Билет № 9
1. Россия в конце XVI – начале XVII в. Смутное время и его последствия
2. Новая экономическая политика: мероприятия, итоги. Оценки сущности и значения нэпа
1. После смерти Ивана Грозного в 1584 г. на Руси наступили времена, гораздо худшие, чем при жизни царя. Федор, сын Иоана IV и Анастасии Романовны, был слаб духом и телом: он не унаследовал от отца ни склонностей к разврату и жестокости, ни его живого ума, ни железной воли. В этой ситуации власть фактически перешла в руки Боярской думы. При этом пятеро ее членов имели на нового царя наибольшее влияние. Это были: Иван Мстиславский, потомок могущественного Гедимина; князь Иван Шуйский, главный защитник Пскова, потомок Рюрика; князь Богдан Бельский, также потомок Рюрика. К ним примыкали два главы боярских фамилий: Никита Романович, брат Анастасии, первой супруги Ивана Грозного, и Борис Годунов – брат Ирины, супруги царя Феодора.
Советник Иоанна IV, шурин правившего в это время царя Борис Годунов был снедаем безграничным честолюбием. Гадатели предсказали ему, что он станет царем, но только на семь лет. С тех пор все его помыслы были направлены на то, чтобы устранить всех своих соперников на этом пути. У Феодора был малолетний брат Дмитрий, сын седьмой жены Ивана Грозного. Боярская дума опасалась в связи с этим всевозможных интриг, центром которых мог сделаться этот ребенок. Поэтому по совету Годунова Дмитрия вместе с матерью и родственниками отправили в его удельный город Углич, т. е. фактически сослали. Один из членов Думы, хитрый и честолюбивый Бельский, заслужил нерасположение народа, чем и воспользовался Борис Годунов, отправив своего соперника в Нижний Новгород.
Когда Феодор стал царем, фактически от его имени правил Русью дядя по матери, Никита Романович. После его смерти вся власть перешла в руки Бориса Годунова. Но у него оставалось еще два серьезных соперника. Одного из них, Ивана Мстиславского, за участие в заговоре заставили постричься в монахи; другой же, князь Шуйский, решивший опереться в своей борьбе с Годуновым на купцов, был обвинен в измене, арестован и вместе с родственниками отправлен в ссылку. Архиепископ Дионисий, поддерживавший Шуйского, был лишен сана и заменен на Иова, преданного Борису. После этого реальным правителем Руси стал боярин Борис Годунов: он получил от Федора титул ближнего великого боярина, наместничество в двух царствах – Казанском и Астраханском – и обширные поместья по Двине и Москве. В результате он имел огромный доход и мог выставить в случае необходимости до ста тысяч воинов. Только через Бориса можно было получить что-либо от царя: он принимал иноземных послов и получал подарки от немецкого императора, английской королевы и крымского хана, а его враги считались врагами государя. Не было у него только одного – царской короны.
Однако для достижения заветной цели мало было господствовать во дворце и при дворе. Зная ненависть к себе князей и бояр, Борис нашел опору в мелком дворянстве и духовенстве, подготовив два важнейших законодательных акта времен царствования Феодора: закрепощение крестьян и учреждение патриаршества. Благодаря первому указу мелкопоместные дворяне уже не могли лишиться своих крестьян, которых ранее на более выгодных условиях переманивали к себе более крупные землевладельцы, тем самым окончательно разоряя первых. Кроме того, чем более Россия стремилась стать новым государством, тем больше возрастали ее расходы, тем сильнее государство чувствовало необходимость обеспечить свои доходы, прикрепив к земле население, которое платило подати и оброки. Суть другого нововведения была в следующем. Древний Рим к тому времени "запятнал" себя папизмом, Второй Рим, Константинополь, был осквернен турками. Поэтому Третий Рим, Москва, стал требовать для себя независимости. Борис поддержал эти домогательства: ему было выгодно, чтобы в случае смерти царя существовала на Руси могущественная духовная власть и чтобы эта власть была ему обязана всем. Он воспользовался приездом в Москву константинопольского патриарха Иеремии и убедил его учредить русское патриаршество и рукоположить в патриархи архиепископа Иова, обязанного своим возвышением Борису. Так что теперь в высшем духовенстве Борис также имел преданного и могущественного друга.
В то же время взоры многих россиян были обращены к Угличу, где жил законный наследник царского престола, второй сын Ивана Грозного Дмитрий. Нагие, его родственники по матери, с тревогой следили за здоровьем Феодора и всеми махинациями Бориса. Они прекрасно знали: смерть Феодора возведет на престол Дмитрия, обеспечит всем его родственникам власть и главное – даст возможность отомстить Борису за все свои унижения. Но отлично понимал это и сам Годунов. В 1591 г. был жестоко убит малолетний Дмитрий, и народная молва сразу же заподозрила в этом кровавом преступлении Бориса. Чтобы заглушить кривотолки, Годунов велел произвести тщательное расследование убийства. Но его клевреты имели дерзость объявить, что Дмитрий-де в болезненном припадке сам перерезал себе горло и что Нагие и угличане убили ни в чем не повинных людей, считая их злодеями. В результате Нагие были истреблены, многие угличане осуждены и сосланы. А через семь лет умер и Феодор – последний представитель династии, ведший свою родословную от самого Рюрика. Таким образом, династия, произошедшая от Андрея Боголюбского, завершила свое существование, главным итогом которого стало создание единой России.
Задачу введения полуазиатского государства в семью цивилизованных европейских народов должна была решать другая, новая династия. Совершив преступление, невиданное дотоле на Руси, Борис Годунов достиг своей цели: Великий собор, специально созванный по этому поводу, приговорил Борису царский венец. Его царствование не было бесславным: он вел успешные войны, западные страны, Австрия и Англия, заискивали перед ним, не могли ему повредить и враждовавшие между собой Швеция и Польша. Твердое правление Годунова вызвало доверие иностранцев, которые со всех сторон стекались в царские хоромы. Он окружил себя иноземною стражею, а также знатными учеными, художниками. При их содействии он воздвигал памятники, построил колокольню Ивана Великого в Кремле, отлил Царь-колокол. Он первым послал молодых русских в Любек, Англию, Францию и Австрию изучать там европейские искусства. Начала проникать в столицу и западная мода; некоторые вельможи стали брить себе бороды. Но зачастую все его заслуги обращались против него же. Как писал один современник, "он подносил бедным в золотом сосуде кровь невинных, питал их оскверненной милостыней". Знатные князья и бояре стыдились повиноваться простому боярину, в связи с чем Борис был вынужден принимать к недовольным суровые меры. Он жестоко поступил с Романовыми, заключив их в тюрьму, при этом некоторые из них были подвергнуты пыткам. Один из Романовых, Феодор, был пострижен в монахи под именем Филарета, его жена также приняла сан инокини под именем Марфы. Впоследствии сын этой четы стал родоначальником российского императорского дома. Видя вокруг себя заговоры – истинные или мнимые – Борис Годунов жестоко расправлялся со своими врагами, но зачастую эти меры давали обратный эффект.
С 1601 по 1604 гг. в России свирепствовал неслыханный дотоле голод, за которым наступил мор. Голодные крестьяне соединялись со слугами опальных бояр и организовывали шайки разбойников, которые бесчинствовали в южных областях и добрались даже до окрестностей Москвы. Для их подавления была послана целая армия. Кроме того, заканчивался срок, определенный астрологами на царствование Бориса. Не забылось в народе и угличское злодеяние, более того – распространялась молва, что убитый Дмитрий жив и готовится возвратить свое наследие силою оружия. Почва для появления первого Лжедмитрия была полностью унавожена и подготовлена. Молодой инок Чудова монастыря и стал "первой ласточкой" в плеяде самозванцев. Здесь патриарх Иов заметил его и сделал своим секретарем. В этой должности он смог узнать многие государственные тайны. "Знаете ли, – говорил он иногда монахам, – я когда-нибудь стану царем на Москве!" Узнав об этих словах Отрепьева, Борис Годунов велел заточить его в Белозерский монастырь, но ему удалось бежать оттуда. Сбросив монашескую рясу, он подается в казаки, где становится смелым наездником. Поступив на службу к польскому пану Адаму Вишневецкому, он на исповеди сообщает священнику, что тот видит перед собой царевича Дмитрия, счастливо избежавшего смерти. Священник рассказывает о "великой тайне" Вишневецкому, после чего тот признает в Гришке Отрепьеве законного наследника Ивана Грозного. Дальше события разворачиваются стремительно: сандомирский воевода Мнишек обещает ему содействие и руку своей дочери Марины. Чудесная весть быстро распространяется по всему польскому королевству. Папский нуций берет "царевича" под свое покровительство и представляет его королю Сигизмунду. Вряд ли король поверил в истинность отрепьевской байки, но она была ему на руку: Сигизмунд решился использовать эту историю для возбуждения смуты в России, а иезуиты – направить ее против православия. Многие польские паны по легкомыслию либо из склонности к приключениям пошли за Отрепьевым с оружием в руках. Слухи о воскрешении царевича Дмитрия достигли и Руси. И, хотя Годуновым были отправлены к западной границе войска для достойной встречи самозванца, столь желанные для русского уха слухи сделали свое дело. Бояре говорили, что "тяжело поднимать оружие против своего законного государя", а в Москве на пирах пили за здравие царевича Дмитрия. В октябре 1604 г. самозванец с толпой поляков, русских изгнанников и немецких наемников перешел границу Руси, и Новгород-Северский отворил ему свои ворота. Князь Мстиславский со своим войском не смог остановит Отрепьева, так как воины были смущены мыслью о том, что они будут сражаться с истинным своим государем. "У них не было рук для битвы, были только ноги для бегства", – прокомментировал это событие современник. И только князю Василию Шуйскому удалось разбить самозванца при Добрыничах. Однако вслед за восставшей против Годунова Северской областью поднялась Украина, и Отрепьев получил мощное подкрепление в лице четырех тысяч донских казаков. А после смерти Бориса Годунова в 1605 г. судьба несостоявшейся династии была предрешена: князья и бояре московские торжественно признали в Отрепьеве Дмитрия, сына Ивана Грозного, а сын Феодор и жена Годунова были умерщвлены. Так на Руси наступило время, известное в истории под названием Смутного и продолжавшееся с 1605 по 1613 год. Новый царь повидался со своей мнимой матерью, Марией Нагой, вдовою Ивана Грозного, и та, как ни удивительно, "признала" в нем своего сына – то ли из мщения за унижения, перенесенные от Годунова, то ли из жажды почестей и красивой жизни. Гришка Отрепьев осыпал милостями всех Нагих, возвратил из ссылки Романовых и возвел Филарета (Федора Романова) в сан ростовского епископа. Однако недолго он продержался на русском троне. Проявившаяся в нем любовь к иноземцам отдавала презрением к национальным, русским традициям и обычаям. Он оскорблял бояр своими насмешками, отдалил от себя народ и духовенство тем, что ел телятину, не спал после обеда, не ходил в баню, осмеивал монахов, не обращал ни малейшего внимания на строгий придворный этикет, окружил себя иноземною стражей. Прибытие в Москву его жены, католички Марины со свитою польских дворян, стало последней каплей в чаше терпения высшей московской аристократии. Заговор против самозванца был неизбежен. Во главе заговора стал Василий Шуйский. Бояре ночью напали на Кремль, который никем не охранялся. Отрепьева выбросили в окно и убили на дворцовом дворе. Басманов пытался защитить его, но также был убит. На лица обоих трупов надели шутовские маски и положили на Лобном месте, между волынкой и дудкой. После этого труп самозванца был сожжен, а прах его развеян пушечным выстрелом. Оставалось избрать нового царя и вернейшей кандидатурой, естественно, стал Василий Шуйский – главный противник и руководитель заговора против Лжедмитрия Первого. Бояре хотели собрать Собор, но Василий не желал ждать: более нетерпеливый и менее благоразумный, чем Годунов, он предпочел быть обязанным своею короною лишь москвичам, а не депутатам всей нации. В этом был его серьезнейший просчет: Василий не имел ни наследственного права на престол, как прежние цари, ни всенародного избрания, как Борис, так что право его на корону могло быть оспорено. В русских провинциях были очень недовольны, что с ними не посчитались при выборе нового государя: они почти одновременно узнали, что "Дмитрий" вступил на престол своих предков, что этот Дмитрий был самозванцем и что наконец Россией начал править новый царь. Глубокое смущение овладело совестью русских. При таких условиях появление нового самозванца становилось неизбежным. Однако их родилось сразу 2: с одной стороны, какой-то терский казак выдавал себя за царевича Петра, мнимого сына целомудренного Феодора; с другой стороны, появилось известие, что царевич Дмитрий вновь чудесным образом избежал смерти. Москвичи припомнили, что лицо трупа, выставленное на всеобщее обозрение на Лобном месте, было сокрыто маской. Северские области и мятежные города юга снова восстали; массы недовольных вооружались за нового Отрепьева против нового Годунова. Государству российскому угрожало полное распадение вследствие анархии всех сил, которые дотоле обуздывались жесткою рукою царя. Хотя известие о новом Лжедмитрии распространилось по всей Руси, никто не решался принять на себя эту роль. Но самозванец был необходим до такой степени, что его существование неоспоримо принималось еще до его появления. Наконец явился человек, которого так желали и ждали все бунтовщики. Настоящее имя и происхождение его неизвестны, поэтому в истории он упоминается под именем "Второго Лжедмитрия". Известно только то, что был он умен, ловок, довольно образован и крайне груб. На помощь ему пришли два поляка: Лисовский и Рожинский. Запорожцы и Заруцкий с донскими казаками также поспешили на добычу. Но вот что любопытно: в их рядах также было пять или шесть самозванцев, которые выдавали себя за сыновей или внуков Ивана Грозного. Со всеми этими силами Лжедмитрий Второй двинулся к Москве и стал лагерем в двенадцати верстах от столицы, в селе Тушино. Благодаря этому лагерю в историю Смутного времени самозванец вошел под прозвищем Тушинского вора, а его польские сподвижники – под прозванием тушинцев. Тушинский царь (т. е. вор) имел свой двор, войско и администрацию, жаловал титулами и санами. Множество честолюбцев умудрялось служить двум царям сразу: они переходили от Московского двора к Тушинскому, припадали к стопам обоих царей, вымаливая у них награды и, пресытившись почестями у Василия, отправлялись к Лжедмитрию. Таких людей прозвали перелетными. Польша наконец решилась вступить в открытый конфликт с Москвой. Сигизмунд, начиная войну, ставил целью доставить русский престол своему сыну Владиславу и возвратить Польше города, утраченные ею в XV в. Теперь у Шуйского было два равно опасных врага: польский король и Лжедмитрий. Народ возненавидел старика царя к тому же с сомнительными правами на престол. Московитяне восстали, бояре и граждане, посовещавшись, объявили царю о необходимости сойти с престола, потому что он послужил причиной пролития христианской крови, что он несчастлив на троне и что города на южной границе отказывают ему в повиновении. Василий Шуйский покорился и отрекся от престола, а вскоре его постригли в монахи. Бремя правления Русским государством взяла на себя Боярская дума. Затем решили приступить к избранию нового царя. Было два кандидата: польский королевич Владислав и Лжедмитрий. Так как последний был очевидным самозванцем, то из двух зол решили выбрать меньшее. Поэтому московитяне присягнули царю Владиславу. Но в это время его отец, Сигизмунд, вдруг решил сам стать русским царем. Узел интриг, измен и предательств вокруг русского трона закручивался все туже… В это время второй Лжедмитрий был убит одним из своих личных врагов. Его смерть имела важные последствия. Теперь у Сигизмунда не было даже формального предлога держать свои войска в России. А высшее русское сословие не имело более причины опасаться собственного народа и могло соединиться с ним в борьбе против иноземцев. Сама же Россия к тому времени находилась в ужасном положении. Шведы заняли Новгород Великий, поляки засели в московском Кремле. Всюду шныряли шайки разбойников, которые грабили города, пытали крестьян, оскверняли церкви. Голод был такой, что в некоторых областях питались человеческим мясом. Страна, привыкшая к самодержавию, теперь не имела никакой власти. Кто же спас Россию? Народ. В самом широком смысле этого слова, считая благородное дворянство и патриотическое духовенство.