Если верить "Дербент-наме", хазары контролировали серебряные и золотые (или медные) рудники на Кавказе, за счет продукции которых оплачивались их войска на границе. Провинция Самандар, лежащая на северной стороне гор, вероятно, была богатой и плодородной. Истахри и Ибн-Хаукаль говорят о садах и виноградниках, причем последних было великое множество. Сады были и в других районах хазарской территории – по крайней мере, об этом пишет Гардизи. Однако составить систематический анализ ресурсов Хазарии все же невозможно. Самые важные – это, безусловно, скот и продукция сельского хозяйства. Очевидно, излишков не было. Мы располагаем удивительным заявлением Истахри, что единственной статьей чисто хазарского экспорта был клей.
Тем не менее активность хазарских торговцев была значительной. В этой связи несколько сбивает с толку замечание Масуди, что хазарский царь не имел кораблей и его люди были непривычны к их использованию. Бартольд отметил, что оно не соответствует тому, что повествует Хилал ас-Саби о морской стене на Каспии в районе Дербента, которая была построена, чтобы помешать войти кораблям хазар. Более того, рассказ Масуди о хазарах противоречит другим источникам, где говорится, что хазары имели корабли, в которых люди поднимались вверх по течению из столицы, и что корабли ходили между хазарами и булгарами. Об этом пишет и Мукаддаси. А Ибн-Фадлан утверждает, что, когда корабль из Хазарии зашел на булгарскую территорию, булгарский правитель (ялтавар, эльтебер) лично прибыл и взял десятую часть груза себе. Нигде не сказано, что у булгар были корабли, и вряд ли можно предположить, что вся торговля на Волге была в русских руках. В любом случае из труда Масуди известно, что существовал мост из кораблей (понтонный мост) через реку в хазарской столице. Контекст утверждения относительно отсутствия кораблей – русская экспедиция вниз по Волге в 301/913 году, и, возможно, автор имел в виду, что у хазарского правителя не было военно-морского флота, способного противостоять пришельцам. В противном случае он был дезинформирован. Интересно отметить, что с мнением Масуди до сих пор многие согласны.
Представляется, что хазарские корабли все-таки ходили не только по Волге, но и по Каспийскому морю – морю хазар – по маршрутам, обозначенным Истахри, и даже могли угрожать Дербенту, как следует из отрывка из Хилала ас-Саби. Согласно короткому рассказу о Хазарии в письме Хасдая, хазарские суда доходили до Константинополя (340/950). Но вряд ли они шли туда из столицы на Волге, используя участок между Волгой и Доном, – скорее из черноморского порта Таматарха (Фанагория, Тамань, Тмутаракань). Именно там, как мы знаем, греческий император Юстиниан II нашел корабль, который отвез его в свою страну. Заметим, что Азовское море, так же как Каспийское, иногда называется Морем хазар.
Хазарская торговля велась и по суше. Караванный путь вокруг Каспийского моря, вероятно, всегда имел большое значение, но с уверенностью мы можем говорить только об участке, связывающем Хазарию с Хорезмом. По Ибн-Хаукалю, некая фирма в столице имела своего представителя во Внутренней Булгарии – очевидно, Булгарии на Дунае. Согласно еврейскому путешественнику Ибрагиму ибн Якубу (X век), хазары говорили на языке сакалибов. Если так, они едва ли могли выучить его, не путешествуя в их страну. От Масуди мы узнаем, что мусульманские купцы из Хазарии были на северной границе Византии63. Путешественник XII века Вениамин Тудельский утверждает, что встречал купцов из Хазарии в Константинополе и также в Александрии. Якуби отмечает, что среди изобилия товаров, прибывающих в Багдад, были грузы из Хазарии. Русские купцы, как мы видели, установили прямой контакт с землями халифата, и иудейские радхания посещали хазарскую столицу так же, как Багдад и другие мусульманские города. Хазарские купцы, судя по всему, тоже в этом участвовали. Якуби упоминает улицу или квартал в Самарре, где хазары жили рядом с турками и выходцами из Ферганы. Нет необходимости акцентировать внимание на том, что это были солдаты – наемники.
Что касается производства, мы уже упоминали о клее. Его, очевидно, изготавливали из волжской рыбы. Нам известно, что в хазарской столице было много мусульманских ремесленников. Удивительно, но, если верить Истахри, в стране не производилась одежда. Длинные куртки, которые носили хазары, импортировались из мусульманских стран или Византии. Гузы, находившиеся в политической зависимости от хакана, также покупали одежду у мусульман. Отсутствие столь важной отрасли промышленности, хотя оно вряд ли могло быть столь полным, как утверждает Истахри, предполагает, что хазарское производство находилось на низком уровне развития. Вместе с тем нам известно о культурном влиянии на Хазарию со стороны Византии и халифата.
Археолог Т. Арне обнаружил, что на хазарскую цивилизацию сильное влияние оказывали персидские модели и хазары часто подражали сасанидским ремесленникам. Он также выяснил, что пластины, предназначенные для украшения ремней, которые находили на западе России и в Швеции, имеют характерные персидские орнаменты такого же типа, как дошедшие до Хазарии из Персии. Вероятно, они были изготовлены в пределах зоны культурного влияния хазар. Он повествует о пряжках якобы византийского происхождения, которые имитировались в странах, где после VIII века хазарская культура была господствующей. Но все это не так интересно, как заявление, сделанное известным нумизматом Замбауром, что большая часть имитаций арабских монет, которые нередко находят в Швеции и России, чеканились в Хазарии. Арне возразил, указав, что такие имитации едва ли находили на хазарских территориях, и, кроме того, каменная форма для подделки монет Саманидов была обнаружена далеко от хазарской сферы влияния (Витебск). О витебской форме упоминает Бартольд в связи с чеканкой монет русов. Конечно, удивительно, что в нашем распоряжении нет чисто хазарских монет, поскольку нет никаких оснований думать, что торговля в Хазаране-Итиле велась путем примитивного бартера. Но пока нет подтверждения взглядам Замбаура.
Проанализировав изложенные факты, мы можем прийти к выводу, что Итиль-Атиль был важным центром торговли не только между востоком и западом, но также между севером и югом. Вероятно, процветание Хазарии зависело не столько от природных богатств страны, сколько от ее удобного географического положения на основных торговых путях. То, что нам известно о фискальной системе, подтверждает этот взгляд. Налогообложение, судя по всему, не было слишком обременительным для местного населения, и, возможно, собственно хазары (белые хазары) имели только военную обязанность. Согласно Истахри, которого мы так часто цитируем, царь не имел прав на собственность своих подданных. Это могло относиться к беку, поскольку в другом месте мы читаем, что хакан получает платежи и фиксированные субсидии, которые поступают к нему от сборов, приходящихся на все население. В любом случае бек являлся главной исполнительной властью, и, предположительно, его расходы были основными в хазарском бюджете. Иными словами, источник царского дохода был двояким: таможенные сборы и десятина на товары, привозимые по суше и воде, а также дань внутри империи.
Что касается сборов, упомянутых Истахри в качестве первого источника доходов, мы уже видели, что русские купцы, торговавшие мехами и мечами, платили хазарскому хакану или его представителю десятую часть стоимости своих товаров. Представляется, что вся русская торговля подвергалась одинаковому налогообложению, и мы можем заключить, что эта "десятина" была всеобщей и ее платили также мусульманские торговцы, посетившие Хазарию. Возможно, со сбором таких платежей и периодическим рассмотрением судебных прецедентов были связаны два хазарских чиновника, занимавшие одну и ту же должность – во времена Ибн-Фадлана некто Хазз (Khazz), а при Масуди – Ахмад ибн Куях (Aḥmad ibn-Kūyah). Оба этих чиновника явно имели высокое положение, но ни один не был беком. Оба были мусульманами, а бек, очевидно, должен был быть иудеем и хазаром. Не были они и судьями. Мусульманские судьи, как и христианские и иудейские, работали по двое, а эти были независимыми в своей области, какой бы она ни была.
Второй из упомянутых выше источников дохода может быть проиллюстрирован отрывками из русской летописи. Мы уже упоминали славянские нации – полян и других, которые платили дань хазарам в IX и X веках. Очевидно, хазары считали "единицей налогообложения" подчиненных народов очаг или соху и получали плату с сохи или головы. Чем именно, вероятно, решалось в каждом конкретном случае – какой товар необходим и что удобнее собирать. Правитель булгар вносил плату собольей шкурой с каждого очага.
Таковы были государственные доходы хазар – таможенные сборы и дань подчиненных народов. Богатство страны, безусловно, было весьма значительным. Но, как мы уже говорили, в стране не было природных ресурсов, пригодных для экспорта, да и собственного промышленного производства тоже. Хазарская экономика в таких обстоятельствах представляется в высшей степени искусственной. Все зависело от политического престижа и военной мощи. Понятно, что большие таможенные сборы были так же непопулярны у купцов, как дань у покоренных народов. Для того чтобы обеспечить их получение, нужна была сила – или, по крайней мере, демонстрация силы. Согласно русской летописи, славянские племена были готовы при первой возможности избавиться от зависимости. Согласно Ибн-Фадлану, центральная власть была непопулярной и на востоке империи – среди булгар и гузов. Пока хазары могли удерживать свои завоевания силой оружия, система работала. Но когда военная сила оказалась сломленной, вся экономика не могла не рухнуть.
В какой-то момент именно это и произошло. Тогда платежи натурой и таможенные сборы перестали поступать в казну. Недовольные подчиненные народы стремились к независимости. Ослабленная центральная власть не могла сразу посылать войска для возврата стратегических пунктов, перешедших в руки повстанцев, или для насильственного сбора дани. Государственная машина выключилась, а запустить ее снова было уже невозможно. Можно предположить, что, если бы природа территории между Волгой и Кавказом оказалась щедрее к хазарам или у них проявилась естественная склонность к какому-то из промышленных производств, они могли бы остаться на плаву, постепенно вернуть себе – силой или дипломатией – покоренные народы и восстановить политическую и коммерческую систему в своей стране. Но для этого не оказалось никаких условий.
Хотя расовые и религиозные различия в империи хазар, безусловно, внесли свой вклад в ее распад, основную причину все же следует искать в ее характере. Ведь по сути империя была агломерацией смежных территорий без естественных границ. Она не могла обеспечить себя и в перспективе была не способна создать постоянную стабильную политическую и экономическую общность. Пока эти территории находились в руках военной аристократии, хазары-иудеи, всадники которых контролировали то, что находится между городами и гарнизонами, имели власть. Что касается географических размеров и политической важности, Хазария в период наивысшего расцвета могла соперничать с величайшими народами своего времени. Но такое положение дел сохранялось недолго. Военный контроль прекратился, и Хазария пала, поскольку других внутренних связей у нее не было. Парадокс заключается в том, что некоторые более мелкие группы, которые входили в империю, сохранились до сегодняшнего дня, а хазары, некогда бывшие "несравненно более могущественными", оказались забытыми.
Параллели с национальными государствами на востоке и западе не слишком информативны и полезны. История Франции, к примеру, или Персии прослеживается через периоды экспансии и упадка до глубокой древности. Древняя Галлия и Иран и сегодня имеют живых представителей в современных обществах. Иначе обстоят дела с империями кочевников, которые стремительно возвышаются и так же быстро исчезают с исторической сцены. Такими были империи гуннов и монголов. Нам известно в подробностях, как последняя распространилась на большую часть цивилизованного мира, включив в себя некоторые великие государства. Но поток схлынул, и монголы оказались намного менее важными, чем нации вроде Персии или Китая. Приключения хазар имели меньший размах, чем монголов. Численность их вооруженных сил и размер территорий, которые они контролировали, никогда не приближались к соответствующим показателям монголов. Да и их взлет к власти не был столь зрелищным. Но закат монголов или гуннов помогает нам понять судьбу, постигшую хазар в Х и XI веках.
Глава 9
Конец Хазарского государства
В предыдущей главе мы обсудили, в чем, предположительно, могла заключаться слабость Хазарского государства. Теперь мы собираемся проследить ход событий, которые привели к его распаду и окончательному исчезновению. В середине X века, как следует из рассказов Истахри (320/932) и Масуди (332/943), а также из хазарской переписки, государство процветало. Если верить Кембриджскому документу, хазары в этот период добились значительных военных успехов, особенно против Византии. Однако серьезную угрозу их империи составляло укрепление российского влияния. Когда именно начались набеги русов вниз по Волге, сказать трудно.
В ранний период русы были под влиянием хазар, по крайней мере в культурном отношении. Их хакан упоминается в арабских источниках, а также в латинском повествовании о византийском посольстве к императору Запада в 839 году. Титул, по мнению Маркварта, мог быть позаимствован у хазар. Позднее, во времена Ибн-Фадлана, русский царь, как и хазарский хакан, имел заместителя, который командовал армиями, вел войны с врагами и представлял царя перед народом. Заки Валиди не сомневается, что эту должность русы позаимствовали из хазарской системы. Судя по всему, Ибн-Фадлан слышал о русских воеводах.
В IX веке русы уже были достаточно сильны, чтобы занять часть хазарской территории на западе, включая город Киев (878?). В это время мы уже регулярно слышим об экспедициях русов вниз по Волге. Во времена Саида Хасана ибн Зайда, правителя Табаристана между 251/864 и 270/884 годами, русские экспедиции дошли до Каспия и организовали неудачную атаку на Абаскун, что на восточном берегу. В 298/910 году шестнадцать русских кораблей снова появились в Абаскуне. На этот раз они разграбили поселение и окружающую территорию, убили и увели с собой много мусульман. Присутствие этих судов на Каспии, вероятно, может объясняться коммерческими преимуществами, которые получали хазары, когда путь по Волге был открыт. Как уже говорилось, русские суда, проходя через страну, должны были платить сбор в размере десятой части стоимости грузов. Об этом писал Ибн-Хордадбех около 840 года, но существование движения судов подтверждается и в более поздний период, когда хазары уступили свои западные территории русам. Мы имеем все основания утверждать, что суда, которые напали на Абаскун, вышли в Каспий с позволения хазарского правительства.
Однако ситуация менялась. Вскоре после второго нападения на Абаскун русы потребовали, чтобы их военному флоту позволили использовать волжский водный путь. Намереваясь совершать набеги на Каспийское побережье, они предложили хазарам половину добычи за такое разрешение. И оно было получено.
Гиббон как-то заметил: "В мировой истории я усматриваю только два военных флота на Каспии". При этом он указывает на македонский флот под командованием адмирала Патрокла, который, как утверждают, спустился вниз по реке Оксус из Центральной Азии, а также флот и армию, которую Петр Великий привел из окрестностей Москвы на Каспийское побережье. Русские корабли, о которых мы сейчас говорим, тоже были военными. Флот состоял из 500 кораблей с командой из 100 человек на каждом. Для тех дней это была внушительная сила. Мы не знаем, почему хазары разрешили русам войти в самое сердце своей страны, хотя были достаточно сильны, чтобы им противостоять. Возможно, их правители, не слишком жаловавшие мусульман, были рады возможности им насолить чужими руками, поскольку русские экспедиции явно имели целью мусульманские провинции на Каспии. Как бы то ни было, решение хазарских властей создало чрезвычайно опасный прецедент.
В рассматриваемом случае (примерно 913 г.) русы совершили набеги на многие поселения на Каспийском побережье и добрались даже до Ардабиля и Азербайджана, до которых было три дня пути по суше. Рассказ Масуди о том, что случилось, был приведен в главе 7. С тех пор, насколько известно Масуди, с их стороны не было аналогичных попыток. Но в том году, в котором он писал (332/943), они снова пришли на Каспий, причем результаты были не намного менее разрушительными. Экспедиция 943 года была масштабной. Русы захватили Бердаа и удерживали город в течение года. Даже следующие поколения помнили рассказы об их лагере у города. Захватчики пострадали не от рук хазар, о роли которых можно только догадываться, а от чумы, которая настолько их ослабила, что они не смогли противостоять мусафириду Марзубану ибн Мухаммеду, правителю Азербайджана, который отогнал тех, кто выжил, обратно на корабли. В том, что случилось, благочестивые мусульмане усмотрели Божественную кару за несчастья, принесенные с собой захватчиками.