Атаки бойцов полковника Гарцева сменялись контратаками немцев. К вечеру наши подразделения начали теснить противника. К ночи ворвались в жилые кварталы. Начались уличные бои. Схватки продолжались всю ночь.
Только в ходе ночного боя с 5 на 6 января 1942 года 1088-й стрелковый полк овладел станцией Думиничи. Захватил трофеи: 100 автомашин, 199 велосипедов, 2 мотоцикла, 10 тонн овса, склад продовольствия и большое количество боеприпасов.
После взятия Думиничей и железнодорожной станции дивизия повернула на запад в сторону Людинова.
После захвата Думиничей сухиничская группировка противника оказалась отрезанной от Брянска.
Итак, впереди было Людиново – довольно крупный город.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Людиново, некогда деревня, впервые упоминается в Писцовых книгах в записи за 1626 г. По указу Екатерины II в 1777 г. приписано к Жиздринскому уезду Калужского наместничества. Уральские промышленники Демидовы, в свое время широко развернувшиеся в Туле и окрестностях, на реке Неполоть построили две плотины и в 1738 и 1745 гг. заложили чугунолитейный и железоделательный заводы. Отсюда пошла слава города, так была заложена основа его процветания и развития на долгие годы. Селение начало развиваться как рабочий поселок при заводах. Постепенно создавалась рабочая каста мастеровых. В 1858 г. здесь были сооружены первые военные суда для Черноморского флота. В 1879 г. изготовлен первый паровоз, затем здесь же производились вагоны и рельсы. В первой четверти XIX в. Заводы перешли промышленнику Мальцову. Местные хроники утверждают, что наследник Демидовых Петр Евдокимович просто-напросто проиграл Мальцову в карты: "В 1820 году город Людиново был проигран в карты". Мальцов налаживает производство рельсов и локомобилей, речных судов, которые вскоре пошли по Волге и Днепру. С 1929 г. – райцентр Брянского округа Западной области. С 1938 г. преобразован в город. Из достопримечательностей наиболее ярким и впечатляющим является озеро Ломпадь. А также православные храмы: церковь Сергия Радонежского (конец XIX в.), церковь Параскевы Пятницы (середина XIX в.) и колокольня Троицкой церкви (1836).
Оккупирован немецкими войсками 4 октября 1941 г.
В настоящее время – город, районный центр Калужской области. Население – около 41 тысячи человек.
Глубокие снега. Лесные дороги и тропы. Мороз под 40 градусов. Тамбовская дивизия шла с боями. Авангарды сбивали мелкие немецкие гарнизоны. Зачастую наши авангарды заставали их врасплох. Ворвались в Букань, в Котовичи. Схватки, как правило, носили характер коротких и яростных кровавых стычек. Было важно, чтобы никто не смог вырваться и сообщить людиновскому гарнизону о приближении колонны.
В 6:00 9 января передовые роты 1090-го стрелкового полка капитана П.М. Доценко ворвались на восточные окраины Людинова и начали с боями стремительно продвигаться к центру города.
Местные хроники сохранили имена героев этого штурма. Командир 3-й стрелковой роты 1088-го стрелкового полка лейтенант И.К. Лащук. Командир отряда автоматчиков лейтенант Райков. Младший лейтенант Жоголев. Они вели своих бойцов в атаку, очищали от противника дом за домом, улицу за улицей.
К вечеру город был полностью освобожден. Бои шли в районе деревень Савино, Вербежичи, Голосиловка.
В городе были захвачены следующие трофеи: восемь орудий разного калибра, большое количество боеприпасов для артиллерии и стрелкового оружия, склады с продовольствием и вещевым армейским имуществом.
Полковник Гарцев выполнил приказ командующего и остановил свои полки на линии Буда – Куява – Сукремля– Войлово – Букань – Ивот – Бытошь. Батальоны после длительного марша и упорных боев наконец заняли оборону. Заняли дома, обсушились, согрелись, выспались в тепле и под крышей. Затопили бани, выпарили изрубцованные пулями и осколками спины, вымылись. Как там у Александра Трифоновича Твардовского в его "Книге про бойца":
А покамест суд да справа -
Пропотел солдат на славу,
Кость прогрел, разгладил швы,
Новый с ног до головы -
И слезай, кончай забаву…
В тех необычных обстоятельствах, в которых оказались дивизии 10-й армии во время московского контрнаступления, многое зависело от личных качеств командиров дивизий и полков.
Чуть позже мы рассмотрим пример нелепого командования дивизией одного из полковников 10-й армии.
Полковник Гарцев с честью выполнял свои командирские обязанности. Дивизия наступала уверенно. Впереди шла разведка. Помогали партизаны и местные жители.
Оперативная пауза, возникшая после захвата Людинова, длилась недолго. Уже 15 января наблюдатели заметили немецкую разведку, которая внимательно изучала передний край обороны 323-й стрелковой дивизии. 16 января немцы атаковали.
Это была та самая атака 2-й танковой армии, части которой подошли со стороны Брянска и, усиленные французскими частями, пошли в наступление с целью деблокады Сухиничей. Силы были явно неравными. После нескольких стычек Гарцев приказал отходить. Немцы вновь вернули Букань, Гусевку, Войлово.
17 января пришло тревожное донесение из 1088-го полка: полковая колонна атакована на марше танками и мотопехотой противника. Атаке танков предшествовал налет пикировщиков Ю-87.
Полк, отличившийся при штурме Людинова, полковник Гарцев направил в помощь 322-й стрелковой дивизии полковника Филимонова. И вот он рассеян…
Когда 322-я Горьковская дивизия осадила станцию Зикеево, разведка, высланная вперед, выяснила: в Зикееве крупный гарнизон, два батальона пехоты до тысячи человек, есть танки и артиллерия. После нескольких неудачных попыток атаковать станцию последовали контратаки. И полковник Филимонов снял осаду и отвел полки от Зикеева.
Выступивший из Людинова полк 323-й дивизии, как уже было сказано, оказался атакованным на марше. Развернуться к бою не успел, принял бой неорганизованно и вскоре в беспорядке начал отступать. Была потеряна часть обоза, брошены орудия, боеприпасы и другое воинское снаряжение. Дорога от Жиздры на Людиново оказалась открытой. Немецкая разведка мгновенно определила свободный коридор. Удар по Людинову последовал незамедлительно.
Людиново атаковали части 18-й танковой дивизии генерала Неринга.
На броне танков генерала Неринга была нарисована эмблема – "мертвая голова". По этой причине дивизию порой ошибочно считали эсэсовской.
Для флангового удара по авангардам левого крыла Западного фронта немцы бросили лучшие подразделения.
Что же собой представляла 18-я танковая дивизия?
К зиме 1941/42 года ее состав был следующим.
Основой и главной ударной мощью являлся 18-й танковый полк. Он состоял из трех танковых батальонов.
1-й танковый батальон: штабная рота, две легкие танковые роты и рота средних танков.
Точно такую же организацию и вооружение имели 2-й и 3-й батальоны.
Далее. Легкая танковая рота.
18-я стрелковая бригада, в которую входили: 52-й стрелковый полк, в составе двух стрелковых батальонов и 101-й стрелковый полк, в составе двух стрелковых батальонов.
18-й мотоциклетный батальон.
88-й артиллерийский полк в составе трех дивизионов.
18-й разведывательный батальон.
88-й противотанковый дивизион.
98-й самоходный саперный батальон.
88-й батальон связи.
88-й отряд снабжения.
В январе 1942 года 18-я танковая дивизия, входившая в состав 47-го танкового корпуса 2-й танковой армии, была отброшена в район Орла. Оттуда была срочно переброшена, чтобы погасить удар войск Западного фронта, начавших Ржевско-Вяземскую наступательную операцию.
Конечно, можно предположить, что дивизия к этому времени была изрядно потрепана, количество танков в батальонах уменьшилось. Тем не менее известно, что 18-й танковый полк дивизии был переформирован в 18-й танковый батальон, который имел на вооружении 47 танков, в основном Pz-II и Pz-III. Pz-IV к тому времени осталось всего 8 единиц.
На Людиново был брошен один из танковых батальонов – до 50 танков. Их сопровождала мотопехота. Колонна вышла со стороны Дятьково – Куява. Но вначале на город налетели пикировщики и провели штурмовку позиций 323-й стрелковой дивизии. При этом поразительно точно сбросили бомбы на штаб дивизии. Сразу нарушилась связь и, как следствие, управление войсками.
Полковник Гарцев, оказавшись без связи, не мог оперативно провести перегруппировку и организовать оборону города. Полки дрались разрозненно, в разных населенных пунктах. В самом Людинове штабные работники, сформировав из тыловых и гарнизонных частей боевые группы, несколько раз пытались контратаковать и вернуть город под свой контроль. Но безрезультатно.
Наступила ночь. Под покровом темноты из города до утра выходили мелкие группы бойцов и командиров, одиночки, которыми уже никто не управлял.
Потери дивизии были огромными.
Полковник Гарцев вывел остатки штаба и несколько батальонов в район Волковой Слободы и Шупиловки. Сюда же стекались те, кто избежал немецкой пули и плена.
Примерно в таком же положении оказалась и дивизия полковника Филимонова.
В результате контрудара немецких моторизованных частей в порядках 10-й армии образовалась брешь шириной до 40 километров.
Дальнейшие действия потрепанных дивизий, каждая из которых представляла собой не более одного сводного полка, заключались в том, чтобы закрыть эту брешь, не дать противнику развить наступление в глубину. Задача была почти невыполнимой.
Начались бои за населенные пункты. Дрались за каждую деревню. Теперь немцам пришлось выкуривать из опорных пунктов красноармейцев. Порой два-три пулемета с расчетами, засевшие в домах возле дорог, сутками удерживали атаки батальона. Как правило, судьба этих заслонов была трагичной. Их расстреливали из орудий и танков. Раненых захватывали в плен. Большинство из этих храбрецов и героев безвестны.
330-я и 326-я стрелковые дивизии тем временем вышли к населенным пунктам Матчино, станциям Пробуждение и Цех. Они наконец достигли железной дороги.
И здесь наших бойцов ждали трофеи, в существование которых трудно было поверить. В тупиках на станциях разведчики обнаружили большое количество вагонов. Вагоны советские. Грузы тоже оказались советскими. Да какие грузы – 36 тысяч снарядов и мин. Снаряды для орудий 76-мм, 122-мм, 152-мм. Мины для минометов 82-мм. Ящики с ручными гранатами. Тысячи гранат! Патроны для винтовок и пулеметов. Проблема боеприпасов мгновенно оказалась решенной. Оставалось наладить вывоз. Его наладили сразу же.
С захваченных складов начали запитываться не только дивизии 10-й армии, но и части соседних 50-й и 61-й армий.
Штабеля с ящиками боеприпасов находились вдоль железной дороги. Это были склады, оставленные Красной армией осенью 1941 года. Прорвавшиеся со стороны Рославля и станции Бетлица немецкие танки быстро захватили район, оседлали железную дорогу, и все добро, принадлежавшее либо 50-й армии, либо 43-й, а возможно, и 33-й (они тогда стояли плотно, в затылок одна другой), осталось здесь. И хорошо, что тогда, в октябре, наши войска, покидавшие этот район, не успели взорвать свои склады. Немцы их тоже не тронули.
Прибывшие в район Сухиничей 761-й и 486-й армейские артиллерийские полки наконец получили достаточное количество огнеприпасов. Артиллерия и минометы стали вести более интенсивный огонь. Нагрузка на пехоту сразу уменьшилась. Меньше стало потерь.
Захватили и немецкое добро: склады с сеном и запасами зерна. Когда основной тягловой силой был гужевой транспорт, такой трофей приравнивался к складу горючего.
Притом что 10-я армия имела самое слабое тыловое обеспечение, захват складов решил многие проблемы, которые усугублялись с каждым переходом, с каждым километром продвижения войск на запад. Коммуникации растягивались, и тыловые службы, без того слабые, не имевшие автотранспорта, конечно же не справлялись с обеспечением.
Все чаще навстречу наступающим частям Красной армии выходили партизанские отряды и группы. Как правило, основу их составляли бойцы и командиры из состава дивизий и различных служб армий, окруженных во время осеннего 1941 года наступления немцев на Москву ("Тайфун"). В здешних лесах и лесных деревушках прятались те, кто избежал плена под Брянском, Рославлем и Вязьмой. Зачастую это были хорошие, храбрые солдаты, не утратившие ни воинской выправки, ни чести, ни достоинства. Они не уступили тяжелейшим обстоятельствам, в которых оказались не по своей вине, оправились от шока, пережитого осенью прошлого года во время развала фронтов и гибели армий, сформировали боевые группы, отряды и, как могли, дрались против оккупантов. Они имели хорошую и постоянную связь с местным населением, порой жили в деревнях. Местные им сразу дали полушутливое прозвище "зятьки".
Справедливости ради надо заметить, что не все из "зятьков" были связаны с лесом. Некоторые действительно пристроились возле молодок, солдаток и жили себе, в ус не дули, грелись на печи, работали по хозяйству, чтобы не быть нахлебниками, ждали весны и у моря погоды… Некоторые даже пошли служить новой власти, искренне поверив в то, что советская власть сметена германской армией и Красная армия разбита, разогнана по лесам и вся теперь прячется под бабьими юбками. Они надели повязки, получили из рук немцев винтовки и пошли служить кто в полицию, кто в самоохрану, кто в другие вспомогательные части. Таким назначали паек и даже денежное довольствие. Такие, почувствовав вкус власти и своей силы над прибитым войной местным населением, иногда очень быстро превращались в зверей похуже оккупантов.
Те, кто выходил к колоннам наступавших дивизий, были из числа первых. Они хорошо знали местность, дороги, лесные тропы. Знали, где стоят немецкие и полицейские гарнизоны, в какой деревне "свой" полицай, а в какой кандидат "на березы", какое у того или иного гарнизона вооружение и какая у него задача. Словом, информацией они обладали исчерпывающей. Они-то и повели дивизии дальше на запад. Их охотно включали в состав разведгрупп и передовых охранений.
Следующей целью дивизий Соколова и Немудрова был аэродром Шайковка.
Немецкие самолеты досаждали нашим наступающим частям каждый погожий день. Налеты, налеты, налеты…
15 января дивизии окружили аэродром. Но гарнизон Шайковки к тому времени получил большое подкрепление: авиадесантный полк, 19-й аэродромный батальон, 13-й строительный батальон, отряд отпускников 216-й пехотной дивизии около восьмисот человек. Кроме того, аэродром охраняли артиллерийская зенитная группа и полицейский батальон, а также тыловые подразделения 34-й и 216-й пехотных дивизий.
Атаки на аэродром успеха не принесли. Бои продолжались до 17 января. Все эти дни на аэродром садились транспортные самолеты. Из них выгружались все новые и новые подразделения немецких частей, прибывающих из Франции и внутренней Германии.
Артиллеристы 326-й мордовской дивизии выкатили несколько пушек на открытую позицию и начали вести огонь по самолетам. Несколько транспортников было разбито прямыми попаданиями во время посадки, несколько – во время взлета. За два дня боев артиллеристам удалось уничтожить 18 самолетов.
Вскоре возникла угроза отсечения дивизий от тылов. Осаду аэродрома пришлось снять и войска отвести.
Для тульской и мордовской дивизий полковников Соколова и Немудрова создалась непростая ситуация. В любой момент можно было ждать фланговой атаки слева и повторения людиновской истории. Но разведка, высланная вперед, сообщила, что путь на Киров прикрывают лишь мелкие гарнизоны, расположенные в крупных населенных пунктах, что в самом Кирове тоже войск мало.
К тому времени сильно ослабели и наши дивизии. К примеру, в полках 330-й насчитывалось по 250–290 штыков. В 326-й – по 280–300. 326-я с 1 по 19 января потеряла убитыми и ранеными 2562 человека.
Такие дивизии обычно выводят во второй эшелон – на отдых и пополнение.
Но замены им у Ставки не было. Более того, несколько дивизий 10-й армии пришлось оставить в районе Сухиничей, они вошли в подчинение полевого управления 16-й армии. Первоначальный состав армии значительно уменьшился. Таяли и дивизии.
Приказ есть приказ. И полковник Соколов повел свои полки на Киров.
Что произошло, думал Поярков, почему медлит Чернокутов? Уже пора открывать огонь. Еще минута-другая – и немцы выбегут на одну линию с позициями его взвода, и вести огонь Блинову будет нельзя.
И тут захлопали минометы. В поле разорвались первые пристрелочные мины. Немцы сразу метнулись к дороге. Но в это время взвод открыл огонь из всех стволов. Немцы залегли. Потом послышались крики. Несколько человек вскочили на колени с поднятыми руками. Тотчас их срезало очередью, выпущенной со стороны дороги. Такое взвод Пояркова видел впервые – немцы стреляли по своим.
– Вот сволочи, – выругался Поярков, а сам подумал, что, пожалуй, поступил бы точно так же, если бы кто-нибудь из его взвода дрогнул и поднял руки.
Прибежал связной от ротного.
– Старший лейтенант Чернокутов приказал прекратить огонь, – сказал он и выглянул в оконный проем. – Ого! Сколько их тут у вас! А эти ж кто такие? Бобики, что ли?
Когда стрельба утихла, Климантов улучил минуту, выскочил из укрытия и завел коней за колокольню, привязал концы вожжей к столбу. Вернулся довольный. Потрогал ствол перегревшегося пулемета, поплевал на дырчатый кожух и сказал:
– Вот бы нам в колхоз таких коней! Какое бы сразу племя пошло!
– Что, оба жеребцы? – спросил его боец Петельников.
Когда Климантов отгонял лошадей, он лег к его пулемету. Теперь курил, тягая из рукава, чтобы не заругался взводный.
– Жеребцы. Видал, какие богатыри! Такие, если их к нашим кобылкам подпустить, добрых жеребят наделают.
– А ты что, Клим, – окликнул пулеметчика другой боец, сидевший во время боя на железной решетке возле верхнего окна, – до войны конюхом, что ли, в своем колхозе был?
– Да нет. Плотничал.
– А я думал, конюхом. А что ж ты за них, за жеребцов этих, под пули лезешь? По ним же никто не стрелял.
– Мало ли, ранят… Шальная прилетит – и готов конек.
– Ранят – прирежем. Старшина на отбивные пустит. Конина с голодухи заместо баранинки пойдет! Да, Насибулин?
Насибулин, жевавший сухарь, пока остальные курили, улыбнулся, отчего его широкие скулы разошлись под клапаны шапки еще шире, а глаза почти закрылись.
– Не-е, Климантов поступил правильно, – сказал Насибулин. – Зачем коня напрасно резать? Старшина макароны сварит. А конь пускай живет.
– Макароны… Макароны без мяса – пустая еда. Вы ж, татары, конину любите. А? – напирал Холопов. Он слез со своей решетки и курил, устало привалившись к стене, наблюдал за краем дороги, где дымила танкетка.
– Почему такой злой, Холопов? Не надо быть таким. При чем тут кони? Ты сам такой! – И Насибулин отвернулся.