есть мы можем видеть только некоторое внешнее проявление внутренней
природы, ибо плоть может созерцать только своё подобие – плоть Бога. То есть
Солнце – это одна из множественных граней Божественного, то есть это,
наверное, Тело Бога, доступное для зримого восприятия человеком. А как быть с
тем, что Солнце далеко, а кольщик дров здесь, возле дома старушки? Этот
парень – солнечный зайчик, адаптированный под естественные запросы
выживания. Поэтому древние поступали мудро, рисуя старичка с нимбом на
голове – антропоморфированное изображение Солнца, сияющего сквозь облака.
Именно это нам откроется при созерцании Божественного опосредованно наших
органов чувств. В каких-то иных сферах реальности, более высших, нам
открываются уже иные формы Божественного, и понятно, что оные всё более и
более будут нам напоминать только нас самих, мы увидим только то, чем сами
наделены – во всем нам естественно видеть только самих себя. Остаётся только
антропоморфировать Божественный подвиг, сделать Его доступным для нашего
мировосприятия. Древний человек выразил Творца на своем примитивном
понятийном языке, на котором, кстати, до сей поры говорят многие современные
духовники Церкви, просто хотят быть понятыми для своей паствы. Никаких
чудес нет – всё логически правильно выстроено в Православии. Тут надо быть
самим грамотными.
У Бога много энергий и один из видов её – лучи Солнца. Солнечная
энергия стимулирует жизненные процессы на поверхности земли, ставшие с
течением времени созерцаемой ныне флорой и фауной. Это все то, что оказалось
в области мировосприятия, то и дано нам созерцать, а всё остальное сокрыто за
этой стеной ограниченной возможности природы органов чувств. Мы видим то
же самое Солнце, только лучи его трансформировались в весь этот животный и
растительный мир. Иными словами, кольщик дров у бабушки – это просто
антропоморфированный солнечный зайчик с более выразительной
способностью мыслить и говорить, открывающей нам ещё и те свойства,
которые сокрыты за простым солнечным сиянием. То есть это недоступное для
физического освидетельствования, оказывается доступным восприятию только
духом и соприродным ему набором инструментов только в духовной брани,
причем в реальном живом противостоянии. А потому живое общение с Творцом
– не продукт наших домыслов и не продукт нашего воображения, а
животрепещущая реальность, даже ещё в большей мере, чем видимая
Вселенная.
Познание
Представьте себе, что вы идёте по лесу и собираете ягоды. С куста
клубники и безошибочно срываете красные спелые плоды и оставляете само
растение. Вы не ошибаетесь, не путаете их с листьями или корнями. Иными
словами, безошибочно берете только то, что дарует и утверждает жизнь,
отделяете то, что вам полезно, от того, что вредно. Вся деятельность
человечества направлена только к этому – мы ищем то, что утверждает нас в
этой реальности. Но это возможно лишь в одном случае, когда мы смотрим на
мир и познаем его через призму Божественного, через Его Любовь к нам.
Грехопадением человек изменился, ведь так как Адам послушал голос змея, то
принял его точку зрения, а потому видеть мог только то, что естественно
созерцать змию, ползающему по земле. Адам увидел мир в ином естестве, ибо
уже смотрел не с высоты, а совсем наоборот с самой глубины падения, снизу
вверх. Вселенная – это цветок или зеркало, когда смотришь на него сверху, с той
стороны, с какой смотрит на неё Бог, то отражение его красоты радует. Но когда
мир предстает взору с обратной, с тыльной стороны, то открываются совсем
иные угнетающие душу картины. То есть человек получает экстаз или имеет
способность жить только лишь в одном случае: когда имеет близость к Богу и
смотрит на мир естественным богооткровенным образом, то есть из пределов
Господних, сверху, через призму Божественного замысла о мире. Только тогда
мы понимаем промысел Творца и радуемся сему. В противном случае без
созерцания красот Вселенной человек бунтует, ищет выход, ломая все на своем
пути. Познание Бога лежит в основе Священного Писания. Каждая строка его
как бы приуготовляет нас к тому, что свершится потом на Голгофе. Рассмотрим
один эпизод, где речь идёт о городах Содоме и Гоморре:
"И пришли те два Ангела в Содом вечером, когда Лот сидел у ворот
Содома. Лот увидел, и встал, чтобы встретить их, и поклонился лицем до земли
и сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего и ночуйте, и умойте
ноги ваши, и встаньте поутру и пойдете в путь свой. Но они сказали: нет, мы
ночуем на улице.
Он же сильно упрашивал их; и они пошли к нему и пришли в дом его.
Он сделал им угощение и испек пресные хлебы, и они ели.
Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого
до старого, весь народ со [всех] концов [города], окружили дом
и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь?
выведи их к нам; мы познаем их.
Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь". (Бытие, глава 19,
стих с 1 по 6)
Эти люди хотели узнать о том, что у ангелов Божьих злого, и нашли
огненную серу с небес – то, что хотели. Только жить с этим оказалось
невозможно. Извращением являются поиски в Боге злого. Также поиск злого в
людях, подозрительность – есть суть содомского греха. То есть смотреть на
Божий мир и на Его творения можно только через Божественный замысел о
мире. Только в этом случае все то, что мы обретаем возможность делать
открытия в научных экспериментах, которые принесут добро и утверждение
счастья и мира.
Как возник культ предков
Если мы приглядимся к природе человека внимательнее, то выявим
очевидное, а именно созерцаем мы лишь то, что произошло некоторое время
раньше опосредовано уникальным образом проявившихся следов. А так как
раньше всего мог быть только Творец-Созидатель, то получается, что мы
смотрим на Него через толщу времён, так же, как, смотря на Солнце, созерцаем
лишь то, что возникло ранее чуть более восьми минут тому назад. Само же
явление имеет место быть и в данный момент, но чувствуем мы только то, что
было в прошлом. Итак, Бог, как Творец существует и ныне, только видим мы Его
через множество времени, прошедшего с момента сотворения мира. Теперь
представьте себе, что Солнце начало от нас удалятся – время прохождения света
увеличивается и тепла все меньше, и меньше. Но это не означает, что звезды
более нет, просто оная ушла из привычной сферы нашего восприятия. Так же,
общаясь человеком живущим, здороваясь с ним за руку, мы видим и чувствуем
единство в одном. И вот он от нас удаляется, на смену самому очевидному
рукопожатию приходят иные формы того же единства и чувственного
освидетельствования. То есть мы уже довольствуемся отношениями в иных
сферах чувственного восприятия: хоть нам нельзя пожать его руку, но мы
слышим голос и видим контуры его тела. И если он вообще ушёл из этого
обозрения, то сие также не означает, что его нет. Так вот, так как творение Божье
не преходящее, то везде действует тот же закон сохранения, только в данном
случае он явлен в иной грани – он выражает вечность единства. Умерший
человек на самом деле остаётся жить, по-прежнему пребывает с нами,
изменились только образы этого единства и способы влиятельного общения.
Усопшие способны теперь оказывать своё влияние на происходящее через иные
сферы естества человека, опознаваемых иными гранями его природы. Умерший
по-прежнему продолжает жить по тем же законам, продолжает возрастать в Боге
прежним несением своей ноши, ибо только через этот подвиг Креста Господня
он приобщён к Царствию Небесному, только через деятельное движение он
имеет радость видеть Бога – в этом его райское счастье, в исполнении своего
долга перед Богом. Если его нет во Царствии Небесном, если он не в радости
служения Богу, то для нас, живущих на Земле, нет его животворного, радующего
влияния. Таким образом, если сказанное верно, то должна быть какая-то
результативность в распознании его благого влияния. Ведь то, как наши
усопшие предки при жизни заботились о нас, постоянно отрывали что-то от
себя, давали толчок нам живым, так и после смерти они должны продолжать
жить этим же служением – жертвовать собой ради нас. Они как прежде должны
сослужить Богу, то есть быть проводниками живой Божественной силы. Иными
словами, мощи усопших неизбежно должны быть наделены свойством особой
проводимости того же самого влияния Божественного, благодаря которому
зародилась жизнь в пределах Земли в самом начале всех времён. Назовем акт
зарождения живого на Земле счастливой случайностью.
А теперь есть смысл более полно ответить на вопрос: что такое
счастливая случайность? Понятно, что в любом случае, сие связано с событием,
которое утверждает жизнь. То, что не помогает жить или не способствует
спасению и зарождению новой жизни, то счастливой случайностью быть не
может. То есть Божественное творчество сотворения мира и человека в нем
неизбежно подпадает под определение радостного случая. Если дадим иное
определение счастливой случайности, то нам становится ясным, что это есть
труднообъяснимое животворное совпадение, это есть трудно воспринимаемое
выражение единства в условиях сплошного хаоса и ада. Но во Царствии
Небесном, счастливое совпадение – просто норма бытия, ведь там все в единстве
и всё во взаимосвязности, а совпадение – это естественность. То есть то, что для
нас есть счастливая случайность, для Бога – естественный порядок вещей. То
есть давая определение счастливой случайности, мы можем сказать, что это
вторжение Божественных сил в мир хаоса. Ведь благодаря Богу человечество
зародилось изначально – это был самый главный акт счастливого случая, а
потому всякий счастливый случай так и остается естественностью Божьей, как
жизненно важный и утверждающий живое – на то он счастливый случай.
Представьте себе, что вы попали в пустыню, где каждая капля воды на вес
золота. Но есть места, где этого золота целые реки текут. Если возле реки водой
никого не удивишь, то в пустыне к воде особое внимание. Так вот, во Царствии
Небесном всё есть счастливая случайность абсолютно и в каждом микроне
бытия присутствует неизреченная радость. Тогда вопрос: что нести должны
мощи усопших святых угодников нам из Царствия Небесного? Если есть Бог и
Его Царствие Небесное, и если после смерти человек пребывает во Царствии
Небесном, то тогда его мощи, как проводники Божественного влияния, должны
как-то обозначить свои свойства, а именно благоприятствовать жизненным
процессам. Ведь Бог – высшая абсолютная крайность жизни. Иными словами,
счастье и радости, естественные для Рая, обязаны возникнуть в наших
чудовищных условиях земного хаоса. Применительно к затронутой нами теме,
так как именно благодаря, в нашем понимании, счастливой случайности,
зародилась жизнь, а потому именно удача так и остается самым
востребованным, важным условием во всех сферах человеческого бытия в
условиях земных опасностей. Итак, мы приходим к выводу, что мощи усопших
праведников проводят влияние от Царствия Небесного и активируют счастливые
случайности. Она столь же нужна во время охоты на мамонта, на пещерного
медведя, также в трудных условиях жизни Севера, при ловле рыбы и так далее.
Без удачи нет вообще ничего и потому оная остается той самой белой
непрерывной единящей нитью счастливого случая, счастливого совпадения,
соединяющим нас современных с перво-актом Божественного творчества –
сотворением человека в Раю. Так как вне счастливого совпадения нет жизни, то
именно под неё, под счастливую случайность, все сильнее и сильнее
прогибается дальнейший эволюционный процесс становления всех форм жизни.
Так как в счастливом совпадении нет покушения на само естество живого, то
живое ведёт себя в этих пределах счастливого случая абсолютно свободно и
позволяет себе иметь самые причудливые формы: цветы, животные, насекомые.
Сама эта счастливая случайность, как живительное совпадение, становится
родителем иных совпадений, столь востребованных для утверждения живого. К
примеру, в каждом автомобиле таких вот совпадений множество, что наделяет
его способностью ехать: это размеры деталей, крутящие моменты и
механические такты.
Но это только лишь теория. Если всё сказанное выше – правда, то, по
логике вещей, людьми сие должно быть распознано опытно. Наши предки
должны были увидеть эту связь с Богом через мощи усопших людей. И человек
эту связь узрел. Перед мощами своих усопших предков первобытные люди
благоговели особенно, ибо они поставляют из Царствия Небесного то важное
качество постоянства и единства, которое становится в наших сложных
условиях бытия счастливым совпадением. Поэтому просто поражает их
фанатизм, с коим они несли почтение предков: они носили на себе мощи своих
усопших родичей и старались с ними не расставаться даже во время опасной
охоты, ведь нужен проводник счастливой случайности, столь востребованной в
такой ситуации поиска, преследования добычи и удачного попадания.
Древность
Как ранее говорилось, любящее сердце – диктатор или даже деспот по
отношению к носителю его в себе. Если человек мучается от физической боли,
то к ней он может привыкнуть. К душевной боли привыкнуть невозможно. Этот
момент формировал человека множество времени – человек всегда шел по зову
сердца. К примеру, эпоха неолита, как свидетельствуют археологические
раскопки, стала революцией, ибо древний оставил сытное кочевье за стадами
травоядных животных и начал вести более голодный оседлый образ жизни. И
всё по той же причине – желание быть рядом с останками усопших. Они теперь
не носили их на себе, а просто закапывали своих усопших родственников прямо
в жилищах и жили на могилах их. Благое влияние от их могил не утрачивается, а
счастливый случай как прежде востребован, только теперь адаптировался в иные
формы жизнедеятельности и ведения хозяйства.
Позднее, как свидетельствуют археологические находки, люди
распознали и другое, что не все усопшие несут благое влияние, но лишь
усопшие, наделенные определённой степенью святости. Видать, уже в те
времена люди замечали тех, кто жил распутно, позволял себе опускаться до
греха, обижал слабых. Они попали в ад и становятся проводниками не
Божественных сил, а адского холода, невезением расстраивающего все живое.
Поэтому в жилищах продолжали хоронить только усопших детей и лиц особой
святости, а остальных выносили для захоронений в определённое место. Так
появились первые погосты. В оседлости люди занимались собирательством
семян с колосьев пшеницы, ржи, гречихи и так далее. Так продолжалось около
2-3 тысяч лет до того момента, когда они окультурили многие растения,
научились обрабатывать землю, но все это время жили впроголодь, зато вблизи
со своими предками. И даже потом, после того как начали выращивать урожаи
зерновых и пища стала калорийной и легко усвояемой, тогда вновь любящее
сердце выбирает себе пути подальше от сытной и вольготной жизни. Из чего это
видно? Так как приём пищи стал стабильным и энергоёмким, то появилось
свободное время. Свободное время стало первым Божественным судом над
людьми. Либо человек во время отдыха пребывает в праздности и безделье, либо
чтобы сберечь свою духовную радость понуждает себя к подвижничеству – ибо
так легче жить любящему сердцу в служении Богу. И понятно, что в
естественном отборе выжила вторая кондиция образа жизни. Древние люди как
бы боялись жить в праздности и пустом веселии – их несло к самореализации, к
самовыражению. Ведь счастье – это состояние любящей души, некоторая
кондиция жизни человека в постоянном подвиге, от которой не хочется
отдыхать. Потому вместо вольготного пребывания человек избирает себе
тяжесть жизни: он начал таскать камни до 20-30 и более тонн и из них строить
жилища не себе, а усопшим. Это так называемые дольмены, менгиры, кромлехи,
распространенные по всей Европе и миру (их сотни тысяч). Живут почти в
пещерах, иногда голодают, но строят жилище не для себя, не для своего блага
земного, а для тех, кому они уже не нужны, – для усопших! Вот насколько ясно
и сильно народ различал благое влияние усопших предков на их земное бытие и
как благоговел перед ними. Насколько велика значимость предков для людей
живущих. Природа жизни по сути такова, что ей нужна сама эта кондиция
пребывания в победоносном борении, ибо лишь победа в тяжком борении с
самим собой приводит к высшей экзальтации счастья. Что такое борьба? Борьба
– это деяние, в котором всё то, что мешает любить, отводится; все то, что
временно, отвергается, и остается все то, что вечно и едино с Богом. То есть
важна даже не сама эта конечная цель, а сама эта кондиция постоянного
торжества над собой, в процессе которого обуславливается постоянное владение
высотой духовной чистоты, счастьем. Это как бы оборона, удержание
господствующей высоты. Сама по себе нагрузка на тело человека – это
покушение на его психическое здоровье, ведь он терпит напряжение, тяжесть.
Но если в этот момент человек пребывает в молитвенном единении с Богом, то
все становится с точностью до наоборот: нагрузка даже стимулирует рост и
укрепление душевных сил, а вместо боли приходит экстаз любви. То есть
тяжёлые нагрузки – это земля, которая в одном случае забирает жизнь, а в
другом дает энергию живому дереву, активирует развитие в экстазе. Как только
происходит нарушение естественного (к примеру, ветви касаются земли), так
сразу растение начинает болеть и дерево гибнет. При естественном Божьем
порядке вещей даже ад становится естественным дополнением и радостным
утверждением живого. И вот именно это свойство физиологии человека стало
определяющим фактором истории человечества.
Физическое упражнение стимулирует активность мозга и этим