Я с тем кульком был пойман и приведен в светлицу, где те купцы пишут, то есть в контору. Взяли они у меня пашпорт и, раздев, стали бить железной сутугой.
Я, видя оное, не мог более сыскать себе к избаве способу и запел старинную свою песню (то есть сказал: "Слово и дело!"), по которой отправлен был в Редькину канцелярию…".
"Слово и дело!"… Пожалуй, на Руси в XVIII веке это была самая страшная фраза и для знатных людей, и для холопов. Горе тому, кто, услышав ее, не сообщал об этом в Тайную канцелярию. Арест, пытки, допросы, каторга, казнь ожидали за недонесение.
Тысячи людей в XVIII столетии скончались в застенках из-за оговоров, начинавшихся с заявления "Слово и дело!".
Ванька смекнул, что можно безотказно применять роковую фразу.
И применял…
По приблизительным подсчетам, Каин своей "старинной песней" погубил более пятисот человек.
И снова арест и побег
Из Тайной канцелярии, которую возглавлял полковник Редькин, Ваньке удалось бежать. Помог друг и подельник.
"…Товарищ мой Камчатка сведал обо мне, что я в каменном мешке, то есть в тюрьме водворяюсь, то, взяв калачей, пришел ко мне якобы для подачи милостыни, и давал колодникам по калачу, а мне подал два и при том сказал:
- Триока калач ела. Стромык сверлюк стракти-рила.
Я понял, что в калаче спрятан ключ для отпирания цепей, и ответствовал товарищу:
- Зрю чижейку. А чиж то скор-скор, прыг по клетке и во двор.
Погодя малое время, послал я драгуна купить товару из безумного ряду, то есть вина…
Как оной купив и я выпив для смелости красоулю, пошел в нужник, в котором поднял доску, отомкнув цепной замок, из того заходу ушел.
Хотя погоня за мной и была, токмо за случившимся тогда кулачным боем от той погони я тогда спасся, прибежал в татарской табун, где усмотрел татарского мурзу, который в то время в своей кибитке крепко спал, а в голове у него подголовок стоял.
Я привязал того татарина ногу к стоящей при его кибитке лошади, ударил ту лошадь колом, которая онаго татарина потащила во всю прыть, а я, схватя тот подголовок, который был полон монет, и сказал: неужели татарских денег в Руси брать не будут?!
Пришел к товарищам своим и говорил: на одной недели, четверга четыре, а деревенский месяц с неделей десять, то есть везде погоня нас ищет. Пошли мы на пристань, переехали чрез Волгу, в село Лысково, переменя на себе платье, за тем, что в том стали нас много знать.
В то же время не знамо откуда взялось шесть человек драгун, которые стали нас ловить. Камчатка побежал от меня прочь, при том сказал, что он увидится со мной на последнем ночлеге, как буду ехать в телеге, и побежал чрез постоялые дворы на Макаровскую пристань…
Я с народом переехал, прибежал в торговую баню, в которой разделся, вышел на двор, где усмотрел, что драгуны около той бани стали.
Я вскочил обратно в баню, связав свое платье, бросил под полок, оставя одни только портки, взял из той бани, побежав на гобвахту к караульному офицеру объявил: что не знаемо какими людьми, будучи в бане, деньги, платье и при том пашпорт у меня украдены.
Офицер, видя меня нагова, дал мне салдацкой плащ, отослал в Редькину канцелярию, а как приехал полковник Редькин, то спросил, какой я человек?
…Я о себе объявил, что я московский купец, парился в бане, где платье и несколько денег, при том же данный мне от Московского магистрата пашпорт украли. Он приказал меня письменно допросить, как стал подъячей меня допрашивать, то я шепнул на ухо: тебе будет друг, муки фунта два с походом: то есть кафтан с камзолом.
После пришел тот часовой, от которого прежде я ушел. Я согнулся дугой и стал как другой, будто и не я; почему и не признал он меня, а Редькин приказал еще спросить торгующих на той ярмонке московских купцов: подлинно ли я купец? Чего ради тот подъячей для показания к тем купцам меня водил, и по знакомству торгующей в питейном погребу тово подъячова в том уверил, что подлинно я московский купец.
Пили у нево разные напитки, от чего зделались пьяни, и обратно в канцелярию пошли, объявили о том сыщику Редькину, от коего приказано было дать мне пашпорт, которой я на два года получив, пошел в город Нижний, в ряды, где ухватили меня три человека драгун за ворот, называя беглым. Я хотя и отговаривался и казал данной мне из канцелярии Редькина пашпорт, однако повели они меня к себе. Я не знал, как от них отбыть; усмотря же у одного двора стоящую с водой кадку, вырвавшись у них, ступил на оную, перескочил чрез забор на тот двор, а с того двора в сад, прибежал на Сокол-гору к Ильинской решетке к своим товарищам, говорил им: спаси-ба Петру, что сберег сестру, то есть ушел, сели в кибитки, которые были для отъезду приготовлены, приехали в Москву".
Менее опасные способы
После возвращения в Первопрестольную Каин и его товарищи вовсю распоясались. Что ни день, "то грабеж, то кутеж". Много раз его ловили, но удачливый вор и разбойник выкручивался. Частенько после очередного побега он по нескольку дней отсиживался в московских подземельях, где у него было несколько "схронов". Подельники доставляли ему вино, еду, свечи и сообщали городские новости.
Удачные преступления и побеги вначале не вскружили Каину голову. Понимал он, что рано или поздно за лиходейство придется расплачиваться. И придумал Ванька новый, менее опасный способ обогащения.
В декабре 1741 года он явился в Сыскной приказ и предложил услуги в поимке преступников. Сообщил Каин руководителю этого карательного органа, князю Крапоткину, что знает многих воров и разбойников не только в Москве, но и в окрестных селениях и готов их выдать.
Обеспокоенный ростом преступности, Крапоткин хоть и с сомнением, но принял предложение и велел Ваньке писать челобитную на имя самой государыни.
Каин тут же стал сочинять: "Вначале, как Всемогущему Богу, так и Вашему Императорскому Величеству, повинную я сим о себе доношением приношу, что я забыл страх Божий и смертный час и впал в немалое прогрешение. Будучи на Москве и в прочих городах во многих прошедших годах, мошенничествовал денно и нощно, будучи в церквах и в разных местах, у господ и у приказных людей, у купцов и всякого звания людей из карманов деньги, платки всякие, кошельки, часы, ножи и прочее вынимал.
А ныне я от этих непорядочных своих поступков, запамятовав страх Божий и смертный час, и уничтожил, и желаю запретить ныне и впредь, как мне, так и товарищам моим, а кто именно товарищи и какого звания и чина люди, того я не знаю, а имена их объявля при сем реестре.
И дабы Высочайшим Вашего Императорского Величества указом повелено было сие мое доношение в Сыскном приказе принять, а для сыску и поимки означенных моих товарищей по реестру дать конвой, сколько надлежит, дабы оные мои товарищи впредь, как господам офицерам и приказным, и купцам, так и всякого чина людям таких продерзостей и грабежа не чинили, а паче всего опасен я, чтобы от оных моих товарищей не учинилось смертоубийств, и в том бы мне от того паче не пострадать".
В челобитной Каин выдал тридцать два преступника. Среди них был и его друг Камчатка. Сообщал Ванька и о своих похождениях в подмосковных городах и селениях. Отмечал он, что в Дмитрове до 1741 года побывал дважды, а Троице-Сергиеву лавру посещал пять раз. Конечно же, не на богомолье туда отправлялся, а для совершения преступлений.
Не щадил ни врагов, ни друзей
Получив официальную должность сыщика и служивых людей в свое распоряжение, Ванька стал настоящей грозой уголовников да и законопослушных жителей Москвы.
Чтобы выслужиться перед начальством, Каин вел тщательные записи своих заслуг в борьбе с преступностью: "Сыскал разбойников 7 человек, и при них атамана Михаилу Бухтея, которые винились в разбитии Колотовскова монастыря и в прочих многих воровствах и в смертных убийствах.
Еще взял в Покровском селе в банях разбойников 35 человек, кои винились в разбитии Кашинского помещика Мелистина и в прочих многих воровствах и разбоях…
Взял фабришного Андрея Скоробогатого с товарищи, всех 17 человек, в делании воровских денег и с теми их деньгами…
Взяты воры: Алексей Журка с товарищи 14 человек, а по приводе винились в краже у секретаря Чубарова и в других многих воровствах…
Взяты воры 17 человек, которые по приводе винились в краже из Сибирскаго приказа казенной рухляди и в других многих воровствах, за что из них казнены 5 человек смертию…
Взял в ямской Дорогомиловской [слободе] разбойников 37 человек, и при них атамана Алексея Лукьянова, кои по приводе винились в воровствах, разбоях и в смертных убийствах…
Взял на Ордынке воров Лебедя с товарищи, все-во 7 человек, которые по приводе винились в краже майора Оловянникова и в других многих воровствах…
Взял воров Замчалку с товарищами 4 человек, в краже у компанейщика Демидова денег 5000 рублев…
Взял воров Пиву с товарищи, всево 18 человек в краже компанейщика Бабушкина и в других многих воровствах…
Взял мошенников 40 человек, которые оговорили разных чинов людей всего 170 человек".
Дом в Китай-городе
Понял Ванька, что незачем самому воровать и грабить. Теперь он мог заработать гораздо больше денег, занимаясь шантажом и вымогательством, незаконным промыслом, торговлей дешевой рабочей силой, созданием подпольных игорных домов.
Свои игорные заведения Каин организовывал не только в Москве, но и в Дмитрове, и в населенных пунктах, расположенных вдоль тракта, связывающего две столицы.
В 1743 году сыщик-разбойник женился и купил в Китай-городе дом. Сохранилось его описание: "На стенах, обитых клеенкою травчатою, висели зеркала в золоченых рамах, картины и портрет Петра I.
Вдоль стен стояли стулья, обитые горным трипом. Два дубовых стола покрыты были персидскими коврами.
В доме всего было довольно: и посуды оловянной и фарфоровой (одних тарелок 18 дюжин).
У жены завелись юбки и балахоны тафтяные, объяринные; душегрейки гарнитуровые с городками серебряными и с позументом золотым. Сам Ванька щеголял дома в суконном сюртуке то макового, то зеленого цвета, в туфлях зеленых гризетовых, шитых серебром. В сундуках хранились золотые и серебряные вещи: стопы, подносы, чайники, также часы карманные, серьги и прочее".
О своих похождениях этого периода Каин вспоминал: "Приказано от меня было идущих мимо моей квартиры купцов брать и вести в мой дом, которых было в тот день собрано до 40 человек, и они все стояли на дворе моем.
Велел я жене моей посыпать мешок гороху и, взяв ее к тем купцам, вышел и, каждому насыпавши того гороху на тарелку, подчивал их вместо овощей, за что со всякого несколько денег в подарок получил.
В том же году на Масленице зделал близ Мытного двора для катания гору, которая была украшена елками, болванами и красным сукном, и всю неделю происходили от множества народу всякие забавы.
На последний день собрал я до 30 человек комедиантов, велел им представить на той горе о царе Соломоне игру, причем были два шута, между прочим у того царя нарочно украдены были деньги, с коими пойман был суконщик, который мною для этого нанят был…
По приводе его к царю осужден он был за ту кражу к наказанию, для чего собрано было до 200 человек и поставлены были в строй, каждому дано было по метле. Раздев того суконщика, надели на него деревенскую шапку, на шею галстук, на руки большие рукавицы, к спине привязали маленького медведя, пустили тем строем с конца до конца той горы, при том били в барабан.
Реченый суконщик ходил взад и вперед шесть раз, избит весь был до крови, за что взял с меня один рубль денег, за шубу новую…".
Окажись Каин в нашем времени, он по праву мог бы указать на своей визитной карточке: "Продюсер, сценарист, режиссер, благотворитель". В средствах массовой информации его величали бы воротилой шоу-бизнеса.
Современники отмечали, что Каин любил поразглагольствовать о справедливости, мздоимстве чиновников, о простых людях, обиженных властью. "Не потерплю бесчинства!" - заявил Ванька, демонстрируя свою заботу.
"Торгующий в епанечном ряду приписной к Петровскому монастырю посадский человек пришед ко мне, просил о избавлении своего сына, который пойман был онаго монастыря управителем для отдачи в рекруты и чтоб не допускать до отдачи отнять у того управителя; почему я в тот же день ко оному в дом приехал и стал требовать того рекрута, которой добровольно отдать мне не захотел, - вспоминал Каин о своих справедливых деяниях. - …Между тем приказал я подать усмотренную мною на дворе ево с дегтем бочку, посадя того управителя на коленки, тем дегтем окатил и сказал ему: в такие же старцы постригал, кто также с нами нечестно поступал, простак твой архимандрит, давно надлежит тебе старцем быть, а теперь онаго рекрута мне отдай, и ежели таковых же ловить будешь, то и впредь меня к себе ожидай. Взяв того человека, отправил к отцу его, ото которого и получил за то несколько людей…
Взял беглого солдата с украденными из типографии пашпортами, который винился в раздаче разного звания людям и в приеме оных от одного помещика, который по указанию его взят был и винился в даче еще другим трем стам человекам; а ему даны от сенатского сторожа, которые тем сторожем из той типографии покрадены.
После того взял беглаго рекрута, который по приводе объявил о себе, что он в рекруты подложно был отдан бежецким помещиком Милюковым, который мною сыскан и в Военную коллегию был представлен, где по производимому следствию оказался в отдаче других до 300 человек".
Подземные заведения
На Руси издавна говорили: "Что ни пещера - там обязательно с полдюжины разбойников сыщется". Москва - не исключение, ее подземный мир всегда притягивал к себе уголовников всех мастей.
У Каина была страсть ко всяким подвалам, лазам, заброшенным колодцам, пещерам.
"Темная душа к темному и тянулась", - отзывались о Ваньке современники.
В своем доме в Китай-городе Каин приказал вырыть глубокий подвал. Когда работа была выполнена, он отправил артель землекопов за решетку. Нанял другую. Потребовал, чтобы ему сделали потайной лаз до какой-то пещеры под Варваркой. Наверное, и эти артельщики оказались впоследствии в темнице.
Куда от дома Каина вели ходы, никто кроме него не знал.
Под своими тайными игорными домами Ванька тоже устроил подвалы и тайные лазы.
По слухам, Каин мог незаметно появляться в разных концах Москвы, пользуясь подземными ходами.
Для игроков у него был условный сигнал: "Под горочку - со свистом". Это означало, что в заведении оставаться опасно и надо скрываться в подземелье.
Среди московских воров долгие годы ходила молва, что Каин таким образом погубил немало братвы. Подмечал он, кому в игре привалил фарт и у кого на руках золото и серебро, и шептал доверительно: "Под горочку - со свистом".
Человек немедленно спускался в подвал заведения. Вот только от мнимой беды попадал в настоящую. Каин давал беглецу на клочке бумаги схему подземелья, чтобы тот мог выбраться в укромном уголке Москвы. Но удачливый игрок оказывался либо в глубоком колодце, либо в лабиринте.
Через какое-то время Ванька находил свою жертву и забирал ценности покойника. При этом на стене подземелья царапал ножом сообщение: "Под горочку скатился раб Божий…" Далее следовала воровская кличка или имя погибшего.
Спустя многие годы эти надписи еще встречались в подземельях Китай-города.
Золотая канитель
Когда знаменитый вор и сыщик был арестован, золота и серебра в его доме оказалось немного. На допросах он не раскрыл свои тайники в московских подземельях. Об одном из способов "добычи" драгоценных металлов Каином писал историк Г. В. Есипов: "Он уводил из-под караула арестантов, сбивал с них железа и отпускал на волю.
При ввозе неявленных товаров в таможне если целовальники таможенные с командою останавливали товар, то Каин со своими солдатами нападал на целовальников, отбивал товар и давал средства купцу проехать через другую заставу и скрыться с товарами. Давал средства скрывать убийства, а беглых, не представляя в Приказ, за деньги отпускал. Ловил торгующих на Красной площади солдатских жен, объявлял им несуществующие указы, что товаром их запрещено торговать на Красной площади, отводил их к себе домой, здесь брал с них деньги и отпускал. Прикрывал своих товарищей-друзей, которые срывали с людей шапки и с пьяных обирали платье, и о других воровствах на них не доносил. Держал у себя в доме беглых всякого рода.
Под его покровительством тайно в трех домах "производились волочильные золотые и серебряные неуказанные мастерства".
Для извлечения себе от этого дохода Каин по временам схватывал из этих фабрик работников и представлял их в Сыскной приказ под предлогом мелкого мошенничества; фабриканты из страха, что откроется их заведение, давали ему деньги и серебро натурою в слитках и золотую канитель…".
Зреющее недовольство
Москву трудно удивить преступлениями. Но когда пошла молва, что Каин оборудовал в подземелье собственную тюрьму, всполошились и власти города, и криминальный мир.
От начальства он кое-как отбрехался, а вот воровское общество обмануть не удалось.
Не раз обиженные и недовольные уголовники пытались наказать Ваньку. Избивали, резали, писали на него доносы, травили - ничего не помогало. До поры до времени уворачивался Каин от любой беды.
В обличительных документах говорится о многих Ванькиных преступлениях: "Иван Осипов по прозванию Каин осматривал струги на Москве-реке для поимки беглых и беспаспортных. От хозяев этих стругов он получал большие деньги за "недосмотр"… Мясникам Осипов разрешал на дому забивать скотину, что строго запрещено законом. За это брал с них деньги и мясо… Покрывал лесопромышленников, привозивших в Москву на продажу вырубленный лес из заповедной Государственной рощи… Скрывал пойманных с фальшивою монетою… Брал деньги с соляных целовальников за недонесение об обвесе ими мужиков солью…".
Вот далеко не полный список деяний Каина всего лишь за один год. Ретивый сыщик, поведавший об этих и других Ванькиных преступлениях, внезапно исчез. Лишь через несколько лет останки его обнаружили в подземелье Китай-города. Одна рука сыщика была прикована цепями к каменной стене, на которой виднелась надпись: "Под горочку - со свистом скатился раб Божий Антон"…
Умел Каин не только расправляться с неугодными людьми, но и втягивать в свои темные дела нужных ему чиновников. Не случайно один служитель Юстиц-коллегии заявил: "Если на всю дать ход следствию по делу Осипова-Каина, то половину империи в железо надобно заковать…".
Не удивительно, что многие материалы, свидетельские показания, доносы на знаменитого сыщика-вора исчезли.
Сколько бы еще сотворил Каин преступлений, можно только гадать. Но терпению и властей, и криминального общества пришел конец.