Обратимся теперь к постройке другого города, который должен был составить славу Екатерине, – Екатеринослава. История этой постройки в высшей степени характерна. Мы, впрочем, не будем останавливаться на ней слишком долго, так как отпразднованный в позапрошлом году столетний юбилей города вызвал на свет три работы, посвященные истории основания и первых годов жизни Екатеринослава. Начать с того, что Екатеринослав несколько раз переходил с одного места на другое. Первый Екатеринослав находился на левом берегу Днепра, при впадении реки Кильчени в Самару. Построен он был по проекту азовского губернатора Черткова (в 1777), но в 1786 году Потемкин, который и прежде не желал устраивать его на реке Самаре, издал ордер о перемещении Екатеринослава (переименованного еще раньше в Новомосковск) на новое, более возвышенное место, так как на прежнем он постоянно страдал от наводнений. И действительно, Екатеринослав первый, иначе Новомосковск, насчитывавший в 1781 году 2194 души (в том числе 270 душ купцов), на основании ордера Потемкина, стал расходиться врознь; "в городе Новомосковске жителей, кроме городничего с штатною командою с ротою солдат и некоторого числа канцелярских служителей, ныне уже никого не имеется; все разошлись по разным местам", – говорится в одном документе. Новомосковск был переведен далее вверх по реке Самаре на свое нынешнее место, где было село Новоселица, а губернский город Екатеринослав, по мысли Потемкина, должен был основаться на правом берегу Днепра на месте запорожского села Половицы, где он находится и теперь. Но раньше, чем были сделаны необходимые постройки в новом городе, прежнее население его и администрация временно приютились в одном из предградий, форштадтов будущего города – "Новых Кайдаках", в котором население сильно увеличилось, и он именовался иногда даже в официальных бумагах Екатеринославом. Первый указ о постройке Екатеринослава на правом берегу Днепра у Кайдаков относится еще к 1784 году; но самая постройка его началась позже. Новый город, по проекту Потемкина, должен был служить к вящей славе Екатерины и потому планировали его в необычайных размерах: город должен был находиться между двумя форштадтами – Старым и Новым Кайдаками и заключать в себе пространство в 800 кв. верст; одного выгона для скота предполагалось отвести 80 тысяч десятин; улицы должны были быть шириною в 30 саженей (теперь всей земли у города немного более 5 тысяч десятин, а проектированную ширину имеют только две улицы). Сохранился проект городских построек, написанный собственноручно Потемкиным, ярко рисующий нам грандиозные замыслы князя Тавриды (подан за три месяца до отъезда императрицы в ее путешествие). "Всемилостивейшая Государыня, где же инде, как не в стране, посвященной славе вашей, – пишет Потемкин, – быть городу из великолепных зданий? А поэтому я предпринял проекты составить, достойные высокого сего города названия. Во-первых, представляется, в подражание Святого Павла, что в Риме (очевидно Потемкин хотел сказать Святого Петра), тут храм великолепный, посвященный Преображению Господню, в знак, что страна сия из степей бесплодных преображена попечениями вашими в обильный вертоград и обиталище зверей в благоприятное обиталище людям, из всех стран текущим. Судилище, на подобие древних базилик, в память полезных ваших узаконений. Лавки полукружием, на подобие пропилей или предудверий афинских, с биржею и театром посередине. Палаты государские, где жить и господину губернатору, во вкусе греческих и римских зданий, имея посредине великолепную и пространную сень. Архиепископия при соборной церкви Преображения с дикастерией и духовной схолой. Как сия губерния есть военная, то в призрение заслуженным престарелым воинам – дом инвалидный со всеми возможными выгодами и с должным великолепием. Дом губернаторской, вице-губернаторской, дом дворянский и аптека, фабрика суконная и шелковая. Университет купно с академией музыкальной или консерваторий. Для всех сих строений довольно всяких припасов заготовлено, на что употребится 200 тысяч рублей, оставшихся от экстраординарных сумм".
В новом городе было велено немедленно учредить университет с академией художеств; назначен был директором консерватории знаменитый музыкант Сарти; сохранился любопытный контракт с ним князя Потемкина. "Быть мне, – говорит Сарти, – директором музыки при учреждаемом в городе Екатеринославе университете. Обучать там сочинению оной и самому сочинить музыкальные пьесы, в каких будет надобность, и за сие получать мне жалованья годового… по 3500 рублей в год, кроме квартиры с отоплением и 1500 рублей прогонов". На службу в неосуществившийся университет были зачислены, кроме того, профессорами Ливанов и Прокопович, преподавателями живописи Неретин и Бухаров и историографом капитан французской службы de Guienne, которые и получали жалованье по штату (всего ассигновано было с 1785 года более 20 тысяч рублей). На постройку университета назначено было 300 тысяч рублей. Рассчитывали, что в этом университете с академией художеств и музыки, с училищем хирургическим и народною схолою "по соседству Польши, Греции, земель Воложской, Молдавской и народов Иллирических, множество притечет юношества обучаться".
Но не одни науки и искусства должны были процвести в новом городе: в нем должна была зародиться, по мановению всесильного вельможи, и промышленность: большие суммы (340 тысяч рублей) были ассигнованы на устройство казенной фабрики с двумя отделениями: суконным и шелково-чулочным. В своем донесении императрице Потемкин указывает на громадную пользу, которую принесет эта фабрика России, которая превзойдет в количестве сукон все другие государства, а посредством дворян-учеников это ремесло разойдется по всей России, шелк будет хорошего качества и дешев; "колонии ремесленников, – говорит в заключение своего донесения Потемкин, – фабриканты в большом числе, находятся у меня теперь в белорусских деревнях в ожидании построения жилищ в Екатеринославе, которые к будущей осени поспеют, и они на судах Днепром с инструментами будут доставляться на свое место". В 1787 году императрица, во время своего известного путешествия, посетила Екатеринослав и заложила грандиозный соборный храм, который по величине своей должен был превосходить храм Святого Петра в Риме: на один аршин длиннее последнего.
Что же вышло из всех этих грандиозных проектов? Ответим кратко: очень мало. Программа тех величественных сооружений, которые проектировал светлейший, осуществилась в самых скромных размерах (дворец Потемкина и некоторые другие). Чулочная фабрика закрыта была очень скоро, а суконная кое-как протянула до 1836 года; собор, заложенный Екатериной, не был выстроен: дело ограничилось одним фундаментом, который обошелся казне в 71 102 рубля; сбылось, таким образом, предсказание Сегюра, что в этом соборе никогда не будет службы. Прав был отчасти и император Иосиф II, который сказал, что он с императрицей совершил великое дело: она положила первый камень нового города, а он второй и последний. Университет с академией и другими учреждениями никогда не осуществился; профессора его напрасно получали жалованье, исключая, быть может, одного Сарти, который исполнил свою обязанность, указанную в контракте: составил торжественную кантату для встречи императрицы; заготовленные для построек материалы были частью проданы с публичного торга, а частью получили другое назначение. "Таким образом, – говорит преосвященный Гавриил, – все разлилось в разные стороны; в самое краткое время всего лишился Екатеринослав; златом сиять надеявшийся, он превратился в сосуд глиняный, или в ту самую Половицу, на месте которой основался".
В восьмидесятых годах прошлого века в Екатеринославе были 2201 душа мужского пола, в том числе 277 душ купцов, 874 души мещан и цеховых и 1050 душ разночинцев, а в 1800 году – только 2634 души обоего пола, т. е абсолютная цифра уменьшилась; в 1804 году – 6389 душ, в 1825 году – 8412 душ. В течение 25 лет текущего столетия население более чем утроилось, хотя все-таки абсолютная цифра его была невелика. Положение екатеринославского купечества в первые годы существования города было очень печальное; яркими красками рисуют оное в прошении, которое предполагалось подать графу Зубову. Лица, стоявшие во главе управления и желавшие сделать Екатеринослав достойным его высокого назначения, всячески обнадеживали поселенцев разными льготами, но этих льгот в действительности не оказывалось, в особенности это нужно сказать о времени Павла Петровича; для усиления коммерции было открыто в городе четыре ярмарки, но купцов на них не было. Да и могло ли быть иначе? Неудача объясняется главным образом тем, что хотели искусственно, одним почерком пера, создать то, для чего потребны были благоприятные местные условия; но об этих условиях не справлялись; наоборот, в особенную заслугу думали себе вменить постройку знаменитого города в пустынной местности у болота; и вот, когда золотой дождь в виде правительственных ассигновок, прекратился, и науки, и искусства, и промыслы, и торговля так и остались в проекте.
Представим теперь, наконец, некоторые данные о постройке города Николаева. Еще в 1784 году приказано было построить крепость при впадении Ингула в Буг, но она почему-то построена не была. В 1787 году турки очаковского гарнизона, по преданию, разорили находившуюся на реке Буге, недалеко от впадения в него реки Ингула, дачу иностранца Фабри; этот последний просил казну вознаградить его за убытки; для определения их был отправлен известным уже нам Фалеевым офицер, который донес ему, что возле Фабровой дачи есть место, удобное для верфи. В 1788 году, по приказанию Потемкина, в небольшой деревне Витовке были построены казармы в госпиталь, а на реке Ингуле заведена верфь. Постройка зданий и судов была поручена Фалееву, а сотрудниками его были архитектор Варезет, Бестужев, Старов, Де-Волан. Самое основание города Николаева мы относим к 27 августа 1789 года, потому что этим именно годом, месяцем и числом помечен ордер Потемкина на имя Фалеева такого содержания: "Фаброву дачу именовать Спаское, а Витовку – Богоявленское, новозаводимую верфь на Ингуле – город Николаев". Высочайшее повеление о наименовании нового города Николаевом последовало только в 1790 году. Свое имя он получил по имени первого корабля "Святой Николай", построенного на его верфи. В том же 1790 году последовал высочайший приказ об устройстве в Николаеве адмиралтейства и верфи. "Глубина реки Ингула, при впадении ее в Буг, – говорит автор истории Черноморского флота Аркас, – много способствовала к построению там верфи для сооружения судов большого ранга…. Херсонская верфь, хотя была так же удобна, как николаевская, но мелководье гирл препятствовало выводить из Херсона в море большего ранга суда… и потому постепенно начали переводить из Херсона в Николаев сначала главного командира, правление Черноморского флота и кадетский корпус, потом некоторые мастерские и, наконец, в 1824 году уничтожили в Херсоне адмиралтейство и перевели в Николаев". Найдя новый удобный пункт, Потемкин решается устроить здесь город, порт и адмиралтейство. Сохранился в высшей степени интересный проект Потемкина о постройках в Николаеве. Решено было адмиралтейство из Херсона перевести в Николаев, так как в нем и вода, и воздух чище, а в Херсоне остались одни только магазины и постройка мелких судов, которые могут проходить без камелей; сначала предполагали сделать доки и деревянную гавань на реке Буге, но вследствие дороговизны отказались от этой мысли и решили оставить адмиралтейство и верфь на Ингуле, а на Буге иметь только док; все необходимые для адмиралтейства магазины, мастерские и набережную предполагалось построить из леса, заготовленного в селе Мошнах (Киевской губернии); число казарм увеличить; на Буге и лимане повыбивать сваи, чтобы суда могли тянуться и в плохую погоду; для привлечения иностранцев к поселению в Николаеве исходатайствовать на двадцать лет порто-франко; ярославских каменщиков, купленных у Мещерской, сделать казенными и приохочивать к поселению в Николаеве; заниматься постройкой судов, чтобы довести число их до предположенной нормы; составить для гребного флота примерный гренадерский корпус, которому иметь постоянные квартиры в Николаеве; в мирное время он должен был заниматься работами в порте или же гнать леса по лиману; для того, чтобы никогда не было недостатка в мастеровых, учить женатых рекрутов плотничьему и другим ремеслам, необходимым в адмиралтействе, и поселить из них три тысячи (а также тысячу каменщиков) на казенных участках и на землях, которые нужно купить у некоторых частных лиц (у разных владельцев около Николаева, у Безбородко близ Херсона, у генерала Соймонова на устье Ингульца у Глубокой пристани, где построен литейный завод для переливки негодных пушек и ядер, на Буге у Русской косы, против Николаева и Богоявленска на той стороне Буга, на Ингуле на даче помещика Лария); в бугских порогах завести водяную машину для кузнечных адмиралтейских работ и оружейного завода; построить против Богоявленска купальню в том месте, где криница; завести в удобном месте канатный завод "без затей"; для сплава леса из Херсона в Николаев построить плашкоуты; для пристанища байдаков и плотов во время шторма поделать пристани на Глубокой и ниже Станиславова; вымерить дно Буга и Ингула до Березани; сделать при николаевской верфи кузницу и токарню; распахать как можно больше земли возле Николаева, для чего сделать еще двадцать плугов, а в Богоявленске завести земледельческое училище с аптекарским садом под дирекцией профессора Ливанова, учеников же в него определять из рядовых солдат или женатых поповичей; на копанках поселить женатых военных, неспособных к службе, в Богоявленске всех заштатных церковников; такое же население, а также беспаспортные выходцы из Польши и бродяги, должны устроиться в Воскресенске и Покровске; служащим в адмиралтействе отводить землю под хутора в окрестностях города; насаждать при адмиралтейских поселках лес; давать жалованье адмиралтейским рабочим; для молодых людей, желавших поступить в морскую службу, построить в городе училище навигации на 360 человек дворян и на столько же разночинцев, которые будут выходить в штурмана, шкипера и другие подобные должности. Завести небольшое училище кораблестроения и снабдить его новейшими английскими и французскими книгами; для отставных штаб– и обер-офицеров основать монастырь Спасо-Николаевской лавры и дать туда колокол в тысячу пудов, перелитый из колокола Межигорского монастыря; доходы с лавок, выстроенных у биржи, с погребов, трактира и кофейной употребить на церковь Святого Григория и на причт ее, а сосуды дать туда монастырские; построить инвалидный дом и такой госпиталь, в котором могли бы лечиться и херсонские больные, так как здешнее место и вода несравненно здоровее херсонских; в Богоявленске и Николаеве все фонтаны обделать мрамором и устроить торговую турецкую баню; в Николаеве ничего не строить деревянного, а если есть мазанки, то их оштукатурить; разным лицам, оказавшим услуги при устройстве города и края, дать награды и пенсии (обер-интенданту Афанасьеву, профессору Ливанову за находку серебряной руды, казенного угля, мрамора и красок, архитектору Ванрезани). Из ответных донесений Фалеева мы узнаем, что в Богоявленске садили разные деревья (дубы и т. п.) и виноград, отысканный в Очакове; для приведения в благоустройство города Фалеев ходатайствовал об учреждении и полиции.