- Бочки с ромом можно расстрелять, сэр, зерно и муку выбросить в реку, но что делать с мясом? Сжечь его невозможно, – бодро пояснил Шарп. – Если вы дадите мне людей, я попытаюсь найти какой-нибудь скипидар и пропитаю им мясо. Даже лягушатники не будут есть такое. Или, может быть, залить краской?
- Это ваши проблемы, – холодно ответил Лоуфорд. – У меня хватает своих. Где моя квартира?
- Таверна на углу, сэр, – показал Шарп. – Всё помечено.
- Я собираюсь просмотреть документы, – надменно заявил полковник, имея ввиду, что собирается прилечь на часок.
Он кивком распрощался с Шарпом и, подозвав слуг, направился к выделенному ему согласно ордеру квартирмейстера помещению.
Шарп усмехнулся и пошёл вдоль сложенных в штабели ящиков. Солдаты распарывали мешки с зерном и вскрывали бочки с мясом. Португальцы работали более споро, потому что, прибыв в город вчера вечером, поспали несколько часов. Некоторых из них послали по улочкам предупреждать жителей о необходимости уходить из города. Женщины протестующе заголосили. Стояло раннее утро. Над рекой ещё стояла туманная дымка, но западный ветер сменился южным, и день обещал быть жарким. Резкий треск винтовочных выстрелов вспугнул птиц, когда португальцы принялись расстреливать бочки с ромом. Рядом с ним Патрик Харпер рубил бочку украденным где-то топором.
- Почему вы не стреляете в них, Пат? – спросил Шарп.
- Мистер Слингсби, сэр, не позволяет.
- Почему?
Харпер рубанул другую бочку, выпустив на булыжники потоки рома:
- Он говорит, что нам надо беречь боеприпасы, сэр.
- Зачем? Патронов много.
- Он так говорит, сэр. Никакой стрельбы.
- Работайте, сержант! – мимо составленных в ряд бочек энергично прохаживался Слингсби. – Если хотите сохранить нашивки, сержант, подавайте людям пример. Доброе утро, Шарп!
Шарп медленно повернулся и осмотрел Слингсби с головы до пят. Он шёл всю ночь и спал на земле, но выглядел отлично: пуговицы сверкали, кожаные ремни блестели, красный мундир и ботинки были вычищены. Чувствуя себя неловко под пристальным критическим взглядом Шарпа Слингсби повторил:
- Я сказал "доброе утро", Шарп.
- Слышал, вы заблудились, – вместо этого промолвил Шарп.
- Ерунда! Мы пошли в обход, чтобы оторваться от фургонов, – коротышка протиснулся мимо Шарпа и, окинув взглядом роту стрелков, прикрикнул. – Работаем в полную силу! Воюем, чтобы побеждать!
- Ради всего святого, возвращайтесь, – тихо попросил Харпер.
Слингсби резко обернулся, выпучив глаза:
- Вы что-то сказали, сержант?
- Он разговаривал со мной, – сказал Шарп, шагнул к коротышке, зажав его между двумя штабелями корзин, чтобы никто не мог подслушать их разговор, и навис над ним. – Он разговаривал со мной, ты, кусок дерьма. И если ты ещё хоть раз вмешаешься в мой разговор, я вырву твои проклятые кишки через задний проход и затяну на шее. Хочешь пойти и пожаловаться полковнику?
Трясущийся от страха Слингсби проскользнул, как терьер, преследующий крысу, в узкий проход между корзинами и, словно ничего не произошло, хлопнул в ладоши и прикрикнул на стрелков:
- Быстрее, быстрее работаем!
Понимая, что нарывается на неприятности, Шарп последовал за Слингсби, но в этот момент увидел, что португальскими солдатами, расстреливающими бочонки с ромом, командует капитан Висенте, а солдаты – те самые, с которыми он вчера атаковал засевших в камнях французских вольтижёров. Это обстоятельство спасло Шарпа, иначе совершенно точно совершившего бы какую-нибудь глупую выходку в отношении Слингсби. Он повернул навстречу Висенте, тот, заметив его, широко улыбнулся, но поприветствовать друг друга они не успели, потому что им помешал окрик направляющегося в их сторону полковника Лоуфорда:
- Шарп! Мистер Шарп!
- Сэр? – отозвался Шарп.
- Я не привык жаловаться, и вам, Шарп, это известно, – с неудовольствием высказался Лоуфорд. – Я достаточно вынослив и неприхотлив, но эта таверна никуда не годится! По крайней мере, в городе можно было бы найти что-нибудь получше! В кроватях полно блох!
- Вы хотите, чтобы я подобрал другой вариант, сэр?
- Разумеется. Шарп! И поскорее.
Шарп повернулся к работающим на причале стрелкам:
- Сержант Харпер! Вы мне нужны. Разрешите взять сержанта Харпера, сэр? – спросил он Лоуфорда.
Полковника просьба Шарпа смутила, но он не нашёл повода для отказа и только кивнул.
- Дайте мне полчаса, сэр, и у вас будет лучшая квартира в городе, – заверил его Шарп.
- Что-нибудь подходящее, – раздражённо бросил Лоуфорд. – Я не прошу дворец, Шарп.
Шарп вместе с Харпером направился к Висенте:
- Вы ведь здесь выросли, да?
- Конечно.
- Значит, вам известно, где живёт некий Феррагус?
- Луис Феррейра? – на лице Висенте отобразилось смешанное выражение удивления и тревоги. – Я знаю, где дом его брата, а вот где живёт Луис – вряд ли.
- Сможете показать этот дом?
- Ричард, Феррагус не тот человек, с которым… - начал было Висенте.
- Я знаю, кто он, – оборвал его Шарп и показал на чёрный синяк под глазом. – Это его рук дело. Дом далеко отсюда?
- Десять минут ходьбы.
- Покажете дорогу?
- Позвольте мне получить разрешение моего полковника, – сказал Висенте и быстрым шагом направился к полковнику Роджерс-Джонсу, восседавшему верхом на коне под раскрытым зонтиком, защищавшем его от яркого утреннего солнца.
Шарп увидел, как Роджерс-Джонс милостиво кивнул.
- Через двадцать минут у вас будет подходящая квартира, – пообещал он Лоуфорду и потянул за рукав Харпера, побуждая следовать за собой прочь от причалов.
- Слингсби – ублюдок, – прорычал Шарп. – Самый ублюдочный ублюдок из ублюдков.
- Я ничего не слышал, – дипломатично заметил Харпер.
- Я с него живого шкуру спущу, – не унимался Шарп.
- О ком речь? – поинтересовался Висенте, ведя их узкими переулками, где приходилось пробираться среди узлов с пожитками готовящихся оставить город бедолаг, которые увязывали вещи, сажали на плечи детей и осыпали проклятиями и жалобами военных – как своих, так и британских.
- Ублюдка зовут Слингсби, но о нём можно побеспокоиться позже. Что вам известно о Феррагусе?
- Его все боятся, – просто ответил Висенте.
Они пересекли маленькую площадь перед церковью. Несколько женщин в чёрных одеяниях, молившихся, преклонив колени в притворе, в страхе заозирались, услышав раздавшийся с соседней улицы грохот выстрелов артиллерийской батареи, прикрывающей с возвышенности мост. Видимо, выступив перед рассветом, армия уже добралась до Коимбры.
- Он преступник, но из приличной семьи, – продолжал Висенте. – Его отец (он работал вместе с моим отцом) признавал, что его сын с детства был монстром, худшим из подонков. Родители и священники пытались выбить из него зло, но ничего не вышло. Луис – отродье Сатаны! – Висенте перекрестился. – Мало кто смеет перечить ему. У нас университетский город.
- Ваш отец здесь профессор?
- Преподаёт право, но сейчас он с матерью в Порто, с Кейт. Люди, подобные моему отцу, не знают, как справиться с типами, вроде Феррагуса.
- Разумеется. Ведь ваш папаша – адвокат. Чтобы справиться с таким ублюдком, как Феррагус, нужен кто-то вроде меня.
- Он вам глаз подбил, – напомнил Висенте.
- Я его тоже неплохо отделал, – ответил Шарп, с удовольствием вспоминая, как пнул Феррагуса промеж ног. – Раз полковник хочет приличную квартиру, мы разместим его в доме Феррагуса.
- Это не слишком разумно – смешивать частные разборки с войной.
- Конечно, неразумно, но чертовски приятно, – пожал плечами Шарп. – Вот вы, сержант, довольны?
- Никогда не чувствовал себя счастливее, сэр, – уныло отозвался Харпер.
Они поднялись в верхние кварталы города, где на маленькой залитой солнцем площади стоял белёный старинный трёхэтажный дом с закрытыми ставнями окнами. Над большой парадной дверью был высечен герб, другая, сбоку, очевидно, вела во двор.
- Здесь живёт Педро Феррейра. – сказал Висенте.
Шарп поднялся на крыльцо.
- Феррагус – убийца, – предпринял последнюю попытку вразумить его Висенте, которому вся эта затея не нравилась.
- Я тоже, – ответил Шарп и забарабанил в дверь.
Наконец дверь открыла встревоженная старуха в переднике, которая обрушила на его голову поток проклятий на португальском. За её спиной маячил мужчина помоложе, но он, завидев Шарпа, отступил вглубь коридора, а служанка, весьма крепкая, несмотря на преклонный возраст, попыталась спихнуть стрелка с крыльца. Не уступая, Шарп сказал Висенте:
- Спросите у неё, где живёт Луис Феррейра.
Обменявшись несколькими фразами с неприветливой служанкой, Висенте ответил:
- Она говорит, что сейчас сеньор Луис живёт здесь, но его нет дома.
- Значит, он живёт здесь? – нехорошо усмехнулся Шарп, вытащил из кармана мелок и небрежно написал на покрытой блестящей синей краской двери "SE CO". – Скажи ей, что сегодня вечером в этом доме остановится важный английский офицер, которому нужно предоставить еду и постель. И спросите, есть ли конюшня.
Женщина, выслушав Висенте, закивала.
- Сержант Харпер?
- Сэр?
- Найдёте дорогу до пристани?
- Вниз под горку, сэр.
- Приведите сюда полковника. Скажите, что у него лучшая в городе квартира, и при ней – конюшня для его лошадей.
Шарп отодвинул женщину, вошёл в прихожую и смерил взглядом мужчину, который отступил от него подальше. У него за поясом торчал пистолет, но никаких попыток воспользоваться им он не сделал. Шарп распахнул одну дверь и увидел за ней сумрачную комнату с письменным столом, портретом над каминной доской и полками с книгами вдоль стен. Другая дверь открылась в удобную комнату с изящными позолоченными стульями и столами и диваном с шёлковой обивкой. В коридоре служанка пререкалась с Висенте, а тот пытался успокоить её.
- Что она говорит?
- Это кухарка, – пояснил Висенте. – Утверждает, что её хозяин и его брат будут недовольны.
- Именно поэтому мы здесь.
- Жена майора с детьми уехала.
- Мне никогда не нравилось убивать мужчин на глазах их близких, – заметил Шарп.
- Ричард! – потрясённо воскликнул Висенте.
Шарп ухмыльнулся и поднялся по лестнице в сопровождении кухарки и Висенте. На втором этаже он обнаружил большую спальню и распахнул ставни, чтобы впустить в комнату свет.
- Прекрасно! – заявил он, разглядывая кровать под балдахином с гобеленовыми занавесками. – Полковнику это понравится. Хорошая работа, Джордж! Скажите этой женщине, что полковнику Лоуфорду нравится пища простая, но хорошо приготовленная. Продукты он доставит. Всё, что нужно – это приготовить, но не поганить никакими проклятыми иностранными специями. Кто тот человек внизу?
- Слуга, – перевёл Висенте.
- Кто еще находится в доме?
- Конюхи, кухонная прислуга и мисс Фрай. – перевёл Висенте.
- Кто-кто? – переспросил Шарп.
Кухарка испуганно зачастила, поглядывая наверх.
- Она говорит, что это гувернантка. Она заперта наверху. Англичанка.
- Проклятье! Заперта? Как её зовут?
- Фрай.
Шарп поднялся на чердак. Лестница здесь была не застелена ковром, стены не побелены.
- Мисс Фрай! – крикнул он. – Мисс Фрай!
В ответ он услышал несвязный крик и стук в дверь. Дверь и впрямь была заперта.
- Отойдите от двери! – крикнул он.
Шарп ударил в дверь каблуком возле замка. Казалось, весь чердак содрогнулся, но дверь устояла. Он ударил снова и услышал треск. Последний мощный удар – и дверь распахнулась. Под окном, скорчившись и обхватив руками колени, сидела женщина с волосами цвета белого золота. Она посмотрела на Шарпа, а тот, смутившись и вспомнив о хороших манерах, торопливо отвёл глаза в сторону, потому что эта столь прекрасная, как ему показалось, женщина, была совершенно голой.
- Ваш покорный слуга, мэм, – пробормотал он, глядя в стену.
- Вы англичанин? – спросила она.
- Да, мэм.
- Тогда принесите мне какую-нибудь одежду! – потребовала она.
И Шарп повиновался.
Феррагус отправил в Лиссабон жену брата с детьми на рассвете, а мисс Фрай приказал оставаться в её комнате. Сара спорила, настаивая, что должна ехать с детьми, и её вещи уже в фургоне с прочим багажом, но Феррагус был неумолим.
- Вы уйдёте с британцами, – заявил он ей.
Супруга майора также попыталась возразить:
- Она нужна детям!
- Она поедет самостоятельно, – огрызнулся на невестку Феррагус. – Марш в карету!
- А я? – спросила Сара.
- Os ingleses por mar, – с презрением бросил он. – И вы убежите с ними. Ваше время здесь закончилось. У вас есть перо и бумага?
- Конечно.
- Тогда напишите себе рекомендации, я подпишу их от имени брата. Ждите у себя. Я приду. А потом вы уберётесь с британцами.
- Но моя одежда, мои книги! – волновалась Сара, маленькие сбережения которой также были спрятаны в багаже.
- Их снимут с фургона, – нетерпеливо буркнул Феррагус. – Идите же!
Сара поднялась наверх и написала рекомендательное письмо, в котором охарактеризовала себя как умелую, трудолюбивую, требовательную, умеющую привить ученикам навыки дисциплины преподавательницу. Она не написала ни слова о том, что дети любят её, во-первых, потому что не была в этом уверена, а во-вторых, она не считала это обязательным условием её работы. Сара ненадолго отвлеклась и выглянула в окно, услышав, как открываются ворота. Карета и багажный фургон в сопровождении четырёх хмурых всадников, вооружённых пистолетами и саблями, с грохотом выкатились на улицу. Сара снова села за стол и дописала - совершенно обоснованно - что она является честной, трезвомыслящей и усердной. В этот момент на лестнице, ведущей в помещения для слуг, послышались тяжёлые шаги. Она поняла, что это Феррагус, и какой-то инстинкт подсказал ей немедленно запереть свою дверь, но прежде, чем она встала из-за стола, Феррагус вошёл и стал на пороге.
- Я остаюсь здесь, – объявил он.
- Разумеется, сеньор, если вы считаете, что это мудрое решение, – сказала Сара, своим тоном давая понять: ей совершенно безразлично, что будет делать Феррагус.
- И вы останетесь со мной, - продолжил он.
Саре сначала показалось, что она ослышалась, но сообразив, что Феррагус не шутит, она покачала головой:
- Не смешите меня. Я уеду с британскими войсками.
В этот момент в нижнем городе затрещали выстрелы. На причалах всего лишь расстреливали бочки с ромом, но Сара не могла этого знать и подумала, что французы уже в городе. Всё было совершенно непонятно: то говорили, что будет сражение, потом – что французов разбили, а теперь всем приказали уезжать из Коимбры, и французы наступали.
- Вы останетесь со мной, – повторил Феррагус тоном, не терпящим возражений.
- Разумеется, нет!
- Закрой свой поганый рот! – сказал Феррагус.
- Я думаю, вам лучше уйти, – пробормотала Сара.
Она говорила твёрдым тоном, но её лицо исказилось от страха. Феррагус, возбуждённый этим зрелищем, навалился на стол всем телом, отчего тоненькие ножки изящного предмета меблировки заскрипели.
- Это и есть ваши рекомендации? – спросил он, сгребая листочки бумаги со стола.
- Которые вы обещали подписать, - напомнила Сара.
Вместо этого он порвал бумагу в клочья.
- Ты проклятая шлюха, – заявил он и добавил кое-что ещё, выученное за годы службы в британском королевском флоте.
От каждого такого выражения она содрогалась, словно от удара по лицу. Произведённый его словами эффект пришёлся по сердцу Феррагусу, и он решил, что ему, наверное, понравится учить высокомерную английскую сучку уму-разуму.
- Твоя обязанность теперь, женщина, состоит в том, чтобы угождать мне, – подвёл он итог.
- Ваша шутка не остроумна, – сказала Сара.
Феррагус усмехнулся.
- Знаешь, что я мог бы сделать с тобой? – спросил он. – Я мог бы отослать тебя в Лиссабон с Мигуэлем и поручить отправить тебя в Марокко или Алжир. Я мог бы продать тебя там. Знаешь, сколько стоит в Африке белая плоть? – он сделал паузу, наслаждаясь выражением ужаса, проступающим на её лице. – Ты была бы не первой девкой, которую я продал.
- Убирайтесь! – в отчаянии прошептала Сара, опираясь на жалкие остатки гордости, которые ещё не смыло волной страха.
Она озиралась вокруг, но ничего, способного заменить оружие, кроме чернильницы, в пределах досягаемости не было. Сара уже было собиралась швырнуть её в глаза Феррагусу, но он потянулся к ней через стол, и она шарахнулась к окну. Сара всегда считала, что достойная женщина должна скорее умереть, чем пережить позор, и уже подумала выброситься из окна и найти смерть на камнях двора, но оказалось, что воплотить свои убеждения в реальность бывает очень трудно.
- Раздевайся, – сказал Феррагус.
- Уходите! – удалось прошептать Саре.
Феррагус ударил её кулаком в живот и вышиб из неё весь воздух. Когда она согнулась, он просто порвал её синее платье вдоль спины. Сара отчаянно пыталась уцепиться за его клочки, но он был гораздо сильнее и прекратил её жалкие попытки спасти хотя бы нижнее бельё ударом по голове. Голова загудела, как колокол. Сара рухнула на пол, в бессильном отчаянии наблюдая, как он выбрасывает её порванную одежду во двор. В этот момент, к счастью, Мигуэль закричал снизу, что прибыл майор Феррейра.
Сара открыла было рот, чтобы позвать на помощь своего хозяина, но Феррагус пнул её в живот, и она не смогла выдавить из себя даже писка. Феррагус скомкал и выбросил из окна постельные принадлежности, потом наклонился, силой отвёл от лица её руки, которыми она пыталась заслониться, и угрожающе заявил:
- Я вернусь, мисс Фрай.
Она зарыдала, но в этот момент с лестницы послышался голос майора Феррейры, и Феррагус отпустил её, вышел из комнаты и запер снаружи дверь.
Сару трясло от ужаса. Она услышала, что оба брата ушли, и решила вылезти из окна, но стена снаружи была гладкой, никаких выступов, за которые можно было бы зацепиться, а прыгать очень высоко. Мигуэль, прогуливающийся во дворе, ухмыльнулся ей и погладил заткнутый за пояс пистолет.
Так, голая и охваченная стыдом, она сидела на сплетённой из верёвок сетке кровати и почти умерла от отчаяния, когда услышала на лестнице шаги. Она скорчилась под окном, обхватив руками колени, но раздавшийся голос был незнакомым и говорил по-английски. Дверь с треском распахнулась от сильного удара, и с порога на неё уставился высокий мужчина в зелёном мундире с синяком под глазом и длинным палашом в руке.
- К вашим услугам, мэм, – сказал он, и Сара поняла, что спасена.