В моём полку не было ни одного случая насилия (в это можно поверить, если учесть боевую репутацию и командные качества командира полка. – С.К.). Хотя, конечно, в такой огромной войсковой группировке, которая в 1945 году вошла в Германию, всякое случалось. Мужики по несколько лет женщин не видели. Кто-то и не устоял. Но сегодня многие признают, что сексуальные связи между нашими бойцами и немками далеко не всегда носили насильственный характер. Был и обоюдный интерес (что тоже понятно, ведь и многие немки давно не были осчастливлены мужским вниманием. – С.К.).
Непонятно другое: почему многочисленные иностранные и российские радетели за "чистоту фронтовых нравов" не ставят вопрос о страшном и жесточайшем насилии со стороны немцев, которому подвергались в годы войны народы СССР? И уж совсем дико, что пасквиль Бивора, переведённый на русский язык, публикуется в России. Это не плюрализм, а самый поганый цинизм, ведь подавляющее большинство оболганных уже не может ответить лжецам".
Да, защитить наших павших на той войне и всех ушедших от нас за семь десятилетий после войны обязаны их потомки.
Защитили!
4 февраля 1945 года президент США Рузвельт говорил Сталину в Ливадии, что "он поражён бессмысленными и беспощадными разрушениями, произведёнными немцами в Крыму".
Далее, по записи беседы:
"Сталин отвечает, что гитлеровцы не имеют никакой морали. Они ненавидят то, что создано рукой человека. Они просто садисты.
Рузвельт заявляет, что он согласен с маршалом Сталиным, что разрушения, произведённые немцами, – результат их садизма… Вообще маршал Сталин найдёт его, Рузвельта, сейчас гораздо более кровожадным по отношению к немцам, чем в Тегеране (на конференции 1943 года. – С.К.).
Сталин отвечает, что все мы стали сейчас более кровожадными. Немцы пролили слишком много честной крови".
А ведь Рузвельт увидел лишь Крым, где по-настоящему в руинах лежали только Севастополь и Керчь. Он не видел Сталинграда, не видел десятков тысяч пепелищ на месте сёл и деревень… И всё же даже виды освобождённого от немцев Крыма сделали американского президента "более кровожадным по отношению к немцам".
Что же тогда должен был чувствовать Сталин?
А что – подчинённые Верховного?
А что – народ, во главе которого стоял Сталин?
Ведь горе и разруху тотальной войны испытали и испытывали в 1945 году советские люди, а не собеседник Дос Пассоса – "краснощёкий майор" из благополучной заокеанской державы, на войне лишь нажившейся!
И всё же абсолютное большинство пришедшей в Германию вооружённой части советского народа сдержалось. Кого сдержала извечная русская способность к прощению даже не прощаемого, кого – внутреннее благородство, кого – просто жёсткий приказ.
Не сдержались единицы. Однако единицы в составе миллионов складываются в тысячи. Имеет ли кто-то право винить за них весь народ, который был вынужден послать миллионы своих достойных и не очень достойных (война не выбирает) сынов в те чужие земли, откуда пришли на родную землю война, смерть, разруха, горе?
В заключение раздела приведу ещё один документ. После знакомства с ним я долго раздумывал, давать ли его полностью? Не утомит ли его чтение нетерпеливого читателя, ведь это не "крутой" текст, рассчитанный на привлечение потенциального покупателя – любителя лихости в выражениях и сюжете.
Но приведу этот документ полностью по стр. 211–212 тома 15 (4–5) издания Института военной истории МО РФ "Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии)", подписанного в печать 18.04.95 года и изданного – в отличие от массовых тиражей антисоветских пасквилей – тиражом всего в полторы тысячи экземпляров.
"Донесение начальника 7-го отдела Политуправления
2-го Белорусского фронта начальнику 7-го управления Главного политического управления РККА об умерщвлении фашистом граждан немецкой национальности
2 апреля 1945 г.
(датируется по входящему штампу
7-го упр. ГлавПУ РККА. – С.К.)
При прочёсывании населённых пунктов в районе огневых позиций 94-го гаубичного артполка 23-й артдивизии 12 марта 1945 года вблизи деревни Зюбитц (22 км от города Данцига) в лесу в отдельном сарае были обнаружены три немецкие семьи из деревни Зюбитц, всего 16 человек, а именно:
1. Бюхенен Фрида (возраст не установлен)
2. Губерт – её сын, 7 лет
3. Гейнц – её сын, 6 лет
4. Морбин – её сын, 5 лет
5. Гарри – её сын, 2,5 года
6. Шварц Эрвин – 37 лет
7. Шварц Эрика, его жена – 39 лет
8. Петер – их сын, 6 лет
9. Карин – их сын, 5 лет
10. Вольфган – их сын, 2,5 года
11. Лере Берта – 39 лет
12. Бруно – её сын, 7 лет
13. Герберт – её сын, 14 лет
14. Линиял – 40 лет
15. Гизелла – её дочь, 15 лет
16. Эйверелах Эмген – её племянница, 2 года.
Из них Лере Бруно, Лере Герберт, Линиял Гизелла и Эйверелах Эмген оказались мёртвыми, т. к. у них было перерезано горло, а у остальных 12 человек были вскрыты вены на обеих руках, но в момент обнаружения они были ещё живы.
При оказании им медицинской помощи они отказывались от помощи, заявляя: "Лучше умереть, чем жить с русскими".
К вечеру 12 марта 1945 года умерло 11 человек: семеро детей и четыре женщины.
Расследованием установлено, что убийство указанных лиц было совершено Шварцем Эрвином, 1908 года рождения, уроженцем дер. Зюбитц, по национальности немцем, членом партии национал-социалистов с 1933 г., образование 7 классов, женет, работал авиамотористом на аэродроме в г. Гдыня.
На допросе он показал: "К приходу русских войск по месту моего проживания я увидел, что всё имущество потеряно и, будучи убеждён в своей фашистской партии, начал действовать чем мог против русских войск. Поэтому 12 марта 1945 года своей жене и троим детям вскрыл вены на руках с целью уничтожения их. После убийства своей семьи я предложил [то же самое сделать] соседям, которые привели свои семьи в сарай и при моей помощи вскрыли вены, а затем я вскрыл вены и себе. Убийство 15 человек я совершил с целью, чтобы остальные немцы узнали и распространили слух, что всё это совершили русские солдаты".
Оставшиеся в живых женщины подтвердили, что на умерщвление они согласились в результате агитации Шварца Эрвина, который и произвёл вскрытие вен лезвием безопасной бритвы, а также перерезал горло 4 человекам.
Одна из женщин, оставшихся в живых, Фрида Бохенен, показала, что она не желала резать руки, но, когда Шварц ей насильно вскрыл вены, она потеряла сознание и не видела, что делалось с её детьми.
Далее Фрида Бохенен показала, что Шварц говорил ей о том, что когда придёт Красная Армия, то будет насиловать и угонять немцев в Сибирь, поэтому жить дальше нет никакого смысла.
В распространении провокационной агитации Шварцу активно помогала Лере Берта, которая после вскрытия вен умерла.
В тот же день в районе деревни Зюбитц в лесу в шалаше была обнаружена женщина-немка Лере Маргарита – 18 лет со следами удушения на шее. Лере заявила, что её душили красноармейцы и пытались изнасиловать.
Отношении этого заявления Лере Бохенен Фрида показала, что Лере Маргарита является дочерью Берты Лере и следы удушения у неё являются следствием её попытки к самоубийству.
Несмотря на оказанную медицинскую помощь Шварц Эрвин 15 марта 1945 года умер от потери крови, а также умерли и все остальные лица, обнаруженные в сарае.
Начальник 7-го отдела ПУ 2 БФ
подполковник ЗАБАШТАНСКИЙ".
Здесь не требуются комментарии, но скажу, что этот страшный случай был тогда не единичным. Так, в полосе наступления 1-го Украинского фронта в селе Медниц были обнаружены 58 женщин и подростков, которые перерезали себе вены на руках.
Что это – фанатизм?
Пожалуй, нет!
Это страх перед расплатой, рядящийся в фанатизм.
А расплата, как сообщают нам толковые словари русского языка, – это возмездие за содеянное.
Нет, не любовь к Родине и не убеждённость двигали теми немцами, которые своими руками убивали своих же детей и в рядах "Вервольфа" насиловали своих же женщин для того, чтобы усилить у немцев страх перед русскими. Ими двигал страх, ими же порождённый и их же уничтоживший.
Это было тогда в Германии своего рода моровым поветрием – снизу доверху. Пиком его и концентрированным выражением стало умерщвление Йозефом Геббельсом и Магдой Геббельс всех шести своих детей перед собственным самоубийством.
Такова грустная правда о характере насилия над немцами в 1945 году. Породив насилие четыре года назад – в 1941 году, они и в 1945 году продолжали насиловать. Но теперь уже самих себя, поскольку возможности насиловать другие народы они в 1945 году лишились.
* * *
Я уже решил, что закончил с этой темой, но, перебирая свою библиотеку, вспомнил о дневниках сержанта Александра Родина. В 2000 году ИПО "Профиздат" тиражом в одну тысячу экземпляров издало этот удивительный и впечатляющий своей безыскусственностью и достоверностью документ эпохи. Книга "Три тысячи километров в седле" написана на основе фронтовых дневников самого Родина и его товарища по артиллерийской батарее сержанта Николая Нестерова, и ниже приводится несколько извлечений из неё.
"Находясь в Германии, – пишет Родин, – мы вспоминали, как безжалостно бомбили нас немцы в годы поражений, обстреливали, методично уничтожали, как мечтали мы когда-нибудь отомстить…, "уничтожить врага в его собственной берлоге".
И вот мы в "берлоге"…
…Надо сказать, что понятие "мирные жители" по отношению к немцам не могло уложиться тогда в нашем сознании: почти кто-нибудь в каждой их семье воевал, убивал наших…
Но мы, в отличие от фашистов, не убивали мирных немцев, не зверствовали!..
…В первые дни после перехода германской границы никаких руководящих указаний от политорганов… не поступало; позже, очень скоро, они появились, и всякое проявление некорректного отношения к немецкому населению железным образом пресекалось. Впрочем, наш комбат Гавриленко не нуждался в указаниях. Увидев солдата, несущего какое-нибудь "трофейное" имущество, он говорил: "Иди поклади на место, иначе я тебя, сукиного сына, расстреляю за мародёрство"!.. Мы спорили почти круглосуточно…
…Мы спорим. Спорим до хрипоты, но когда доходит до дела, то даже самые отчаянные "экстремисты" действуют совсем не так, как сами же призывают".
И как же эти простые русские люди действовали? А вот так… Плацдарм на левом берегу Одера. В доме, где установлен пулемёт "Максим", ретивый эскадронец, хвативший шнапсу, обнаружил в постели раненого немца и вознамерился его застрелить. Женские крики, детский плач…
Далее – прямая дневниковая запись:
"И вот наши "грозные мстители" накидываются на эскадронца, успокаивают женщин, детей. Я взял за руку маленькую девочку, хотел приласкать. Она задрожала, как в судороге. Страшно стало. Привыкнув к смерти, убивая и сам рискуя быть убитым, не могу осознать, как это можно простым нажатием курка умертвить живого, безоружного притом человека…"
А вот батарейцы нашли в пустом доме брошенного плачущего грудного ребёнка и передали немке, хозяйке дома, где остановились, приказав накормить подкидыша.
Опять прямая запись:
"Шутим между собой, не вырастет ли из младенца новый Гитлер. Неожиданно появляется его мать – молодая, худенькая, с распухшим от слёз лицом. Говорит быстро, глотая слёзы: она оставила своего Вольфганга на чьё-то попечение, но тот куда-то отлучился, а в дом, ей сказали, вошёл русский солдат и унёс ребёнка. Она думала, он его понёс убивать… Плачет, смеётся, благодарит…"
Родин вспоминает, что в те дни его товарищ Бережко заметил как-то:
– Знаешь, старший сержант, я раньше думал, что на войне люди звереют, а теперь мне кажется, мягчеют они на войне, очищаются…
Что тут сказать? Люди, да – очищаются. Звереют выродки. Но ведь на то они и выродки из рода человеческого, ничтожное меньшинство, недостойное называться людьми.
Книгу Родина можно цитировать и цитировать. Это не обобщающая оценка, а моментальный снимок, но снимок "с натуры". Однако у меня другие задачи. Тем не менее не могу удержаться и не познакомить читателя с ещё одной честной, приведённой А. Родиным, "фотографией" эпохи, нравов и подлинного облика тогдашнего русского человека.
Вскоре после войны часть Родина какое-то время стояла в Будапеште и ребята, хотя и были, как напоминал сам Родин, "молодыми, физически здоровыми и была естественная тяга к женщинам", больше из любопытства, чем по нужде, зашли однажды в публичный дом.
Купив билетик, Родин, как и его товарищи, уединился-таки с молодой женщиной, которая, как он пишет, "без всякого, как говорится, "разгона" стала изображать (курсив здесь и ниже А.Родина. – С. К.) невыразимую, пылкую любовь…"
"Не тогда, не в тот момент, – признаётся Родин, – а позже, после ухода возникло отвратительное, постыдное ощущение лжи и фальши, из головы не шла картина явного, откровенного притворства женщины…
Интересно, что подобный неприятный осадок от посещения публичного дома остался не только у меня, юнца, воспитанного к тому же на, так сказать, "принципах" типа "не давать поцелуя без любви", но и у большинства наших солдат, с кем приходилось беседовать…"
Могло ли это большинство, имея подобные внутренние моральные установки, насиловать направо и налево кого-либо вообще, хоть немок, хоть эфиопок?
Александр Родин, продолжая тему, привёл также другой пример, которым я и закончу. В том же Будапеште он познакомился с красивенькой мадьяркой, знающей русский, и на её вопрос, понравилось ли ему в Будапеште, ответил, что понравилось, только вот смущают публичные дома.
– Но почему? – спросила девушка.
– Потому что это противоестественно, дико, женщина берёт деньги и следом за этим тут же начинает "любить"…
Мадьярка какое-то время подумала, потом согласно кивнула и сказала:
– Ты прав. Брать деньги вперёд некрасиво…
Уж не знаю, согласится ли читатель с тем, что этот полузабавный, полугрустный невыдуманный диалог русского "варвара" и "цивилизованной" европейки очень подходит для того, чтобы завершить им тему о том, как русские "изнасиловали два миллиона немок".
Впрочем, возможно, кто-то недоумённо пожмёт плечами, мол, что всё-таки автор имел в виду?
Что ж, могу пояснить.
В приведённом выше незатейливом и простодушном житейском диалоге ярко отразились две морали…
Уродливая, исковерканная капитализмом "мораль" в кавычках европейца (в данном случае европейки), развращённого настолько, что он, по меткому выражению, разврат уже не считает развратом, и мораль духовно здорового молодого советского парня, не очень интеллектуально развитого, но человечески вполне сформированного духовно здоровым, новым советским обществом.
И если говорить о той солдатской массе, которая в составе советских войск пришла в Европу и в Германию, то в массе своей (прошу прощения за каламбур) она была воспитана в духе весьма высокой общественной морали.
И уже в силу своего общественного и национального воспитания типичный воин Красной Армии органически не был способен на насилие над беззащитными.
Тем более над женщинами.
Глава 7. Куда направляли освобождённых военнопленных в 45-м году
ЕСТЬ и ещё одна тема – тема военнопленных, которая в последние два десятилетия освещается не более честно, чем тема о поведении Красной Арсии в Германии. Стандартный "демократически-либеральный" миф: всех освобождённых советских военнопленных поголовно направляли "в Сибирь". А ведь направляли-то их на передовую, особенно в 1945 году…
Уже в 1941 году, как и в последующие годы войны, обычным промежуточным пунктом для окруженцев и бывших советских военнопленных стал фильтрационный пункт или проверочный лагерь НКВД. И надо ли долго доказывать, что проверка военнопленных и их фильтрация в военное время необходимы со всех точек зрения? Скажем, Герой Советского Союза полковник-чекист Дмитрий Медведев, командир спецотряда "Победители", вспоминал, сколько проблем принёс партизанам немецкий агент, предатель Наумов-Науменко, засланный в отряд вместе с группой военнопленных и вовремя не разоблачённый.
А вот пример уже из архивов. 9 июня 1944 года нарком обороны СССР Сталин вынужден был издать приказ № 0023, касающийся чрезвычайного происшествия в эшелоне с маршевым пополнением на станции Красноармейская.
Группа красноармейцев из 6-й запасной стрелковой дивизии подобрала неразорвавшуюся мину и начала разбивать ей доски для разведения костра. Мина взорвалась, 4 человека было убито. 9 ранено.
Далее по тексту приказа:
"… Преступные элементы, находившиеся в составе эшелона, воспользовавшись этим происшествием, вовлекли неустойчивых красноармейцев к нарушению воинской дисциплины, разоружению и избиению офицерского состава.
Расследованием установлено:
1. Командование 6-й запасной стрелковой дивизии отнеслось к формированию эшелона с маршевым пополнением халатно, назначив в состав маршевого пополнения значительное количество непроверенных людей, имеющих судимость, проживавших на оккупированной территории и бывших в плену и окружении (жирный курсив мой. – С.К.)… <…>…
Во время остановки на станции Красноармейская, где эшелон стоял в течение трёх суток, несмотря на то, что на станции скопилось большое количество спекулянтов, не было принято мер к наведению порядка. В результате этого красноармейцы самовольно уходили из эшелона в город, продавали обмундирование, и, общаясь с спекулянтами, допускали пьянство…"
Вот как вели себя те, кто, казалось бы, должен был гореть желанием искупить клеймо плена, но…
Но не горел, имея совсем иные желания. И это не на фронте, а в глубоком тылу.
Проверки и фильтрации были нужны, однако относились к проверяемым вполне разумно, ведь основная масса их была в перспективе теми же фронтовиками, что и все остальные, уже воюющие.
Характерный пример… 12 февраля 1943 года начальник тыла Северокавказского фронта генерал-майор Ермилов отдал директиву № 050 об организации сборно-пересыльного пункта (СПП) фронта для бывших военнопленных Красной Армии.