- Ты смеешься!? Где я, по-твоему, должен его ловить? Если он тебе не подчиняется, мне его не достать! Об этом ты должен был думать раньше! Все! Я за своих ребят больше не ручаюсь!
В трубке раздались короткие гудки. Браток устало опустился в кресло. Дрожь постепенно начала перерастать в нервный озноб. И даже выпитое спиртное не помогло унять его. Он подошел к окну, но за пеленой осеннего дождя не было видно ничего. Где-то далеко внизу раздавался вой сирены, и что-то глухо ухало. Время от времени то там, то тут раздавались одиночные хлопки выстрелов. Внезапно он почувствовал, что к горлу подступает огромный комок, и на лбу выступила обильная испарина. Вдоль спины начал гулять пронизывающий смертельных холод. Еще так недавно казавшаяся столь близкой желанная цель, вдруг куда-то ускользнула. И он почувствовал острейший приступ одиночества.
Браток вернулся к столу и достал из верхнего ящика небольшой блокнот. Руки тряслись и строки получались неровными…
Время угрюмое, кончились праздники,
Мир и покой.
Ломятся в дверь, это черные всадники,
Это за мной.
Он перечитал написанное несколько раз. Затем резким движением вырвал листок из блокнота и разорвал на мелкие клочья. Через мгновение они полетели на гладкий паркет кабинета. Браток отошел к окну и тяжело задумался. В этот момент прозвучал резкий звонок телефона спецсвязи, и в трубке раздался спокойный голос генерала Фролова:
- Господин премьер, довожу до вашего сведения, что сегодня утром в столицу прибыли незаконные вооруженные формирования чечерских бандитов. Мною дано указание немедленно задержать и арестовать их. Часть бандитов уже арестована за грабежи и мародерство.
- Да кто вам дал право?! - Браток почувствовал, что буквально задыхается от внезапно нахлынувшей на него ярости. - Подразделения Сулима Кандырова прибыли по моему приказу для установления конституционного порядка в стране! Кто вам дал полномочия отменять указы главы государства!?
Генерал Фролов спокойно выслушал гневную тираду Братка и продолжил все тем же ровным голосом:
- Вы пока еще не глава государства.
- Я! Я глава государства! - еще пуще заорал Браток.
- Увы, это не так. Пока жив Большой Брат, вы не можете быть главой государства.
- Нет его! Теперь я - Большой Брат! Вы обязаны подчиниться! Так гласит Закон!
- Я не хуже вас знаю законы. Только тогда, когда будут представлены неоспоримые доказательства гибели Большого Брата, вы сможете приступить к временному исполнению его обязанностей. До момента проведения внеочередных выборов. У вас есть доказательства его гибели?
- Да вы что, генерал, спятили с ума? Самолет Большого Брата взорвался во время проведения ракетных пусков! Это знает вся страна! Об этом доложило военное командование! Нет его! Понимаете?! Нет!
- А мы не исключаем возможности того, что он сумел катапультироваться.
- Не мог он катапультироваться! Не мог!
- Кто вам это сказал? - в голосе генерала послышались стальные нотки, от которых Братку стало не по себе.
- Не знаю… - неуверенно проговорил он. - Главком авиации сказал, что взрыв на борту самолета произошел, скорее всего, из-за какой-то нештатной ситуации. В таких случаях обычно не успевают предпринять никаких мер спасения.
- Обычно не значит всегда. Служба Безопасности направила специальную бригаду на поиски Большого Брата. И мы его найдем.
- Да какое вы имеете право?! - вновь взъерепенился Браток. - Я отстранил вас от должности! Вы обязаны сдать полномочия Сулиму Кандырову!
- Ни-ко-гда, - спокойно с расстановкой проговорил генерал. - Только после того, как мы на все сто процентов убедимся в том, что Большой Брат действительно погиб. Но, я уверен, что он жив!
В аппарате раздались короткие гудки. Браток еще некоторое время постоял, в раздумье глядя на пикающую трубку, и в сердцах бросил ее на стол. Она с треском ударилась о массивную дубовую крышку и отлетела в сторону, зацепив настольные часы, которые рухнули на пол и жалобно задребезжали.
Браток заметался из угла в угол огромного кабинета, сшибая на пути все попадающиеся предметы. Затем опять подбежал к столу, схватил продолжающую пикать трубку, нажал на рычаг аппарата и дрожащими руками начал набирать номер.
- Моша! Этот идиот Фролов не желает подчиняться моим приказам! Он арестовал кандыровских парней! Он собрался искать в тайге Большого Брата!
На другом конце провода раздалось раздраженное сопение, и послышался сиплый голос:
- Ты мозгляк, Браток! Почему ты до сих пор не отдал приказ арестовать этого тупого генерала? Или это я за тебя должен делать?!
- Кому?! Кому я отдам приказ о его аресте?! Служба Безопасности мне не подчиняется!
- Напряги министра обороны! Пусть он выполняет свой священный долг по защите конституционного строя! Ты же заверял, что у тебя все в этом ведомстве схвачено! Вспомни, как это делал Дед!
- Да, но я боюсь, что министр обороны так же, как и генерал Фролов, потребует доказательств гибели Большого Брата.
- Ну какие им нужны доказательства?! Взорвался самолет! Разлетелся вдребезги! От него даже обломков не осталось! А катапультироваться он не мог! Ты же сказал, что по твоему поручению ему отключили блок катапульты! Или это не так?
- Да, да. Мне доложил мой человек из штаба ВВС о том, что все выполнено в соответствии с заданием.
- Тогда чего ты трусишь? Ты теперь - глава государства! Твои распоряжения должны выполняться беспрекословно! Вызывай министра обороны и давай приказ подавить антиконституционный мятеж!
- А вдруг он действительно жив?..
- Кто?
- Большой Брат…
- Ты спятил, Браток?! Немедленно принимай меры! Иначе нам придется решать все за тебя!
- Хорошо… - Браток устало опустился в кресло и тупо уставился в угол. После некоторых колебаний неуверенно нажал кнопку селектора и сдавленным голосом проговорил. - Соедините меня с министром обороны…
32
Первым возвращающихся из тайги охотников увидел дед Авдот. Он пристально вгляделся в истомленные лица вышагивающих за сыновьями людей в странных одеждах и, помешивая в котле огромным деревянным черпаком, напевно произнес:
- Вы, мужики, случаем не с неба свалились? Тут надысь такой гром стоял! Чтой-то вы на наших таежных не шибко похожи.
- Ты, батя, лучше гостям отварчику сваво налей. Чтобы силенки восстановить. - Сенька скинул со спины заплечницу, вытащил из нее ружье и расположился под навесом. Махнул рукой, приглашая остальных. - Вы опущайтесь. Сейчас вас батька целебным отварчиком для начала напоит. А уж потом бабы покормят, чем Бог послал.
Авдот достал из-под кучи веток пару ковшиков, сделанных из березовой коры, сунул в руки пришельцев и зачерпнул своей большой ложкой из котла. Затем аккуратно наполнил ковшики, троекратно перекрестил их двумя перстами и что-то пробормотал себе в бороду.
- Пейте, пейте. Не боитесь. Только силенки прибавится. Эта травка всем болестям помеха.
Алексей осторожно пригубил ковшик. Как ни странно, отвар был совсем не обжигающим. От него веяло спокойным теплом и ароматом луговых трав. После нескольких глотков по всему телу начало разливаться спокойствие и блаженство.
Но это был не дурман. Наоборот, он почувствовал небывалый прилив жизненных сил и энергии.
- Похоже на Иван-чай.
- Не знаю, - спокойно и так же напевно проговорил Авдот. - У нас это кличут сотельником. Без малого сто разных трав в нем. Мы этим все хвори лечим. Вас сейчас девки покормят. А потом, перед сном еще помаленьку надо попить. К утру все как рукой снимет.
Алексей с Вованом допили до конца отвар и двинулись следом за братьями в стоящую невдалеке избушку. Там их уже ждал накрытый стол. Вокруг крутилось несколько малых ребятишек и суетились две молодые женщины.
- Вы откушайте, откушайте, гости дорогие. - Женщины начали расторопно таскать от печки к столу наполненные всякой снедью долбленные деревянные тарелки. В одних колыхалась ароматная похлебка, в других торчали огромные куски мяса.
После еды женщины проводили их в дальний конец избы, где за самодельной перегородкой стояли широкие топчаны, покрытые теплыми звериными шкурами. Вован пробовал возражать, но почувствовал страшную усталость во всем теле и, не в силах больше бороться с переутомлением, опустился на лежанку. Алексей последовал за ним. Женщины поднесли им по небольшому ковшику все с тем же отваром, и уже через несколько минут оба спали богатырским сном.
Скупое осеннее солнце скрылось за вершинами деревьев, и тайга погрузилась в предвечерние сумерки.
После того, как пришельцы отошли ко сну, мужики уселись на бугорке возле зимнего схрона и повели неторопливую беседу.
Первым заговорил дед Авдот.
- Было мне видение три ночи назад. Будто бы какая-то нечисть пытается нашу заимку спалить. Рожу вот никак только разглядеть не мог. Что-то уж больно на басурманина похожа. Такой осклаб нехороший. Ну, в общем, не нашенский это человек был. - Авдот глубоко вздохнул. - А потом показалось, что в руках у него какие-то щупальца с когтями. Ну как у шатуна таежного. Он ими все по дереву скреб. Аж за душу брало! А потом за ним вон тот, что поменьше росточком, показался. И басурманин бежать бросился.
- А зачем басурманам к нам в тайгу приспичило? - Сенька привалился спиной к завалинке, высвободил ноги из меховых чуней и придвинул их поближе к огню. - Ты нам, батя, еще в детстве все про басурман сказывал. Но я так в толк и не взял, кто это такие?
- Мы-то здесь давно живем. Мне еще мой дед сказывал, что были такие времена, когда весь наш род бежал от этих самых басурман сюда - в тайгу. Сначала они нашего царя-батюшку охмурили. Потом к вере нашей подобрались. Через своих холопьев при царском дворе надумали запретить нам по вековому обыкновению Богу молиться. А потом и вовсе вынудили бежать в глухие чащобы. - Авдот опять глубоко вздохнул и пошевелил в костре угли. - Самое страшное, когда при дворе басурманин заводится. Тута жди беды!
- А почему же царь-батюшка допустил к себе в милость этого басурманина? - Борик, под стать брату, скинул тяжелые чуни и придвинул босые ноги поближе к огню. - Это ж надо совсем незрячим быть, чтобы своих на христопродавцев променять.
Авдот глубокомысленно вздохнул и, глядя куда-то поверх деревьев, проговорил:
- С трона-то не шибко видать, кто чужой, а кто свой. Кто сладкие речи говорит, тот и сердцу мил. Правда-то - она, как отвар горький. Пить страшно, а без него помрешь. А ложь, как патока. Пьешь - не замечаешь. А потом пузом маешься. Вот и в жизни так. Не сразу и сообразишь, что к чему. Видать, и эти пришлые робята лиха хлебнули. Грохот-то неспроста стоял.
- Ты их, батя, завтра порасспрошай. Ты у нас на это мастер. Тот, что побольшее ростом, видать, попроще будет. Он к маленькому-то уж больно уважительно обращается. А маленький какой-то вовсе растерянный. Видать, не привыкший с неба падать.
- А ты, может статься, привычный. Ты, братуха, давеча в овраг свалился, так весь обохался. - Сенька схватил слегу и начал ею ворошить в костре. - А грохот действительно сильный стоял. И, что характерно, жаром по деревам порхнуло. И все макушки враз позагнулися. Это пошибчее грозы будет. А шарахнуло-то где-то там, за Кукатуем. Я видал прямо над самой горой чтой-то сверкануло.
- Вот вы туда завтра с утра и гляньте. Может, чего на шукаете. Большой грохот просто так не бывает. Чего-нето остаться должно. - Авдот аккуратно обложил костровище мокрым дерном и направился к заимке. - Одначе, пора нам Богу помолиться. Да на покой. И вас поди бабы заждались.
Братья натянули чуни и побрели за ним следом.
33
Вован проснулся от гулкого шума где-то прямо над головой. Слегка приоткрыв глаза, он увидел пробивающийся сквозь мутную слюдяную заставку в неровном оконце яркий свет осеннего солнца. Сбросив с себя огромную медвежью шкуру, он потихоньку пробрался к выходу из избушки и, слегка поднатужившись, приоткрыл перекошенную дверь. В лицо ударил свежий, чуть подмороженный пьянящий воздух. Над головой в самой поднебесной вышине колыхались кроны высоченных сосен. Они то плавно расходились в стороны, то хлестко сходились вместе, издавая гулкие протяжные стоны. Вован невольно засмотрелся на них. От этого голова слегка закружилась, и ему показалось, что он плывет в огромном бездонном океане. Такого ощущения он не испытывал за все свои последние годы. Он вдруг действительно забыл, что буквально сутки назад все называли его Большим Братом, и на его плечах лежал груз огромной ответственности за совершенно непонятное для него государство. Вдохнув полной грудью, он действительно ощутил себя простым Вованом - мальчишкой, который когда-то в детстве мечтал о дальних походах, странствиях и приключениях.
Сзади раздался скрип, и на пороге избушки появился Алексей. От легкого морозца сводило мускулы. Поэтому Алексей, по отработанной годами армейской привычке, размашисто задвигал руками и слегка попрыгал на месте. Затем сделал несколько приседаний, подбежал к колодезному журавлю, вытащил деревянное ведерко с ледяной водой и опрокинул себе на шею. Крякнул от удовольствия и, подобно лесному зверю, начал трясти головой.
Вован с завистью глядел на эту картину. Но от одной только мысли о ледяной воде стало не по себе. Он зябко передернул плечами и полез в избушку за одеждой. Накинув на плечи полетную куртку, он осторожно подошел к колодцу и заглянул внутрь.
- Как же они здесь живут?
Алексей неопределенно пожал плечами и присел на корточки.
- У каждого народа есть своя мудрость и свои способы выживания в этом суровом мире. Человек, в принципе, может приспособиться ко всему. Нас еще в военном училище учили, что есть огромное число способов выживания. Невозможно выжить только в одном случае - когда к твоему виску приставлен заряженный пистолет. Да и то есть возможность выбить его из рук противника. Конечно, если твои собственные не связаны.
- Вы знаете, полковник, у меня все последнее время было ощущение, что к моему виску приставлен пистолет. - Вован вздохнул и присел на бревенчатый край колодца. - И при этом, как вы подметили, будто кто-то связал мне руки. - Он посмотрел на свои ладони, встряхнул кистями и начал дышать на кончики пальцев. - Иной раз вечерами ощущаю, что они немеют и начинают жить отдельной от меня жизнью. Особенно, когда надо подписывать какой-нибудь важный государственный документ. - Вован тяжело вздохнул. - Где-то внутри умом понимаю, что делать этого нельзя, а руки не слушаются и сами выводят подпись. Это просто наваждение какое-то.
- А, может быть, кто-то целенаправленно оказывает на вас психо-физическое воздействие? Нам на курсах говорили о таких методиках. Можно без особых усилий на расстоянии управлять человеком, и он будет послушно выполнять любую вашу волю. Я даже однажды сам видел, как наш командир роты под воздействием какого-то гипноза чистил солдатам сапоги. Потом он, правда, вместо сапог надраил им холку. Когда в себя пришел. А сначала… Весьма забавно было. - Алексей выпрямился и прошелся вокруг колодца. Потрогал плотно уложенные бревна, попытался их раскачать. - Ладно сложено. Я думаю, что вот также и с нашим сознанием: если там все уложено аккуратно, то никто расшатать не сможет. А если кто-то клинышек туда вбил, то все развалится от малейшего толчка.
- Ну, этот клинышек не так просто вбить. - Вован потрогал пальцами воду в ведерке и, поджав губы, покачал головой. - Тем более что есть специальные службы, отвечающие за безопасность главы государства. В их прямую обязанность входит предусмотреть любую подобную возможность.
Алексей поднял с земли сухую ветку и с треском разломил ее напополам.
- Однако именно специалист из службы безопасности отключил в нашем самолете блок катапульты и повредил контакты взрывателей ракет! Мне эти спецы сразу не понравились! Особенно тот - косоглазый.
- А почему же вы сразу не доложили о своих подозрениях?
- Кому?! - Алексей отбросил подальше сломанную ветку, подошел к колодцу и отхлебнул из ведерка глоток воды. - Меня к самолету подпустили только за двадцать минут до вылета. Это же при вас было. Я уже фактически ничего не мог сделать! Единственное, что мне удалось, - исправить блок катапульты. Мне уже такое однажды приходилось делать. Это было еще в учебке. Тогда это было на учебно-тренировочном самолете. Но тот самолет уже был порядком изношенным. Там вообще все разваливалось. У него даже колеса однажды при посадке чуть не отвалились. А здесь - новейшая модель. Его выбирали специально из всего имеющегося парка. - Алексей глубоко вздохнул и отхлебнул еще один глоток. - Может быть я не прав, но кто-то очень хотел вас просто угробить.
- Зачем? - Вован тоже подбежал к ведерку и сделал несколько судорожных глотков. - Мне кажется, что последние годы я полностью устраивал все политические силы в стране. У нас ведь практически даже не осталось оппозиции. И рейтинг у населения зашкаливает все мыслимые пределы.
Алексей в раздумье остановился у крыльца избушки и, показывая куда-то вглубь заимки, проговорил:
- А вы заметили, что эти люди даже не знают, кто вы такой?
- Ну, это вполне объяснимо. У них, по всей вероятности, даже телевизора и радио нет. Да и газет они, скорее всего, не читают. Они похожи на каких-то отшельников.
- Боюсь, что у нас половина страны - отшельники. - Алексей приблизился к Вовану и в упор посмотрел ему в глаза. - А что вы вообще знаете о государстве, которым управляете?
- В принципе, все!
- Вот именно, что в принципе! - Он с размаху ударил ногой по кедровой шишке, которая со звонким треском отлетела в сторону и ударилась о соседнее дерево. - Если вы в принципе знаете устройство самолета, это еще не значит, что можете им управлять. А здесь - целый народ! - Алексей тяжело вздохнул и присел на крылечке. - Вот он - этот народ! Вы спрашиваете, как они тут живут? Так же, как жили их предки! И им глубоко наплевать на то, кто сейчас заседает в Палате! Потому что это где-то там - в неведомом им мире. Так же как вашим советникам и приближенным глубоко наплевать на то, как живет этот самый народ.
- Нет, полковник, я с вами абсолютно не согласен! За два последних года мы приняли целый ряд важнейших социальных программ по улучшению жизни людей! - Вован почувствовал, что в нем заговорило оскорбленное самолюбие Большого Брата. Он прекратил разминать затекшие пальцы, схватил с земли сломанный сучок и начал им активно размахивать. - Я сразу реагирую на любые возникающие ситуации. Когда мне докладывают о проблемах, я тут же даю необходимые указания.
- А кто вам докладывает?
- Как кто?.. - Большой Брат остановился с поднятой вверх рукой и задумался. - То есть, вы хотите сказать, что информация поступает неверная? Или намеренно искажается?
- Нет. Я хочу сказать, что информация может быть верной, но строго дозированной. Так сказать, выборочной. Вам, к примеру, могут докладывать о достижениях, но скромно помалкивать о возникающих проблемах. А если какую-то проблему и обозначат, то сделают это так, что суть ее будет до крайности выхолощена.
- Не понимаю… Как это может быть?
- Очень просто! - Алексей остановился напротив Большого Брата и протянул вытянутую руку с растопыренными пальцами. - Скажите, сколько у меня на руке пальцев?
- Пять.