Один из теоретиков демократии обосновал суждение, в соответствии с которым в сердцевине современных демократий "скрывается росток деспотии" (Kin, 1995). Нас заинтересовала диктаторская природа западных демократий в отношениях с другими странами. Удивляет идейное структурное сходство демократических и сталинских диктатур. Обе они хотят единства мира, требуют единого центра политического универсума, жестоко карают непокорных (растаптывают автономию страны и свободную волю народа), навязывают суждение о хорошем народе и плохих вождях, не скрывают любовь к доктрине ограниченного суверенитета.
Почему западные демократии во внешней политике пошли путем политической диктатуры, а не уважения различий – серьезный вопрос для современных мыслителей. Здесь следует упомянуть об одной, редко анализируемой особенности демократического империализма. Скорее всего, речь идет о своеобразном политическом нарциссизме, что означает специфическое отклонение в оценке объективной действительности. Эти западноевропейские демократические объединенные общества (демократические диктатуры) – хорошие и возвышенные, а другие – отвратительные и извращенные. С этой нарциссоидной точки зрения бомбардировки (СР Югославия) – наказание за политику тех стран, которые не согласны отказаться от своих ценностей и своих интересов. Рано или поздно эта форма западной демократической диктатуры признает свое поражение. Невозможно унифицировать извне социальную, политическую и культурную жизнь наций и государств, невозможно с помощью зла и насилия создать добрый мир.
Считается, что формирование пространства идей, знаний, ценностей демократии завершено, и теперь предстоит внедрить его в государства, которые не являются демократическими по стандартам центров мировой демократии, или же они вовсе недемократические. Как это выглядит – показывает опыт Сербии (СР Югославии), Республики Сербской, Грузии, Украины, Белоруссии. Все мы могли убедиться в том, какие средства используются для получения результатов в по сути своей демократических выборах. Они спускаются из-за границы и навязываются изнутри так называемыми "демократическими экстремистами", чтобы убрать тех, кто не нравится демократическим глобалистам.
Из-за рубежа раздается критика режимов в самых разных формах – сообщения правительственных учреждений, запуск лжи в СМИ, информация НПО (Международная кризисная группа), группы пристрастных интеллектуалов. Используются тяжкие обвинения в адрес личностей избранных представителей народа. Милошевич был назван "диктатором", и эту ложь мог опровергнуть любой, зная результаты многопартийных выборов и буйство частных СМИ в Сербии в 1990 году. В резолюции американского Конгресса белорусскому народу рекомендуется "поддерживать его преданность свободной и открытой демократической системе. Занять свое место в создании процветающей рыночной экономики и способствовать попыткам Белоруссии занять место равноправного члена западного демократического сообщества" (Политика, 18.3.2996). А на выборах президента из пяти кандидатов А. Лукашенко получил более 80 % голосов!
Другой метод выборов вассального руководителя продвигается внутри государства. Вводятся экономические ограничения, ограничивается доступ к западному раю, финансируются неправительственные организации и оппозиционные партии с целью распространения демократии. Широко известно, что только американская администрация выделила более 59 миллионов долларов на свержение С. Милошевича (это только по официальным данным). Недавно мы узнали, что ЕС уже потратило 15 миллионов евро на "создание гражданского общества и развития свободной мысли" в Белоруссии (Политика, 23 марта 2006).
Институты демократии и их уничтожение в Сербии
Существует несколько основных отличий демократического общества: разнообразие институтов – политических, экономических, информационных, прав человека и свобод; уважение правил игры; функциональные противоречия; минимальный консенсус в отношениях к ценностям.
Институты. Разнообразие экономических, политических и культурных институтов присуще демократическому строю. Отрицающий эти институты не может считаться демократом. Сербская политика в работах определенного круга социологов (Светозар Стоянович, Загорка Голубович) делится на периоды "антидемократической" и "демократической" политики с 1990 года по 5 октября 2000-го, а после "сербской октябрьской революции" до 2010 – на "проевропейскую" и "силы прошлого". С первым политическим периодом не связывается ни одного действия, направленного на запрет какой-либо политической партии, несмотря на то, что СФРЮ находилась в состоянии распада, а Сербия подверглась невиданной международной изоляции. Тем не менее, некоторые "демократы" после 5 октября не стеснялись требовать запрета иных политических партий, в частности, самой большой и самой преданной государственным и национальным интересам – Сербской радикальной партии. Ненад Чанак, лидер ЛСВ /Лига Социал-демократов Воеводины – B. C./ (более десяти раз) и Г17+ /правоцентристская, либерально-консервативная партия – B. C./ открыто требовали запретить СРП /Сербская радикальная партия – B. C./. Г17+ призывала прокуратуру запретить деятельность СРП (Политика, 8 июня 2006). На сайте "демократической молодежи" 10 июня 2006 года был поставлен вопрос: "Следует ли запретить сербских радикалов?" Один из предложенных вариантов был таков: "Запретить? Да их надо уничтожить!" Такое отношение к политическому противнику, помимо всего прочего, свидетельствует о том, что под маской демократии прячется жесточайший тоталитаризм. Каждый знающий человек понимает, что такое требование – первый шаг к тоталитарному порядку. Известно, что Гитлер требовал запретить политические партии. Такие требования являются насилием над плюралистическими демократическими институтами, а в итоге они ликвидируют свободы.
Соблюдение правил политической игры (законов и процедур) – первое условие функционирования демократии. Все игроки на политической сцене обязаны придерживаться требований закона и процедур вплоть до момента их изменения. Dura lex sed lex – говорит латинская пословица.
В Сербии утвердилось вялое и крайне странное отношение к требованиям закона. Скупщина Сербии в 1998 году приняла несколько законопроектов, которые подверглись мошной критике со стороны "демократической оппозиции". Проект закона о частотах вещания, например, был объявлен душителем СМИ, а речь в нем шла только о регулировании их работы, потому что в цивилизованном обществе не принято, чтобы каждый делал то, что ему хочется. Сопротивление этому закону оправдывалось борьбой за демократию. А уже в апреле 2006 года Республиканское агентство по распределению частот в Сербии приняло решение закрыть телеканал БК, и даже использовало с этой целью полицию.
Закон об Университете также встретил сопротивление "демократической оппозиции". Правительство переняло западноевропейский принцип – тот, кто финансирует, тот и контролирует. Часть "демократической оппозиции" сочли закон удушением автономии, хотя речь шла всего лишь о передаче контроля за работой Университета в соответствующее министерство, причем вовсе не запрещалось создание частных университетов. Эти примеры показывают, что в Сербии идет борьба части оппозиции с правом избранного парламентского большинства принимать законы, и это есть не что иное, как борьба с правовым государством. Никто не спорит с тем, что законы могут быть неудачными. Но никто из критиков не предложил ничего иного, кроме того, чтобы все оставить по-прежнему. В остальном, самым значительным фактом является то, что этот закон принят парламентом, и может быть изменен только при другом составе парламента. И эти законы считаются "тоталитарными"!
Роль некоторых неправительственных организаций в подрыве демократических порядков весьма заметна в Республике Сербии. Политические партии являются посредниками между гражданским обществом и государством, но они недостаточны для создания согласия в обществе (поэтому и подключаются к процессу общественные движения).
Некоторые теоретики выдумали, что недостаточную деятельность партий следует дополнить работой НПО, которые должны "защищать общество от государства". Их представляют как промоутеров "европейских ценностей", которые хотят, чтобы нация сама изменила свое осознание, они намерены изменить характеристики личности, пытаются подавить традиции.
Конечно, это относится не ко всем НПО. Некоторые из них полезны и необходимы. Опыт Республики Сербии и других стран Восточной Европы свидетельствует, что некоторое количество НПО организовано по псевдополитическому принципу. Они работают с мошной иностранной финансовой, дипломатической поддержкой, с поддержкой иностранных спецслужб. Они действуют как своеобразные "демократические большевики", то есть как маленькие группы, которые стремятся навязать свои взгляды, используя широко распахнутые для них двери СМИ. Например, стоит рассмотреть сообщение Хельсинкского комитета по правам человека в постмилошевичской Сербии, опубликованное в газете "Национал" 28 января – 1 февраля 2003 года. Это сообщение преследовало цель как бы с позиции прав человека оценить состояние политического духа и национального самосознания в Сербии после падения Милошевича. Сообщение характеризуется следующим: 1) оно составлено в Сербии группой сербских интеллектуалов; 2) это НПО связано с заграницей финансово и идеологически; 3) оно пропагандирует антицивилизационный подход к национальной реальности; 4) под громким именем "прав человека" протаскивает мрачный идеологический тоталитаризм; 5) насаждает коммунистическую модель создания нового сербского человека, только с противоположным знаком.
В сообщении (кому адресованном?) страстным идеологическим слогом критикуются политики "старого и нового режима", руководящие культурные институты сербского народа, новая политическая элита и особенно ценности: сербство и православие. Все сербское национальное население обвиняется в поддержке "сербского национализма, консерватизма, организованности, антизападных и антигаагских настроений". В таком состоянии сербского национального самосознания эта НПО обвиняет ведущие институты: Сербскую православную церковь, Сербскую академию наук и искусств, Университет, старых и новых политиков, некоторые патриотические организации и таких философов, как Николай Велимирович, Иустин Попович, Димитрий Лётич. Эта НПО полагает, что в Сербии коммунистические левые действуют рука об руку с нацистскими правыми.
Кто может разобраться в этой галиматье? Однако известно, чему она служит. Рассмотрим чисто политическую "деятельность", которую развивают на просторах СМИ псевдополитические организации, состоящие из нескольких человек. 14 июня 2006 года выступили: Фонд гуманитарного права, Центр за устранение оружия массового поражения в культуре, Белградский круг, Комитет юристов за права человека, Гражданская инициатива, Женщины в черном, Инициатива молодых и Хельсинкский комитет по правам человека. Они распространили листовку, в которой напомнили о деятельности СРП (Политика, 15.6.2006). В ней названы имена политиков, которых критиковала СРП, и напоминается, что расовая и политическая дискриминация является уголовным преступлением, и потому требуют запрета СРП. Нормальный человек просто не может поверить в это. Они требуют запрета дискриминации, одновременно поддерживая и требуя дискриминации политической! И это – Комитет юристов за права человека! Про остальных же известно, кто и что они такие. Это яркий пример действий "демократических экстремистов", антидемократических личностей и групп, скрывающихся под личиной демократии. Демократия для них служит инструментом разрушения ее же фундаментов ради чьих-то интересов или психологических потребностей.
СМИ и насилие
СМИ способствуют демократии, если придерживаются неких основных принципов открытости. Они должны уважать факты и правила – выслушивать и другую сторону. Есть журналисты, которые информируют, которые анализируют и которые исповедуют определенные политические принципы. В Сербии журналисты организуют особую группу "скрытой власти". Они в первую очередь запускают обработанную (упакованную) информацию и предоставляют ее читателям в собственной интерпретации. С другой стороны, они определяют границы общественного мнения. Публикуют только то, что они считают необходимым публиковать. Осуществляют подбор сотрудников и текстов в соответствии с политическими или иными идеологическими стандартами.
Журналисты используют язык насилия или толерантности. Они пишут о "языке ненависти", но сами пользуются таким языком ("Радикальные разбойники", М. Милосавлевиħ, НИН, 15.6.2006), или не хотят замечать таких фактов своей работе ("фашисты"). Например, можно услышать такое: мы живем в "шизофренической действительности", "вокруг нас полно примитивов", "избиратели всегда выбирают худших", что "слишком много болтают", что политики "психопаты", что правительство "болеет духом", что народ "не любит правду". Анализируя содержание "общественного дискурса", подобными выражениями можно заполнить десятки страниц.
Электронные СМИ – особый разговор. Они находятся в собственности государства или в частных руках. Их редакционная политика напрямую зависит от формы собственности. В Сербии после 2000 года некоторые телеканалы поменяли идеологические позиции на противоположные (Студия Б), иные же продолжили идеологический отбор программ почти коммунистического типа (Б92). Некоторые каналы своими программами и пристрастной редакционной политикой распространяют формы духовного, информационного насилия в Сербии.
Отношения между партиями – показатель успешности действующей демократии. Споры (экономические, социальные, культурные, религиозные) – "животворящий сок демократии", но только до тех пор, пока интеграция общества не оказывается под угрозой (Lipset, 1969). В политической жизни партии в основном борются за власть, и уже тем самым становятся соперниками. Они выражают партийное, но также и национальное сознание. Однако помимо споров, партии вынуждены и сотрудничать. Без стремлений к компромиссу (чтобы согласовать интересы) политическая борьба превращается в постоянную конфронтацию, а это тлетворно влияет на дух сообщества.
Иной раз споры между партиями в Сербии приобретают такой характер, что напоминают слова одного тори прошедших веков: выиграть выборы, или пусть страна погибает! Часто партийные лагеря становятся источником невиданной ненависти. Партийное сознание не смеет превышать сознание национальное, государственные интересы являются первичными.
В Сербии существуют региональные тенденции, которые исторически наносили вред национальным целям, и продолжают это делать поныне. В сербском политическом сознании существует амбивалентная тенденция: стремление к национальному единству, а также боязнь раздоров, присущая национальному сознанию со времен Косовской битвы. И в наши дни местничество с сепаратизмом появляются, правда, в скромных размерах, неких коалиций в Воеводине (Чанак), Шумадии, Санджака. Партийные споры подогревают малые партии. Закон о политических партиях разрешает создание малых партий, а это разъедает политическую жизнь Сербии. В ней зарегистрировано более трехсот политических партий.
Вербальные политические споры ведутся языком полным нетерпения. В политической жизни, как правило, используется грубый язык. А ведь он должен подчиняться общим потребностям граждан и сообщества. Трудно понять политика, который о своем обществе (и своем народе) говорит, что оно "больное", или политика, который за границей утверждает, что в Сербии царит "мрак".
Демократическая политическая жизнь не должна концентрироваться вокруг власти. Но прежде стоит спросить: а что такое власть? Наши политические вожди должны бы знать, что власть – не зло, как ее представляют, потому что иначе они не боролись бы за нее с такой страстью. Из всех ее ветвей самой аппетитной им кажется исполнительная.
Деятельность наших политиков, в основе которой покоится идея о власти как о зле, которое следует постоянно атаковать, приводит к следующим последствиям. Такая тактика обвиняет демократию в том, что она не препятствует злу, и при этом не осуждает политических деятелей. Поппер тонко заметил, что каждая оппозиция имеет то большинство, которое заслужила.
Последствия радикальных нападок на власть в демократии создает условия для возникновения у граждан мнения, будто власть и государство принадлежат не всем гражданам, а только тем, которые обладают исполнительной властью. Такое поведение может помешать перемене власти, поскольку все считают, что вся власть одинакова. Демократию следует развивать с помощью институтов контроля и перемены властей, а не речами о пагубной и злой власти.
Из такого отношения к власти, как к единственному добру, за которое следует бороться, происходит иллюзия, что дела в обществе можно поправить, завоевав власть. Это может стать разящей силой каждой стратегии. Действенной стала бы та власть и та оппозиция, которая боролась бы за контроль над властью и ее уравновешенностью. Тем самым она смогла бы осуществить реальные ожидания, а не туманные рассуждения о радикальном добре.
Ценность толерантности в демократии наблюдается в уважении идейных и политических различий; она осуществляется в результате самоконтроля и уважения чужих мнений, ценностей, выбора. Толерантность необходима для существования мнений меньшинства и большинства. Она призвана обуздывать агрессивность, ненависть, страсть. Для развития толерантности необходимо знать ее источники: природу человека, предрассудки, этноцентризм.
Толерантность в Сербии коренится в человеческой природе, или в национальном характере. Многочисленные исследования показали, что традиционный и авторитарный тип личности преобладает в структуре национального характера. Этнопсихологи указывают на два свойства сербов: анархическая индивидуальность и зависть. Можно представить, как эти особенности выражаются в политике, которая является самой удобной социальной сферой для "политической антропологии".
В Сербии используются самые тяжкие обвинения в адрес противников: "титоист", "сталинист", "диктатор", "фашист". Каждый хоть слегка политически образованный человек знает, каковы главные признаки фашизма – расизм, антипарламентаризм, полное единство партии, вождя и народа, монополия на СМИ, преследование политических противников, стремление господствовать в мире. Использование этого понятия в политических спорах в Сербии свидетельствует об отсутствии толерантности и избытке ненависти.
Для внутреннего функционирования демократии необходимо согласие по поводу основных ценностей, как во внутренних вопросах, так и в отношении зарубежных стран. Наряду с проблемой консенсуса по основным ценностям необходимо рассмотреть и проблему легитимности. По Максу Веберу, власть в государстве должна быть подтверждена рационально (законодательством), традиционно (вера в святость наследия), харизматически (исключительно личные свойства). В демократии легитимность устанавливается нормативным порядком, в котором юридически формируется равноправие и свобода граждан избирать свою власть и быть избранными.