За делами на корабле как–то не заметили, что приближается Рождество. Вся окружающая обстановка - тропическая жара, бескрайний океан - и вся военная обстановка, в которой невозможно было "любить ближнего, как самого себя" и "соединить сердца в мире", никак не напоминала о самом дорогом семейном празднике. Тем не менее, на корме "Шеера", перед орудиями главного калибра, установили искусственную елку и стали готовиться к празднику вселенской любви. По всему кораблю мастерили искусственные елки и украшения к ним. Причем некоторые елки были сделаны так, что их трудно было отличить от настоящих лесных. Они только не пахли.
В канун Рождества день выдался теплым и солнечным. "Шеер" находился в нескольких милях от тропика Козерога, ниже экватора. В полдень корабль перестал отбрасывать тень - солнце находилось в математическом перпендикуляре над ним…
Радости от праздника было мало. Все на борту думали об оставленных в далекой Германии родных и были печальны. Многие на корабле надеялись, что война кончится прежде, чем они вернутся из рейда, предвкушая спокойную, мирную жизнь. Но пока война продолжалась и, несмотря на предрождественские хлопоты, орудия "Шеера" находились в постоянной готовности к действию, а на корабле неслась боевая служба по законам военного времени.
Вечером свободные от вахты собрались на корме. Кран–ке спустился с мостика и стал среди своих подчиненных. Не пели горны, не свистели дудки боцманов, не подавались команды, не зачитывались приказы. Корабельный оркестр играл печальную мелодию "Священной Ночи", знакомую всем с детства.
Хотя о подарках из дома никто не мог и мечтать, команде подали праздничный обед, включавший бисквиты, аргентинское сгущенное молоко, шоколад и многое другое, добытое на "Дюкьезе", прозванной плавучим деликатесом. Был также яичный суп, жареная картошка с тушёнкой и даже по две бутылки пива на человека! Ностальгия по дому быстро прошла, и к матросам вернулось хорошее настроение. В кубриках пели песни и играли на аккордеонах. "Шеер" шел малым ходом на пределе управляемости.
На следующий день с самого утра был дан приказ сигнальщикам усилить наблюдение за морем. Вскоре после завтрака сигнальщики обнаружили на горизонте верхушки мачт. Через несколько минут в пределах видимости появилось судно по виду - обычный сухогруз, но с большим количеством людей в белой форме на палубе. С мостика судна "промигали" на "Шеер" какое–то сообщение. По корабельной трансляции экипажу "Шеера" объявили, что появившееся судно - это германский вспомогательный крейсер "Тор". Затем последовал приказ экипажу построиться на верхней палубе с правого борта, "Тор" подходил все ближе, выходя на параллельный с "Шеером" курс. Его экипаж был также построен на верхней палубе.
"Приветствуем Вас, вспомогательный крейсер "Тор". Добро пожаловать!" - просигналили с "Шеера":
"Спасибо! - просигналил в ответ "Тор"".- Мы приветствуем вас, дорогой "Адмирал Шеер"!"
Матросы кричали "Ура!" и размахивали бескозырками.
Когда возбуждение несколько улеглось, многие обратили внимание, что "Тор" идет под югославским флагом и что такой же флаг накрашен на бортах судна. А на носу и корме значится название "Вир". Так замаскировался "Тор" после боя с английским вспомогательным крейсером "Карнарвон Кэстл". Сигнальные фонари на обоих кораблях продолжали передавать сообщения.
"От К (капитана первого ранга Келера, командира "Тора") к К (капитану первого ранга Кранке, командиру "Адмирала Шеера") - Сердечно приветствую Вас в "Андалузии"!"
"От К к К, - ответил Кранке.- Взаимно. Не желаете ли позавтракать со мной? Как много вы хотите яиц и как их приготовить?"
"Благодарю за приглашение,- просигналил командир "Тора".- Приготовьте мне, пожалуйста, яичницу из трех яиц".
"Из трех или из тридцати? - запросили с "Шеера".- Не стесняйтесь. У нас их несколько миллионов".
"Прекрасно! - ответил Келер.- Немедленно еду к вам!"
Стрекотали кинокамеры, щелкали любительские фотоаппараты, фиксируя встречу двух командиров в открытом море в глубоком тылу противника. Капитана первого ранга Келера приветствовали на борту "Шеера" переливом боцманских дудок.
Келер и Кранке были старыми друзьями. Обменявшись крепким рукопожатием и обнявшись, командиры провели около часа в каюте Кранке, украшенной рождественской елкой. Им было о чем поговорить.
30 июля "Тор" вступил в бой у берегов Бразилии с английским вспомогательным крейсером "Элькантара" - гораздо более крупным и быстроходным, чем он сам. Водоизмещение "Элькантары" составляло 22 209 тонн. Но орудия "Тора" с первого залпа накрыли цель, а англичане очень долго пристреливались, добившись всего двух прямых попаданий в "Тор". Один снаряд разорвался в трюме, не причинив существенных повреждений, а второй попал в жилые помещения, пробил несколько переборок, но не взорвался. В свою очередь. "Тор" несколько раз попал в "Элькантару", причем один снаряд взорвался в машинном отделении английского вспомогательного крейсера, вызвав потерю скорости и сильный крен.
Келер мог бы добить "Элькантару", но это потребовало бы много времени и большого расхода боеприпасов. Кроме того, эфир буквально взорвался от потока английских радиограмм, и у Келера сложилось впечатление, что поблизости находится много британских боевых кораблей, спешащих на помощь "Элькантаре". Поэтому он решил прервать бой и отойти. Можно было довольствоваться и тем, что "Элькантаре" предстоит многомесячный ремонт.
А совсем недавно "Тор" вступил в свой знаменитый бой с английским вспомогательным крейсером "Карнарвон Кэстл". Кранке слышал об этом бое и жаждал подробностей. Келер рассказал, что "Тор" вел поиск судов противника у северного побережья Бразилии. Над морем висела дымка, видимость была очень плохой. Вскоре радисты приняли сообщение бразильского судна, что оно остановлено британским вспомогательным крейсером. В сообщении говорилось, что англичанами были захвачены на борту бразильского судна двадцать два немца, вроде бы, из состава экипажа погибшего "Графа Шпее". Инструкция запрещала Келеру связываться с британскими вспомогательными крейсерами, и, как ни жаль ему было захваченных соотечественников, Келер решил убраться подальше из этой зоны.
Ночь с 4 на 5 декабря выдалась мглистой, а утром спустился густой туман, через пелену которого "Тор" шел вслепую. Ночь Келер провел в своей походной каюте за ходовой рубкой.
Днем туман стал медленно подниматься над различными участками моря. Необъяснимым инстинктом старого моряка Келер чувствовал, что его корабль подстерегает какая–то опасность,- в его голове постоянно звучали слова: "Я съем свою шляпу, если это не вспомогательный крейсер".
И действительно, вскоре сигнальщики обнаружили в разрыве тумана какое–то судно. Едва взглянув на него, Келер скомандовал:
- Тревога! Вспомогательный крейсер противника!
Одеваясь на ходу, матросы разбежались по боевым постам.
Корабль противника находился примерно в пяти тысячах метров, идя, как призрак, через клочья тумана. Он имел, по меньшей мере, двадцать тысяч тонн водоизмещения, то есть был в пять раз больше "Тора" (3900 тонн) и соответственно быстроходнее.
Келер приказал изменить курс. Противник на это никак не отреагировал. Создавалось впечатление, что его сигнальщики не замечали маленький пароход, выглядевший невинным торговым судном. "Тор" уходил все дальше и дальше влево. В этот момент туман снова сгустился, и британский вспомогательный крейсер оказался идущим прямо в кильватер "Тору". На этот раз с него запросили у "Тора" опознавательный. Без сомнения, англичане рассматривали маленькое судно как совершенно безвредное.
На запрос "Тор" не ответил, не ответил и на другие сигналы, продолжая идти своим курсом. Так прошло полчаса. За это время лопнуло терпение даже у джентльменов из Королевского флота, и "англичанин" поднял сигнал: "Немедленно остановиться!"
И, чтобы "Тору" стало яснее, что от него требуется, последовал предупредительный выстрел, и снаряд поднял столб воды примерно в четырехстах метрах за кормой немецкого вспомогательного крейсера.
- Право на борт! - скомандовал Келер и, развернувшись, дал по англичанину залп из всех орудий.
Но на английском вспомогательном крейсере все уже были начеку, и ответный залп англичан прозвучал, когда еще не смолкло эхо грома от германских орудий. Первый же залп противника упал в неприятной близости от борта "Тора", но это было лучшее, что сумели сделать англичане.
Искусно маневрируя, "Тор" добился нескольких прямых попаданийв большой корабль противника, вызвав пожар на его корме. Над вспомогательным крейсером англичан (на "Торе" уже знали, что это "Карнарвон Кэстл") поднялся огромный столб дыма, орудия замолчали, и корабль противника стал ставить дымовую завесу. Но "Тор" сманеврировал таким образом, что дымовая завеса оказалась за кормой английского корабля и стала бесполезной. Но сам факт постановки противником дымовой завесы говорил о том, что он хочет прервать бой и отойти. Поэтому "Тор" развил бешеную скорострельность, на какую только были способны его далеко не новые орудия. Комендоры "Тора" отметили восемь прямых попаданий, а артиллерийский офицер считал, что их не менее двадцати.
Противник возобновил огонь, но не добился ни одного попадания, хотя некоторые его снаряды взрывались вблизи "Тора", а осколки залетали на палубу. Судя по осколкам, у противника были шестидюймовые орудия. Бой продолжался около получаса, английский вспомогательный крейсер горел в нескольких местах, его боеспособность заметно упала. Затем, к счастью для англичан, снова нашел туман, и "Карнарвон Кэстл" исчез в нем. Больше "Тор" его не видел.
Экипаж "Тора" оставался на своих местах по боевой тревоге, поскольку радисты слышали, как "Карнарвон Кэстл" сообщал свое место и описание германского корабля. Тяжело поврежденный английский корабль вернулся в Монтевидео, а вместе с ним и двадцать два моряка с "Графа Шпее" вернулись в порт, откуда они уплыли на бразильском судне.
На борту "Тора" находились пленные английские моряки с потопленных ранее "Тором" британских судов. Когда начался бой, они решили, что им всем пришел конец, так как были уверены, что "Карнарвон Кэстл" первым же залпом потопит "Тор". Когда же бой кончился, они отказывались верить в его результат. Позднее "Тор" добыл газеты, где говорилось, что "Карнарвон Кэстл" получил двадцать два попадания, и что война должна продлиться очень долго, чтобы английский вспомогательный крейсер смог завершить предстоящий ему ремонт.
XII
Встретившись, "Адмирал Шеер" и "Тор" проследовали вместе к секретному месту рандеву германского океанского флота в Южной Атлантике с кодовым названием "Андалузия". Прибыв на место, они обнаружили там "Дюкьезу" и танкер "Еврофельд", чья машина, отремонтированная механиками "Шеера" и "Нордмарка", работала без всяких нареканий.
В точно назначенное время в "Андалузию" прибыл и "Нордмарк".
Встреча германских кораблей в Южной Атлантике - в глубоком тылу противника - была почти фантастической, если учесть, какие силы были задействованы англичанами для их поиска и уничтожения.
В течение дня различные корабли пришвартовывались друг к другу, организуя дружеские встречи офицеров и матросов. Бортовые самолеты постоянно вели воздушную разведку, чтобы избежать каких–либо неприятных сюрпризов.
Кранке продолжал совещаться с Келером. Оба командира пытались наладить оперативное взаимодействие. Для начала было решено захватить угольщик на линии мыс Доброй Надежды - Буэнос–Айрес, чтобы добыть запас угля для "Дюкьезы". Оба были согласны, что следует довести это ценное судно с не менее ценным грузом до какого–нибудь германского порта. Но в этом им не повезло. Ни одного угольщика так и не удалось обнаружить.
Последний день года выдался просто удивительным. На небе цвета кобальта не было ни облачка. Океан, известный своими ужасными штормами, лежал тихий и плоский, как пруд. Даже зыбь прекратилась. Старые, опытные капитаны торгового флота, много раз ходившие вокруг света, с нескрываемым изумлением смотрели на это чудо природы. Даже им не приходилось видеть такого штилевого океана.
К полудню под вертикальными лучами солнца собравшиеся корабли стали напоминать модели, выставленные на кусок синего полотна. Неосвещаемые солнцем громады кораблей резко контрастировали с сияющим голубым морем. На "Шеере" все полыхало жаром, по палубе уже невозможно было пройти босиком, а старший офицер Грубер поймал двух матросов, пытавшихся приготовить яичницу прямо на броне башни.
Вечером экипаж "Шеера" был построен на верхней палубе. Кранке обратился к своим подчиненным с краткой речью, в которой перечислил все их достижения за последние два месяца уходящего года, поблагодарил всех за службу и подчеркнул, что ожидает от них такого же поведения в будущем. Затем командир корабля зачитал экипажу поздравления с Новым Годом, полученные из Берлина от Главкома Немецкого флота. Затем оркестр заиграл знакомую всем мелодию Возрождения флота.
Темнело. Огненный шар висел теперь низко над горизонтом, и небо стало принимать пурпурно–золотые оттенки, а море стало выглядеть, как чаша расплавленного золота.
С заходом солнца последовала команда: "На молитву! Снять головные уборы!" Экипаж запел лютеранскую молитву. Молились за родных и близких, молились за свою страну, за возвращение на родину и, конечно, за победу. Пурпурное небо стояло над кораблем куполом волшебного собора. После смиренной паузы экипаж трижды прокричал "Ура!", приветствуя Новый год и отвечая на поздравление командира. Стояла мягкая, темная, безлунная ночь.
В полночь на корабле ударили склянки: восемь ударов в честь уходящего года, восемь ударов в честь наступившего нового, 1941 года. Утром, в качестве новогоднего сюрприза, на "Тор" был направлен корабельный оркестр с "Шеера" для развлечения экипажа вспомогательного крейсера.
На "Шеере" капитан первого ранга Кранке получил сообщение из Главного Морского штаба в Берлине о танкере "Сторштад", который был направлен 5 декабря из южной части Индийского океана в "Андалузию" вспомогательным крейсером "Пингвин".
"Ожидайте прибытие в "Андалузию" призового танкера "Сторштад" в первых числах января - ориентировочно 2–го или 3–го,- говорилось в радиограмме. - "Сторштад" передаст топливо на "Нордмарк", заберет у вас копии боевых журналов и письма экипажа. Последние данные говорят о том, что "Пингвин" перешел в Атлантику. "София Цезарь" (кодовое обозначение "Шеера") должна быть готова к совместным операциям с "Пингвином" против норвежского китобойного флота".
В момент получения этой радиограммы ни Кранке, ни штаб в Берлине не знали, что одинокий волк Эрнст–Феликс Крюдер, командовавший "Пингвином", имел собственный план захвата всего норвежского китобойного флота без единого выстрела, используя элемент внезапности. Этот план был разработан Крюдером и его офицерами на основании перехваченных радиопереговоров между норвежской китобойной базой "Оле Веггер" и китобоями, разбросанными по всей Антарктике. Более того, Крюдер решил осуществить эту операцию самостоятельно, без помощи "большого брата" - "Адмирала Шеера".
"Сторштад" запаздывал. 4 января танкер еще не появился, и Кранке стал беспокоиться: не захвачено ли судно англичанами?
"Шеер" поднялся на север по пятнадцатому градусу западной долготы, надеясь встретить танкер. На рассвете следующего дня сигнальщики заметили дымок над горизонтом. Это был "Сторштад".
Юный офицер поднялся на борт "Шеера" и доложил Кранке на мостике:
- Призовой танкер "Сторштад" прибыл в ваше распоряжение, господин капитан первого ранга. Доложил лейтенант Ханефельд.
- Рад это слышать, дорогой Ханефельд,- приветствовал юношу Кранке. - Как прошел поход? Были ли какие–нибудь ЧП?
- Ничего особенного не случалось,- ответил лейтенант. - Только на "ревущих сороковых" нам слегка досталось. Судно трещало по швам. Потому мы и опоздали. Собственно, и докладывать не о чем. Все пленные на борту и ведут себя спокойно.
- Хорошо,- сказал Кранке.- Я могу что–нибудь для вас сделать?
- Да, господин капитан первого ранга,- смутился молодой офицер.- Нам очень нужно продовольствие. Особенно хотелось бы настоящей картошки. Мы почти месяц сидели на сушеных овощах.
- Это легко сделать, Ханефельд,- улыбнулся Кранке.- Вы получите картошку и много чего еще. Как вы относитесь к яйцам и мясу? Скажем, если я вам дам пятьдесят тысяч яиц и несколько тонн мяса?
Лейтенант Ханефельд решил, что с ним шутят и недоверчиво улыбнулся, как улыбаются люди, когда их разыгрывают. Конечно, глупо просить картошку в Южной Атлантике у командира корабля, который уже два месяца не был в порту.
Кранке понял, о чем думает юноша.
- Я говорю совершенно серьезно,- подтвердил свои слова Кранке.- Посмотрите - вон стоит судно с желтыми надстройками. Это "Дюкьеза". Она набита продуктами. Там выполучите все, что пожелаете. За счет мистера Черчилля. Еще есть проблемы?
- Никак нет, господин капитан первого ранга!
Кранке только сейчас обратил внимание, насколько худ лейтенант. Темные круги под глазами, бескровные, впалые щеки, болтающийся на худом теле китель.
- Вы выглядите очень уставшим, Ханефельд,- заметил Кранке.- Просто измученным.
- Немного устал,- согласился лейтенант.- Почти месяц не сходил с мостика. Но все в порядке, господин капитан первого ранга.
- Я пошлю офицера и рабочую партию, чтобы заменить вас, пока будет передача топлива,- распорядился Кранке.- А вы оставайтесь у нас, поешьте как следует, отоспитесь. Вам еще понадобятся силы на долгом пути до дома.
- Большое спасибо, господин капитан первого ранга,- в полной растерянности пробормотал Ханефельд.
Он явно не ожидал такого участия от командира тяжелого крейсера, который представлялся ему холодным и равнодушным педантом, меньше всего думающим о своих подчиненных.
- Тогда - все,- подвел итог Кранке.- Можете идти, Ханефельд.
Командир "Шеера" тепло пожал руку лейтенанту и приказал рассыльному отвести Ханефельда в кают–компанию, где молодой офицер наконец–то мог поесть настоящей картошки.
Во второй половине дня, когда с "Шеера" спускали шлюпки, чтобы отправиться на "Дюкьезу" за продовольствием, внезапно зазвучали сигналы боевой тревоги, и люди разбежались по своим местам. На горизонте были обнаружены верхушки чьих–то мачт.
Германские корабли стали расходиться в разные стороны. "Нордмарк" вел на буксире "Дюкьезу", у которой кончился уголь. Катер с "Шеера", который уже некогда было поднимать на борт, волочился на буксире за "Дюкьезой", как собака на поводке.
"Шеер", мгновенно приведенный в боеготовное состояние, набирая ход, пошел навстречу появившимся мачтам. Настороженные глаза сигнальщиков впились в горизонт. В дрожащей дымке тропического дня силуэт неожиданно появившегося корабля напоминал небольшой авианосец. Корабли шли теперь сходящимися курсами.
- Этого не может быть,- отреагировал старший артиллерист капитан второго ранга Шуман, услышав предположение, что это авианосец.- Впереди авианосца всегда идет охранение.
- Возможно, охранению пришлось уйти для выполнения какого–нибудь важного задания, и он остался один,- возразили ему.
- Посмотрим,- пожал плечами Шуман, поднимая бинокль.- Будем надеяться, что это так.
Однако вскоре дискуссия закончилась, поскольку выяснилось, что это "Тор", ушедший накануне, возвращается в "Андалузию".