"При ногтоедице в пальце, происходящей… от червя волосатика, называемого по-здешнему - волосом, знахарка берет блюдо теплой воды и тридевять ржаных колосьев или такое же число стеблей белой нефорощи; связав их в пук, держит его над сосудом и плескает из него воду на связанный пук, так что вода с пука падает на больной палец" (при этом читается заговор) (Курск.) <Машкин, 1862>.
По вологодским поверьям, волос не остается в теле мертвеца, а обязательно "переходит" в живого человека. Поэтому тот, кто моет умершего (страдавшего волосом), должен сказать: "Волос, ты волос, не выходи ты на голос, к живым не являйся, а в старом теле оставайся, из него не выходи, а с ним вместе пропади" <Попов, 1903>.
Волосень в поверьях Тамбовской губернии - дух неопределенного облика, он может отнять палец в наказание работающим (прядущим) под Новый год (волосень также означает "пряжа", "шерсть для пряжи").
ВОЛОСАТИК, ВОЛОСАТИК-БОГ, ВОЛОСАТЫЙ, ВОЛОСЕНИК, ВОЛОСАТКА - нечистый дух; черт; водяной; леший, нечистая сила; дух в овине (женского пола).
"Смотри, у речки тебя волосатик поймает" (Тульск.).
"Волосатик бы тя взял, - кричат в ярости" (Волог.).
С волосами, волосом связан целый комплекс представлений русских крестьян: волосы - это и волосы человека, и "волосы животных" (шерсть) и волокна, и стебли, и нити, и живые существа (в том числе черви, змеи), и даже струи ("волосянка" значит "кровеносный сосуд", а "волоша, волошка" - "река, проток реки").
Тождественность представлений о волосе и о растительном волокне, о стебле, венчаемом колосом и концентрирующем растительные силы, прослеживается в таком пояснении: "волотка, или волос есть верх снопа или всякий колос, особо взятый, волокно" <Снегирев, 1838>.
Короче, волос - это то, что, с одной стороны, живо, необходимо для жизни и растет, развивается, а с другой - связывает и скрепляет; это волокно, нитка, струйка и одновременно вечно ткущаяся "нить бытия", пронизывающая все сущее (так, березы в Троицких песнях "ткут" зеленый покров земли; являющаяся перед бедой, переменами в доме прядущая кикимора "прядет нити судьбы" его обитателей; с веретеном в реке изображена в росписи Софийского собора и Богородица).
С обилием волос-волокон - густотой и длиной волос человека, шерсти животных, злаков в поле - связывается представление о плодородии, плодовитости, богатстве, силе: на Юрьев день (6 мая) хозяина дергали за волосы, чтобы у него было густое жито (Смол.); чем более мохнат являющийся человеку во сне домовой, тем благополучнее будет судьба дома, хозяйства; этимологически сближаются слова "волоха" (шкура) и "волос", а с другой стороны - "волхит", "волх", "волшба" <Успенский, 1982>. "У меня сила состоит в волосах", - часто заявляют герои волшебных сказок. По некоторым поверьям, "в волосах" находятся и здоровье, благополучие обычных людей. "Летучая мышь, по-местному "кожанчик", <…> летая вечером, старается вырвать волос из головы человека и относит на дерево". "Здоровье человека будет зависеть от того, на какой сук повесится волос: если на сырой и свежий, т. е. покрытый листьями, то человек делается полнее и здоровее; а если на сухой, тогда человек худеет, сохнет и болеет. В первом случае о человеке говорят: "Кожанчик волос повесил на сыром суку", во втором: "Кожанчик волос повесил на сухом суку"" (Орл.) <Трунов, 1869>. "Выпавшие волосы надо сжигать в печи, чтобы птичка не унесла их в гнездо, а то голова болеть будет". Волосы нельзя бросать где попало (их закапывают в землю) - "в волосах вся сила человека" (Том.) <Бардина, 1992>.
Наделяемые особыми силами мифологические персонажи обычно волосаты и мохнаты; это их родовой признак, который подчеркивается названиями "волосатик", "волосатка". Кроме того, длинные косматые волосы, шерсть лешего, водяного, овинного, черта - напоминание о традиционной связи их с животными (леший - медведь, волк; овинный - медведь и т. п.) и с растительностью (леший - олицетворение леса, водяной - реки с водорослями).
Волосатик-бог, упоминаемый в заговоре (Сев. Дв.), может быть соотнесен с Волосом (Велесом), но скорее всего это особо уважительное обращение к персонажам низшей мифологии - волосатикам и волосаткам.
ВОЛОТ, ВОЛОТ (ВЕЛЕТ) - великан, богатырь.
Волоты, по поверьям, - некогда населявшие землю гиганты, богатыри. Волотками могут называть курганы, которые считаются могилами древних исполинов и богатырей, "первонасельников и первопредков": "Сии страшилища были великаны <…> то же, что у греков гиганты", - писал в конце XVIII в. М. Чулков. По сообщению Ф. Буслаева, велеты или волоты, чудаки - "первобытные жители Сибири, от которых будто бы остались курганы" (Ирк.) <Буслаев, 1861>.
М. Н. Макаров отмечает, что останками древних богатырей, "костьми богатырскими" иногда почитались ископаемые кости мамонтов: "В округе Переславля-Залесского один помещик употреблял плоскую мамонтову кость вместо печной заслонки, добрые люди звали эту кость ребром Добрыни Никитича" <Макаров, 1838>.
В. Даль так характеризует связанные с волотами поверья: волот - "гигант, великан, могучан, магыт, могут, вёлетень (Юг); богатырь, человек необычайного роста, а иногда и силы. В волотах сказочных, в богатырях, сила соединяется с ростом и дородством: остатки их народ видит в костях допотопных животных, а в Сибири говорит, что целый народ волотов заживо ушел в землю" <Даль, 1880>.
Хотя само название "волот" отмечено не повсеместно, образ исполина-богатыря - один из самых популярных в крестьянских поверьях и рассказах. На Орловщине "о первобытных людях сохранилось предание, что они были несравненно сильнее, долговечнее и больше ростом, чем теперешние. Отсюда такая приговорка: "Встарь люди были божики, а мы люди тужики, a позней еще будут люди пыжики: двенадцать человек соломинку поднимать, так, как прежние люди поднимали такие деревья, что нонешним и ста человекам не поднять"" <Трунов, 1809>. Переславль "имеет предание о каком-то Васе Переславце, на которого если кто взглядывал, то никакая шапка не удерживалась на голове: так этот Вася был высок ростом. В Тульской губернии подобный же богатырь вырывал под засеками столетние дубы с корнем и проч." <Макаров, 1838>. Архангельские крестьяне полагали, что богатыри - "люди очень рослые и обладающие такой силой, что толпа обыкновенных людей на одного из них ничего не значит" (Еруслан Лазаревич взмахом метлы убивал целые тысячи войска). "Верование в таковых людей… поддерживается и распространяется в народе посредством картин суздальской работы, которые можно найти в каждом крестьянском доме подле изображения святых. Случалось видать, во время хождения по крестьянским домам с крестом и святою водою, что к изображению Еруслана Лазаревича, прибитого близ святых икон, поставлена зажженная восковая свеча" <Ефименко, 1877>.
В поверьях и преданиях крестьян XX в. качества древних богатырей иногда приписываются современным героям. Так, в повествовании, записанном И. В. Карнауховой на Русском Севере, партизанского командира "зовут по-большевецкому - Мурат". "Этот Мурат в далеких краях родился, да нехорошей силы был. Как станет с товарищами на улицы баловаться, дак кого за руку хватит - тому рука вон, кого за ногу хватит - тому нога вон. Вот его к нам послали: "Пусть ты лучше, говорят, врага бьешь, чем свой народ портишь". И поставили его здесь самым главным полковником. Ну, а он хитер на выдумку, <…> возьмет борону большую, с солдатом легит да другой бороной покроется. Едут да стреляют. А их и не видать и не взять никак. Борона чепляется, дак и через землю пройдет и через пенье. Ну вот, всякому он был научен и такие дела знал, что к ночи и говорить не хочу" <Карнаухова, 1934>.
ВОЛХВ, ВОЛХ, ВОЛХАТ, ВОЛХВИТ, ВОЛХИД, ВОЛХИТ, ВОЛХОВИТ, ВОЛХУН, ВОЛХОВИТКА, ВОЛХВИЦА, ВОЛХОВИЦА, ВОЛХИДКА, ВОЛХИТКА, ВОЛХОВКА, ВОЛХУНЬЯ - знахарь; кудесник, колдун, ведун; ворожей; чародей, знахарка; колдунья, ведунья; еретица.
"Прииде некто волхв, чародейный старец и мечетник, нарочит кудесник, волхвом начальник, обаянникам старейшина, отравникам больший, иже в волшебной хитрости всегда упражняясь, кудесному чарованию теплый помощник был: имя ему Пам" [ "Житие Стефана Пермского"]; "Старые старики, сивые бороды и волхвиты на улицу выходили" (Смол.); "Этот рыж-от мужик ведь волхит, страшной колдун" (Перм.); "Затмение бывает оттого, что какой-то волхид снимает Луну с неба и ворожит" (Томск.); "Старуха-та эта, бают, волхитка; присучить ли кого или порчу посадить, чтобы человек икал, уж на это у ее дело е" (Перм.);"Волхвы у нас есть: Паланея, бабка Маша. Могут отнять у коров молоко" (Новг.).
По В. Далю: "Волхв, волх (стар.) - мудрец, звездочет, астролог: чародей, колдун, знахарь, чернокнижник, волшебник…" "Волховать, волшить" - "волшебничать, волшебствовать, колдовать, чаровать, кудесить, знахарить, гадать, ворожить, ведьмовать, заговаривать, напускать, шептать" <Даль, 1880>.
По определению В. Н. Татищева, волхв "иногда то самое значит, что ныне философ или мудрец"; кроме того, "волхв разумеется ворожея, колдун и чернокнижник, которые какие-либо действа или провещания через Дьявола произносят, о каковых яко в Библии, тако в светских историях довольно прикладов находится". Ворожба, считает В. Н. Татищев, "есть простая или глупая, другая злостная и паче безумная, но обоих начало суеверство" <Татищев, 1979>.
Волхв - кудесник, колдун, обладающий многообразными знаниями и способностями: он знает прошлое и будущее, властен над стихиями ("снимает" Луну), "портит", насылает несчастья и болезни или, напротив, оберегает, избавляет от порчи и колдовства. Приблизительно так же характеризуется и волхитка.
В заговорах волхв, волхвица - обычно источники опасного влияния и перечисляются среди тех наделяемых сверхъестественными способностями людей, от которых "ограждаются". "Крестом я ограждаюся <…> от колдуна, от колдуницы, от волхвов и от волхвиц". Подобные же опасные существа перечисляются в свадебном приговоре: "Нет ли у вас Старичка-еретничка, Старушки-волхуньи, Собачки-тефкуньи, Кошечки-мефкуньи" (Вятск.). Свадебный поезд оберегают от "колдунов, недобрых знахарей и волхитов" (Сиб.).
Из Восточной Сибири сообщали, что накануне Крещения, оберегая скот от волхитки, крестьяне писали мелом "хресты" на дверях скотских дворов. "В Великий четверг крестьяне запирают свой скот и тщательно берегут его от волхидов. Несмотря на эти предосторожности, последние все-таки часто, будучи невидимы, успевают остричь лоб у овцы или подоить чужую корову, отчего скотина портится" (Енис.);"Волхвы приходят на Чистый четверг, на Егорий, на Ивана, на Пасху" (Новг.);"Волхида, то есть человека, умеющего наговаривать, знают далеко в окрестности и часто приезжают к нему по делу из дальних местностей. Обыкновенно волхидов недолюбливают и побаиваются, но часто просят их научить какому-нибудь наговору, платя за это деньгами или натурой" (Енис.) <Арефьев, 1902>.
Старожилы Пермской губернии вспоминали, что "прежде были волхиты и чародии, одаренные, - не как ныне".
Волхв - одно из древнейших названий кудесника, "сильного" колдуна, ведуна. Напомним, что, согласно Святому Писанию, волхвы приносят дары младенцу Христу; в то же время Симон-волхв - антитеза Спасителю. В летописи волхв - провидец, предсказывающий гибель князю Олегу: "Под 912 годом летописец рассказывает о чудесной смерти Олега по предсказание волхва и замечает: "се же есть дивно, яко от волхования сбывается чародейство"" <Рязановский, 1915>.
Наделяемые многообразными способностями волхвы, кудесники (возможно, своеобразные жрецы языческих божеств, хранители тайных знаний, гадатели) были "колдунами особого ранга", влиявшими на государственный и общинный быт. "Волхвы в особенности обладали тайнами воды, так же как и растительности. По суеверию народному, они чародействовали не только над водой, но и в реках. Грамотные предки наши даже в XVII в. рассказывали с полной верой старую легенду, как будто бы старший сын мифического Словена назывался Волхом, чародействовал в р. Волхове, и залегал водный путь тем, которые ему не поклонялись. Далее, волхвы могли приводить в движение воздух, давать волшебное, чародейское направление ветрам, ведунством своим по ветру лихо насылали…" <Щапов, 1906>.
В некоторых случаях как волхвы воспринимались и князья. Так, считали, что князя Всеслава Полоцкого мать "родила от волхвования" и волхвы навязали ему на голову науз (волшебный узел), наделив князя сверхъестественными способностями (к оборотничеству и т. п.) <Сумцов, 1890>.
Образ князя-волхва, предводителя дружины, всесильного колдуна, оборотня нашел отражение в былинах. В былине о Вольге (Волхе) Всеславьевиче он, воин, богатырь, оборачивается то щукой, то волком, то птицей.
Волхвы, кудесники еще длительное время после принятия христианства имели влияние на народ. В XI–XII вв. на Руси вспыхивали восстания под предводительством волхвов, в том числе вызванные теми или иными стихийными бедствиями, причины которых, по убеждению народа, могли прозреть и устранить волхвы.
Под 1024 г. в летописи рассказывается о появлении во время голода волхвов в Суздале "по дьяволю наущенью и беснованью", которые избивали стариков, державших, по их словам, урожай. Князь Ярослав казнил их, говоря, что Бог за грехи наводит бедствия, "а человек не весть ничтоже". Под 1071 г. содержится целый ряд рассказов о волхвах. "Волхв прельщен бесам, пришел в Киев, пророчествуя, что Днепр потечет вверх, а Русь поменяется местами с Грецией. Невегласы (невежды. - М. В.) послушали его, а верные смеялись: "Бес тобою играет на пагубу тебе". И, действительно, в одну ночь он пропал без вести…"
По Уставу святого Владимира церковь преследовала всякие виды волшебства, "хотя и не смертною казнию; иногда, впрочем, она даже брала их (волхвов. - М. В.) под свою защиту (Серапион Владимирский). Их более преследовала светская власть за совершение уголовных дел и за возмущение народа" <Рязановский, 1915>. Постепенно роль "волхвов и кудесников" становится менее значимой (все более сосредоточиваясь в сфере частной жизни), однако историко-литературные памятники продолжают упоминать о волхвах вплоть до XVIII в.
В 1689 г. в Приказе Розыскных дел допрашивался "волхв Дорофейка", который показал, что стольник Андрей Безобразов просил его "напустить по ветру на великих государей, чтоб они были к нему добры". "Волхв Дорофейка объявился нижегородским посадским, ремеслом коновал и рудомет, умеющий бобами ворожить, и на руку людей смотреть, и внутренние болезни у взрослых и у младенцев узнавать, и лечить шептами, - и показал, что-де его научил этому ремеслу нижегородский коновал Федор Бобылев. О найденных же в его сумках бобах, травах и росном ладане Дорофейка показал, что бобами он разводит и угадывает, а ладаном оберегает на свадьбах женихов и невест от лихих людей - от ведунов; а траву богородицкую дает пить людям от сердечныя болезни, без шептов; а рвет-де тое траву летом в Рождество Иоанна Предтечи с шептами: "К чему ты, трава, годна, к тому будь и годна"… При этом Дорофей добавил: "Он же-де и зубную болезнь лечит, и щепоту и ломоту уговаривает и руду (кровь) заговаривает". Сознавшись под пыткой, что он царя Петра Алексеевича видел и стихи "о назначении тоски по Андрее Безобразове по ветру пустил" волхв (вместе со стольником) был казнен" <Труворов, 1889>.
Нельзя не заметить, что "волхв Дорофейка" в этом "государственно важном деле" характеризуется в общем-то так же, как колдун деревенских поверий XIX―XX вв. "Стихи" же представляют собою заговор.
Название "волхв" было усвоено, сохранено и некоторыми раскольничьими сектами: родоначальников людей Божиих, Данилу Филиппова и Селиванова, народ "положительно признавал "великими волхвами"". Появление "великих волхвов" сопровождают стихийные бедствия и потрясения. Они наделяются колдовскими способностями, даром пророчества и провидения; они не только посредники между Богом и людьми, но и воплощение Бога на Земле - в облике великих волхвов проглядывают черты наделяемых особым могуществом и влиянием волхвов-кудесников Древней Руси: "антропоморфическая апотеоза людей, особенно вещих, каковы волхвы и богатыри, весьма обыкновенна как славянской, так в особенности в финской и даже отчасти в татарской мифологии. По языческому верованию восточных славян, веривших в оборотней всякого рода, всякий великий волхв мог "сесть в боги", и невегласи, т. е. невежды с полной верой баснословили даже в XVII в. будто старший сын мифического Словена сел в боги…" <Щапов, 1906>.
Волхв - название кудесника, колдуна, употребляемое в летописях, в книжной, письменной речи, является также народным, распространенным во многих районах России. В то же время это название сохраняет оттенок некоторой торжественности, загадочности, связывается с особыми, "книжными" способами колдовства, с "волхованием по книгам волховным", с колдовскими "словами-волховами": "Как на то была старушка догадлива, /А хватала свою книгу волховную. /А смотрела, волховала в книге волховной" (Печ.). Волхв, волхвит обозначает "сильного", овеянного ореолом летописной таинственности колдуна и часто звучит не в обыденной, а в ритуализованной, оформленной по определенным правилам речи - в приговорах, заговорах, а также в былинах.
ВОЛШЕБНИК, ВОЛШЕБНИЦА - колдун, ведун, колдунья, ведунья, ведьма.
"У царя дочь умерла, волшебница, никто нейдет ее хоронить" (Ряз.).