...
"Целью НТС была борьба против советской власти. В программе предлагалась задача – создание нового государства в России путем национальной революции, которое должно было разрешить социальные проблемы без коммунизма. Программа была близка по своему содержанию к национал-фашистской. Принципом социальной реформы провозглашалась "социальная справедливость". Рабочий вопрос предполагалось разрешить путем установления норм рабочего времени и производительности труда, страхования и т. д. Земельный вопрос должен был быть разрешен путем введения частной собственности на землю в ограниченных размерах, наделением землей только трудящихся, оставления созданных советской властью машинно-тракторных станций. Крупный капитал должен был ограничиваться, находясь под контролем. Пути сообщения, недра земли, предприятия оборонной промышленности, имеющие государственное значение, должны находиться в собственности государства.
Определенной формы политического строя государства выработано не было, мыслилось, что политическую форму управления выработает народ на основе официальных изменений, которые были предусмотрены программой НТС. Государственная организация должна была целиком и полностью опираться на профсоюзы, сохранение партий не мыслилось…
В 1936 г. я как идеолог НТС выдвинул в противовес теории марксизма идею солидаризма, которая целиком относится к вопросу взаимоотношения людей в капиталистическом обществе.
В национальном вопросе мы стояли на точке [зрения] сохранения автономии народов России и отрицания роли права на самоопределение вплоть до отделения. Программа НТС была выработана мной, и проект ее был утвержден Советом Союза".
В 1938 г. офицеры разведотдела "Иностранные армии Востока" германского Генштаба предложили людям из распущенного тогда в Германии филиала НТС сотрудничать в деле добывания информации об СССР. "Энтээсовцы" поспешили за советом к своему большому другу – философу Ильину. Вместе с профессором они сформулировали ответ: "…до тех пор, пока не внесено изменений во вторую главу "Майн кампф", ни один русский, обладающий собственным достоинством, не сможет сотрудничать с национал-социалистской Германией" [273] . Конечно, никто не взялся передать Гитлеру это требование, и во второй главе "Майн кампф" по-прежнему утверждалось, что Россия должна стать удобрением для процветания немецкой расы. И тем не менее переговоры "энтээсовцев" с германскими разведчиками продолжились. Участник тех событий, видный деятель НТС В. А. Нерсесиан вспоминал [274] :
...
"…начались переговоры с немецким Генштабом, которые продолжались около двух недель. Со стороны немцев бывало до 20 человек офицеров и экспертов, с нашей – главным образом Георгиевский и Субботин. Во время переговоров мы часто встречались и советовались у Ильина. Георгиевский вел себя как полноправный представитель России, поражал немцев не только политическими, но и военными и экономическими знаниями. Он упорно отстаивал выработанную линию: наша страна должна освободиться от коммунизма собственными силами, и в этом направлении ей можно и нужно помочь. А в случае столкновения с СССР – искать союза с народом против Сталина; другая политика, в том числе попытка поработить наш народ, приведет к трагическим последствиям. В этом ключе был нами выработан и меморандум".
Но скоро сентенции Ильина о русском национализме, претензии к содержанию "Майн кампф" стали раздражать Й. Геббельса и А. Розенберга. И профессором Ильиным занялось гестапо. В его берлинскую квартиру явились двое агентов, которые на полицейском грузовике доставили профессора на допрос в Управление полиции. Осознав грозящие неприятности, напуганный до смерти, Ильин спешно выехал в Швейцарию, где спокойно прожил до своей смерти в 1954 г.
Но тогда, в 30-е годы, Георгиевский и Ильин, выбирая между гитлеровским "социализмом" и сталинским тоталитаризмом, проложили дорогу для НТС в сторону вермахта, а не СС и нацистской партии. По мнению русских профессоров, немецкие генералы как представители аристократии должны были помочь России стать свободной страной, не допустить превращения ее в немецкую колонию, чего хотели фюреры национал-социализма. Именно поэтому перед началом новой мировой войны НТС налаживал сотрудничество с германским Генштабом и его разведкой, имея дальнюю цель – уничтожение советской власти.
И надо отдать должное НТС, который сумел "профессорскую эмиграцию", в особенности интеллигенцию, высланную из СССР в 1922 г. на "философском" пароходе, сплотить на ниве борьбы с коммунистическим режимом.
Какой же имидж сложился у НТС за десятилетия? Довольно подробно рассказал об этой организации в конце 60-х годов американский журналист С. де Грамон; на презентации во Франции его труд о "тайной войне" был представлен как полный курс истории борьбы секретных служб после Второй мировой воины [275] :
...
"Эта организация русских антикоммунистов примечательна по двум соображениям. Она единственная организация, которая проникает в Советский Союз. Причем НТС не является порождением "холодной войны", так как он был создан в 1930 г. и поставил своей целью свержение советской власти. С тех пор он забрасывает в СССР своих агентов, а также различные печатные издания. Опыт НТС пригодился для шпионажа, осуществляемого западными странами. Политическое лицо НТС довольно своеобразное. Это не разведывательная организация, а контрреволюционная группировка. Его члены поставили перед собой цель – свергнуть советскую власть".
А вот как спустя почти три десятилетия характеризует НТС бывший советский диссидент В. К. Буковский [276] :
...
"Созданный в 1930 г. в Югославии профашистски настроенной эмигрантской молодежью (сначала он назывался "Национально-трудовой союз нового поколения" и находился под сильным влиянием идей Муссолини), в годы войны он сотрудничал с немцами (через абвер), в частности издавая газеты на оккупированных немцами территориях России. После войны в числе прочего имущества НТС достался американцам и англичанам и в разгар "холодной войны"… использовался для засылки разведгрупп в СССР, вербовки агентуры и сбора информации".
Правда, деятели НТС от сотрудничества с гитлеровцами всячески открещивались и даже говорили, что некоторые из его руководителей были арестованы гестапо, отправлены в концлагеря. Пусть так. Но если НТС изначально создавался как боевая контрреволюционная организация, ставящая целью свержение власти в Советском Союзе, то как же можно было в этом деле обойтись без фашистской Германии?
НТС и генерал Власов
Капитан В. Штрик-Штрикфельдт, из прибалтийских немцев, сильно ненавидевший Россию, в начале войны служил в разведотделе группы армий "Центр", наступавших на Москву через Белоруссию. Человек острого ума, он уже к середине осени 1941 г. понял, что вряд ли немецкой армии удастся завоевать эту страну. Хотя советские части, попадая в окружение, нередко массово сдавались в плен, хотя крестьяне "сдавали" прячущихся у них во дворах красных командиров и комиссаров, хотя немало жителей завоеванных городов охотно сотрудничали с немецкими оккупационными властями, он чувствовал, что есть некий стержень, который, к несчастью, не сломан, и он держит Россию, давая ей силу сопротивления. Этот стержень – власть в Кремле, которая сумела организовать сопротивление врагу. И сломать этот стержень немецкая армия сможет только с помощью тех русских, кто готов выступить вместе с ней против советского режима, против И. В. Сталина.
Капитан делился этими мыслями со своим начальником полковником Герсдорфом, а тот, в свою очередь, с начальником оперативного отдела штаба полковником фон Тресковым и со своим шефом полковником фон Ренне – заместителем начальника отдела "Иностранные армии Востока" германского Генштаба Р. Гелена. И взгляды их на участие русских в войне на стороне немцев не расходились. Штрик-Штрикфельдт предложил подать записку фельдмаршалу Ф. фон Боку об организации из советских перебежчиков и пленных "освободительной армии". Пусть более четверти миллиона солдат этой армии идут в первых рядах и погибают в борьбе с тиранией Сталина, сохраняя жизни немецких солдат. А немецкая армия поддержит этих русских ударной силой своей авиации и своими дивизиями, наступающими во втором эшелоне.
Фон Бок благосклонно отнесся к плану. Оценили его и в Генштабе вермахта. Сразу понял его перспективность и Гелен [277] .
Потом были разные времена. Разгром немцев под Москвой, отставка фон Бока, успешное наступление немецких армий на юге России весной и летом 1942 г. Но идея ведения войны против СССР с активным участием мобилизованных советских людей уже прижилась в головах немецких генералов. Армия восприняла эту идею, чего не скажешь о Гитлере и его рейхсфюрерах. Глава СС Г. Гиммлер, как и Гитлер, считал, что если следовать армейской логике, то создание русской армии со временем поставит вопрос о русском правительстве и о некоем государстве Российском, пусть и вассале Германии. Но гитлеровская концепция покорения славянской России не предусматривала этого. Эти русские – недочеловеки, и они не должны иметь своего государства и своего правительства. Вся советская земля будет разбита на территории, которыми будут управлять гауляйтеры. А оставшиеся русские должны работать на германскую нацию.
Но тогда, в середине 1942 г., еще не произошло столкновения этих двух взглядов на роль русских в войне. И немецкий вермахт, прежде всего Генштаб, поощряемый разведкой Гелена, еще надеялся на осуществление своей идеи – ведение войны вместе с русской добровольческой армией. И даже обсуждался вопрос: кто ее возглавит? Нужен был достаточно известный и авторитетный генерал. Служба Гелена занялась изучением состава советских военачальников, где первенствовали К. К. Рокоссовский, Р. Я. Малиновский, Л. А. Говоров и А. А. Власов. Геленовские аналитики выделили именно этих генералов, предполагая, что они обижены на советскую власть (Рокоссовский, например: незадолго до войны был арестован, потом освобожден – неужели он не затаил злобу на этот режим?) и при некоторых обстоятельствах могут быть готовы изменить ей.
И тут обстоятельства преподносят подарок. На Волховском фронте попала в окружение 2-я Ударная армия, которой командовал генерал-лейтенант Власов. Бросив свой штаб, командующий в течение нескольких дней прятался в одной деревне на сеновале, хозяин которого и сдал генерала немцам. Власов даже не подумал скрыться в лесу, до которого было рукой подать.
С пленным начал работать капитан Штрик-Штрикфельдт. Довольно скоро Власов согласился с доводами умного разведчика о том, что главный враг – это Сталин и надо бороться против него и советского режима. И что он, генерал-лейтенант Власов, объединив русских, сможет эту борьбу возглавить. На это Власов, лихорадочно искавший хоть какое-то внятное объяснение своему предательству, сразу заявил: "С народом русским воевать не буду, а против Сталина – пойду".
Кто же такой генерал Власов, бросивший остатки своей окруженной армии на Волховском фронте и сдавшийся врагу? Власов хотел жить и готов был купить свою жизнь за любую цену. Это хорошо поняли аналитики из гестапо, когда знакомились с рапортом о пленении советского командующего. Осенью 1944 г. в справке, которая готовилась для Гиммлера, они писали [278] :
...
"Касается: генерал-лейтенанта Андрея А. Власова, 1901 г. рождения из села Ломакина Гагинского района Горьковской области.
У него русско-народнический характер, он умен, с легким душком крестьянской хитрости. Он грубый и резкий, но в состоянии владеть собой. Оскорблений не забывает. Очень эгоистичен, самолюбив, легко обижается. В момент личной опасности несколько труслив и боязлив.
Телом здоров и вынослив. Не особенно чистоплотен. Любит выпить. Переносит много алкоголя, но и тогда может владеть собой. Любит играть в карты. К женщинам не привязан. Дружбы с мужчинами не имеет. Человеческая жизнь для него малозначительна. Способен преспокойно выдать на повешение своих ближайших сотрудников. Особым вкусом не отличается. Одеваться не может. Может только различать старую и новую одежду. Способностей и интереса к иностранному языку не имеет.
Очень любит спорить, а войдя в азарт, может разболтать секреты. Однако это случается весьма редко. Может быть коварным, любит задавать заковыристые вопросы, философию не любит. Его типично советское образование является поверхностным. К религиозным вопросам относится иронически и сам был совершенно неверующим. К поставленной цели идет неумолимо, в средствах при этом не стесняется. По тактическим соображениям может отказаться на некоторое время от проведения своих идей. К евреям относится не враждебно, ценит их как людей умных и пронырливых. Большой русский националист и шовинист. Принципиально настроен против разделения Великой России. Его изречение: "Хоть по шею в грязи, но зато хозяин".
Против коммунизма не по убеждению, а из личного безысходного положения, потому что потерял личные позиции. Придерживается мнения, что русский народ очень благодарен большевизму за многое хорошее. Советское воспитание оказало на него влияние. Будучи в Советском Союзе сравнительно неизвестен, получил отказ других советских пленных генералов сотрудничать с ним. Как командир хорош на средних постах (комдив), а на более высоких постах считается сравнительно слабым. Хороший тактик, средний стратег. Так как в его распоряжении мало хороших офицеров, то большинство должностей занимается случайными людьми. Поэтому он сравнительно равнодушен к своим сотрудникам. Но уже начинает верить в свою новую миссию. К измене – соглашательству с Советами, – по всей вероятности, уже не способен.
Ценит, по-видимому, только генерал-майора Трухина как умного человека. Вероятно, заметил отсутствие пользовавшегося дурной славой капитана Зыкова (бывший ответственный редактор изданий "Заря" и "Доброволец"), после того как тот исчез. Раньше он говорил: "Хотя Зыков и еврей, но, пока он нам нужен, пусть работает". К генерал-майору Благовещенскому питает антипатию и как интеллигента немного презирает. Офицеров своей среды, которые имеют личные отношения с немцами, не любит и с ними не дружит".
Первым делом армейское командование потребовало от Власова вербовать советских военнопленных, не возражающих воевать против Советов.
Служба Гелена уже имела лагерь-школу в Дабендорфе, близ Берлина, где шла подготовка русских пропагандистов для работы в лагерях советских военнопленных и в сформированных из бывших советских граждан добровольческих частях, которые использовались вермахтом на Востоке. Преподавали в этом лагере функционеры из "Народно-трудового союза". Лучшим преподавателем там был некто Зайцев. За этим псевдонимом скрывался Н. С. Артёмов, один из лидеров НТС, бывший старший лейтенант Красной армии, в прошлом – выпускник Московского университета и аспирант Биологического института Академии наук. Он пришел к немцам сам, когда попал в окружение и понял, что жизнь для него дороже, чем всякие идеи вроде борьбы с врагом до последней капли крови. Оказавшись в Дабендорфе, Артемов старался на совесть готовить антисоветских пропагандистов. А в отделе пропаганды главного командования вермахта трудился другой "энтээсовец" – А. С. Казанцев. Рядом с ним, в некотором роде в роли подмастерья, работал его товарищ по кадетскому корпусу Д. Н. Новосильцев, тоже из активистов НТС. Отдел пропаганды располагался в старом берлинском особняке на улице Виктория. В его подвале сидело несколько советских генералов, с которыми "работал" Казанцев, пытаясь "настроить" их для пропагандистской работы в лагерях военнопленных.
Однажды туда привезли генерал-лейтенанта Власова – и это стало событием для НТС [279] :
...
"…Казанцев сказал, что… привезли недавно взятого в плен советского генерала – Власова. И добавил, что есть надежда, что этот генерал возглавит Российское освободительное движение. Казанцев мне [Новосильцеву] сказал, что у генерала нет костюма, что его военная форма сильно потрепана, и попросил меня привезти кое-что… Общими усилиями мы Андрея Андреевича одели.
Впервые выйдя из тюрьмы, Андрей Андреевич пришел к нам в гостиницу. Мы заранее знали об этом и устроили ему встречу с ужином. Моя комната была больше, чем у других, и все собрались у меня. Целый вечер мы просидели, беседуя. Андрею Андреевичу было очень приятно, он неоднократно повторял: "Друзья мои, как мне хорошо среди вас". Всегда, когда мы встречались с новыми людьми, Андрей Андреевич, показывая на Казанцева или на меня, говорил с улыбкой: "Вот мои первые друзья". А про меня иногда добавлял: "Ему никогда не забуду мою первую чистую рубашку в Европе"".
"Энтээсовцы" дали Власову не только чистую рубашку, они дали ему нечто более важное – политическую программу. В общем-то, сначала Власов затребовал тексты всех эмигрантских программ, чтобы сочинить свою. Но, прочитав их, остановился на "энтээсовской". Он ее подробно изучил, даже пометки на полях сделал. Удовлетворила она и его соратников – бывших советских генералов Трухина, Меандрова и Малышкина, которые даже вступили в НТС. Правда, без споров не обошлось. Но "энтээсовцы" умели вести дискуссии. Спорщики сходились в главном – нужна "третья сила", русская, чтобы с помощью немцев разжечь гражданскую войну, в пламени которой должна сгореть сталинская деспотия. Для этого предстояло создать русские дивизии. И Власов уже видел себя командующим.
Но тут капитан Штрик-Штрикфельдт предложил ему написать листовку, призывающую советских солдат переходить к немцам, чтобы бороться со Сталиным. Власов долго возмущался, доказывая, что он политик и не будет призывать к дезертирству. Однако через пару дней Штрик-Штрикфельдт уже читал текст, сочиненный Власовым с помощью "энтээсовцев" [280] :