Содержание Каббалы
Мы не станем долго на нем задерживаться, как потому, что, строго говоря, это выходит за пределы нашей задачи, так и ввиду сведений, уже заключающихся в данном нами очерке по истории Каббалы. Несколько ближе остановимся разве на том, что именуется божественной ее ветвью, а в области сатанинской либо зловещей ограничимся для примера несколькими замечаниями.
I. Мы уже знаем, что независимо от Талмуда, Шулхан-Аруха, Ришоним, Ашароним и многих других раввинско-талмудических произведений, которые образуют цикл учения открытого – ниглех или нешат, у евреев существует еще учение тайное, каббалистическое нистар, которое возникло, пожалуй, раньше Талмуда. Сюда относятся книги Зогар, Вагир, Истцирах, Рациель, Скфер гакана, Шааре ора, творения раввинов Виталя, Луриа, который летал каждую ночь на небеса, в тамошнюю академию – учиться у других. Открытым учение называется потому, что оно изложено так, как его и следует понимать. Учение же тайное имеет характер иносказательный, мистический и должно быть принимаемо в переносном, – аллегорическом смысле. Правоверный сын Иуды признает нистар (Каббалу) гораздо священней ниглеха (Талмуда и т. н.), и это, разумеется, потому что нистар еще, конечно, злобнее и еще возмутительнее, чем ниглех, хотя и гораздо замысловатее. Впрочем, сам подлинный Талмуд насквозь пропитан Каббалой, да и в Шулхан-Арухе найдутся сотни узаконений из Зогара. Таким образом, нельзя провести точной границы ни между Каббалой и Талмудом, ни между двумя главными сектами, на которые распадается еврейство: "хасидим" и "мишнагдим". Все это смешано и чересполосно. В доказательство же того, что каббалистика процветает у евреев и в наши дни, можно указать хотя бы на факт, что важнейший каббалистический трактат Зогар был вновь издан в Пржемышле, в Австрии, даже в 1880 году.
II. Рассуждая на этой территории, не надо забывать именно о Каббале, как о таинственном, религиозно-волшебном учении, данном с небес еще праотцу Адаму и существовавшем до сотворения мира. Это последнее утверждение раввины основывают не тексте Иеремии: "Не положих ли убо Завета Моего над днем и нощию и законов небеси и земли".
Наряду с этим, мы уже знаем, что, если Талмуд душа еврея, то Каббала есть душа Талмуда, и настоящий еврей не может не быть каббалистом. Гордые и самоуверенные авторы Талмуда и Каббалы направляли все и вся исключительно на пользу еврейства и к его превознесению. Являясь дальнейшим, sui generis, развитием Талмуда, Каббала готова превратить евреев даже в чудотворцев. Но и Талмуд, без сомнения, не отстает. Вообще же их области не имеют, да едва ли и могут иметь точные межи либо подвергнуться "генеральному" расследованию хотя бы по отношению к самому объему их владений.
Для собственного вразумления возьмем несколько примеров, равно как некоторые данные, например, по иудейской демонологии.
В Талмуде (трактат Рош-Гашана) рабби Круспедой повествует, что на первый день Нового Года раскрываются в Небесном Сенате три книги, для одних евреев, разумеется. В одну записываются благочестивые, в другую порочные, а в третью занимающие середину между теми и другими; попасть в первую или во вторую книгу эти последние могут сообразно с тем, как они поведут себя в течение ближайших десяти дней до Иом Кипура (Дня Отпущения) – самого священного и самого страшного момента в жизни сынов Иуды. Сообразно с этим утром и вечером в праздник Новогодия евреи изъявляют друг другу пожелание быть записанными в жизнь вечную. Основываясь на этом обычае, еврейский катехизис – Шулхан-Арух, запрещает выражать такое желание позже девяти часов утра, потому что тогда оно уже бесполезно, ибо к тому времени книги закрываются. Изложенный факт является характерным для Талмуда, а по утверждению талмид-хохимов, проистекает из текста Псалтири (LXVIII, 29): "да изгладятся они из книг живых, и с праведниками да не напишутся".
Каббала идет дальше. Новые же каббалисты признают за истинную Каббалу то, что здравому уму недоступно.
Так, знаменитейший из этих каббалистов, рабби Исаак Луриа, говорил о себе, что в него перешла душа рабби Симона бен Иохайи – несомненно высшая, чем душа всех прочих древних каббалистов и, что таким образом души шести учеников рабби Симона перешли в шестерых учеников его, Лурии; а эти ученики вместе с ним суть те именно "семь очей Божиих, взором объемлющих всю землю", о которых свидетельствует Захария (IV, 10). По удостоверению же рабби Виталия, ученика Лурии, этот последний разговаривал с духами так же свободно, как и с людьми.
Впрочем, и древним Талмудистам не в чем завидовать рабби Симону бен Иохайи.
Например, в вавилонском Талмуде значится, что рабби Ханина и рабби Ошайия накануне субботы, усаживаясь размышлять над "Книгой Сотворения" (Сефер-Иецирах, врученная еще Адаму первая часть Каббалы), сейчас же производили на свет трехлетнюю телку, которую затем и съедали за ужином. При помощи той же "Книги", как свидетельствует иерусалимский Талмуд, рабби Иешуа бен Ханания превращал тыквы и арбузы в оленей и коз и, что всего удивительней, они были способны размножаться естественным образом. Что же касается ученика рабби Нехунии беи Гаканы, рабби Исмаэля бен Элиши, то, по словам Талмуда, изучая ту же "Книгу" он несколько раз ни дел ангелов и даже приятельски беседовал с ними.
Нечто подобное мы встречаем и в других местах Талмуда.
Объясняя, почему родятся дети хромые, слепые, глухие и немые и прикрываясь намерением помешать злоупотреблениям мужей супружескими нравами, рабби Иоханан входит в самые непристойные по дробности, способные лишь к возбуждению грубейшего распутства (трактат Халла). Далее о рабби Акибе и рабби Кагане рассказывается, как они собственными глазами хотели видеть, что у себя в комнатах делают их учителя со своими женами, утверждая, что и это составляет часть Закона, которой следовало научиться от тех же учителей (трактат Керахот). Со своей стороны рабби Самуил (трактат Хагига) торжественно поучает, как можно "concipere Jacere virginem, nullo virginiatis detrimento", и многому тому подобному. "Кто хочет узнать, – наставляет, в свою очередь, трактат Берахот, – бывают ли у него черти пусть возьмет мелко просеянной золы и посыплет ее под кроватью; утром он заметит как бы следы петушиных ног. А кто сам желает увидеть чертей, пусть добудет черную кошку, в первых родах происшедшую от черной кошки, также родившейся от черной кошки в ее первые роды; такую кошку надо сжечь в порошок и насыпать его себе в глаз, тогда и увидишь чертей" (тот же трактат).
III. Во всем сказанном нет, однако, ничего мудреного. Талмуд (трактат Ганхедрин) удостоверяет следующее: "бесстыдство это царство, только без короны, а наглостью можно действовать с успехом даже против самого Бога… Неиудей, делающий зло иудею, причиняет его самому Господу и, совершая таким образом оскорбление Величества, заслуживает смерти". "Огонь геенны бессилен даже против нечестивых из иудеев" (трактат Эрубим). "Да не ждет прошения от Господа тот, кто возвратит вещь, потерянную неиудеем" (трактат Санхедрин). "Бог создал свет только для того, чтобы осуществить закон обрезания" (трактат Шеббат). "Учить женщин закону, значит преподавать им искусство обольщения" (трактат Сота). "Matfis expetit mulier cabum unum rel venereae, fluam novem cabos vitae solitariae" (там же).
IV. Вообще говоря, параллельно с высокими и отвлеченными, хотя обыкновенно заимствованными идеями, в Каббале идут бесконечные ряды нелепостей.
Сюда, в частности, как уже замечено выше, относится изысканно разработанная демонология Каббалы, которой соблазнился даже Гете для своего "Фауста".
Однако ниоткуда не следует, что хотя бы в этой, так сказать, своей сфере еврейство проявило себя оригинальным. Наоборот, история человеческих заблуждений, поскольку она выразилась особенно в сказаниях урало-алтайцев, а в частности, древних халдеев, определяется преемственностью и только внешними видоизменениями. Не представляют исключения и евреи. С наибольшей же яркостью раскрывается это на трансформации тайных обществ.
Что же касается, в частности, иудейской Каббалы, то мы здесь наблюдаем, например, почти всецелое повторение вавилонских сказаний о добрых и злых духах, но лишь под другими наименованиями.
В природе нет ни одного материального, умственного или нравственного предмета, которого каббалисты не поручили бы особому демону, но их словам, ангелу. Так, над огнем, громом и метеоритами поставлены Нуриуль и шесть его помощников: Габриэль, Нитриэль, Тумиэль, Шамшиэль, Гадарниэль и Захариэль. Воды сполна подчинены Михаэлю и его адъютантам: Рамиэлю, Ориэлю, Малькиэлю, Хабриэлю, Миниэлю и Цориэлю. Начальник зверей – Иегуэль с ассистентами: Насиулем, Газиулем и Хузиэлем. – Птицами заведует Анфиэль с двумя секретарями: Каалиэлем и Узиэлем. Домашний скот состоит под ведением Гарии и подчиненных ему: Ласиэля, Парвиэля и Гузиэля. Черни находятся под начальством Самиэля. Насекомыми управляет Мефапиэль. Рыбами командует Даниэль, а при нем состоят: Азиэль, Неканиэль и Мактуниэль. Ветрами повелевает Рухиэль с помощниками: Хелкиэю и Азаэлем. Скалы отданы Мактугиэлю; садовые деревья – Алипиэлю; леса – Зоруэлю; град – Юркэме. Мертвыми заведует Дума; адом Негарсанэль; солнцем – Галгалиэль; луной – Ораниэль и т. д.
Учитель Адама был ангел Разиэль; Сима – Иохиэль; Авраама – Цадкиэль; Иакова – Рафаэль; Моисея – Сангсагаэль, а по мнению других, – Михаэль; третьи же, однако, полагают, что – Метатрон; учителем Ильи состоял Малтиэль и т. д.
Вообще же говоря, число добрых духов бесконечно.
А что касается духов злых, с точки зрения самой Каббалы, то известнейшие и значительнейшие среди них, как первозданных демонов мужского пола, суть: Самаэль, Ашмидай и Кедаргон.
О Самаэле учит Каббала, что он тот именно змий, который увлек в грехопадение Еву. Он и доныне подстрекает людей на дурные дела, затем чисто по-еврейски сам о таковых докладывает в Небесном Сенате и сам же, наконец, приводит в исполнение приговоры этого верховного судилища. Ашмидай состоял на посылках у Соломона, но, horribile dictu, то и дело обольщал его жен, а в заключение свергнул его с престола. О Бедаргоне сообщается, между прочим, что он величиной всего в пядень, а именно в пятьдесят голов и пятьдесят шесть глаз, причем у него на теле изображены все еврейские буквы кроме двух.
Злых духов женского пола известно четыре: Лилита, Наама, Махлата и Игэрэта. О них, как и о злых духах мужских в Каббале пропасть всевозможного вздора. Лилита, сказывают каббалисты, есть особая, первая Ева, созданная одновременно с Адамом, но за ее сварливость Адам с ней развелся и женился на другой Еве, образованной из собственного ребра; в Лилиту влюбился и взял ее в жены Самаэль. Лилита характера угрюмого, а Махлата, наоборот, веселого. Оттого между этими чертовками идет постоянная ссора, доходящая иной раз до драки; а драться за них есть кому – у Лилиты под командой 480, а у Махлаты 378 полков давно погибших ангелов. В свою очередь, Наама, говорят, есть то самое лицо, которое в Писании встречается под именем сестры Тубалкаина; замужем она за чертом Шемероном. Об Игэрэте мало что пока известно. Впрочем, по словам Соломона Лурии, каждую среду и пятницу она разгуливает ночью с целой армией в 18.000 полков погибших ангелов, вследствие чего достопочтенный Луриа строго увещевает, чтобы в это время никто из сынов Израиля, конечно, не выходил один из дома.
Возвращаясь к добрым духам, мы видим, что значительнейшие и могущественнейшие из них Метатрон и Сандельфон. Одно из занятий этих двух ангелов состоит в том, чтобы вместе с третьим, Акатриэлем, принимать людские молитвы, плести из них венцы и возлагать на главу Господа. Само собой разумеется, что венцы плетутся только из еврейских молитв.
Первый же слуга Божий все-таки – Метатрон.
Невзирая на столь высокое призвание, он был, тем не менее, удостоверяют каббалисты, наказан шестьюдесятью ударами огненных розог, и вот по какому случаю. "Раз в день, Метатрон записывает в книгу добрые дела людей, и тогда ему разрешается сидеть в присутствии самого Господа. Однажды, великий талмид-хахим Элиша бен Абурийя, поднявшись на небо, увидел там сидящими двух существ: Иегову и Метатрона. Это дало ему повод предположить существование двух богов, вследствие чего премудрый Элиша отпал от иудейства в манихеизм. За столь явную непредусмотрительность, когда Метатрон, увы, не встал при входе Элиши и тем ввел святого раввина в заблуждение, приказано было от Бога вывести Метатрона немедленно и дать ему шестьдесят ударов огненными розгами!.."
Sapienti sat.
V. Обращаясь к метафизической или божественной Каббале, появившейся у евреев не далее, как за два столетия до Р. Х. и представляющей самую суть того "Учения Тайного" ("Маазех Меркабах"), которое не может быть оглашаемо без нарочитых предосторожностей и ограничений строгих, мы, по указаниям Моисея бен Нахмана, более известного под именем Нахманида, одного из первых авторитетов в сфере Каббалы, прежде всего видим, что Иегова на Синае дал Моисею сведения сокровенные о четырех главенствующих факторах подлунного мира, а именно: силе связей либо сочетаний, силе роста, силе движений и силе разума. В параллель с этим Моисею дано было наставление и о четырех основных элементах бытия, каковы: огонь, вода, земля и воздух; они связаны неразрывно: вода окружает землю, воздух обнимает воду, огнем охватывает воздух. Но, продолжает Нахманид: все, что в Писании нам кажется непонятным, будучи относимо к предметам телесным, иллюминируется внезапно и ослепительно, как только мы обратимся к его истинной цели и к конечной задаче священных письмен – душе. В гармонии с этим на протяжении всего Пятикнижия, Нахманид не допускает законности существования материи иначе, как ради исключительного служения ее духу. Как только она является предметом стремления для себя самой, так она становится презренной. Самые законные условия материальной жизни – пища, питье, воспроизведение, не приобретают какой-либо доли святости иначе, как в присутствии души. Наоборот, эта последняя превращает иной раз обитаемое ею тело в настоящий храм. Да и вообще, не бренные жилища возвышают тех, кому принадлежат, а духовное содержание жизни приносит честь местам, где обитает.
VI. Предшествуя своей верховной теме о могуществе и величии Божьем, равно как о самой субстанции и проявлениях Божества, идеи этого рода были решительной новизной в еврействе. Однако, заключая протест и восстание против Талмудического гнета, они могли развиваться только исподволь и втайне. Даже в конце XII века по Р. Х., и у такого "орла синагоги", как Маймонид, мы встречаем одновременно: правоверную для талмид-хохимов "Мишну-Тору", которой знать не хотят ортодоксальные каббалисты, и только значительно позже – "Морэ Небухим", полет дерзновенного гаона в сферы пантеизма, увы, сокрушенный в Момпелье рукой палача по требованию благочестивых раввинов, но и удостоенный затем каббалистами почета наравне с Зогаром. Сам Маймонид, вероятно, заимствовал новое учение в Александрии, когда состоял придворным врачом у египетского султана Селадина. Исповедуя ислам, разумеется, притворно, он должен был встречаться и с мнимыми же мусульманами, которыми являлись измаилиты. Общение их с александрийскими евреями не могло, по-видимому, не отразиться переворотом и в сознании Маймонида.
Действительно, между единобожием Библии и пантеизмом Индии никакое примирение немыслимо. Тем не менее, сблизить их пытались еще сыны Иуды, неоплатоники, за что даже главный из них, Филон, наказан гробовым о нем молчанием обоих Талмудов – Иерусалимского и Вавилонскою, но движение, сюда относящееся, уже не могло остановиться в грядущих веках. Наоборот, потребность протеста и реформы в Талмудизме вызывалась крайностями ею собственной системы. Действительно, вдумываясь в политику фарисеев, отцов Талмуда, нельзя не признать ее тождества с учреждениями иезуитов, как окаменелыми формами для "отливки" новициата.
VII. "Exercitia Spiritualia" Игнатия Лойолы приводят тот же замысел погашения духа, какой имели в виду таннаи и аморы в Талмуде, рассчитывая на охрану своего владычества через умственное порабощение своих адептов. "Sicut baculus in manu senis, periode ac cadaver" – принцип столь же Талмудический, как и иезуитский. Подвергаясь этим "упражнениям", душа человека как бы задыхается в агонии ("In ilia quasi agonia suffocatur"), что отмечает сам Лойола, а последующие генералы единогласно подтверждали, что "Exercitia" – важнейший оберегатель и восстановитель сил ордена иезуитов. Тайный наказ ордена о преподавании, "Ratio Studionun", построен в том же стремлении. Основными правилами дидактики светских наук здесь признаются: а) "пусть никто не возбуждает новых вопросов" ("Nemo novas inlroducat quacstioncs"); б) "пусть остерегаются поднимать споры о принципах" ("Caveant ne ingrediantur disputationcin de principiis"); в) главным же образом и строжайше воспрещаются размышления об исходных причинах, о свободе воли и о вечности бытия ("Multo magis obstinendum, – nihil dicanl, nihil agant), и г) никто да не посмеет рассуждать об идее мысли и об ее сущности ("Nihil introducant"). В сфере религии, тот же наказ повелевает, чтобы на философском курсе, который продолжается три учебных года, преподаватели не останавливались на учении о Боге свыше трех или четырех дней. – Вопросы же учеников совершенно устраняются ("Adeo at tridui vel quatridui circiter spatium non excedant. Quaestiones de Deo praetereantur"). Кто же из понимающих Талмуд усомнится в аналогии его намерений с "Ratio studiorum"? – Не способен, в свою очередь, служить возражением и руководящий приказ Талмуда – "не срамить имя Божие". Ведь мы знаем, что это значит "не попадаться". Так вот, как бы для увенчания картины, обобщающий параграф "Правил Общества Иисуса" ("Regula Societatis Jesu") говорит: "Весь наш статус сводится к одному: зарывать в землю наши дурные дела и отнюдь не открывать их людям посторонним" (Totum regimen nostrum videtur hunc habere scopum, ut malefacta injecta terra occultentur et hominum notitiae substahantur").