Кстати, этих кораблей было гораздо больше, чем Шивиндт называл Гальдеру. В германских портах стояло немало эсминцев, миноносцев и вспомогательных судов времен Первой Мировой войны и еще более ранних лет, использовавшихся в качестве учебных и вспомогательных. За три месяца их можно было привести в состояние, позволяющее выйти в открытое море - хотя бы однократно. Можно было резко ускорить ремонт поврежденных в Норвежской компании "Шарн–хорста" и "Гнейзенау", довести до боеспособного состояния достраиваемые линкор "Бисмарк" (пусть и без системы управления огнем) и тяжелый крейсер "Принц Ойген". Наконец, вермахт захватил в 1940 году значительную часть норвежского и голландского флотов и установил фактический контроль над датским флотом. Боевые возможности всего этого паноптикума не следует преувеличивать, но подобная "тотальная мобилизация" давала Германии возможность один раз - на решающие три–четыре дня - получить достаточно сбалансированный десантный флот, способный обеспечить "английскую операцию".
Понятно также, что лишнее время предоставило "Люфтваффе" возможность внести в свои действия по завоеванию господства в воздухе некоторые элементы тактической игры. В сентябре и октябре были проведены две имитации вторжения с переключением действий германской авиации на дороги и узлы коммуникаций. В течение октября в Тронхейме были сосредоточены корабли будущего Полярного флота Германии, причем во всех случаях создавалось впечатление вынужденных действий, предпринятых в связи с налетами английской авиации.
Первыми в море вышел датский броненосец "Нильс Юэль" и норвежский эсминец "Тайгер". Уже в море их команды узнали, что корабли направляются в Рейкьявик со специальной дипломатической миссией. Вероятно, большинство моряков решило, что речь идет о переходе на сторону союзников.
Утром следующего дня Тронхейм покинула транспортная подводная лодка и-139, сопровождающий ее транспорт начал движение двенадцатью часами позже. Целью этой группы кораблей (соединение А 4) были демонстрационные действия в районе острова Ян-Майнен. Никакого смысла в захвате Ян-Майнена не было, именно поэтому склонный к парадоксам фюрер и решил высадить там небольшую десантную группу. "Подводники" должны были действовать ночью. В темноте им предстояло преодолеть полосу прибоя, собраться на берегу и скрытно захватить пирс, к которому утром будет швартоваться транспорт с двумя десантными ротами.
(- Это невозможно, - сказал командир лодки. - Группа погибнет во время ночной высадки на берег.
- Вы что, считаете, что спасательные шлюпки могут быть использованы только днем и в идеальную погоду? - удивился Арене, бывший командир лайнера "Бремен" коммерческого флота, произведенный в контр–адмиралы и назначенный командующим десантным соединением.)
1 ноября в 23:00 порт покинули линкоры. Цилиакс предупредил экипажи, что речь идет об очередных учебных стрельбах, которые будут совмещены с испытаниями маневренных свойств "Бисмарка" и "Принца Ойгена" и продлятся не более суток.
В действительности, второго ноября корабли взяли курс на Исландию.
В Исландии и на Фарерских островах широко применялись десанты с "летающих лодок" - не только флот, но и авиация Рейха использовались в этой операции с максимальной нагрузкой. Резервов выделено не было: ни в портах, ни на аэродромах в решающие дни не оставалось ничего.
Высадив часть войск в Рейкьявике, "Бремен" и "Европа" в сопровождении Полярного флота Германии направились на юго–восток. 7 ноября, в день "Д", они встали на рейде ирландского города Корк.
Ночью 7‑го ноября жители города Пензанса, расположенного на полуострове Корнуолл, километрах в тридцати от мыса Гуэннап, были разбужены очередной, третьей за последние полтора месяца имитационной выходкой немцев, которые, по–видимому, всеми силами старались отвлечь внимание от района Рейкьявика. После "демонстраций" в сентябре и октябре в Корнуолле никто - от командующего обороной округа до последнего сапера, дежурящего возле заложенного под аэродромные сооружения фугаса - уже не верил в возможность высадки. 7‑я парашютная дивизия выполнила свою задачу и почти не понесла потерь этом этапе операции.
Для Черчилля и Айронсайда высадка также оказалась полнейшей неожиданностью, и в течение какого–то времени они даже были склонны рассматривать ее как некий отвлекающий маневр. Лишь к середине дня, когда стало ясно, что немцы ведут боевые действия почти по всей южной оконечности Англии - от мыса Лизард до Ярмута, когда в Корнуолле и на побережье залива Лайм уже обозначился явный успех атакующих, которые соединили тактические плацдармы в оперативные и начали проникновение вглубь английской территории, когда попытка Портсмутской флотилии обстрелять плацдарм и уничтожить высадочные средства обернулась гибелью двух эсминцев, попавших под удары пикирующих бомбардировщиков из Шербура, когда выяснилось, что английские истребители отсутствуют в воздухе, несмотря на прямые обращения Черчилля к Даудингу, - только тогда высшее руководство Великобритании убедилось, что оно имеет дело с серьезной операцией противника.
С началом Битвы за Южную Англию совпало резкое осложнение политической обстановки в Ирландской республике. В два часа дня Дублин неожиданно в ультимативной форме потребовал вывода британских войск "с территории единой и неделимой Ирландии". В 4 часа стало ясно, что в Эйре происходит военный переворот. И еще двумя часами позже Черчилль узнал, что этот переворот поддержан высадкой в порту Корк немецких войск.
***
17 ноября, на десятый день высадки и на второй день шторма на Ла-Манше, Рунштедт перешел в решительное наступление. Пехотные корпуса 3‑й и 6‑й армии охватывали Лондон. Танковый корпус Гота, введенный под Солсбери в "чистый" прорыв, уже вечером следующего дня овладел Оксфордом и мостом через Темзу.
Двадцатого числа фон Рунштедт отдал последнее в ходе Английской кампании оперативное распоряжение: "Оборона противника разваливается. Приказываю, не отвлекаясь на лондонскую группировку врага, преследовать английские войска в общем направлении на Бирмингем".
В такой операции, где захватывается Исландия, Фареры (хотя бы временно), Ливерпуль (последняя цель десантной группы Аренса), Южная Ирландия присоединяет Северную и становится сателлитом Рейха, а высадка происходит на очень широком фронте - и именно в тот момент, когда основные силы английского флота растянуты между Гренландией и Норвегией, пытаясь перехватить неожиданно вышедшие в море немецкие корабли, - англичане не смогут организовать организованный отход, и Острова будут потеряны целиком.
В США с неизбежностью будет поставлен вопрос о законности третьей подряд баллотировки Рузвельта, в результате чего президент даже если не будет смещен, то все равно хотя бы временно утратит свободу действий и станет заложником изоляционистов. Фашистская Германия установит полное господство в Западной Европе и подойдет очень близко к полной победе во Второй Мировой войне…
Реалистичен ли такой вариант? С формальной военной точки зрения - вполне.
…В реальной военной истории примеров успешного проведения абсолютно бредовых операций можно отыскать более чем достаточно. И дело вовсе не в том, что "небывалое бывает", а в том, что общепринятое представление при внимательном рассмотрении очень часто оказывается поверхностным и не соответствующим реальности. Нельзя высаживать войска прямо с транспортов на необорудованное побережье? Но позвольте, японцы в 1941–1942 годах только этим и занимались! Нельзя проводить караван из сотни барж через пролив, где водятся вражеские эсминцы? Но на один эсминец придется по десятку барж, к тому же их еще нужно найти в темноте (а радиолокатор при умелой постановке помех покажет еще несколько сот барж и линкор впридачу)…
Да, операция, в которой одни и те же силы без возвращения на базу проводят одну за другой сразу несколько высадок в разных местах, выглядит чем–то фантастическим. Но ведь в изложенной альтернативе немцы высаживали разные подразделения, находившиеся на борту огромных лайнеров. Между тем японцы иногда умудрялись высаживать одни и те же войска - с острова на остров, от разгрузки до новой погрузки.
Куда более значительную проблему представляет снабжение высадившихся частей - особенно на отдаленных плацдармах. Но здесь сразу же вспоминается "Токийский экспресс" на Гуадалканал или снабжение Севастополя с помощью эсминцев и подводных лодок. Да, в том и другом случае операции закончились поражением - но исключительно из–за того, что продолжались они по несколько месяцев. Немцы же должны захватить Англию за несколько недель.
Но для того, чтобы решиться на такой ход, во–первых, требовалось снова пойти на колоссальный риск. Для подобных действий, как писал по сходному поводу великий шахматист А. Алехин, нужно "мужество, но и ослепление". А немцам - после Французской компании - было, что терять. И, во–вторых, немецким командующим пришлось бы отказаться от очень многих своих убеждений.
Но тогда они бы перестали быть немцами.
Сюжет пятый: "Барбаросса" - планирование поражения
I
В Текущей Реальности вермахт приступил к разработке альтернативных планов давления на Англию еще до того, как определился окончательный провал "Морского Льва", то есть летом 1940 года.
Очень соблазнительным казалось захватить Гибралтар. Помимо огромного морального значения, такая победа привела бы к стратегической изоляции Средиземноморского и Североевропейского театров военных действий. Во всяком случае, англичане лишились бы возможности держать в Гибралтаре флот, способный быстро выдвинуться на любой из этих двух ТВД и решить там исход сражения. Да и посылка подкреплений на Мальту и на Ближний Восток была бы решительно затруднена.
Для штурма Гибралтара нужны были тяжелые орудия, отборная пехота, а главное - разрешение Франко пропустить войска через свою территорию. Каудильо Испании, несомненно, был бы только рад расплатиться за помощь, оказанную ему Гитлером и Муссолини во время гражданской войны, но он понимал, что подобный шаг означает войну с Великобританией, которая для Испании - при ее огромном побережье и совершенно недееспособном флоте - оказалась бы фатальной. Так что, выражаясь шахматным языком, Гибралтар был косвенно защищен - и именно господством Великобритании на море.
Франко дипломатично потребовал за свое содействие Марокко и Оран, зная, что Гитлер сочтет это абсолютно неприемлемым. Кроме того, Гитлер рассматривал Испанию как один из каналов получения Германией стратегически важных грузов и не хотел втягивать ее в войну и зону английской блокады; вежливый ответ Франко вполне устроил диктатора. На этом Гибралтарская стратегия Рейха, в сущности, и закончилась, хотя теоретическая ее разработка продолжалась в германском Генштабе вплоть до конца 1942 года.
И Франко, и Гитлер оказались в плену забавного оптического обмана. Британский Гранд Флит "образца 1914 года" имел возможность, сосредоточив в Северном море превосходящий противника дредноутный флот, направлять на второстепенные театры военных действий целые эскадры старых, якобы никому не нужных броненосцев и крейсеров. Но "Хоум Флит" 1939 года, дитя "политики экономии", был не в состоянии одновременно прикрывать Острова от вторжения, океан от немецких рейдеров, Средиземное море от итальянского флота, да еще вдобавок к этому блокировать испанское побережье. Для этого физически не хватало кораблей. В полном соответствии с принципами стратегии, согласно которым расширение пространства конфликта выгодно владеющему инициативой, вовлечение Испании в войну летом - осенью 1940 года было бы полезно только Рейху. Как и в случае с отказом немцев от прямой высадки на английское побережье, Британию спасло уже не владычество над морем, а память об этом владычестве.
Захват или нейтрализация Гибралтара в ряде вариантов оказывались очень важной операцией, но ни в коем случае не решающей. Более надежным средством давления на Англию считались действия в Египте: овладение этой ключевой территорией, включая Суэцкий канал, выход в Палестину и далее на нефтеносный Средний Восток. Поскольку премьер–министр Ирака Рашид Али готовил выступление против Британского владычества, да и остальные арабские территории были настроены прогермански, такой план выглядит вполне обоснованным.
Потеря Египта, возможно, не стала бы для Великобритании фатальной - но положение правительства У. Черчилля ухудшилось бы катастрофически, и совсем не очевидно, что сэру Уинстону удалось бы сохранить кресло премьера. Это, разумеется, не означает, что к власти в обязательном порядке пришли бы сторонники соглашения с Гитлером. Летом–осенью 1940 года таких в Великобритании было немного, и существенных постов они не занимали. Историки обычно указывают на лорда Галифакса и "Клайвлендскую клику", но политический вес бывших "умиротворителей" после сентября 1939 года значительно уменьшился, а их позиции существенно изменились. Германия угрожала "постоянным интересам" Англии, это понимал весь британский истэблишмент. Это значит, что мир мог быть подписан только как признание тотального военного поражения, угрожающего физическому существованию нации. Падение Египта такой угрозы еще не создавало.
С другой стороны, смена кабинета У. Черчилля с неизбежностью ослабила бы военные усилия Великобритании. Объективная реальность состояла в том, что военного и политического деятеля сравнимого с ним масштаба в стране просто не было. Так что, добившись падения Черчилля, Рейх уже одержал бы важную политическую победу.
Понимая это, король Георг VI, по всей видимости, использовал бы свои прерогативы в интересах сэра Уинстона, нарушив целый ряд неписанных соглашений между ветвями власти. Это привело бы к конституционному кризису в Англии, но… в данном случае исследование альтернативной политической Реальности завело нас слишком далеко, и настало время прервать этот такт анализа.
С формальной точки зрения поражение в Египте привело бы к тому, что британский флот оказался бы вытеснен из восточного сектора Средиземного моря. Путь из Индийского океана в Европу увеличился бы на 8000 километров, что эквивалентно уменьшению используемого тоннажа в 2–4 раза. Ни в Первую, ни во Вторую Мировую войну сокращение грузооборота, вызванное действиями на коммуникациях германских подводных лодок и надводных рейдеров, и близко не подходило к таким цифрам. Между тем Индия и Юго - Восточная Азия были основными районами получения Великобританией крайне необходимой именно сейчас долларовой выручки.
Потеря нефти Среднего Востока была для Британской Империи серьезной, но не фатальной проблемой. Со своей стороны, немцы получили бы важный, но плохо связанный с территорией Рейха источник ресурсов. Военное и экономическое равновесие сместилось бы в их пользу - но отнюдь не решающим образом. Может быть, самым важным достижением для немцев была бы возможность создать угрозу советскому Закавказью.
Возможность достижения в 1940 году далеко идущих результатов в восточном Средиземноморье особых сомнений не вызывает. Но здесь также вмешались политические факторы: Средиземное море было вотчиной Муссолини, который летом–осенью 1940 года был отнюдь не готов призвать на помощь немецкие войска. Штаб ОКХ был категорическим противником "периферийной стратегии", позиция ОКБ никого не интересовала, а Гитлер на "египетском плане" настаивать не стал.
Предполагалось, что итальянцы сами захватят господство на Средиземном море и в его окрестностях, тем более, что возможности для этого у них были. К осени 1940 года англичане имели на Средиземноморском театре 6 линкоров (из которых только один был сколько–нибудь современным), 3 авианосца, 11 крейсеров, 12 подводных лодок и три флотилии эсминцев (по разным данным, от 25 до 29 единиц одномоментно). Соединение "Н" - новый линкор, авианосец и 9 эсминцев - базировалось на Гибралтар и, пока сохранялась угроза вторжения на Британские острова, могло быть использовано в восточном Средиземноморье только при крайней ситуации. Италия также имела 6 линкоров, из них два новейших, в остальном же ее флот существенно превосходил английский: 8 тяжелых, 11 легких крейсеров, 97 подводных лодок, 53 эсминца, не считая устаревших кораблей, которых тоже было достаточно.
Еще более значительным превосходством на Средиземноморском ТВД обладали итальянские сухопутные войска. В Египте летом 1940 года находилось около 30 тысяч британских пехотинцев, еще 20 тысяч оставались в Палестине. К этим цифрам надо прибавить еще около 30 тысяч солдат на остальном Ближнем Востоке, а также не то прибавить, не то вычесть 31 тысячу человек в египетской армии (которых не считает ни одна статистика: ни английская, ни германская, ни даже итальянская). Итальянцы имели на всем пространстве Восточной Африки 415 тысяч человек (с туземными формированиями - до 600 тысяч). Против Египта была сосредоточена армия Грациани в 236 тысяч человек, правда, из них лишь 75 тысяч располагались непосредственно на фронте.
В течение всего лета 1940 года стороны ограничивались беспокоящими действиями, причем за этот период англичане потеряли 150 человек, итальянцы же - около 3000.13 сентября они наконец перешли в некое подобие наступления, продвинулись на 80 километров, что составляло около половины "ничейной пустыни", разделяющей позиции сторон, и принялись за постройку цепи укрепленных лагерей.
Пока немцы вальяжно готовили вторжение на Острова, предполагая, что итальянцы находятся на волосок от овладения Египтом и установления господства на Средиземном море, а война скоро закончится, британское руководство в Лондоне справилось с шоком поражения, перевело экономику на военные рельсы и приступило к расширению масштабов войны. У. Черчилль с его любовью к проявлениям активности перебросил в Африку из Метрополии три танковых полка, в том числе почти все оставшиеся танки "Матильда". А Эндрю Каннингем, последний из великих английских адмиралов, готовился перенести войну во вражеские воды, имея в виду, что первые боевые столкновения на море итальянский флот без особых проблем проиграл.