Когда я рассказываю, что кто-то решил сделать что-то, например, утенок решил: "Я помогу сегодня маме", или: "Сегодня я буду немного быстрее", или: "Сегодня я точно пойму, как это делается", тогда ребенок, слушая историю, произносит эти фразы про себя. Эти фразы превращаются в намерения ребенка, без всякого постороннего принуждения.
Ребенок-упрямец
Теперь я расскажу вам историю о неистовом ребенке, или ребенке-упрямце.
Однажды где-то на юге, когда день только занимался, одна мартышка взобралась на пальму и, размахивая тяжеленным кокосовым орехом, стала вопить что было сил.
На этот крик пришел верблюд. Он посмотрел на мартышку снизу вверх и спросил:
- Да что с тобой сегодня?
- Я жду большого слона, - ответила мартышка.
- Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!
Верблюд подумал: "Чего же она хочет на самом деле?" Ближе к обеду пришел лев. Он лег под дерево, собравшись подремать, и тут услышал истошные вопли мартышки.
- Что это с тобой сегодня? - спросил лев.
- Я жду большого слона. Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!
Лев подумал: "Чего же она хочет на самом деле?" После обеда пришел носорог. Услышав, как вопит мартышка, он удивленно спросил:
- Что с тобой сегодня?
- Я жду большого слона. Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!
Носорог подумал: "Чего же она хочет на самом деле?" Вечером пришел большой слон, потерся об пальму, стал срывать хоботом листья и есть их. Маленькая мартышка сидела на верхушке пальмы, замерев от страха, не решаясь вымолвить ни слова. Большой слон посмотрел вверх и, увидев мартышку, спросил:
- Что это с тобой сегодня?
- Ничего. Я тут сегодня днем орала без умолку, но ты же не принял это всерьез?
Слон только подумал: "Чего же она хотела на самом деле?" Потом слон протрубил, собрал свое стадо и потопал своей дорогой.
Мартышка еще долго сидела тихо. Потом она спустилась на землю, расколола свой орех об камень, выпила молоко и стала есть мякоть.
Еще кое-что необходимо учесть. Несознательное не воспринимает отрицания. Когда мы, например, говорим ребенку: "Смотри не упади!" - душа слышит: "Смотри, упадешь!". Душа не слышит частицу "не". Поэтому полезно формулировать подобные фразы утвердительно, без частицы "не". Например: "Будь осторожен!" - или: "Счастливого пути в школу!" - или: "Обращайся с ножом осторожно!" В этом смысле также полезно в процессе рассказа истории формулировать все фразы утвердительно.
РЕЛИГИЯ
Введение
Рассуждать о религии всегда рискованно, поскольку мы практически ничего не знаем о тех вещах, на которых она основана. Но мы можем проанализировать, что происходит с нами, если мы тем или иным образом причастны к религии, и какое воздействие это оказывает не только на нас, но и на других: объединяет религия людей или разобщает. В настоящей главе речь пойдет об осознании такого воздействия.
Религии
Все религии, известные на Западе, основаны на проведении различия между добром и злом. Они являются, так сказать, продолжением учения о добре и зле.
Откуда же идет это различие? Проведение различия между добром и злом характерно только для человеческого сообщества. Только люди различают такие понятия, как "добро" и "зло". Давайте рассмотрим, в чем кроются корни этого различения? В нашей совести. Причем такая совесть ограничена весьма узкими рамками.
Совесть - это один из последних мифов западного образа мышления, который необходимо разоблачить, чтобы наконец преодолеть скверные последствия этого мифа. Совесть - это, по сути дела, некий инстинкт. Это инстинкт, при помощи которого мы способны к непосредственному восприятию вещей. Аналогично тому, как в процессе поддержания равновесия мы во всякий момент можем определить, находимся мы в равновесии или нет, мы пользуемся совестью для непосредственного восприятия того, имеем мы право на принадлежность или нет. Право на принадлежность в нашей семье.
Состояние совести зависит только от наличия права на принадлежность или его отсутствия. Поэтому совести не присущи определенные общие принципы, она только призвана ответить на конкретный вопрос: "Что я должен сделать, чтобы иметь право на принадлежность, чего я должен избегать, чтобы не утратить это право?"
В этом смысле спокойная совесть - это не что иное, как: "Я уверен в своем праве на принадлежность", а неспокойная совесть: "Я должен следить за тем, чтобы не утратить свое право на принадлежность".
Это то же, что и поддержание равновесия. Как только мы теряем равновесие, мы начинаем падать. Ощущение падения настолько неприятно, что вынуждает нас немедленно восстановить равновесие. Так же и неспокойная совесть вынуждает нас таким образом изменить свое поведение, чтобы вернуть себе право на принадлежность. Это и есть основная функция совести.
Отсюда идет различение добра и зла. Но совесть различает добро и зло только в одном смысле: хорошо только то, что гарантирует мое право на принадлежность, а плохо только то, что ставит это право под угрозу. Такое различение добра и зла характерно только для отношений внутри семьи. Плохим для семьи будет то, что не соответствует ее устоям. Поэтому с помощью или под влиянием этой совести мы иногда проклинаем или исключаем других. Таким же образом различение добра и зла в рамках одной семьи переносится и на отношения между другими группами.
Группы, которые служат интересам моей семьи или похожи на нее, - хорошие, свои. Другие, те, что совесть причисляет к плохим, - чужие. Совесть побуждает нас бороться со злом. Зло должно быть истреблено, добро должно рано или поздно восторжествовать. Различия между добром и злом и все последствия этого идут от совести.
Христианство и другие релит и строятся на различении добра и зла. Сферой обитания добра является небо, а сферой обитания зла - ад. Поэтому можно с удовольствием смотреть, как попавшие в ад горят в адском огне. И это плохо, очень плохо.
С этим связано представление о том, что Бог признает различия, проводимые совестью. То есть Бог вознаграждает тех, кто следует велению совести, и наказывает тех, кто грешит против нее. Это и есть причина всех крестовых походов и религиозных войн.
Это - одна сторона совести. Но есть у нее и другая сторона. Совесть следит за равновесием между "давать" и "брать". Если я что-то получил в подарок, я получаю от своей совести импульс, выраженный потребностью сделать ответный подарок. Только после этого я снова чувствую себя хорошо. Такая потребность занимает высокое место в системе ценностей семьи или в рамках другой группы, поскольку делает возможным обмен "давать - брать". Без удовлетворения потребности в компенсации процесс обмена в человеческих отношениях был бы невозможен.
Потребность в компенсации имеет двойной смысл. Получив что-то хорошее, я отдаю тоже что-то хорошее. Причинившему мне зло я плачу той же монетой. Потребность в компенсации выражена как в "хорошем", так и в "плохом". И это тоже важно для семьи.
В скобках замечу, что это важно и для отношений в паре. Необходим обмен как хорошим, так и плохим. Это значит, что, если один обидел другого, тот должен тоже обидеть партнера, но чуточку меньше. Это "чуточку меньше" имеет решающее значение, поскольку только так может возобновиться обмен хорошим. Но вернемся к нашей теме.
Когда судьба дарует нам что-то, к примеру, избавление от смертельной опасности, мы чувствуем потребность в компенсации. Или говорящий, что получил от Бога дар, тоже чувствует потребность отблагодарить за это Бога, как будто Бог - просто человек, который ожидает ответного дара. Потребность в компенсации - причина кровавых жертвоприношений. Кровь всех принесенных в жертву - следствие потребности в компенсации. Любое искупление - следствие потребности в компенсации. И это называется религиозностью! Ужасно!
Дети, принесенные в жертву, указывают нам это направление, кровавые жертвы, которые остались в прошлом, и бескровные жертвы, которые практикуются и в наше время. Мы приносим в жертву наших детей в надежде, что Бог за это ниспошлет семье свою благодать, или в надежде, что дети смогут искупить грехи родителей.
Каково же решение? Решение я описал в своей истории "Другая вера". Богу, который требует приношения в жертву наших детей, нужно открыто противостоять. Нужно отречься от такого бога и отдаться на волю чего-то большего, таинственного. Это решительный шаг. Из этого заколдованного круга, я бы сказал, чертового круга, можно вырваться, только если, преодолев пределы совести, мы сможем признать и обрести то общее и великое, что объединяет всех людей, способствуя развитию.
К этому ведут глубокие движения души. Они проявляются там, где преодолены различия между добром и злом. Эти движения служат в конечном счете примирению и единению того, что было разъединено посредством добра и зла. Но такой отход, преодоление совести, - не простое дело. Это большое духовное свершение, результат очищения духа и сердца.
В завершение я хотел бы привести вышеупомянутую историю.
История "Другая вера"
Однажды одному человеку приснилось, что услышал он Глас Божий: "Встань, возьми сына своего, любимого и единственного, взойди с ним на гору, что я укажу тебе, и принеси мне его в жертву - убей его!"
Утром он проснулся и посмотрел на сына своего, любимого и единственного, посмотрел на жену свою, мать своего сына, посмотрел на Бога своего. И повел он сына своего и взошел с ним на гору, построил на вершине алтарь. Он связал ребенку руки, вынул нож и хотел убить его. Но тут услышал он другой голос и вместо сына убил овцу.
Как смотрит сын на отца?
Как смотрит отец на сына?
Как смотрит жена на мужа?
Как смотрит муж на жену?
Как все они смотрят на Бога?
Как смотрит Бог, если он есть, на всех на них?
Другому человеку приснилось однажды, что слышал он Глас Божий: "Встань, возьми сына своего, любимого и единственного, взойди с ним на гору, которую я укажу тебе, и принеси его. мне в жертву - убей его!"
Утром он проснулся и посмотрел на сына своего, любимого и единственного, посмотрел на жену свою, мать своего сына, посмотрел на Бога своего. И сказал он Богу прямо в лицо: "Я этого не сделаю!"
Как смотрит сын на отца?
Как смотрит отец на сына?
Как смотрит жена на мужа?
Как смотрит муж на жену?
Как все они смотрят на Бога?
Как смотрит Бог, если он есть, на всех на них?
Уважать тайну
Если посмотреть непредвзято, что происходит в душе человека, когда он исповедует какую-либо религию, можно увидеть, что религиозный опыт начинается там, где человек достигает своих границ, за которые он не способен заглянуть, за их пределы не достают ни его знание, ни его желания, ни его страхи. Уместной религиозной позицией, с моей точки зрения, будет остановка перед такой границей и уважение тайны, которая скрыта по ту сторону границы. Это и уважение, и благоговение одновременно. Такая позиция - источник огромной силы, именно в силу уважения перед тайной.
Некоторые не могут выдержать то неизведанное и великое, о чем мы, возможно, догадываемся, но не можем постичь. Они пытаются понять, что за этим скрывается, или пытаются влиять на это с помощью ритуалов, жертвоприношений, или молитв, или еще как-то. Это религия, как мы ее привыкли воспринимать, но это не та религия, которую я описывал выше. Она избегает тайны, ее силы и ее бесконечной дали.
Психотерапия так же находит свое выражение в двух видах. Существует такая психотерапия, которая претендует на возможность преодоления границ, способность управлять судьбой, менять ее. И существует психотерапия, которая всерьез воспринимает границы и останавливается перед ними. В рамках такой психотерапии серьезно воспринимается, например, воля человека к смерти в силу болезни. Терапевт не пытается убедить клиента в том, что тот может уйти от смерти или болезни, он ведет клиента к границе и вместе с ним ждет. Терапевт сосредоточен, собран, подчинен. Он обладает большей силой по сравнению с той, которой обладает терапевт, пытающийся изменить судьбу.
Психотерапия, которую я вам демонстрирую, именно такого рода. Поэтому она обладает духовным или религиозным измерением, в смысле остановки перед тайной и уважения ее.
Хранить молчание
чувства овладевают нами тогда, когда мы подходим к своей границе или оказываемся перед лицом тайны, познать которую мы не в состоянии. В этот момент мы останавливаемся. Вместо того чтобы идти дальше, мы останавливаемся. Эта остановка - важнейшая часть религиозного чувства и религиозного исполнения: остановка перед границей и перед тайной. Если внутренне следовать этому, как оно есть, если остановиться, почувствуешь движение в душе, или в груди, или в сердце. В этот момент открывается некий горизонт. То, что связывает нас с тем, что находится по ту сторону границы, по ту сторону любого знания, это и есть остановка. Остановка связывает.
Такое религиозное чувство, религиозное исполнение, по сути своей просто. В такой позиции, в процессе такого свершения все равны. Различия отсутствуют. Это глубоко личное свершение. Среди тех, кто отважился на подобное свершение, кто остановился, возникает глубокая, покойная общность. Такая религия объединяет.
В момент остановки перед границей мы замечаем, сколько сил от нас требует просто хранить молчание и не идти вперед. Это трудно выдержать. Многим стоит больших усилий остановиться. Вместо этого они пытаются перейти границу. Они создают себе образы, ищут обоснования, строят теории о том, что может быть за границей, возможно, получают при этом особый опыт. И все же им не удается наладить связь с тем, что находится по ту сторону, хотя они и называют это религиозным опытом.
Некоторые заходят так далеко, что даже обнародуют свой так называемый религиозный опыт и требуют, чтобы в него поверили другие. Это странно. Я считаю это противным религии.
В процессе психотерапии или вообще в процессе исцеления, в широком смысле, врач, или терапевт, или помощник, или тот член семьи, который сопровождает процесс исцеления, получает такое же представление о границах и тайне, за переделы которых выйти невозможно. Что же придаст силы тому, кто действует (или призван действовать), и тому, кто страдает? Хранить молчание, просто хранить сосредоточенное молчание. Так они познают внутреннее движение, идущее издалека и возникающее в сердце, и собранность. Перед этим необходимо остановиться, что бы это ни было. Даже если там смерть. Вот что я подразумеваю под религиозностью.
Но если я вместо того, чтобы остановиться на границе, там, где она есть, начну что-то делать, предпринимать какие-то лихорадочные попытки, это сродни тому, что происходит, когда подходишь к границе и не в состоянии хранить молчание. Это попытка перейти границу вопреки неспособности и невозможности, попытка, заранее обреченная на провал.
Образы Бога
УЧАСТНИЦА (страдает дыхательной недостаточностью): Моя сестра раньше жила в монастыре. Но с тех пор, как она начала страдать дыхательной недостаточностью, она покинула монастырь. Некоторое время я сопровождала ее на этом пути.
Б. X.: Она была Христовой невестой?
УЧАСТНИЦА: Да.
Б. X.: Возможно, вы, сестры, вместе платите за ее освобождение из монастыря, чтобы Бог с этим примирился. Такое бывает, хотя это и странно.
УЧАСТНИЦА: Да, очень.
Б. X. (обращаясь ко всей группе): Нужно считаться с тем, что у Бога есть земные невесты, иначе он был бы совсем один там, на небе. Что ему остается делать?
Мы смеемся над этим, но это правда. Это внутренние образы. Если бедная невеста бросает своего жениха, она и вправду думает, что причинила ему зло. Это восхваление Бога. Такие представления о Боге ужасны. Невероятно, что иногда происходит в людских головах. Это же в принципе сплошные дети. Эти Христовы невесты (или Божьи невесты) - как дети малые. Удивительно. Это просто небесный инцест какой-то. Я выражаюсь несколько фривольно, чтобы разоблачить некоторые абсурдные представления, которые некоторыми людьми правят на протяжении всей их жизни.
Критика церкви
Крупные организации и движения, такие, как церковь или христианство, можно рассматривать с критической точки зрения, если захотеть. Это масштабные исторические движения, в рамках которых во имя большего совершаются как хорошие, так и плохие дела. Но, думаю, критиковать их, превозносясь над ними, не годится. Ведь тот, кто критикует, черпает силу именно из того, что он критикует. Бросая упреки, он в своей критике живет за счет церкви и христианства.
Высшее благо
УЧАСТНИЦА: Если для души жизнь и здоровье не есть высшая ценность, то, может быть, это любовь?
Б. X.: Для ребенка это любовь, но ребенок подразумевает под этим: "Я хочу принадлежать вам, чего бы мне это ни стоило, даже если это будет стоить мне жизни". Это детская любовь. Такая любовь слепа, поскольку она основана на представлении, что ребенок способен помочь своим родителям, если им плохо. Поэтому дети не боятся смерти, не боятся страдания и вины, принимая на себя что-то, что принадлежит родителям. Сила детской любви невероятна. Это любовь, которая приводит к болезни, потому что она слепа.
Задачей терапии в этой связи будет выявление детской любви. Тогда ребенок не сможет уже любить так слепо, потому что видит, что мать, страдания которой он принимает на себя, не желает этого, ведь она тоже любит свое дитя. Ребенок будет вынужден отказаться от тех представлений, которые он связывал с любовью.
Это приводит к душевному очищению и просветлению. Тогда ребенок воспринимает свое здоровье и свою жизнь как отказ от власти, испытанной вины и своего необоснованного величия. Поэтому и переход из состояния слепой любви в состояние зрячей любви подобен духовному свершению. Такое свершение требует от ребенка многого. И счастье требует от него много большего, чем уход, громкие рыдания и страдание.
УЧАСТНИЦА: А что является высшей ценностью для взрослого?
Б. Х.: Нет высшей ценности. В гармонии не существует ничего высшего, внутри нее нет места для каких-либо различий. Гармония сама по себе есть нечто большое и великое. Ничего высшего не существует. Все едино. Ты замечаешь, что происходит в душе, если ты соглашаешься с тем, что все едино?
УЧАСТНИЦ:. Она становится много шире.