В УПК и УК сказано, что такое справедливое наказание, но у нас иногда согласно некоей сложившейся тенденции по одним составам преступлений назначают условное наказание, по другим – не условное. В общем, слава богу, признали, что нельзя детей сажать в тюрьму – оттуда выходят настоящие преступники, даже если это места лишения свободы, отделенные от взрослых. Но проблема в том, что, скажем, по Московской области уровень рецидивов преступлений крайне высок. Если несовершеннолетнего наказывают условно, как вы же справедливо говорили, он зачастую не воспринимает это как наказание. На самом деле, с ним необходимо работать. Почему мы говорим, что недостаточно одной специализации судей, хотя это важный момент, нужен еще специалист по социальной работе, причем не просто социальный работник, у которого уровень несколько иной, квалификация другая. Это должен быть специалист, который сможет еще и в суде работать, который будет понимать свою особую процессуальную роль и много чего другого. Судья может частными определениями кого-то обязать предпринять какие-то шаги, потому что частное определение суда до сих пор имеет определенное значение, по крайней мере за пределами Москвы. Я знаю, что у нас многие областные уголовно-исполнительные инспекции не могут найти работу для преступников, но когда приходит частное определение, все же стараются это сделать, потому что им надо как-то ответить на него. Ребенка нельзя оставлять в такой ситуации, он должен попасть в хорошие руки – может быть, в церковь, в центр какой-то соответствующий. Главное, его надо вырвать из вредной среды, дать ему другое видение, другие возможности, другой опыт, в конечном счете.
Е.М. Тимошина:
А что мешает это сделать в рамках национальной системы защиты прав детей, без создания ювенальных судов?
А.С. Автономов:
Да ради бога, пожалуйста. Комиссия по делам несовершеннолетних тоже говорила о ювенальной юстиции, я не вижу здесь никакой разницы. Беда в том, что пока усилия разрозненны. Пока нет специалистов по социальной работе, которые понимают роль суда. Я сталкивался с педагогами, которых приглашают на допросы, в соответствии с УПК, но не все понимают, в чем суть дела и чем все может закончиться. Это должен быть специалист. Специалист по социальной работе должен корректировать свои действия с точки зрения права, а судья – с точки зрения психологии, понимания социальных условий. В этом сложность. Когда-то с этим справлялись – в 1960-е гг., но была несколько иная система: сказано – сделано, было много формализма, много другого, но, по крайней мере, никого не оставляли без внимания. А сейчас иная ситуация: несовершеннолетнего выпустили, дали ему решение, дали приговор суда, и – свободен! Только отмечайся в уголовно-исполнительной инспекции, и все. Но этого явно недостаточно!
Вопрос (М.В. Деева):
Меня интересуют два момента. Первое: что должно быть приоритетом – права ребенка или права родителей в случае конфликта этих прав?
Второе. Е.М. Тимошина говорила о том, что ювенальная юстиция очень плохо себя зарекомендовала в западных странах. Если не приводить в пример Японию, Алексей Станиславович, именно в отношении западных стран – согласны вы с этим или нет?
Короткий вопрос к Елене Михайловне: вы сказали, что 5 208 детей пострадали от семейного насилия в своих семьях. Есть ли какие-нибудь данные о том, были это приемные семьи или родные? Я знаю, что такие исследования проводились в западных странах, а есть ли у нас подобные исследования, подобные данные?
Ответ (А.С. Автономов):
Дело в том, что права ребенка и права родителя во многом совпадают. Могу привести в пример нашумевшее дело, когда в Германии решили не исполнять решения Европейского суда по правам человека. Это решение было связано как раз с правами ребенка. Некий родитель, не помню, был он женат на маме или нет, еще до рождения ребенка скрылся, и его не видели одиннадцать лет. Мама родила ребенка, вышла замуж, у них была прекрасная семья, появились и другие дети. Вдруг появляется биологический отец и говорит, что хочет, чтобы ребенок знал, что именно он на самом деле является его отцом. Его упрашивали не сообщать этого ребенку, но он настаивал, затем обратился в суд. Германские суды ему отказали. Ему говорили, что никто не знает – может, он снова исчезнет на одиннадцать лет. Мало того, что ребенок узнает, что тот, кого он считает отцом, – это не его папа, так еще будет шок, когда настоящий папа куда-то снова исчезнет. А Европейский суд по правам человека (где, кстати, нет специалистов по правам детей, в отличие от Германии, где таковые есть) сказал, что есть права родителя и ребенок имеет право знать, кто его настоящий отец. Германский суд выплатил истцу довольно большую компенсацию, но сказал, что с ребенком он до 18 лет все равно не встретится. Говоря об интересах ребенка, надо учитывать, что главный его интерес – находиться в нормальной семье. Это прежде всего. Поскольку я юрист, я считаю, что необходимо всегда конкретно разбираться с каждым случаем.
Что касается второго вопроса, о ситуации в Западной Европе. Дело в том, что, хотя там много говорят о кризисе, они нацелены на изменения, на совершенствование своей системы. Нам не надо об этом беспокоиться. Они видят свои проблемы не хуже нас и говорят открыто о них. Для чего? Чтобы эту ситуацию изменить. А мы говорим об этом, чтобы вообще ничего не делать. Вот в чем я вижу разницу. И она огромна.
Е.М. Тимошина:
Ну, а все-таки – все ли там хорошо? Существует ли там кризис ювенальной юстиции?
А.С. Автономов:
Что значит "все хорошо"? В каких-то странах есть кризис, в каких-то его нет. Вы приводите в пример Финляндию – там есть, во Франции кое-что поменялось, а про Швейцарию почему-то никто не говорит, хотя там два года назад приняли новый закон, который касается ювенальной юстиции. Там, наверное, меньше проблем, но об этом не упоминают.
Е.М. Тимошина:
Хочу немного дополнить картину информацией по Англии. Вот то, что недавно произошли бунты несовершеннолетних, – это результат либерализации прав детей. Их забирают в полицейский участок, но поскольку они дети, следуя ювенальному подходу, их отпускают. Они знают, что ничего им не будет. Совершенно правильно было отмечено, что именно на Западе много преступных группировок используют несовершеннолетних для совершения преступлений, очень тяжких преступлений, потому что им ничего за это не грозит. В нашей стране пока все-таки наказывают за тяжкие и особо тяжкие преступления, и несовершеннолетних могут поместить в соответствующую колонию.
Теперь по последнему вопросу. Есть данные, что 5 208 человек пострадало от насилия со стороны членов семьи, в том числе от насилия со стороны родителей – 4 044 ребенка, больше статистики нет. Если было официальное усыновление, то эти люди попадают в эту статистику.
Выступления
Е.Г. Дозорцева Адаптация ювенальных технологий к российским условиям
Поскольку мы говорим о ювенальной юстиции, важно определиться с терминами. А.С. Автономов понимает ее довольно широко: не только как правосудие для несовершеннолетних, включающее как уголовный, так и гражданский процесс, но и как систему социальных институтов, обеспечивающих реализацию судебных решений. В принципе, с таким определением можно согласиться. Однако такой целостной и развитой системы в России сейчас не существует, поэтому упреки в ее адрес по меньшей мере преждевременны. Скорее мы можем говорить о ювенальных технологиях, которые у нас разрабатываются и применяются. Но и здесь встречается разное понимание термина. Очень часто противники ювенальной юстиции утверждают, что ювенальные технологии – это отобрание государством детей у родителей по любым надуманным поводам, и связывают это с "наступлением ювенальной юстиции". Нужно прямо сказать, что подобная практика, в частности приводимые в СМИ конкретные примеры грубого вмешательства в семейную жизнь без достаточных оснований, никакого отношения к ювенальным технологиям не имеет. Действительно, органам опеки и попечительства нужно разрабатывать свою идеологию, свою методологию, свои формы прежде всего помощи семье, находящейся в сложной жизненной ситуации. Но пока четко сформулированных подходов и разработанного методического аппарата в этой сфере мы не знаем, а прямые заимствования зарубежных методик, инструкций без целостного осмысления российской ситуации могут быть неудачными и дискредитировать идею. Говорить о каких-либо "ювенальных технологиях" в этой сфере, с моей точки зрения, рано, хотя продуманные и взвешенные подходы и технологии работы очень нужны.
Представляется, что в настоящее время термином "ювенальные технологии" следует обозначать исключительно технологии правовой, социальной, психологической работы с подростками-правонарушителями, подростками, отличающимися девиантным поведением, в судебной и внесудебной ситуации, в сфере профилактики правонарушений. Здесь есть реальные успехи, и в этих случаях мы можем говорить о внедрении элементов ювенальной юстиции в российскую практику. Но для такой работы нужны подготовленные специалисты. К сожалению, их очень не хватает. Мне, как судебному психологу, нередко приходится сталкиваться с непрофессионализмом в этой сфере, с дефицитом квалифицированных детских и подростковых психологов, особенно детских клинических психологов. Поэтому мы начали готовить специалистов по работе с трудными детьми и подростками на факультете юридической психологии Московского городского психолого-педагогического университета. Наши выпускники – психологи, обладающие правовыми знаниями и углубленной подготовкой в области клинической, возрастной, судебной психологии, психологии семьи. С первого курса они идут к детям и подросткам, находящимся в трудных жизненных ситуациях, а на пятом уже получают работу – в социальных приютах, специальных школах для подростков с девиантным поведением, в структурах организации "Дети улиц". Именно там, в практической работе, они получают представление о том, что нужно делать в тех или иных ситуациях, вырабатывают навыки этой деятельности.
Здесь справедливо было сказано, что в разных местах очень по-разному подходят к решению проблем ювенальной юстиции и ювенальных технологий. Мы тоже считаем, что нужна унификация подходов, общая система, общие взгляды и позиции. Это касается и подходов судей к проблемам детей и подростков. К сожалению, знания детской психологии даже у тех судей, которые непосредственно занимаются делами детей и подростков, недостаточны. Потребность в таких знаниях есть и у следователей. Подготовка квалифицированных кадров и формирование продуманной целостной системы работы с социально проблемными детьми и подростками – задачи не только отдельных специалистов, но и всего общества.
Противники ювенальной юстиции часто говорят о ней как о вредоносном проекте, внедряемом в Россию Западом с целью остановить развитие нашей страны. Конечно, можно искать внешних врагов, но это не поможет нам решить наши внутренние проблемы. Несмотря на важность понятий, главное не в названии, а в содержании. Ювенальная юстиция – удобный термин, который в зарубежной практике относится к очень широкому спектру разнообразных систем. В некоторых из них есть существенные недостатки, в ряде – очень интересный положительный опыт. В качестве примера можно привести Швейцарию. Мы можем брать за рубежом что-то полезное, но это должны быть наши решения, наши технологии. Основные усилия должны быть направлены на то, чтобы с ребенком, с подростком, совершившим противоправные действия, работать воспитательными методами, помогая его социальной адаптации. Именно это продолжило бы российскую традицию ювенальной юстиции, о которой пишет в своей книге А.С. Автономов и которая берет начало в законодательстве России с 1897 года.
И.В. Понкин, доктор юридических наук Необходимые меры по повышению защищенности семей от чиновничьего произвола
В своем выступлении я кратко остановлюсь на мерах, необходимых для решения комплекса проблем, обусловленных несовершенством законодательных гарантий защиты прав семьи и детей (права ребенка безотрывно от прав семьи) и произволом отдельных чиновников.
В целях повышения защищенности семей и прав ребенка и исключения юридически и фактически необоснованного лишения родительских прав или (и) отобрания несовершеннолетних детей у их родителей, а также для исключения злоупотреблений правами и должностными полномочиями соответствующими должностными лицами считаю необходимыми следующие меры [24] :
1) разработка и принятие ряда регламентов действий органов опеки и попечительства, органов прокуратуры, иных государственных органов, а также органов местного самоуправления и муниципального управления в целях существенного сокращения их дискреционных полномочий:
– разработка и принятие Административного регламента исполнения государственных функций по участию в судебном рассмотрении дела о лишении родительских прав, в соответствии с п. 1 и 2 ст. 70 "Порядок лишения родительских прав" Семейного кодекса Российской Федерации, и по участию в судебном рассмотрении дела об отобрании ребенка у родителей (одного из них) без лишения их родительских прав (об ограничении родительских прав), в соответствии с п. 1, 3 и 4 ст. 73 Семейного кодекса Российской Федерации [25] ;
– разработка и принятие Административного регламента исполнения государственной функции по изданию акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации о немедленном отобрании ребенка у его родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится, при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью и осуществлению органом опеки и попечительства на основании указанного акта немедленного отобрания ребенка, в соответствии со ст. 77 Семейного кодекса Российской Федерации [26] ;
– разработка и принятие Административного регламента вынесения органами опеки и попечительства решения по обращению родителей ребенка, родительские права которых ограничены судом, с просьбой о разрешении контактов с ребенком, в соответствии со ст. 75 Семейного кодекса Российской Федерации;
– разработка и принятие Административного регламента участия органов опеки и попечительства в судебных спорах, связанных с воспитанием детей, независимо от того, кем предъявлен иск в защиту ребенка, в соответствии с п. 1 ст. 78 Семейного кодекса Российской Федерации [27] ;
– разработка и принятие Инструкции по проведению обследования условий жизни ребенка и лица (лиц), претендующего на его воспитание, в соответствии с п. 2 ст. 78 Семейного кодекса Российской Федерации [28] (лучше, если такая инструкция и указанные выше регламенты были бы утверждены постановлениями Правительства Российской Федерации);
2) установление мер ответственности за незаконное и (или) необоснованное вторжение чиновников в семьи и изъятие детей:
– внести в Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № бЗ-ФЗ (с последующими изменениями) следующие изменения: в ст. 156 "Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего" уточнить предусмотренный этой статьей состав преступления в целях исключения произвольного толкования этой нормы, которое позволяет неправомерно вторгаться в семьи;
– внести в Уголовный кодекс Российской Федерации следующие изменения: дополнить ст. 286 "Превышение должностных полномочий" новой частью (4) следующего содержания: "4. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они повлекли необоснованное отобрание ребенка у его родителей (одного из них) или у других лиц, на попечении которых он находится, наказываются лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет";
– внести в Федеральный закон "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ (с последующими изменениями) следующие изменения: в ст. 1 уточнить формулировку определения понятия "семья, находящаяся в социально опасном положении" [29] ;
– внести в Федеральный закон "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ (с последующими изменениями) следующие изменения – в ст. 1 уточнить и детализировать формулировки определений понятий "дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации" и "дети, жизнедеятельность которых объективно нарушена в результате сложившихся обстоятельств и которые не могут преодолеть данные обстоятельства самостоятельно или с помощью семьи";
– внести в Федеральный закон "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" следующие изменения – в ст. 1 закрепить детализированное и существенно уточненное определение понятия "дети, проживающие в малоимущих семьях";
3) уполномочить на рассмотрение дел об ограничении и о лишении родительских прав исключительно суды субъектов Российской Федерации и органы опеки и попечительства уровня субъектов Российской Федерации:
– внести в Семейный кодекс Российской Федерации следующие изменения – дополнить п. 4 ст. 73 словами "субъекта Российской Федерации" после слов "органа опеки и попечительства" [30] , а также дополнить п. 2 ст. 70 словами "субъекта Российской Федерации" после слов "органа опеки и попечительства" [31] ;
– внести соответствующие изменения в законодательство о судебной системе Российской Федерации и о судопроизводстве;
4) существенно усовершенствовать законодательство об уполномоченных (федеральном и региональных) по правам ребенка.