх.). "Некоторые люди умеют свистом вызывать ветер: веют на ветру ягоды или орехи, ветер стихнет - они посвистят - и задует" (Том.) <Бардина, 1992>.
Облик разрушительного духа-вихря обрисован в заговоре-отсушке, произносимом для уничтожения любви: "Пойду я в поле на травы зелены, на цветы лазоревы. Навстречу мне бежит дух-вихорь из чистого поля со своею негодною силою, с моря на море, через леса дремучие, через горы высокие, через долы широкие; и как он бьет травы и цветы ломает и бросает, так же бы раб Божий [имя] бил, ломал раба Божьего [имя] и бросал, и на очи не принимал, и до себя вплоть не допущал, и казался бы тот человек пуще змея лютого, и жгло, и палило бы его огнем, громом и молнией. Тому слову моему нет края и конца, ни переговору и недоговору" (Ю. Сиб.).
К вездесущим и стремительным ветрам, вихрям обращен и заговор-"присуха": "…На море на окияне, на острове на буяне стоят три дуба зеленых, под темя тремя дубам зеленым - цари ветрам, цари вихорям, цари царевичам, короли королевичам; а я, раб Божий, подойду, поклонюся - вашей вере приложуся: уж вы, батюшки ветры, батюшки вихри, сильные могучие богатыри! Вы сослужите мне службу верну и неизменну, пошлите своих послов-почтальонов и курьеров и отберите от меня, раба Божьего [имя], всю мою тоску тоскующую, сухоту сухотующую, тоску неисповедиму и плачь неутолиму, да понесите от меня, раба Божьего [имя], к рабице Божьей [имя] через горы, через долы, через быстрыя реки, нигде не запутайте и не залытайте, нигде не оставьте: ни в улках, ни в переулках, ни в частых переходах, ни в высоких заплотах, а оставьте у рабицы Божьей [имя] в слышании, в теле белом, в ретивом сердце. Батюшки ветры, батюшки вихори, сильные могучие богатыри: Лука, Марко, Матвей, Гаврило, пятый вихорь! Задуйте, завейте в белое тело, в ретивое сердце, в печень, в кровь горячу, в ясныя очи, в черныя брови, в семдесят семь суставов, соединенных суставом, и в семдесят семь жил, соединенною жилою, не могла бы она без меня, раба Божьего [имя], ни жить, ни быть, ни дню дневать, ни часу часовать, ни минуты миновать…" (Перм.).
"Буйные ветра" упоминаются в "заговоре на измену мужа", записанном в 70―80-х гг. XX в. на Новгородчине: "Густые дыма, буйные ветра, лятите туда, в то место, в то жиленье, в то строенье, где Иван живет. Перядайте ему тоску и печаль в его сердце, в его живот, чтоб ныло и болело по Марье-рабы. У-у, Ваня, приезжай домой!" (Заговор следует произнести в ту пору, когда топится русская печка и идет самый черный дым. Или в городе надо встать в 12 часов ночи, открыть форточку и сказать в форточку.)
Вихрь русскими крестьянами характеризуется также как сильный и губительный ветер. Сходно с "простым" ветром вихрь называют "дедушко безрукой" (Яросл.). В Олонецком крае вихрь, случившийся на Власьевой неделе (около масленицы), приписывали святому Власию - "Власий бородой трясет". По поверьям Вологодской губернии, в "живом" вихре может находиться вредоносный дух - вихрик. "Вихор, когда пыль по дороги столбом, в вихор не надо попадать, в сторону отходи, може в ем вихрик есть, попадешь и заболеешь неизлечимой болезнью". Здесь несущийся по дорогам вихрь напоминает встречного, стремительно передвигающегося и "расшибающего" путников ветрового духа, персонифицирующего болезнь, случайность.
"От вихря надо бежать, чтоб он не прошел через человека, иначе можно умереть, получить тяжелую болезнь или сойти с ума" <Попов, 1903>. В рассказе орловской знахарки "находящий" вихрь тождествен заболеванию: "Вот, намеднись, наш мужик ехал из города, едет, это, с товарищами, глядь, вихрь находит. Мужик-то и скажи: "Ой, братцы, как бы этот вихрь с меня шапки не снял!" Сказал так-от, вихрь, как налетит, шапку-то ему и сбил. Ну, приехал мужик домой, приехал да и "залежал". Жена его бежит ко мне: "Бабушка Марфа, мужик мой залежал, как бы не от глазу?" Ну, я пришла, глянула: "Нет, говорю, это вихрь нашел, а не от глазу". От глазу - "коверкает", а тут так, - лежит себе, да и все. Ну, я наговорила, - ничего - полегчало".
В сказках вихрь уносит царевен: Вихорь, Вихорь Вихоревич - сказочный богатырь, чудовище, обитающее в "Вихревом царстве" (Онеж.). "В недрах земли или под землей находятся разные царства, которыми управляют Вихрь, летучий Змея и Яга-Баба" (Арх.).
"Живой" вихрь мог представляться вещим, вещающим; 21 августа, в день Мартына Ветрогона, вихрь на перекрестках спрашивали о том, какова будет зима.
Согласно общераспространенным представлениям, вихрь - вместилище нечистой силы. Вихрь, вьющийся возле трубы дым - "работа нечистой силы", считали в Саратовской губернии. Вологодские крестьяне, даже находясь в избе, старались не есть во время грозы, бури, так как в это время над землей носится нечистая сила и "останавливается там, где видит еду". В Нижегородской, Воронежской губернии вихрь считали "беспокойными нечистыми", а в Ярославской - верили, что в вихре, ломающем крыши, находится нечистая сила.
Облик сосредоточенных в вихре нечистых (как и облик самого вихря) часто расплывчат, неконкретизирован. Так, вихорный, вихровой (Тульск., Яросл.) - духи вихря, не описанные ясно, а лишь обозначенные этими наименованиями. Вихровой, обитающий в вихре, иногда "скидывается" молодцем, которого можно ранить, бросив в вихрь нож. "Простой народ в Сибири думает, что в вихре летает нечистый дух, Дьявол, негодная, нечистая сила" <Майков, 1869>. В вихре могут помещаться (или вызывать вихрь, появляться в вихрем) два старика с большими рогами и собачьими ногами (Нижегор.), огромный человек, машущий руками (Арх.), а также леший, покойники, черт, Дьявол. "Причина метели и вообще бушевания ветров - возня чертей" (Волог.);вихрь есть не что иное, как игра беса (Курск.); в вихре вертится Дьявол (Волог.). "Столб пыли, вихрь, подымающийся на дороге, производится Дьяволом, который начинает вертеться и подымает пыль. Если в такой столб, бегущий по дороге или по полю, бросить нож, то нож окажется в крови. Опыт этот, однако, очень опасен, так как раненый Дьявол непременно отомстит. Если наклониться и взглянуть на такой столб между ног, то можно увидеть Дьявола. <…> Если крикнуть: "Вызы, вызы!" вихрь становится злее, но если закричать: "Натолку чесноку, да в с… зобью!", то вихрь совершенно взбеленится…" (Волог.) <Иваницкий, 1890>.
Широко бытовало представление, что, посмотрев на вихрь между ног, нагнувшись, можно увидеть в нем черта. Некоторые исследователи считают вихрь "основной ипостасью черта", однако вихрь, скорее, опасное сгущение не вполне определенной силы, сил, принимающих различные облики.
Так, леший традиционно не только лесной, но и стихийный, "ветровой" дух: он может вызывать вихрь, быть вихрем. "Про вихрь говорят: "Леший идет"" (Арх.) (см. ЛЕШИЙ). Нередко вихрь трактовался как поездка-полет мифологических существ (или их "свадебного поезда"). Русские крестьяне считали вихрь следствием чертовой свадьбы или венчания Сатаны с ведьмой (Арх.) <Даль, 1880>; свадьбой лешего с лешухой (Костр.). В повествовании из Костромской губернии ямщик указывает седоку на небольшой вихрь, который, "играя, бежит по дороге": ""Вишь ты, проклятый, как!" - глубокомысленно заметил ямщик. "Кого ты бранишь, братец?" - спросил я его. "А вон голова-то победная погуливает". - "Да укажи, пожалуйста, где? Я никого не вижу. Там, куда ты указываешь, один вихрь встает". - "Какое вихрь, это он-то и есть леший! <…> Он это пляшет". - "Да разве он любит плясать?" - "А то как же: вестимо, что так. Мне батюшка-покойник, - дай ему, Господи, царство небесное! - сказывал, что коли какая девка оченно, бывало, распляшется, то, говорил, это ее леший ломает да носит. Да и как же ему теперь не плясать? Ведь вы, господа, по свадьбам-то своим пляшете, или… как по-вашему… танцуете, что ли? Ну, так и он тоже". <…> "И ты этому веришь?" - "Знамо дело, верую; неужто не верить, ведь я не немец" <Андроников, 1856>.
Леший-вихрь "хватает" и уносит с собой проклятых людей (см. ЛЕШИЙ, ПРОКЛЯТЫЕ). "Хватая" проклятых, леший-вихрь проникает даже в дом: в Новгородской губернии записан рассказ о том, как вихрем - через трубу - был унесен из избы проклятый младенец ("вихрем" уносят проклятых и другие мифологические персонажи, прежде всего черт).
Некоторое время после такого похищения проклятые и леший-вихрь находятся в стремительном кружении, пролетая иногда огромные расстояния; в повествовании XX в. из Восточной Сибири проклятая (вместе с лешим) носится вихрем; по материалам с Русского Севера, в вихре вертятся проклятые мужчина, женщина и Дьявол. "В иных местах думают, что в каждом вихре заключен мужчина или женщина, которые "запрокляты"" (Волог.).
Если проклятый снял с себя крест, принял от лешего еду или его за время кружения не "отвели", не сумели возвратить родные, то он исчезает с лешим безвозвратно и может стать частью, подобием лешего-вихря или просто вихрем, ветром.