По мнению французов, в 9 часов утра победа была почти у них в руках, так как войска 2-й Западной армии оказались под угрозой полного разгрома, а Кутузов не успевал перебросить подкрепления с правого фланга. Вполне возможно, что это бы и произошло, если бы не обстоятельства, которые сорвали наметившийся успех. Когда Ней повернул большую часть своих отрядов к югу, образовалось значительное пространство между ними и Богарне. Последний не оказал помощи Морану, и центральная батарея была отбита русскими войсками. Понятовский завяз в бою на старой Смоленской дороге и не поддержал атаку флешей.
Кутузов, получив сообщение Платова об отсутствии войск противника на левом берегу Колочи (на северном фланге), убедился, что основная часть войск Наполеона находится против его центра и левого фланга. Исходя из этого, он направил Милорадовича с пехотным и резервным кавалерийскими корпусами к центру позиции и принял решение о проведении диверсии на левом фланге неприятеля.
В начале десятого принц Е. Вюртембергский с пехотной дивизией двигался на левый фланг. Приблизившись к Курганной высоте, он построил свои полки фронтом к батарее в две линии батальонных колонн. Получив от Барклая-де-Толли приказ отбить батарею, принц двинул вперед бригаду полковника Д. Пышницкого, но батарея уже была освобождена другими войсками. Дело в том, что после ее захвата около Курганной высоты оказались начальник штаба 1-й армии Ермолов и начальник артиллерии Кутайсов, следовавшие по приказу Кутузова на левый фланг. Возглавив батальон Уфимского пехотного полка и присоединив к нему 18-й егерский полк, Ермолов и Кутайсов ударили в штыки прямо на редут. Одновременно с флангов их поддержали полки генерал-майоров Паскевича и Васильчикова. Редут был отбит, а бригадный генерал Бонами был взят в плен. Из всего французского полка численностью 4 100 человек под командованием Бонами в строю осталось только около 300 солдат.
События, связанные с взятием в плен генерала Бонами довольно интересно описаны в записках русского генерал-майора И. Радожицкого: "Елецкого полка майор Т***, в восторге воинского духа, скакал от места сражения по нашей линии, провозглашая всем, что французы разбиты и неаполитанский король взят в плен. Этот майор немного картавил, а потому невольно насмешил нас своим провозглашением, крича из всей силы: "Бьятцы! Мюята взяли!" Но этот мнимый Мюрат был генерал Бонами. Когда русский гренадер хотел его колоть, то он для спасения своего вскричал: "Я король!" Тогда усач, взявши короля за шиворот, потащил к Главнокомандующему. Князь Кутузов тут же поздравил рядового унтер-офицером и наградил его знаком отличия военного ордена Св. Георгия".
В бою за батарею погиб русский генерал-майор артиллерии Кутайсов. Современники писали о его подвиге с восторгом, а о гибели – с непередаваемой скорбью: "Пылкий Кутайсов и хладнокровный Ермолов мгновенно поняли план неприятеля, исполнение которого влекло для нас неисчислимые бедствия. Не останавливаясь, оба знаменитых генерала решились пожертвовать собой славе оружия нашего, они схватили Уфимский полк и повели его сами в пыл сражения на потерянную батарею, засверкали штыки, загремело "ура!", батарея взята, но пал Кутайсов. Неустрашимый, мужественный генерал, достойный почестей, смерть твоя спасла честь нашей армии в деле Бородинском, ты умер с отрадными чувствованиями, ты сознавал свой подвиг и достиг его".
Прапорщик 2-й легкой роты гвардии артиллерии А. С. Норов вспоминал, что гибель Кутайсова произошла в сражении, когда никто даже не смог увидеть, что же произошло с генералом на самом деле: "В это время был убит наш гениальный артиллерийский генерал гр. Кутайсов. В кровавой схватке никто не видал, как он, вероятно, был сорван ядром с своей лошади, которая побежала с окровавленным седлом в свои ряды, и даже труп его не был найден".
На правом фланге Великой армии Ней, захватив все флеши, не мог без подкрепления овладеть деревней Семеновское и запросил помощи у императора. После долгих колебаний Наполеон выдвинул вперед пехотную дивизию. Эти соединения, а также корпус кавалерийского резерва, стоявший напротив южной флеши, несли потери от огня русской артиллерии. Сюда были брошены дополнительные силы обеих сторон, в результате дивизии Фриана удалось закрепиться в деревне Семеновское.
Также активизировались события на старой Смоленской дороге, где польский корпус Понятовского дополнительно получил пехотную дивизию. Получив приказ Наполеона ускорить наступление, Понятовский начал атаку. Батальон пехотного полка обошел холм с юга и ворвался на батарею, с которой русские солдаты успели увезти орудия. Поляки в сомкнутых колоннах оттеснили войска от кургана, на который прибыл Понятовский. Однако русские, получив подкрепление, провели контратаку, в результате которой поляки были отброшены на прежние позиции.
После падения Багратионовых флешей Наполеон отказался от наступления на левое крыло российской армии. Первоначальный план прорыва обороны здесь с целью выхода в тыл главным силам лишился смысла, так как значительная часть этих войск вышла из строя в боях за сами флеши, в то время как оборона на левом крыле, несмотря на потери флешей, оставалась несокрушенной. Обратив внимание на то, что обстановка в центре русских войск ухудшилась, Наполеон решил перенаправить силы на батарею Раевского. Однако очередная атака была задержана на 2 часа, так как в это время в тылу французов появилась русская конница и казаки.
Ближе к обеду Богарне, находясь в центре позиции и готовя новую атаку на Курганную батарею, приказал полковой артиллерии итальянской гвардии выдвинуться на возвышенность возле р. Колочи, а гвардейской пехоте и кавалерии – переправиться на правый берег, чтобы поддержать атаку на редут. Богарне уже был готов отдать приказ об атаке, когда неожиданно от генерала д’Антуара, которому вице-король поручил наблюдать за левым флангом, прискакал адъютант с сообщением об атаке российской кавалерии (рейд казаков Платова и Уварова). Богарне был вынужден приостановить атаку и устремился на левый берег Колочи, куда перебросил часть своих войск. У центрального редута противники ограничились артиллерийской дуэлью, от которой особенно сильно страдала кавалерия, не имевшая, в отличие от пехоты, возможности укрыться на местности.
Упомянутый рейд конницы генералов от кавалерии Платова и Уварова в тыл и фланг противника был предпринят Кутузовым в критический момент сражения. К 12 часам дня кавалерийский корпус Уварова (28 эскадронов, 12 орудий, всего 2 500 всадников) и казаки Платова (8 полков) переправились через реку Колочу в районе деревни Малой. Корпус Уварова атаковал французский пехотный полк и итальянскую кавалерийскую бригаду генерала Орнано в районе переправы через реку Войну у села Беззубово. Платов переправился через реку Войну севернее и, зайдя в тыл, вынудил противника сменить позицию.
Одновременный удар Уварова и Платова вызвал замешательство в стане противника и заставил оттянуть на левый фланг войска, которые штурмовали батарею Раевского на Курганной высоте. Вице-король Италии Евгений Богарне с итальянской гвардией и корпусом Груши были направлены Наполеоном против новой угрозы. Но уже к четырем часам дня Уваров и Платов вернулись к русской армии.
По сути, этот рейд задержал на 2 часа решающую атаку противника, что позволило перегруппировать российские войска. Именно из-за этого рейда Наполеон не решился отправить в бой свою гвардию. Кавалерийская диверсия, хотя и не нанесла особенного ущерба французам, вызвала у Наполеона чувство неуверенности в собственном тылу. "Тем, кто находился в Бородинском сражении, конечно, памятна та минута, когда по всей линии неприятеля уменьшилось упорство атак, и нам… можно было свободней вздохнуть", – отметил военный историк, генерал Михайловский-Данилевский.
Около трех часов дня французы открыли перекрестный огонь с фронта и флешей из 150 орудий по батарее Раевского и начали атаку. Для атаки были сосредоточены 34 кавалерийских полка. Первым пошел в атаку 2-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала Огюста Коленкура.
Коленкур прорвался сквозь огонь, обошел слева Курганную высоту и кинулся на батарею Раевского. Встреченные с фронта, флангов и тыла упорным огнем оборонявшихся, кирасиры были отброшены с огромными потерями (батарея Раевского за эти потери получила от французов прозвище "могила французской кавалерии"). Генерал Коленкур, как и многие его соратники, нашел смерть на склонах кургана. Тем временем войска Богарне, воспользовавшись атакой Коленкура, ворвались на батарею с фронта и фланга. На батарее произошел кровопролитный бой. Израненный генерал Лихачев был взят в плен. В четвертом часу дня батарея Раевского пала.
Инженер-капитан в штабе 4-го корпуса Богарне Э. Лабом так описывал отбитую позицию: "Внутренность редута была ужасна; трупы были навалены друг на друга, и среди них было много раненых, криков которых не было слышно; всевозможное оружие было разбросано на земле; все амбразуры разрушенных наполовину брустверов были снесены, и их можно было только различить по пушкам…".
Ему вторил и прусский офицер Брандт: "Редут и его окрестности представляли собой зрелище, превосходившее по ужасу все, что только можно было вообразить. Подходы, рвы, внутренняя часть укреплений – все это исчезало под искусственным холмом из мертвых и умирающих, средняя высота которого равнялась шести-восьми человекам, наваленным друг на друга. Перед моими глазами так и встает лицо одного штабного офицера, человека средних лет, лежавшего поперек русской гаубицы с огромной зияющей раной на голове. При мне уносили генерала Огюста де Коленкура; смертельно раненный, он был обернут в кирасирский плащ, весь покрытый красными пятнами. Тут лежали вперемешку пехотинцы и кирасиры, в белых и синих мундирах, саксонцы, вестфальцы, поляки…"
Когда Наполеон получил известие о падении батареи Раевского, он двинул войска к центру русской армии и пришел к выводу, что тот, несмотря на отступление и вопреки уверениям свиты, не поколеблен. После этого он ответил отказом на просьбы генералитета ввести в сражение императорскую гвардию. Наступление французов на центр российской армии прекратилось.
По состоянию на 18 часов русская армия довольно прочно располагалась на бородинской позиции. При этом французским войскам ни на одном из направлений не удалось достигнуть существеного успеха. Наполеон, считавший, что "генерал, который не будет сохранять свежие войска к следующему за сражением дню, будет почти всегда бит", так и не ввел в сражение свою гвардию. Предыдущий опыт его сражений показывал, что гвардия вводится в сражение только в самый последний момент, когда победа подготовлена другими войсками и когда нужно лишь нанести окончательный удар. Таким образом, объективно оценивая обстановку к концу Бородинского сражения, Наполеон не видел признаков победы, поэтому не пошел на риск и не ввел в бой свой последний резерв.
Вскоре после взятия Курганного редута Наполеон отправился на рекогносцировку к флешам, затем к деревне Семеновское. Он приказал поставить всю артиллерию гвардии на позиции, занятой генералом Фрианом, "чтобы раздавить противника с фланга". Около 16 часов у Семеновского Фриан был ранен пулей в бедро и передал командование генералу Дюфуру. Уже через час дивизия двинулась вперед, заняла холм перед деревней и стала теснить русскую пехоту к лесу. При этом французы не атаковали гвардейскую бригаду, но "неприятельская артиллерия наносила ужасный урон и приближающиеся их стрелки были многократно отражаемы".
Уже к 17–18 часам атаки прекратились по всей линии. На левом фланге дивизионный генерал Понятовский проводил безрезультатные атаки против 2-й Западной армии под командованием генерала Дохтурова (как указывалось, он сменил раненого Багратиона). В центре и на правом фланге дело ограничивалось артиллерийской перестрелкой до 7 часов вечера. В целом, российская армия отодвинулась на 1–1,5 километра, сохранив целостность фронта и свои коммуникации. При этом в руках французов остались все главные опорные пункты центра и южного фронта.
В донесениях Кутузову утверждали, что Наполеон отступил, выведя войска с захваченных позиций. Отойдя к Горкам (где оставалось еще одно укрепление), российские войска начали готовиться к новому сражению. Однако около полуночи прибыл приказ Кутузова, отменявший приготовления к бою, намеченному на следующий день. Главнокомандующий русской армией решил отвести армию за Можайск, с тем чтобы восполнить людские потери и лучше подготовиться к новым сражениям. Наполеон, столкнувшийся со стойкостью противника, был в подавленном и тревожном расположении духа, о чем свидетельствует его адъютант Арман Коленкур (брат погибшего генерала Огюста Коленкура):
"Император много раз повторял, что он не может понять, каким образом редуты и позиции, которые были захвачены с такой отвагой и которые мы так упорно защищали, дали нам лишь небольшое число пленных. Он много раз спрашивал у офицеров, прибывших с донесениями, где пленные, которых должны были взять. Он посылал даже в соответствующие пункты удостовериться, не были ли взяты еще другие пленные. Эти успехи без пленных, без трофеев не удовлетворяли его… Неприятель унес подавляющее большинство своих раненых, и нам достались только те пленные, о которых я уже говорил, 12 орудий редута… и три или четыре других, взятых при первых атаках".
И на сегодняшний день остается дискуссионным вопрос о потерях сторон. В частности, по последним подсчетам, российские войска потеряли от 45 000 до 50 000 человек, а Великая армия – около 35 000 человек. При этом Бородинское сражение отмечено большими потерями в командном составе. Так, в русской армии были убиты и смертельно ранены 4, ранены и контужены – 23 генерала. В Великой армии убиты или умерли от ран 12 генералов, ранены – один маршал и 38 генералов.
Каждая из сторон потеряла около 1 000 человек пленными, что объяснялось ожесточением сражавшихся (в плену оказалось лишь по одному генералу с каждой стороны). Практически все русские тяжелораненые были оставлены на поле боя. Большинство раненых Великой армии умерли в Можайске и в Москве. Многие умерли от недостатка медицинского обслуживания и питания. Особенно тяжелыми для Великой армии были потери в кавалерии. Но, как уже указывалось, к концу Бородинского сражения Наполеон сохранил в резерве императорскую гвардию (ее численность составляла около 18 000 человек). При этом у Кутузова оставалось лишь 8 000–9 000 человек.
Продолжаются дискуссии и по поводу того, кого считать победителем в этом сражении. Иностранные авторы, как правило, считали победителем Наполеона, а большинство российских историков – Кутузова. В последнее время особенно распространенной является точка зрения о том, что итог битвы был ничейным.
Анализ боевых действий позволяет утверждать, что ни один из противников в ходе сражения не решил поставленных задач и не добился существенных результатов. Наполеон, например, не сумел окончательно разгромить российскую армию, а Кутузов не защитил Москву от противника. При этом необходимо отметить, что инициатива в сражении практически весь день была в руках Наполеона и, соответственно, именно его войска постоянно атаковали, все его дивизии к концу дня сохранили боеспособность.
Также на направлении главного удара Наполеон умело создавал превосходство во всех видах оружия, особенно в концентрации артиллерийского огня, что стало одной из причин крупных потерь российских войск. Вместе с тем, огромные усилия, предпринятые его армией, оказались бесплодными. В это время Кутузов, несмотря на допущенные первоначальные просчеты, смог в ходе сражения, "латая дыры" в обороне, перестроить боевые порядки. Таким образом ему удалось держать свои войска в единой линии, из-за чего противник был вынужден вести малоуспешные лобовые атаки.
Постепенно сражение превратилось во фронтальное столкновение, в котором у Наполеона шансы для решительной победы над защищавшейся российской армией оказались минимальными. Несмотря на это, в официальных реляциях и французский император Наполеон, и главнокомандующий русской армии Кутузов приписали себе победу над противником.
В своих мемуарах Наполеон высказал собственную субъективную точку зрения на вопрос относительно победителя в Бородинском сражении: "Московская битва – мое самое великое сражение: это схватка гигантов. Русские имели под ружьем 170 тысяч человек; они имели за собой все преимущества: численное превосходство в пехоте, кавалерии, артиллерии, прекрасную позицию. Они были побеждены! Неустрашимые герои Ней, Мюрат, Понятовский – вот кому принадлежала слава этой битвы. Сколько великих, сколько прекрасных исторических деяний будет в ней отмечено! Она поведает, как эти отважные кирасиры захватили редуты, изрубив канониров на их орудиях; она расскажет о героическом самопожертвовании Монбрена и Коленкура, которые нашли смерть в расцвете своей славы; она поведает о том, как наши канониры, открытые на ровном поле, вели огонь против более многочисленных и хорошо укрепленных батарей, и об этих бесстрашных пехотинцах, которые в наиболее критический момент, когда командовавший ими генерал хотел их ободрить, крикнули ему: "Спокойно, все твои солдаты решили сегодня победить, и они победят!"".
В своих личных письмах Наполеон также выражал полную уверенность в победе над российской армией в Бородинском сражении. Так, в письме к жене Марии-Луизе он писал: "Мой дорогой друг, я пишу тебе с поля битвы у Бородина. Вчера я разбил русских, все их войско из 120 000 человек участвовало в битве. Сражение получилось горячим: в 2 часа пополудни победа была за нами. Я взял в плен несколько тысяч пленных и 60 единиц орудий. Потери русских можно оценить в 30 000 человек. У меня порядочно убитых и раненых".
А Кутузов говорил о собственной победе. В официальной реляции на имя императора Александра I он указал: "Баталия 26 числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которой пришел нас атаковать".
Подчеркнул роль и значение Бородинского сражения и И. Радожицкий: "Таким образом кончилась знаменитая битва 26-го августа… Победа их не была победою; русские не были разбиты, приведены в замешательство, нигде не бежали… Они первые замолчали, посему первые признались в своем изнеможении; у Наполеона в резерве оставалась только одна гвардия, не бывшая в деле, так же как и у нас оставались некоторые полки. Князь Кутузов употреблял резервы с благоразумною экономиею и мог еще держаться до последней крайности в добром порядке. Наполеон позволил нам отступить к Можайску без всякого со своей стороны преследования; посему видно было, что он точно обломал зубы и, казалось, был доволен тем, что ему уступили поле сражения для удостоверения в несмешной потере, которую понесли его войска, особенно кавалерия, ибо лучшие полки кирасиров и драгунов были истреблены. Эта потеря осталась невозвратною: здесь-то впервые сокрушились грозные силы завоевателя Европы".
Император Александр I не сомневался относительно действительного положения дел и, чтобы поддержать надежды народа на скорейшее окончание войны, объявил о Бородинском сражении как о победе. Сразу же князь Кутузов был произведен в генерал-фельдмаршалы с пожалованием 100 тыс. рублей. Барклай-де-Толли получил орден Св. Георгия 2-й степени, князь Багратион – 50 тыс. рублей. Четырнадцать генералов российской армии получили орден Св. Георгия 3-й степени. Всем бывшим в сражении нижним чинам было пожаловано по 5 рублей на каждого.