Эллинисты – секта времен Антиоха Эпифана; восприняв догмы Платона, Аристотеля и Эпикура, она усвоила в особенности мелочность и мистицизм, которыми для диспутов пользовались греческие философы. Этой секте следует приписать многие языческие обряды, рекомендуемые Талмудом, а в частности, отзывы, поднимающие греческий язык на уровень достоинства языка еврейского.
Саддукеи, – по Талмуду производят себя от Садока и Баифоса (приблизительно за 300 л. до Р. Х.). Невзирая на отвращение, ими внушаемое остальным евреям, саддукеи обладали таким авторитетом, что их влияние не могло не откликнуться и на законе устном. За их же счет надо отнести безразличие, с которым Талмудисты относятся к бессмертию души.
Караимы, – происхождение которых недостаточно выяснено. Талмуд их считает отпрыском саддукеев. Библию, а не устное предание почитают они за вдохновение свыше и разве изредка обращаются к преданию для истолкования Писания. Караимам, по-видимому, а не писцам (статс-секретариату) синагоги принадлежат некоторые критические и своеобразные замечания по истолкованию Библии, которые временами попадаются в Талмуде.
Секта фарисеев – появилась в конце Маккавейского периода – из непримиримой реакции против саддукеев и караимов. Фарисейская секта ставит, в Талмуде, букву выше разума, устный закон – над законом писанным и обрядность – сверх нравственности.
Гаулониты, или Зелоты – ответвление фарисеев. Надменно учат в Талмуде, что евреи не могут быть подданными либо данниками кого бы то ни было иного, кроме Предвечного.
Геродиане – бросили в кодекс синагоги зародыши того положения, что религию можно менять как ради выгод житейских, так и по принуждению.
Эссеяне – среди других утверждений проводят мысль, что закон Моисея не что иное, как аллегория. Они должны быть, в значительной мере, рассматриваемы в Талмуде, как авторы того, что позже стало известным под терминами Агада и Мидраша.
Терапевты. – Высшим блаженством они признавали самоуглубление и, вероятно, являются первыми пропагандистами Каббалы догматической, влияние которой сильно чувствуется среди материалов Талмуда.
Гиллелиане – направляли устный закон к питанию своего соперничества с хамменианами.
Хаммениане. – Они требовали признания силы только за теми учениями, которые диаметрально противоположны мнениям и решениям гиллелиан.
В хаосе распрей, софизмов, уверток, нелепостей и басен, эксплуатируемых указанными сектами, между прочим, создались:
"Тосефта" (Прибавление). В качестве дополнений к Мишне, Тосефта заключает обрывки и разъяснения галахических компиляций, не попавших в Мишну, но составленных такими мудрецами, как Акиба, Меир, Неемия, Хиея, Ошаиа, Бар-Каппара и другие. Свой настоящий вид Тосефа получила в V или VI веке по Р. Х.
"Мехильта" – имеет с "Сифра" и "Сифре" ту общую черту, что галахический материал расположен не в систематическом порядке содержания, как в Мишне и Тосефте, а в виде комментариев к той или другой части Пятикнижия. Преимущественное внимание обращено здесь не на сами законы или галахи, а на способ их получения из текста Писания. Поэтому они называются "Мидраши" (Толкования). Мехильта относится, главным образом, к книге Исход. Свой настоящий вид Мехильта получила в IV или V веке по Р. Х.
"Сифра" или "Торан-Коганим", или же "Сифра деве Рав" (Книга школы Рава), – названа так по имени главного ее автора, хотя Талмудом основание ее приписывается Иуде бен Илаю, ученику Акибы. Сифра представляет сборник толкований на книгу Левит.
"Сифре" – толкования на книгу Чисел (начиная с V главы) и на Второзаконие. Мехильта, Сифра и Сифре редактированы по двум системам, Акибы и Измаила, вавилонскими таннаями.
"Барайта", или "Барайты" – "посторонние Мишны", так именуемые в отличие от общепризнанных положений "нашей Мишны" (Матнитин). Барайты, в большинстве погибли, а их следы, удержавшиеся в Талмуде, нередко противоречивы.
X. Все означенные, а за ними и разные другие (им же нет числа) Талмудические работы носят, однако, второстепенный характер. Наоборот, первое место и даже главенство над самой Мишной имеет Гемара – важнейшая часть Талмуда. Если язык Гемары (халдейский) по точности и сжатости уступает языку Мишны (сиро-халдейскому), то по внутреннему его содержанию Гемара идет далеко впереди. Вращаясь исключительно среди евреев и лишь в одной и той же плоскости ведения, отцы Талмуда по малограмотности, отсутствию цели для иного образа действий и по самому свойству темы, а также по характеру языка выражались лаконически, замысловато и туманно. Таков, в особенности, характер Мишны. Понятно, что дальнейшие комментарии стали неизбежными. Равным образом, требовалось не только рационализировать на иудейский, конечно, лад, но и доводить до последних выводов краткие сравнительно положения Мишны. Этим требованиям и стремится, прежде всего, удовлетворить Гемара.
Посему и принимая во внимание, что святой Талмуд разрабатывался параллельно в двух редакциях – Иерусалимской и Вавилонской ("Талмуд Иерушалми" и "Талмуд-Бавли", или "Бабли"), оказались две Мишны и две Гемары, причем на шестьдесят семь трактатов Мишны Гемара приурочена в Иерусалимском Талмуде лишь к тридцати девяти, а в вавилонском даже только к тридцати шести. Это не мешает, впрочем, Вавилонскому Талмуду быть вчетверо обширнее Иерусалимского.
Основным редактором Гемары Иерусалимской признается рабби Иоханан, а первым автором Вавилонским – рабби Арека, ректор академии в Суре (умер в 242 г. по Р. Х., стяжав громкую славу себе и академии). Последним амором и редактором той же академии считается рабби Абина, приемник Аши эль Гакима (умер в 499 г. по Р. Х.). Этому последнему помогали сын его Мара и рабби Маремар. В трактате "Масехт-Гиттин" высказывается от имени рабби Ахи следующая мысль: "Я подтверждаю, что от рабби Иегуды Гакадоша до рабби Аши не встречалось примера, чтобы для народа столь удачно сошлись богатство с ученостью". Таким образом, ясно, почему вслед за исполнением Вавилонской Гемары самый титул амора не может принадлежать никому более. Позднейшие же мудрецы приобретали, как наивысшую почесть, да и то весьма редко, лишь титул гаона. Гемара, а Вавилонская – в особенности, означает "завершение" либо "окончание", знаменуя этим невозможность превзойти ее авторов в делах иудейского разума. Вообще же говоря, действующим среди евреев законом представляется исключительно Талмуд Вавилонский, или даже одна его Гемара, а весь Иерусалимский Талмуд не более, как научное для сынов Иуды подспорье либо, так сказать, "Писания святых отец".
XI. Подобно тому, как Мишна и Гемара обосновались на данных, им предшествовавших, так и сами они явились источниками для трудов последующих. Веками появлялись один за другим новые и новые мудрецы Талмуда. Не входит, конечно, в нашу задачу рассмотрение их биографии либо деяний. Укажем разве на таких из них, как Маймонид, Абарбанель, Ярхи, Рати, Бехаи, Альфази, Кимхи, Габриель, Овада из Бартионоро, Галеви, Машир, Гадаршан, Авраам из Гродно, Каро, Иссерлес и др. Отметим, что из ученых раввинов в Европе наиболее знаменитые процветали в Испании, на юге Франции и в Польше. Преследования, истребления Талмуда начиная со времен Юстиниана делу помогали мало. Подобно тайным спискам (мегиллот-сеторим) до времен Эздры, появлялись такие же сокровенные выдержки из Талмуда и в новую эпоху. Песнопевец же иудаизма Грэц, не нарушая исторической достоверности, был вправе сказать: "Польские евреи ознакомились с Талмудом позже всех, но зато бросились на него с какой-то безумной жадностью, неодолимой страстью. Казалось, что утонченнейшие извивы этого демонического произведения должны получить интерпретацию и оценку только в Польше, что здесь именно народились самые отчаянные мореплаватели по неприветливым и безбрежным волнам Талмудического океана…"
XII. С другой стороны, нельзя не указать и на следующее: Как уже замечено выше, Талмуд распадается не только на Мишну и Гемару, а еще – на Галаху и Агаду. Они, впрочем, обе должны быть рассматриваемы, лишь как два течения в одном и том же русле. Галаха имеет характер преимущественно формальный, – юридический и законодательный. Происходя от слова "идти", Галаха самим наименованием своим как бы оттеняет два основных для себя момента: систему, которую надлежит применять в целях доказывания, либо разрешения проблем, и необходимость или долг согласоваться на практике с тем, что осталось позади, как уже обоснованное и установленное. Рассуждая по началам своеобразной, но неизменно господствующей Талмудической логики, Галаха отправляется от предпосылки, что в каждом слове Библии столь же предписаний, сколько в нем может быть значений, равно как – столько же идей, сколько оттенков смысла. Выдвигая свои запросы от имени предания, Галаха каждый раз призывает, по крайней мере, двух докторов Талмудического права, которые, в свою очередь, появляются сразу из двух же рядов юрисконсультов, имеющих разные мнения по каждому пункту доктрины. Безропотно выслушивает их Галаха до истощения их бесконечных тирад. За этим она иногда сама решает, какова должна быть отсюда практика, а иногда предоставляет догадываться, переходя к новым и новым вопросам, снова выслушивая двух противоречивых свидетелей и опять заключая прения, как сейчас объяснено. Приблизительно так же, хотя и с несколько иными приемами, действует и Агада. Только она одна, как уже сказано, нарушает монотонность в пустыне Талмуда, забавляя путешественника либо игривыми приемами, либо сказаниями доброго старого времени, а то и вообще легендарной сферой, о которой бесцельно распространяться.
Польские Талмудисты равно ознаменовали себя талантами в Галахе и в Агаде, но во второй, быть может, больше, чем в первой. Отсюда вывод, что они должны были отличаться и в Каббале, что мы и видим в действительности.
Сыны же Иуды, обучающие ныне "свободе" россиян, происходят от выходцев из Польши, насыщенных Мишной и Гемарой, Галахой и Агадой.
Система Талмуда и его содержание
I. Наравне с коренным материалом Талмуда, система его главным образом приурочена к Мишне и относится еще ко времени ее кодификации, продолжавшейся, как известно, около трехсот лет. Являясь как в Иерусалимской, так и в Вавилонской редакциях энциклопедией правовых воззрений древних раввинов, "наша Мишна", т. е. обработка ее Иудой Святым (Гакадошем), проистекает ближе всего из Мишны Меира, который получил ее от своего учителя Акибы, но заключает немало вариантов из еще более старой Мишны аббы Саула, где, невидимому, была уже в то время принята та же система. Важнейшая из двух Гемар – Вавилонская, текст которой широк и ясен сравнительно с сжатым и туманным слогом Мишны, имеется, как нами было упомянуто, лишь к половине, примерно, Мишны (в 36 трактатах из 63). Во всем же, что касается обрядов для Св. Земли и Храма Иерусалимского, отсутствует. Зная добродетели своего народа, а потому отнюдь не питая надежд ни на возврат его в Ханаан, ни на восстановление Храма, привлекавшее основательные подозрения еще при Эздре и Неемии (Неемия, II, 5-10,17; IV, 1–3 и 11–23; VI, 1, 6, 8, 15; 2-я книга Эздры, II, 17–31), авторы Вавилонского Талмуда оставили и соответственные двадцать семь трактатов Мишны без Гемары, так как… "комментарии к ним будут даны пророком Илиею и самим Мессией".
Расположение содержания в редакциях Иерусалимской и Вавилонской неодинаково и доже разнится, хотя не существенно, в различных изданиях.
Тем не менее самые основания системы повсюду изменены.
Прежде всего, Талмуд распадается на шесть отделов или порядков ("седарим"). Эти "Шиша Седарим" по обычаю иудейскому образуют из своих начальных букв каббалистический термин "Шас", которым евреи называют Талмуд. Отделы же таковы: Зераим ("посевы" – аграрные законы), Моэд ("праздники"), Нашим ("женщины" – брачное право) и Незикин ("повреждения" – гражданское и уголовное право), Кодашим ("святыни" – каноническое право) и Тегарот ("чистоты" – о нечистом с ритуальной точки зрения).
Отделы подразделяются на трактаты ("масехет", множ. "масехтот"). Число их 63, но в Вавилонском Талмуде из области того, что относится к Барайте, имеются дополнения в виде четвертой главы к трактату "Биккурим" ("первинки") и пять особых, "маленьких" трактатов (Массекет Абот, Массекет Софрим, Массекет Семахот, Массекет Кала и Массекет Дерк Эрец).
В отделе "Зераим" – 11 трактатов: Берахот, Пеа, Демай, Килаим, Шевииф, Терумоф, Маасроф, Маасер-Шени, Хала, Орла и Биккурим.
В отделе "Моэд" – 12 трактатов: Шаббат, Эрубин, Песахим, Шекалим, Иома, Сукка, Беца, или Иом-Тов, Рош-га Шана, Тааниф, Мегилла, Моэд Каттан и Хагига.
В отделе "Нашим" – 7 трактатов: Иеббамоф, Кефубоф, Недарим, Назир, Сота, Гиттин и Киддушин.
В отделе "Незикин" – 10 трактатов: Баба-Камма, Баба-Меция, Баба-Батра, Санхедрин, Маккоф, Шебуоф, Эдуиоф, Абода-Зара, Абот, или Пирке-Абот и Гараиоф.
В отделе "Кодашим" – 11 трактатов: Зебахим, Менахоф, Хуллин, Бехорот, Арахин, Темура, Керифоф, Меила, Тамид, Киддоф и Кинним.
В отделе "Тегарот" – 12 трактатов: Келим, Охалоф, Негаим, Пара, Тегароф, Микваоф, Нидд, либо Юхасим, Махширин, Забим, Тебул-Иом, Ядаим и Укцин.
Итого, в 6 отделах – 63 трактата.
Трактаты разделяются, в свою очередь, на главы ("перек", множ. "переким"), их в 63 трактатах 524, а с прибавлением 5 "маленьких" трактатов – 617.
Главы же состоят из параграфов, равным образом именуемых Мишнами ("Мишнаиот"). В Вавилонском Талмуде, их 3787.
Столько понадобилось для истолкования, т. е. распространения, извращения и дополнения 613 повелений Пятикнижия (248 положительных и 365 отрицательных). Полный список этих повелений по обеим их категориям приведен у Чиарики (Talmud de Babylone, 128–180). Талмудист обязан, впрочем, знать их наизусть. Но этого мало. Так как все в Талмуде сводится к Микре (Библии), то ему вменяется в долг цитировать по памяти целый стих по одному, взятому на выбор, слову и всю главу – по одному стиху.
II. Пяти лет от роду еврей начинает учиться своей грамоте, десяти лет – Мишне, а пятнадцати – уже Гемаре.
А насколько важно такое прохождение знания, это явствует хотя бы из следующего, непререкаемого, конечно, свидетельства Талмуда (тр. Гиттин, лист 58, кол. 2): в "многолюднейшем на свете" городе Бефоре во дни мессии Бар-Кохебы существовало уже 400 синагог, в каждой по 400 учителей, а у всякого учителя по 400 учеников. Следовательно, в одном только Бефоре было 160.000 учителей и 64.000.000 учеников!..