5. Суженное понятие "экономика"
Обычное у экономистов различение"экономических" или "чистоэкономических" и "неэкономических"действий столь же неудовлетворительно, какстарое различение духовных и материальных благ.Желание и действие, в сущности, едины. Все целиконфликтуют между собой и в результате этоговзаимоупорядочиваются на одной шкале. Необходимединый критерий не только для оценкиудовлетворения потребностей, желаний и порывов,насыщаемых через взаимодействие с внешним миром,но также для оценки удовлетворения духовныхпотребностей. В жизни нам приходится выбиратьмежду духовным и материальным. И очень важноиметь возможность оценивать духовные блага потой же шкале, что и блага материальные. Выбираямежду хлебом и честью, верой и богатством,любовью и деньгами, мы меряем альтернативы одноймеркой.
Поэтому неправомерно рассматривать"экономическое" как отдельную сферучеловеческих действий, резко ограниченную отдругих сфер. Экономическая деятельность естьдеятельность рациональная. И поскольку полноеудовлетворение невозможно, сфера экономическойдеятельности совпадает со сферой рациональногодействия. Она состоит в первую очередь в оценкецелей, а затем -- в оценке средств, ведущих к этимцелям. А значит, вся экономическая деятельностьзависит от существования целей. Целигосподствуют в экономике, и только они сообщаютей смысл.
Поскольку принцип экономичности приложим ковсем действиям человека, необходима особаяосторожность, когда пытаются отделить внутриэтой единой сферы "чисто экономические"действия от всех остальных. Такое различение,необходимое для многих научных задач, позволяетвыделить особенную цель и противопоставить еевсем другим. Эта цель -- здесь мы не станемобсуждать, является ли она окончательной илислужит только средством для какой-нибудь другой,-- состоит в максимальном увеличении дохода,исчисляемого в деньгах. Потому и невозможноограничить ее специально выделенной сферойдействий. Конечно, для каждого индивидуума онаограничена, но это определяется его общиммировоззрением. Одно -- для человека чести, другое-- для того, кто продает своего друга за золото.Разграничение не оправдывается ни характеромцелей, ни особенностью средств. Оно оправданоединственно особой природой применяемыхметодов. Только использование точных расчетовотличает "чисто экономические" действия отвсяких других.
Сфера "чисто экономического" совершенносовпадает со сферой денежных расчетов. Мысклонны придавать этому виду деятельностиособую важность только потому, что там мы имеемвозможность с помощью вычислений сопоставлятьальтернативные решения с детальной точностью --обстоятельство, очень важное для нашей мысли инашего поведения. Легко упустить из виду, что эторазличие есть различие в технике мысли идействия и никоим образом не затрагиваетконечных целей действий, в сущности единых;Неудачу всех попыток представить"экономическое" как особый разделрационального, а в нем выделить еще более узкийраздел "чисто экономического" не следуетприписывать использованному аппарату анализа.Не может быть сомнений, что эта проблемаразрабатывалась с большой изощренностью инастойчивостью, и отсутствие ясных результатовотчетливо свидетельствует, что на этот вопроспросто не может быть удовлетворительного ответа.Ясно, что область "экономического" есть тоже, что область рационального, а "чистоэкономическое" -- это всего лишь область, вкоторой возможны денежные вычисления.
В конечном счете, для человека есть всего лишьодна цель: достижение наибольшегоудовлетворения. Сюда включено удовлетворениевсех видов человеческих желаний и потребностейнезависимо от их природы: материальной илинематериальной (духовной). Вместо слова"удовлетворение" мы могли бы использоватьслово "счастье", если бы не страх передложным толкованием, очень вероятным из-затрадиционного спора между гедонизмоми эвдемонизмом. [112]
Удовлетворение субъективно. Современнаясоциальная философия столь часто подчеркивалаэто свое отличие от прежних теорий, что возникласклонность забывать, что физиологическаяприрода человека и традиционная общностьвзглядов и эмоций порождают далеко идущеесходство в оценке потребностей и способов ихудовлетворения. Именно это сходство оценокделает возможным существование общества. В силуобщности целей люди способны жить вместе. Посравнению с тем, что большинство целей (в томчисле важнейших) -- общее для подавляющей частичеловечества, то обстоятельство, что некоторыецели разделяются лишь немногими, являетсямалосущественным.
Обычное разделение между экономическими инеэкономическими побуждениями обесцениваетсятем, что, с одной стороны, цели экономическойдеятельности лежат за пределами экономики, а сдругой -- вся рациональная деятельность естьдеятельность экономическая. Вместе с тем естьхорошие основания для выделения "чистоэкономической" деятельности (т. е.деятельности, поддающейся денежной оценке) извсех других. Как мы уже видели, за пределами сферыденежных расчетов остаются только промежуточныецели, поддающиеся непосредственной оценке.Значит, есть нужда в обращении к таким суждениям.Признание этой нужды и составляет основу длярассматриваемого нами различения.
Если, например, народ желает воевать, было бынезаконно рассматривать это желание какнепременно иррациональное только потому, чтопричина этой воинственности обычно лежит запределами "экономического", как, например, вслучае с религиозными войнами. Если народ решаетвоевать с полным знанием всех фактов, рассудив,что цели войны важнее, чем неизбежные жертвы, ичто война есть наилучший способ достижения этихцелей, то война не может быть оценена какиррациональное поведение. В данном случае нетнужды рассуждать, разумно ли наше предположениеили может ли оно вообще когда бы то ни было бытьразумным. Такое рассмотрение необходимо, когдаприходится выбирать между войной и миром. Именнодля того, чтобы сделать такой выбор отчетливым, ибыло введено рассмотренное нами различение.
Нужно только припомнить, сколь часто войны илитаможенные барьеры рекомендовались как"выгодные" с "экономической" точкизрения, чтобы понять, сколь часто об этомзабывали. Насколько более ясными были быполитические дискуссии последнего столетия,если бы не упускали из виду различие между"чисто экономическими" и"неэкономическими" основаниями действия.
Глава VI. Организация производства при социализме
1. Обобществление средств производства
При социализме все средства производстваявляются собственностью коммуны. Только коммунараспоряжается, как их использовать впроизводстве. Коммуна производит, произведенноедостается коммуне, и коммуна решает, какраспорядиться произведенным.
Современные социалисты, особенномарксистского толка, многозначительнонастаивают на обозначении социалистическойкоммуны как общества, из чего следует, чтопередача средств производства в исключительноераспоряжение коммуны есть обобществлениесредств производства. Против самого выражениявозразить нечего, но надо иметь в виду, что егоиспользуют для сокрытия одной из важнейшихпроблем социализма.
Слово "общество" и соответствующееприлагательное "общественный" имеют триразличных значения. Это, во-первых, абстрактнаясущность общественных взаимоотношений,во-вторых, конкретное объединение индивидуумов,а между этими резко различными значениямиобыденная речь поместила третье: абстрактноеобщество предстает персонифицированным в такихвыражениях, как "человеческое общество","гражданское общество" и т. п.
Маркс использовал термин во всех трехзначениях. Это было бы не важно, если бы он четкоразграничивал их применение. Но он-то поступалкак раз наоборот, для своих целей манипулируя имис мастерством фокусника. Когда он говорит обобщественном характере капиталистическогопроизводства, он использует слово"общественное" в его абстрактном смысле.Когда он говорит об обществе, страдающем откризиса, он подразумевает персонифицированноечеловечество. Когда он говорит об обществе,которое должно экспроприироватьэкспроприаторов и обобществить средствапроизводства, он имеет в виду конкретноеобъединение людей. В цепи его рассуждений всезначения взаимозаменяемы -- чтобы доказатьнедоказуемое. Причиной этих манипуляций быложелание избежать употребления термина"государство" или его эквивалентов,поскольку это слово вызывало неприятныеассоциации у тех поклонников свободы идемократии, поддержки которых марксисты нехотели лишаться с самого начала. Программа,которая бы отдавала государству всюответственность и все управление производством,не имела шансов на поддержку в этих кругах.Потому-то марксистам и приходилось постоянноизобретать фразеологию, которая бы маскироваласущность программы, успешно бы скрывала пропастьмежду демократией и социализмом. Можно безпреувеличений утверждать, что люди, жившие вдесятилетия перед первой мировой войной, неразобрались в этих хитросплетениях.
Современное учение о государстве понимает подгосударством авторитарное образование, аппаратпринуждения, характеризуемый не своими целями,но формой. Марксизм произвольно ограничилзначение слова "государство", так что оно невключает социалистическое государство. Толькоте государства и формы государственныхобразований называются государством, которыевозбуждают неприязнь у социалистическихавторов. По отношению к своей цели, будущемугосударству, они отбрасывают с негодованием этоттермин как унижающий и оскорбительный. Будущеегосударство называют "общество". За счетэтих трюков марксистская социал-демократияполучает возможность, с одной стороны, призыватьк разрушению существующей государственноймашины и фантазировать об отмирании государства,а с другой -- яростно бороться со всемианархическими движениями и проводить политику,ведущую к созданию всемогущего государства [111*].
Совершенно все равно, как именно назватьаппарат принуждения в социалистическомобществе. Если мы используем слово"государство", у нас будет общепринятыйтермин, который понимается одинаково всеми,кроме крайне некритичных марксистских авторов, икоторый выражает именно то, что и долженвыражать. Но можно в народнохозяйственныхисследованиях обойтись без этого термина,поскольку он вызывает у многих смешанныечувства, и вместо этого говорить о коммуне,сообществе. Выбор терминологии есть дело вкуса ине имеет практического значения.
Но что имеет значение, -- так это проблемаорганизации социалистического государства илисообщества. Английский язык дает возможностьболее точно выразить идею государственной воли,используя вместо термина "государство"термин "правительство". Нет лучшего способаизбежать мистицизма, взлелеянного до крайнихпределов марксистским способом употребленияслов. Марксисты крайне многоречивы в вопросе оволе общества, но при этом ни малейшим намеком непоясняют, каким это образом общество можетжелать и действовать. Естественно же, чтообщество может действовать только черезспециально созданные органы.
Из самой концепции социалистическогосообщества следует, что в нем необходимоединство власти. В социалистическом сообществеможет быть только один орган, объединяющийвсе правительственные функции, в том числе иэкономические. Конечно, этот орган может иметьподразделения, могут существовать подчиненныеему учреждения, которым передаются определенныезадания. Но единое выражение общей воли, что иявляется существенной целью обобществлениясредств производства, с необходимостьюпредполагает, что все учреждения, которымдоверен надзор над какими-либо делами, должныбыть подчинены одному органу. Этому органудолжна принадлежать высшая власть, чтобыустранять все противоречия волевых построений иобеспечивать единство принятия решений и ихреализации. Как формируется этот орган, как общаяволя выражает себя в нем и через него -- это всесравнительно малосущественно для нашегоисследования. Неважно, выступает ли этот органкак абсолютный монарх или как собрание граждан --орган прямой или выборной демократии. Не имеетзначения, как этот орган выявляет собственнуюволю и как проводит ее в жизнь. Для наших целейследует предположить все это уже данным и нестоит терять времени на выяснение того, как этовсе может быть достигнуто и достижимо ли вообще,следует ли социализм считать обреченным, еслитакой орган невозможен.
Начнем исследование с предположения, что усоциалистического общества нет внешнихсношений. Оно охватывает весь мир и всех егожителей. Если же мы допускаем, что оно охватываетлишь часть мира, то будем считать, что оно неподдерживает экономических отношений с другимичастями мира и их обитателями. Итак, мы сначалаобсудим проблемы изолированногосоциалистического общества. К опыту несколькиходновременно существующих социалистическихобществ мы обратимся только после рассмотренияпроблемы в целом.
2. Экономический расчет в социалистическом обществе
Теория экономического расчета устанавливает,что в социалистическом обществе экономическийрасчет невозможен.
На каждом большом предприятии разныеподразделения ведут до определенной степенинезависимое счетоводство. Подразделенияучитывают стоимость труда и материалов и покаждой группе в любое время могут составитьотдельный баланс и подсчитать результатыдеятельности. Благодаря этому можно определить,насколько успешно работало каждое отдельноеподразделение, и в результате принять решения ореорганизации, ограничении, расширениисуществующих подразделений или же о созданииновых. Конечно, при таких расчетах неизбежнынекоторые ошибки. Одни возникают из-затрудностей в распределении накладных расходов,другие -- из-за необходимости использовать невполне надежные данные (например, при расчетеприбыльности некоего процесса износоборудования определяется по сроку егоэксплуатации). Но все такие ошибки могут бытьвведены в достаточно узкие границы, так чтобы онисущественно не влияли на истинность общейкалькуляции. Остающаяся и после этогонеопределенность связана с неопределенностьюбудущих условий, что неизбежно сохранится прилюбой мыслимой организации дела.
Кажется естественным вопрос: почему быаналогичным образом в социалистическом обществеотдельным производственным группировкам неввести свои расчеты? Но это невозможно.Самостоятельные расчеты для подразделенийодного предприятия базируются на том, что врыночном обороте формируются цены на все видыприменяемых материалов и труда. Где нет рынка,нет и ценообразования, а где нет ценообразования,не может быть никаких экономических расчетов.
Некоторые могут подумать, что стоит разрешитьобмен между подразделениями единого хозяйства,как возникнет система отношений обмена (цены), а врезультате и основа для экономического расчета всоциалистическом обществе. Тогда бы в рамкахединого хозяйства, не признающего частнойсобственности на средства производства, можнобыло бы обособить отдельные производственныегруппы с собственной администрацией,выполняющие, конечно, указания высшейэкономической власти, но имеющие правообмениваться друг с другом товарами и трудовымиуслугами и учитывающие результаты обмена в общихменовых единицах. Примерно так представляют себеорганизацию производства в социалистическомобществе сегодня, когда говорят о полномобобществлении и т. п. Но здесь опять не учтеноглавное. Обмен производительными благамивозможен только на основе частной собственностина средства производства. Если "угольноеобщество" поставляет уголь "стальномуобществу", цена возникает лишь в том случае,если оба общества выступают как собственникисредств производства своих предприятий. Но этоуже будет совсем не социализм, а синдикализм. [113]
Для тех социалистических авторов, которыепризнают трудовую теорию стоимости, проблема,естественно, очень проста.
"Когда общество, -- пишет Энгельс, -- вступаетво владение средствами производства и применяетих для производства в непосредственнообобществленной форме, труд каждого отдельноголица, как бы различен ни был его специфическиполезный характер, становится с самого начала инепосредственно общественным трудом. Чтобыопределить при этих условиях количествообщественного труда, заключающегося в продукте,нет надобности прибегать к окольному пути;повседневный опыт непосредственно указывает,какое количество этого труда необходимо всреднем... План будет определяться, в конечномсчете, взвешиванием и сопоставлением полезныхэффектов различных предметов потребления друг сдругом и с необходимыми для их производстваколичествами труда. Люди сделают тогда все этоочень просто, не прибегая к услугампрославленной стоимости" [112*].
Мы не станем здесь воспроизводить критикутрудовой теории стоимости. Для нас она интересназдесь лишь постольку, поскольку позволяет судитьо возможности сделать труд основойэкономических расчетов в социалистическомобществе.
При первом взгляде может показаться, чтокалькуляции, в основу которых заложен учет труда,отражают и природные условия производства, независящие от людей. Марксова концепцияобщественно необходимого рабочего времениучитывает закон убывающей отдачи в той степени, вкакой он определяется различиями в естественныхусловиях производства. [114] Если спрос на товар растети приходится вовлекать в производство менеепроизводительные ресурсы, среднее общественнонеобходимое время производства единицыпродукции также вырастает. Если будут обнаруженыболее благоприятные условия производства, тогданеобходимое количество общественного трудауменьшится [113*]. Ноэтого недостаточно. Учет изменений предельнойстоимости труда принимает во вниманиеестественные условия лишь постольку, посколькуони влияют на трудовые издержки. За пределамиэтого "трудовые" калькуляции бесполезны.Ими совершенно не учитывается, например,потребление материальных факторов производства.Предположим, что продолжительность общественнонеобходимого труда для производства товаров Ри Q составит по 10 ч и что на изготовлениетоваров Р и Q идет материал А, дляпроизводства одной единицы которого в своюочередь требуется 1 ч общественно необходимоготруда. Допустим, что производство Р требуетдвух единиц А и 8 ч труда, а производство Q-- одной единицы A и 9 ч труда. В калькуляции,основанной на учете затрат труда, Р и Qравноценны, но в калькуляции, основанной наценности, Р окажется дороже, чем Q. Перваякалькуляция неверна. Только последняясоответствует существу и целям экономическихрасчетов. Бесспорно, конечно же, что превышениеценности Р над Q -- это материальныйсубстрат, "который существует от природы, безвсякого содействия человека" [114*], но если ониспользуется в такой степени, что становитсяэкономически значимым, то его следует в той илииной форме учесть в экономических расчетах.