– Решение это было общим. Мы – руководители ЦТ – не могли отказаться от своих позиций. Они – авторы "Взгляда" – от своих.
Председатель высказался менее определенно:
– Мы говорили с Любимовым и о деликатности ситуации, и о том, что вряд ли сам Шеварднадзе придет в телестудию. И меня удивляет, что этот в общем-то спокойный разговор теперь столь странно препарируется.
На следующий день председатель Гостелерадио СССР Леонид Кравченко вынужден был выступить в прайм-тайм по первому каналу с детальными объяснялками. В своем монологе от 29 декабря он рассказывал возбужденным зрителям о "неготовности программы, о нежелательности обсуждения темы отставки министра иностранных дел в связи со сложностью политической ситуации в стране" и так далее. В заключение дал гарантии, что передача в следующем, 1991 году обязательно будет стоять в сетке.
* * *
Позднее на страницах "Нового Взгляда" Леонид Петрович Кравченко вспоминал:
– А вы знаете, почему вообще появилась эта передача? Однажды член Политбюро Александр Яковлев пригласил меня и рассказал, что КГБ прекращает глушить западные радиоголоса и в связи с этим надо бы придумать, чем увлечь нашу молодежь, которая слушает эти программы рано утром и поздно вечером. Так появились "90 минут", которые позднее переименовали в "Утро". По пятничным вечерам стал выходить "Взгляд", "До и после полуночи". На радио – "Молодежный канал", "Панорама маяка". Эти программы сразу вызвали споры, сначала по поводу музыки. Лигачев настаивал на том, что надо избавиться от рок-музыки в эфире и заменить ее народной или классической. Моя же позиция заключалась в том, что молодежь мы от радиоголосов не отвлечем, если рано утром пустим хор Пятницкого. Три раза этот вопрос рассматривался на самом высоком уровне, и, как вы знаете, и рок-музыка, и "Взгляд" остались.
Позже, в драматической истории со "Взглядом" сыграло свою роль недовольство Горбачева, которое тот испытывал по отношению к программе, направленной прямо против него (тем более, что ее вели народные депутаты России). Горбачев сам не мог потребовать закрыть "Взгляд", но от людей, чьи должности были чуть пониже, поступали совершенно определенные указания. Мне приходилось самому разговаривать с ними, успокаивать, объяснять, что мы живем в условиях многопартийной системы… Но это почти не помогало и, кроме того, всегда оставалось за кадром. Мне очень горько, что я стал тем человеком, с именем которого стало принято связывать историю с закрытием "Взгляда". И это вдвойне горько потому, что именно при мне передача создавалась. Никто из ведущих "Взгляда" об этом никогда не забывал. Я участвовал в просмотре различных программ, их обсуждении. Мои редкие вмешательства сводились к тому, что я мог как-то изменить монтажный лист, поменять порядок сюжетов. Конкретными же выпусками занимался главный редактор программы "Время" Ольвар Какучая и, конечно, тот куратор от руководства, который был назначен. Последний месяц моей работы на ТВ таким куратором был Григорий Шевелев, который сам в прошлом руководил редакцией информационных программ. Ему я передавал все идущие на меня звонки, вплоть до президентских, и он действовал сообразно пожеланиям руководства. Телефоны буквально бывали раскалены, и я часто оказывался в роли буфера между недовольными начальниками и коллективом, которым руководил. По-моему, основной бедой телевидения были и остаются "вертушки". Существует первая правительственная связь, вторая, прямой (односторонний) телефон с президентом. Не всегда разделяя взгляды президента, я вынужден был выполнять его волю. Теперь понимаю, что мне чаще следовало иметь более самостоятельную позицию. Но о моих сомнениях знали только в семье. Жена Галина работала тогда в "Известиях". Я всегда доверял ей, рассказывал о своей работе. Она не раз советовала мне бежать, куда глаза глядят. И жена была права: пришло время, когда дело приняло по-настоящему серьезный оборот – в феврале прошлого года я оказался под постоянной охраной КГБ… Это была не жизнь, а кошмар. Офицер ГБ встречал меня у входной двери и вел затем к машине, в которой сидел шофер-комитетчик. Меня даже сочли возможным "на всякий случай" познакомить со способами моего устранения. Особенно погано я себя чувствовал в дни августовского путча. В голову лезли всякие дурные мысли: я так и не привык к своему положению пленника.
И мне часто вспоминают то "Лебединое озеро". Но ведь оно было объявлено в программе задолго до 19 августа. То, что мы не сломали программу – не вина, а заслуга. Иначе на телевидение устремились бы различные политические деятели с заявлениями в поддержку ГКЧП. Желающих было не счесть…
* * *
Итак, канун нового, 1991 года. В своем необычном (не менее от этого сенсационном) ТВ-выступлении Кравченко подчеркнул, что запрета на имя Шеварднадзе не существует. Он оказался, пожалуй, прав. Тема была лишь предлогом. Для отставки "Взгляда". Странным все-таки образом совпали отставки. Забавно распорядилась легкомысленная старушка Фортуна. Ведь некогда именно по инициативе Шеварднадзе, невзирая на ропот тогдашнего руководства ЦТ, "взглядовскую" бригаду отправили в его, министра, африканское турне.
И там журналисты увидели подлинное закулисье Большой Политики. Как, например, лидер свежеиспеченной страны, оттянувшись на размашистом банкете, просто проспал программное свидание с министрами ведущих держав. Как позднее сами министры устраивали тайное ночное рандеву во временной резиденции Эдуарда Амвросиевича, обсуждая дипломатическое ЧП. Как блистательно работает охрана из "девятки". Выросшие из кустов чекисты деликатно тормознули режиссера Ваню Демидова и стоявшего "на атасе" Любимова:
– Мы-то вас знаем, но ведь ребята Бейкера могут, не разобравшись, и прихлопнуть.
И вот 2 января, в положенное послеобеденное время заместитель председателя Гостелерадио СССР Григорий Шевелев получил от куратора "Взгляда" Анатолия Лысенко верстку нового выпуска, дублирующую местами предыдущую заготовку. Около шести вечера Шевелев переговорил по телефону с тогдашним главредом "молодежки" (главной редакции программ для молодежи ЦТ СССР) Александром Пономаревым и последний виртуозно уговорил начальника дать выпуску "зеленый свет".
При этом Шевелев был информирован: гостями студии будут двое помощников Шеварднадзе. На следующий день, примерно в час ночи, зампред пробил отбой:
– Я всю ночь думал и понял: я принял скоропалительное решение.
Владислав Листьев комментировал этот поворот на 180 градусов спокойнее, чем можно (зная его) ожидать:
– Мы снова попали в ситуацию, когда творчество на 80 процентов состоит из пробивания материала. Противостоящая сила остается неведомой.
Напомню, накануне выхода программы в эфир редактора в дежурном порядке подтвердили приход во "взглядовскую" студию "политобогревателя" Бовина (коммент по теме "Уходящий комми") и генерала Родионова (коммент по теме "Военная реформа"). И договариваясь с гостями, сотрудники "молодежки" еще не подозревали, что Шевелев к тому моменту уже оповестил обоих Александров (Пономарева & Любимова) о том, что эфира вновь не будет!
Насколько помню, Шевелев впоследствии заверял, что ни Леонид Кравченко, ни пасущий "Останкино" зав. сектором телевидения и радиовещания ЦК КПСС Айгар Мисан на него не давили, он просто сам, дескать, всю ночь обдумывал ситуацию и решил-таки, что со своим зеленым светом поторопился. Видно ему, как и многим телебоссам, было неясно, каков истинный расклад в верхах, чем закончатся кремлевские терки и куда на самом деле дует ветер. Менее чем через неделю ведущие придут к выводу: атака на программу, возможно, санкционирована Горбачевым.
Таким образом, 4 января 1991 года программа "Взгляд" снова не вышла в эфир. Напомню: ТВ тогда было предельно политизированным, развлекухой не баловало, а самые яркие звезды Центрального телевидения были параллельно и действующими политиками: ведущие "Взгляда" Александр Любимов, Владимир Мукусев и Александр Политковский с весны 1990 года вовсю депутатствовали в Верховном Совете РСФСР. Забавно, что Любимов, возмущенный в тот Новый год действиями цензоров, публично пригрозил такой депутатской опцией как "обращение за поддержкой к правительствам иностранных государств", что воспринималось тогда совершенно нормально – ну куда еще бежать за справедливостью? Конечно, к "цивилизованным" народам…
Политковский собирался протестовать по-другому – готовил политическую голодовку и/или нелегальный прорыв в эфир. Последнее, замечу, не было столь уж нереальным в контексте царивших в ту пору настроений в "Останкино" – выпускающий Андрей Разбаш вполне готов был такой демарш осуществить технологически. В кулуарах стали поговаривать о целесообразности разделения эфира на "президентский" (прогорбачевский) и "российский" (проельцинский), то есть назрела тема конфронтации взглядов.
Однако, поскольку на 8 января было намечено возобновление работы Съезда народных депутатов СССР, все были уверены, что в пятницу (11 января) "Взгляд" таки отэфирят. С сюжетом о "Шеви" или без оного. Еще раз: в тот день "МК" вышел с помянутой "шапкой": "ВЗГЛЯД" ЗАКРЫТ! КТО СЛЕДУЮЩИЙ? Публикация появилась с моей подачи.
Репортерское везение: оказаться вовремя там, где вершится. Волею, как принято изящно выражаться, случая вечером 9 января 1991 года я, повторю, был в кабинете Александра Любимова. Делал вид, что сосредоточенно читаю верстку программы (которая планировалась к выходу послезавтра) и не прислушиваюсь. Не прислушиваюсь и не слышу будничных, как бы отрепетированных разборок. Мне казалось, что у меня получается. Нет, конечно, я не рассчитывал, что меня не заметят вовсе…
Тогдашний руководитель молодежной редакции ЦТ СССР Александр Пономарев, принесший злополучную бумагу, закончив переговоры с хозяином кабинета, уже в дверях бросил мне своим стандартно-утомленным тоном:
– Додолев, мое имя нигде упоминаться не должно. Этого я тебе не прощу, – и прошелся по моему лицу прицелом прищуренных глаз.
У Саши очень изысканное чувство юмора и я не всегда врубался: шутит он или "в виду имеет".
– Эта фраза, между прочим, классное начало для материала, – вяло отшутился я, думая одновременно: надо ли мне как-то прощаться с человеком, который не поздоровался, и второе – как все-таки начать заметки? А то, что я об этом рано или поздно напишу, мне было ясно.
Концепция нового ТВ-командира Кравченко – не надо политических программ, зритель устал от серьезных проблем, ему хочется расслабиться. Стало быть, и компании "ВиД" надо заниматься развлекаловкой? Пусть себе Листьев, мол, резвится с "Полем чудес". Но… 4 января 1991 года вместо "Взгляда" был показан странноватый фильм. Под грозным названием "Лицо экстремизма". Не надо быть суперпрофессионалом, чтобы предположить – фильм этот делался скорее всего не на ЦТ (например, озвучка проложена без интершума, то есть дикторский текст не пересекается со звуками исходного материала, тоже, кстати, весьма грязноватого, то ли списанного с чужих экранов, то ли попросту любительского). "Лицо экстремизма" – кусочек отчаянно политизированный. Не со всяким выпуском "Взгляда" по этой самой политизированности эту ленту рискнешь сравнить. Единственное, что могу допустить, – на ТВ (как и в стране, впрочем) левая рука не всегда ведает, что правая творит. С этим путаница. Где – лево, кто – справа. Не сразу различишь, чьи уши откуда торчат. Кто за что отвечает.
Утром ведущий ТСН Юрий Ростов залепил в прямом эфире на Дальний Восток:
– И вообще: сегодня и "Взгляд" не выйдет.
Перед этим он был накален до предела. Его заставили читать Указ о Рождестве. Целиком. Он пытался возражать, объясняя, что в программе новостей нужно просто сказать, что, мол, 7 января впервые будет праздничным днем. За всю историю Советской власти. Но его, повторяю, вынудили зачитать документ. Ростов, извинившись за путаность изложения и по-деловому объяснив, что он – не диктор, сказал – искренне так – и про "Взгляд".
На майском (1991 года) фестивале "Совсека" в Доме кино я взял несколько интервью для "Взгляда из Подполья". Директору Российского ТВ А.Г.Лысенко и президентскому советнику А.Н.Яковлеву задал один и тот же вопрос:
– Действительно ли Горбачев использует Леонида Кравченко для расправы со "Взглядом"?
Оба ответили уклончиво. Хотя если свести их (достаточно компетентные, полагаю) ответы к общему знаменателю, то следует вывод: вряд ли у руководителя развивающейся державы руки доходят и до конкретных журналистов. Как бы там ни было… Если разгром "Взгляда" вдохновил сам М.С.Горбачев, то нелепо винить бархат портьер в успехе режиссерского замысла. И спрашивать с гардеробщиков лишь потому, что театр начинается с вешалки. Если же Президент здесь ни при чем и кто-то в очередной раз ходит с крапленого туза, то заметки, которые я планировал опубликовать, должны были послужить своего рода пособием по оптике. В том смысле, что у страха глаза велики. Одобрял лидер страны гонения на самую ее, страны, популярную передачу или нет? Цепь пора было рвать. А в том, что попытка расправиться со "Взглядом" – лишь звено в цепи, я не сомневался. Кольцо.
По мнению автора "Телескопа" Дмитрия Крылова (высказанному, замечу, в частной беседе на пляже сочинской "Жемчужины"), наши ТВ-звезды становятся досадными жертвами собственной беспечности и пренебрежения Солидарностью. "Взгляд" не помогал своим коллегам, когда на них наезжало начальство, ТСН же не решалось рискнуть своей славой, вступившись за "мальчиков" из "ВиДа". Постепенно само название опальной передачи табуировалось на кравченковском ТВ. "Добрый вечер, Москва!", готовя передачу о конкурсе "Мисс Пресса СССР", застенчиво представила "Мисс "Взгляд" Яну Чернуху как "Мисс Центральное телевидение". Похоже, что авторы фильма о журналистском конкурсе решили выглядеть более крутыми цензорами, чем сам Кравченко, подобно средневековым инквизиторам, пытавшимся слыть большими католиками, нежели папа римский.
Начало 1991 года выдалось для "Взгляда" (и других) нелегким. К сожалению, по уже наметившейся инерции поредели ряды ведущих. Ушел в кабельное ТВ Владимир Мукусев, "хлопнув дверью" в "Огоньке". Покинул "ВиД" Дмитрий Захаров, ушедший вместе со своими, бесспорно интересными, "Ведями". И прихватил одного из талантливейших режиссеров Игоря Иванова. "А сплоченность рядов есть свидетельство дружбы или страха сделать свой собственный шаг?"
Современной молодежи трудно представить себе тогдашнее влияние на политическую жизнь Отечества журналистов вообще и "Взгляда" в частности. Им не прочувствовать размаха того ТВ-феномена, не представлявшего из себя с профессиональной точки зрения ничего особенного, но тем не менее вцементированного в набухшие рекордами страницы книги Гиннесса. "Взгляд" был настоящей Легендой. Ему не было равных. И нет. И не будет. Ни по рейтингу, ни по результативности, ни по пафосу. Для могущественнейшей державы мира пятничные вечера были мерилом Свободы. Хотя, повторюсь, ничего такого, что поразило бы зрителя нынешнего в проекте не было.
Год номер 1991, как и предвещали мрачные гороскопы, выдался для "Взгляда" тяжелым. Умело оперируя вечным тезисом "Разделяй & властвуй", командиры нашей жизни сумели рассеять самодовольные "взглядовские" ряды. Весной (1991 года – Ред.) "Взгляд" ушел в подполье; Любимов и Политковский организовали штаб в гостинице "Ярославская". О выпусках "Взгляда" на сибирских просторах другие ребята узнали, лишь прочитав заметку в "Известиях". Третий "взглядовский" депутат Мукусев отснял несколько выпусков самостоятельно и коллег об этом не проинформировал. Это к вопросу о сплоченности рядов.
Накануне рижского эфира (май) Любимову рассекли голову в местном ресторане. Бутылкой. За то, что из "Взгляда". Сотрясение мозга, разбитый левый глаз и глубокие царапины на правой щеке не помешали ему появиться на латышском экране. Но беда не ходит одна. В студии начался пожар. Наглотавшись пластикового дыма, Политковский воззвал к пожарникам: если, мол, вы нас видите, приезжайте поскорее, потому что хотелось бы еще кое-что показать, сказать кое о чем. Добавлю, что в начале мая Любимов попал в ДТП. В странное, на мой взгляд. Такой год. Срываются переговоры с западными партнерами. Подводят отечественные. В райпрокуратуре, согласившись с тем, что надо возбуждать уголовное дело, передали материалы в прокуратуру Москвы: Кравченко фигура не районного масштаба. Горпрокуратура с шефом ЦТ связываться не пожелала. "Взгляд" все-таки свой иск дожал, и вельможного оппонента опальных журналистов вызвали на допросы. В Прокуратуру СССР. Ждать, что справедливость восторжествует в стране беззакония, гордящейся потугами построить правовое государство? Смешно… Им никогда не придется отвечать за содеянное. Их сыновей не избивают, их дочерей не насилуют в лифтах, их матерей не оскорбляют уличные молодчики, их отцы имеют право на ношение оружия.
Не первый раз власти закрывали проект. Когда в конце 1989 года "Взгляд" не вышел в эфир, много шума было из-за заметки в "МК" под названием "Взгляд" арестован". На самом деле арестованы были рулоны (видео-материалы). Арестовывать – стандартный телевизионный сленг. Применительно к лентам, а не к людям, конечно. Есть и еще один жаргонный глагол – убивать. Это значит размагничивать рулон, уничтожая всю информацию. Если в 1990 году так называемый "мастер" (лента, с которой идут в эфир предварительно записанные сюжеты, разбиваемые фрагментами живой студии) попытались всего лишь навсего арестовать, то последний, предновогодний рулон был убит. Как выяснилось – вместе с программой.
По поводу "Взгляда" конца 89-го ходили нелепые слухи, что он-де был снят из-за некого интервью Галины Леонидовны Брежневой, в котором она якобы рассказывала про свои ювелирные взаимоотношения с Раисой Максимовной Горбачевой. Я утверждаю: Брежнева никогда не давала интервью "Взгляду". У меня была лишь договоренность со знаменитой дочерью Многозвездного Генсека о беседе. Я, увы, так с ней и не встретился, поскольку она все время откладывала момент нашего рандеву из-за неясности расклада с ее дачей в Одинцовском районе. Потом же, когда легендарная Дочь выиграла процесс и чурбановская дача осталась за ней, было уже поздно. И я в очередной раз выпал за рамки передачи из-за своей недисциплинированности в студии. Перед дальневосточным эфиром наклеил себе "листьевские" усы. Отодрал их в первые же экранные мгновения, заметив что-то насчет мании величия. Естественно, на "Москву" после шумных разборок, вместе с усами, чуть не был выкинут… Но это – другая история.
Постепенно, не сразу (в этом сезоне именно) "Взгляд" стали поджимать основательно. Не посюжетно, а целыми выпусками. Напомню: в 1989-м, прежде чем скандально грохнуть предновогодний выпуск, сняли воскресный "Взгляд" (да-да, и такие воскресения были; увы, на ТВ все быстро забывается). В этот раз все развивалось по схожей схеме. 21 декабря зрители большей части по-сибирски необъятных наших территорий передачу не увидели. После того как А.Политковский (впервые, кстати, и блестяще отыгравший "Взгляд" сольно) поздравил дальневосточных тюленей и рыбаков с юбилеем Гдляна (Тельману Хореновичу накануне, 20-го, исполнилось ровно пятьдесят), передача была с плавностью дантиста вырвана со всех "Орбит". На Европу советско-финский выпуск программы-лидера вышел без эксцессов. Но репетиция запрета прошла.
Запрет на эфир 11 января грянул во вторник. Такого никогда раньше не было. Это, по-моему, доказывает, что он (запрет) был запланирован. Обычно запрещали накануне, после отсмотра помянутых "мастеров". Вот что я знаю. Знаю с документальной достоверностью, хотя понятно: это не все.
Александр Политковский настаивал:
– "Взгляд" стал первой жертвой смены горбачевского курса.