Первый год жизни с ним наедине в Бахрейне развивался по сценарию, начатому в моей стране. Муж работал в ресторане, который оставил ему отец. Ресторан ночной, что было удобно – ведь можно было шляться по барам всю ночь и, заявившись под утро, говорить, что работал не помня себя. Он вообще очень красноречив, и последнее слово всегда оставалось за ним. Мы с сыном жили под замком. От каждодневного сидения дома ребенок пристрастился к бесконечному просмотру телевизора, и мы до сих пор боремся с состоянием бешенства, в которое сын впадает при просмотре телепрограмм, если смотрит их более чем полчаса.
Первое время муж нас не пускал на улицу – говорил, что он должен проверить, насколько я надежна. Ключа от входной двери у меня долго не было. Не было и денег – даже на средства интимной гигиены я должна была просить у него. Гулять он отпускал нас ровно на один час, по дороге, указанной им, и во время, определенное им. После череды скандалов мы с сыном стали ходить на улицу каждый день. Наши паспорта лежали у него в сейфе – он говорил, это для нашей безопасности. Чем дольше мы жили, тем больше портились отношения – я не хотела мириться с его причудами и стесненным образом жизни, который он нам устроил, а он в ответ орал, что он вынул меня из дерьма, отмыл и дал лучшее, о чем миллионы лишь мечтают; что я – шлюха, которой достался золотой муж, что моя мать – тоже шлюха, и вся моя семья – псы. Когда я заговаривала о том, чтобы нам вернуться назад в мою страну, брань становилась еще более изощренной.
Так прошел год. И тут появился шанс – у меня заканчивался срок действия паспорта, а вид на жительство в такой документ не продлевали. И мы улетели домой. На месяц. Когда я прилетела домой и по телефону сказала, что не вернусь, он стал рыдать и говорить, что пропадет без меня, что я ему нужна и что он раскаивается во всем плохом, что сделал мне. В общем, надавил на давние струнки. И во мне взыграла совесть – как же так, я брошу мужа? Нет! И я, сделав новый паспорт, с сыном снова полетела туда. Мама, которая была в курсе моих мытарств там, провожала меня и просто плакала: "Дочка, не едь туда". Но я считала, что это мой долг.
Сразу после возвращения в Бахрейн я нашла тайник с кучей презервативов в шкафу мужа – и пожалела, что вернулась. Он тут вовсю развлекался, оказывается. Я поняла, что будет очень трудно. Я твердо решила уехать.
Этот год был самым тяжелым. Издевательства усугублялись, брань была такой изощренной, что мне казалось – вместо мужа на меня орет какое-то существо, состоящее из абсолютного зла. Он так умел унизить меня, что я много раз просто чувствовала себя уничтоженной, отвратительные скандалы происходили в любое время суток и на глазах сына, ребенок не раз был очень сильно испуган. Муж гулял в открытую, уезжал, когда хотел, не давал мне денег. Еду, кстати, покупал он сам – и лишь ту, которую считал нужным купить. Дома часто не было элементарного: молока, яиц, рыбы, питьевой воды. Ребенок начинал болеть рахитом от недостатка полноценного питания. Когда у меня порвались туфли, и я попросила денег, он выдал гениальный ответ: "А ты не ходи на улицу, вот и туфли не нужны". В конце концов я сняла с руки золотое низкопробное колечко, подаренное одной из его теток, и продала его, чтобы купить нам с ребенком обувь. Скандал был неимоверный. Он экономил на нас с сыном и всегда не забывал упомянуть, как он о нас заботится.
Я стала откровенно проситься на Родину. Скандалы становились все ужаснее, на мои малейшие возражения постоянно сыпались угрозы, что он отберет сына. Его любимой фразой стало: "Я опущу твой нос до самых своих туфель, и ты будешь думать, как я, и подчиняться мне, собака". Положение усугублялось тем, что его отец, который так и не хотел смириться с существованием "неверной" в своей семье, постоянно звонил мужу, требовал отчетов по ресторанным долгам и накручивал мужа еще больше. Я понимала – ему трудно, бизнес шел на спад, но это был не повод, чтобы срываться на нас с ребенком и создавать нам невыносимые условия.
Я перестала нормально спать, иногда часами не могла заснуть, глядя в темноту и думая, где теперь шляется муж. Моя подруга на Родине перед отъездом подарила мне православный молитвослов, еще я взяла с собой Евангелие и Псалтирь. Я никогда не думала, что выучу наизусть почти все молитвы и около десяти псалмов. Молитва стала моим спасением от сумасшествия. Я молилась день и ночь, мусульманские четки переделала под розарий для молитв. Я просила Бога: "Помоги нам уехать вместе с сыном!" Молилась несколько месяцев.
Однажды украла у мужа немного денег, купила телефонную карту и, спрятавшись за тумбочкой, позвонила в российское консульство. Уже даже не помню, откуда я взяла их номер. Я просила о помощи, я просилась домой. Мне ответили: "Только с его согласия, иначе он просто может написать любую бумажку и оставить сына с собой. Ну, конечно, если вы сможете добежать до аэропорта и купить билет…" Какое "бежать"! Я совершенно не представляла, где находится аэропорт! У меня не было денег не то что на самолет – на такси!
Так прошло еще несколько месяцев, в унижениях и молитве. Однажды случился очередной скандал, во время которого я впала в состояние аффекта – я помню лишь обрывки видения своих рук, отбрасывающих от меня разъяренного мужа и обрывки фраз, которые я ему кричала: "Ты разбил мне жизнь, я тебя ненавижу, если бы ты только знал, КАК СИЛЬНО я тебя ненавижу!". Муж замолчал и ушел в другую комнату, где просидел около часа. Я же с победным видом носилась, сбрасывая вещи в чемодан – я не знала как, но мы едем домой. И тут случилось чудо, которое мог сотворить только Сам Истинный Бог: муж тихо подошел и кротко сказал мне, что отпускает нас. Правда, денег у него нет, но, если они есть у моих родителей, пусть вышлют, и он купит нам с сыном билеты. Родители на радостях, что этот ад закончился, выслали денег, через несколько дней мы уже ехали в аэропорт. Муж понимал, что это может быть нашей последней встречей, но все время говорил и строил планы, как мы скоро вернемся, как поедем в Сирию в гости к родителям. Но я твердо знала, что уже никогда не вернусь в прекрасный Бахрейн.
Прилетели с сыном в Москву, где Господь явил мне еще одно Свое чудо: с нами в самолете летела женщина, которая всю дорогу очень доброжелательно смотрела на нас и улыбалась моему малышу. Когда мы прибыли в аэропорт, она сама стала с нами знакомиться и буквально утащила нас из рук таксистов, настойчиво предлагающих свои услуги. Она оказалась женой российского консула в Бахрейне! Более того, за ней приехал ее сын на машине, и они отвезли нас на Белорусский вокзал сквозь нескончаемые пробки, не взяв ни копейки и дав свой телефон – мол, если что, звони обязательно, поможем! Она – как ангел, который был послан, чтобы помочь нам безопасно добраться да пункта назначения. А на Белорусском вокзале в зале ожидания я увидела церквушку. Мы зашли туда, и я разговорилась с женщиной, продававшей свечи и иконки. Она была так доброжелательна, что я вдруг просто залилась слезами. Я стояла, как школьница, и сквозь поток слез рассказывала, рассказывала… До сих пор, вспоминая эту сцену, сквозь пять лет я заново переживаю свое тогдашнее состояние – я просто не могла поверить, что мы с сыночком вернулись оттуда.
Я вернулась к нормальной жизни, пошла работать, сына отдала в сад. Муж стал прилетать и пытался устраивать скандалы уже здесь, материально почти не помогал, ссылаясь на трудности. "И вообще, это ты мне должна помогать, потому что мне сейчас трудно", – заявил он. Но здесь он мне был больше не страшен, и он это прекрасно понимал. Я больше не хотела быть с ним и лишь ждала повода, чтобы развестись. Повод не заставил себя ждать: он быстро сдружился с местными разгильдяями и пристрастился к ночным гулянкам. В пьяном виде как-то раз он схватил меня за горло и пытался душить. На следующий день я подала на развод, поскольку брак был заключен в нашей стране и по нашим законам, а еще через пару дней силой заставила его уехать.
Прошло несколько лет. Еще перед разводом я встретила своего нынешнего мужа – человека совершенно другого уровня. Мы вместе, и у нас родилось еще двое сыновей. Сын от первого брака живет с нами, мы уехали жить в другой город. Я делаю карьеру певицы, о которой так долго мечтала, параллельно учусь в вузе и делаю еще много чего интересного, о чем даже не представляла еще пять лет назад. Бывший муж еще несколько раз приезжал, искал меня и звонил с угрозами. Я перестала отвечать, и постепенно звонки прекратились. По законам нашей страны, не имеющей отношений с Бахрейном, я не могу ни претендовать на алименты от него, ни лишить его отцовства без его непосредственного участия в деле. Материально он нам не помогает и не считает нужным. Где-то раз в полгода он пытается требовать встреч с сыном, я продолжаю хранить молчание. Я понимаю, что, возможно, для сына, который его помнит и понимает, что произошло с нашей семьей, это не очень правильно, но мне кажется, ввиду неадекватности и непредсказуемости поведения бывшего мужа, дать ему увидеться с ребенком – шаг, который может окончиться непредсказуемо для нас.
P.S. Окончательным моим прозрением в области всей ужасающей сути ислама для меня стал Коран, бережно переведенный в авторитетном исламском учреждении и подаренный мне бывшим мужем. Как ни парадоксально, именно своим окончательным выводам о его деструктивности я обязана книге, которая была призвана соблазнять людей. Именно ради этого я продолжаю хранить это издание с твердой верой в то, что однажды смогу помочь еще одной или, даст Бог, даже нескольким юным дурочкам, собирающимся замуж за прекрасных далеких мусульманских красавцев. Девушки, к вам обращаюсь: наша вера – это наше спасение и на небесах, и уже здесь, на земле. Другого не дано!
Мария
Нашел жену в Европе
18 лет назад я был в командировке за границей и познакомился там с женщиной, которую сразу полюбил. Наше знакомство было настолько невероятно случайным, а сходство взглядов и характеров настолько поразительным, что во всем этом мне виделось что-то мистическое.
Мы поженились, причем ей пришлось преодолеть сопротивление близких: я был иностранцем из очень бедной страны (еще бы, ельцинская РФ), без особых связей и с профессией, которая не сулила особенного богатства и т. п. В советской (особенно перестроечной) традиции словосочетание "брак с иностранцем" (или иностранкой) почти всегда как-то слегка цинично окрашено. Для многих это был удобный способ уехать. В то время и я, независимо от будущего брака, взвешивал возможности остаться на Западе, но для меня это не было целью жизни.
И вот я женился по взаимной любви, и все было как в сказке. Мы понимали друг друга с полуслова, и моя жена даже подумывала принять православие. Но я не торопил ее, полагая, что переход должен сначала внутренне созреть. В церкви мы не венчались, так как она другого христианского вероисповедания. С работой у меня как-то наладилось, моя жена тоже работала. Мы не купались в золоте, но так называемое "буржуазное счастье" постепенно оформилось: мы купили домик, через несколько лет у нас родился ребенок, потом еще один. Все это время мне казалось, что люди, жалующиеся на злых жен и злых свекровей, – какие-то неудачники. Мои отношения с семьей жены были прекрасными, и теще я доверял, как родной матери. С детьми я говорил всегда по-русски, с женой – на ее языке. Дети были крещены в православной вере и ходили со мной в церковь. Иными словами, почти идиллия семейного счастья.
Не могу, правда, сказать, чтобы я был очень легкий человек – утрата прямой связи с Родиной, чужая среда, ностальгия (хотя, повторяю, – жаловаться я не могу, и за границу я переехал добровольно), иной раз сомнения в себе, в своей работе и прочее иногда выражались в депрессивном настроении. Моя жена утешала и поддерживала меня.
Три года назад она вдруг неожиданно заявила, что дети слишком сильно вовлечены в православный мир, что ей это представляется крайностью. Я почувствовал себя словно преданным со стороны самого близкого человека. Я отвечал ей очень грубо и резко. С тех пор началось наше взаимное отчуждение. Внутренне я в этом обвинял ее. Но в какой-то момент я вдруг почувствовал, что был к ней раньше во многом несправедлив. И стал жить для нее. Я решил полностью разгрузить ее в быту: помимо своей работы, я готовил каждый день, убирался по дому, ухаживал за детьми, научился печь пироги (звучит как-то смешно-сентиментально, но читатели меня поймут).
Так прошли два года. Между нами была, так сказать, корректная дружба. И вот она объявила мне, что не любит меня и хочет со мной развестись. И теперь, поскольку я не могу по финансовым причинам снимать квартиру, а из нашего общего дома меня никто не имеет права выгнать, мы живем вместе в нашем домике. И у нас раздельные полки в холодильнике. И я получаю почту от ее адвоката, вроде: "Как нам стало известно от нашей клиентки, Вы позволили себе незаконным образом воспользоваться продуктами питания, лежащими не на указанной Вам полке. От имени нашей клиентки предупреждаем Вас…" – и т. д. И каждый мой просчет тотчас оборачивается доносом адвокату, который пишет моему адвокату, что, дескать, его клиентка не досчиталась пяти центов, и в том же духе.
Мой адвокат заметил мне, что подобного случая у него не было за все время его практики. Запад Западом, но до такой мерзости люди даже здесь унижаются нечасто. Конечно, мы разговариваем и здороваемся – цивилизация есть цивилизация. А моя любимая теща превратилась вдруг в исчадие отвратительной клеветы по моему адресу (разумеется, за моей спиной). И во всем я ощущаю страшный холод и дикую, хотя и лицемерно скрываемую, неприязнь. Мне жаль детей, которые все это чувствуют и страдают. И мне хочется как можно скорее найти новую работу и переехать на другую квартиру – подальше от этого кошмара, от женщины, которую я начинаю ненавидеть и которую мне хотелось бы презирать.
К счастью, у меня есть друзья: наш батюшка, мой адвокат, одна пожилая католическая монахиня, коллеги, которые тоже не могут понять такого страшного перерождения. Вернуться в Россию значило бы потерять связь с детьми. И там меня тоже никто особенно не ждет. Я не жил там уже 18 лет, жизнь пришлось бы начинать сначала.
Вот такая история. В общих чертах. Адвокат (мы с ним перешли на "ты") говорит: "У меня была похожая ситуация. Я знаю. Подожди – время все лечит. И дети вернутся к тебе". Может, он прав. Но я думаю о том дне, 18 лет назад, когда моя – тогда еще будущая – жена, сказала: "Я не могу без тебя жить". И о другом дне, когда мы сидели в аэропорту перед вылетом из России, и я заплакал, а жена произнесла: "Послушай, я не могу переехать в Россию, здесь мне все непонятно и странно. У нас есть хоть какой-то принцип, а тут и того нет. Но если ты не сможешь жить вне России – я поеду с тобой". А теперь: "Вы противозаконно взяли с полки лимон… От имени нашей клиентки…" Это так больно. Наш священник говорит: "Просите у Бога сил. Молитесь за жену и детей". Я молюсь.
Алексей, 46 лет
Родители дагестанца нашли ему жену
Возможно, похожая история тут уже есть, но все же мне очень плохо и мне нужно хоть кому-то выговориться. Я русская девушка, которая не знала, что "русская" – это как бы приговор для мусульман. Я познакомилась с парнем. Мы встречались, все начиналось, как и у всех. Я и не думала, что их обычаи такие жестокие, – думала, если любит, то обязательно женится. Наивная…
Мы встречались, гуляли, были счастливы. Я понимала, что все больше влюбляюсь в него, и он тоже сходил с ума по мне. Со временем чувства только крепли. Мы стали жить вместе. Но он не рассказывал про меня родителям. Я хотела замуж за него, но он сказал мне, что никогда не женится ни на ком.
Я смирилась: пусть лучше так, чем он будет с другой. Я забеременела от него, думала, этим смогу заставить. Но в итоге аборт… Мы так и жили, пока он не уехал в отпуск домой в Дагестан. Оттуда я получила SMS: "Мои родители нашли мне жену. Я женюсь. Мы с тобой останемся друзьями. Я тебя очень люблю, но не хочу терять родителей".
Теперь я не хочу жить…
Екатерина, 22 года
Отклики
Катенька, Ваша беда именно в том, что Вы не знали про эти особенности менталитета некоторых южных национальностей (сразу отмечу, что не обобщаю, люди везде бывают разные) – наши девушки им как временное развлечение, а женятся на своих. Тем более Вы жили с ним до свадьбы – они не уважают таких женщин, уж простите за прямоту. И родители его, естественно, тоже были бы против даже связи с Вами (которая парня Вашего очень устраивала, пока все без обязательств) – вот он им и не говорил ничего.
"Пострел везде поспел" – и время хорошо провел, и для семьи "паинька-мальчик". Тяжело, что Вы полюбили человека, невзирая на его происхождение (поверьте, для многих девушек это было бы табу), а ему Ваше не подошло (сразу хочется спросить: что ж он тут вообще делает в России, когда русские ему "не пара"?). Странно, что не только в СНГ, но и в наших республиках к основному населению страны такое отношение…
Катя, Вы точно встретите хорошего, подходящего Вам парня, и все наладится. Поверьте, на Дагестане и его жителях мир не заканчивается. Но вот Ваш аборт – это гораздо серьезнее. Не повторяйте больше никогда этой ошибки! Всего Вам доброго!
Алексей, 25 лет
Кать…
Одна моя знакомая вышла замуж за чеченца – по очень большой любви. Потом провела пару месяцев на привязи в собачьей будке (это когда они поехали в его село в гости)…
И таких знаю я случаев много. Знаю и положительные варианты, но слишком уж много знаю негативных. Разные мы, разные… Обычаи разные, культура разная, отношение к женщинам разное.
И еще: мужчина, который может склонять свою женщину к аборту, – не мужчина и никогда не женится.
И ты живи, пожалуйста. Живи долго и счастливо – хотя бы назло. Пройдет время, ты будешь вспоминать это как кошмар… И не по причине мужика – а из-за ребенка загубленного.
Но сейчас – ЖИВИ.
Рыж, 30 лет
Катенька! Я думаю, это был серьезный урок в твоей жизни, и ты должна сделать важные выводы. Не думаю, что ты совершенно ничего не знала и не слышала об обычаях мусульман, и, в частности, кавказцев. Ты просто влюбилась и не хотела признавать очевидных вещей: думала, что раз вы с ним любите друг друга, значит, и преград никаких быть не должно. Но реальная жизнь – она гораздо сложнее и многограннее. Когда твой молодой человек говорил, что любит тебя, он не лгал: кавказские мужчины действительно очень чувственны, но их семейные и национальные традиции ВСЕГДА стоят у них на самом первом месте! Запомни это раз и навсегда!
Сама я никогда не встречалась с кавказскими мужчинами, несмотря на то что всегда пользовалась среди них успехом и многие делали попытки со мной сблизиться. Но я спокойно, но категорично отклоняла подобные ухаживания, потому что всегда знала и понимала, что серьезных отношений не будет. Максимум, что может быть, – это существование в роли любовницы, причем не факт, что одной-единственной. Да, возможно, кто-то возразит мне, что бывают случаи, когда такие мужчины идут наперекор своим обычаям и предкам и женятся на русских девушках, но поверь мне, таких единицы и это исключения.