В классическую эпоху "вор в законе" был чем-то вроде монаха. Условием обретения и сохранения этого статуса была полная асоциальность. Любые, даже случайные отношения в структуре власти (членство в комсомоле) закрывали перед человеком дверь в "блатной мир". Блатной не имел права сотрудничать с властью ни в каких формах. "Вор в законе" не мог иметь семью. Авторитетный вор отчасти напоминал теократического правителя. Как жрец, он был наделен безусловной властью в рамках традиции, авторитетом, судебными и распорядительно-распределительными функциями. Последние касались "общака", т. е. нелегального фонда взаимопомощи заключенных. Сегодняшний "вор в законе" имеет семью и детей, счета в российских и зарубежных банках, возглавляет собственные фирмы, сотрудничает с власть предержащими, а в последние годы обнаружил активный интерес к политике. Не так давно сложилась немыслимая прежде практика покупки статуса "вора в законе". Покупка за деньги того, что прежде могло подкрепляться лишь силой и безусловным "моральным" авторитетом, наглядно свидетельствует о кризисе военно-демократического начала и об утверждении новых социальных отношений, опирающихся на имущественный статус. Перед нами типичная паллиация. Еще не родилось нового, выражающего сегодняшние реалии титула. "Воры в законе" не стали графами и баронами, но они уже получают высший ранговый статус, опираясь на реальную власть - власть денег.
Специальный сюжет в процессах становления организованной преступности - эволюция "общака". Создание "общака" "на подогрев зоны" и в целом на нужды преступного мира стало одним из оснований при обирании предпринимателей. Относительно скромный "общак" прошлых десятилетий превратился в огромные суммы, которые оказались в распоряжении элиты преступного мира. На фоне этого естественно шел процесс перерождения распорядительно-распределительных функций в частную собственность распорядителей. Здесь стоит отметить поразительную синхронность процессов, происходящих в двух ветвях общества. В то время, когда официальная идеология преследовала цель построения бесклассового общества, российская преступность отрабатывала доклассовые модели. Разница была, скорее, в масштабах. Политбюро распоряжалось "общаком" под названием госбюджет, сходы "авторитетов" - значительно более скромными ресурсами. Однако и партократия, и криминальный мир одновременно и, если угодно, совместными усилиями изжили советскую утопию, и подошли к порождению семьи, частной собственности и государства. Этот факт наводит на ободряющее соображение, которое сводится к тому, что крот истории все-таки роет.
Еще одно соображение состоит в осознании системного единства социального целого, которое задает структурное подобие социального и асоциального блоков общества. Единство этих, казалось бы, противопоставленных частей общества коренится в ментальности. Выше говорилось об апофатической доминанте русской культуры. Вот строчки из интервью с политзаключенным 80-х годов Н. Ефремовым относительно сути тюремного закона:
А к правилам не приводят. В том-то и дело, что их никто никогда не объясняет. Эти правила нельзя вообще-то, мне кажется, выражать словами. Это как воздух, которым дышишь. Ты им начинаешь дышать и узнаешь63.
Лучше не скажешь. Человек, погруженный в реальность тюремного мира, почувствовал и точно выразил табу на формализацию архаической нормы.
Завершая тему, выскажем некоторые соображения о природе маргинального варварства как она представляется теоретику культуры.
На протяжении всей истории в процессе воспроизводства культуры и социальности идет непрекращающийся генезис стадиально более раннего сознания, до- и раннегосударственного. Носители этой культурной типологии благодаря своей природе мало приспособлены (не способны), да и не желают существовать в нормальном поле цивилизации. Они избирают стратегию, историческим прецедентом которой является варварство, и объединяются в структуры варварского характера. От ранних варваров их отличают внешняя, не сущностная вписанность в современное общество, навыки общения с его реалиями от автоматического оружия до компьютеров.
По-видимому затухающее воспроизводство предшествующих форм сознания - явление неустранимое. Оно коренится в культурной инерции, в том обстоятельстве, что исторически более поздние структуры культуры и психики надстраиваются над более ранними пластами. И потому иногда - как в силу особенностей микросреды, так и в рамках комбинаторной вариативности признаков - ранние уровни человеческой природы могут возобладать. Причем генезис предшествующих форм тем мощнее, чем моложе общество, чем ближе во времени отринутые формы социальности. Обращаясь к отечественному опыту, можно указать на достаточно высокий уровень представительства народов Кавказа в преступном мире. Носители культур, которые всего 100–150 лет назад вошли в пространство устойчивой государственности, наследующие многовековые традиции раннегосударственного племенного быта, попав в современную реальность, идеально вписываются в преступные структуры.
Процессы вторичного воспроизводства архаических форм сознания и взаимодействие его носителей с обществом имеют свою диалектику. По мере утверждения и закрепления стадиально более поздних, новых форм воспроизводство атавистического сознания затухает. Более того, маргинальные группы, в которых оседают носители архаического сознания, так же переживают историческую эволюцию, от поколения к поколению все более адаптируясь к новой реальности. Логика развития этих сообществ обнаруживает движение от предельного противостояния к менее выраженной конфликтности и, наконец, к интеграции в общество. По существу, описанный процесс представляет собой дополнительный виток исторической трансформации, который носители "вчерашнего" сознания переживают в условиях цивилизации. "Большое" общество в лице преступного мира имеет бледный фантом самого себя, идущий следом, но на два шага сзади. На определенном этапе атавистическое воспроизводство полностью изжитых форм культуры затухает, а редкие случаи спонтанного порождения атавизма рассматриваются уже как психическая патология. Примером подобного рода служит людоедство в современном мире64.
Затухающее воспроизводство атавистических форм сознания задается суммой факторов. Это и усиленное выбивание наиболее активных носителей изживаемого качества, и систематическое подавление и разрушение механизмов воспроизводства последнего. В результате социальные перспективы "людей вчерашнего дня" резко сужаются, и овладение новыми моделями жизни оказывается для них единственным способом выжить. А потому идет плавный, малозаметный процесс паллиативизации маргинальной среды, вписания в нее новых легитимных форм жизни65.
Однако существует и более глубокий уровень, детерминирующий затухание воспроизводства атавистических форм. Как и все в культуре, атавизмы воплощены в культурном сознании и в сфере культурного бессознательного. Постоянно идущее переструктурирование ментальности ведет к тому, что стадиально предшествующий слой культурного сознания минимизируется, а новый уровень иерархии культурного целого все более доминирует и не только отодвигает, но и переструктурирует исторически предшествующее. А потому рождение людей с архаической доминантой становится все менее вероятным. Старое качество изживается на самом последнем, итоговом уровне культурной детерминации.
Подведем общий итог. Цивилизационная специфика российской культуры задает консервацию и устойчивое воспроизводство пластов архаически-варварского в системе социокультурного целого.
Эти моменты не являются чем-то относительно внешним и потому преходящим. Их бытие заложено в структуре русской культуры. Нормативно-ценностное ядро культуры, нравственный идеал, качественные характеристики ментальности таковы, что моменты варварского неизбежно порождаются, структурируются и воспроизводятся в процессе воспроизводства социальности и культуры.
Моменты варварского оказываются важным элементом, способствующим закреплению и консервации существующей цивилизационной модели. В эпохи революционных переломов они превращаются в факторы, блокирующие переход общества в новое цивилизационное качество.
7 Ближайший пример подобного рода приходится на 70 -80-е годы XX в. Смерть традиционной русской деревни и яркий всплеск литературы "деревенщиков", закрепивших "Русь уходящую" и пропевших реквием по ушедшему навсегда, поразительно синхронны.
8 Так, известно, что при распахивании плодородной степи земля, которая необходима для существования семьи одного кочевника, способна прокормить до 2 тыс. земледельцев.
9 Классической иллюстрацией этому служит известный в этнографической литературе диалог между американской туристкой и человеком из архаического племени, не встречавшим ранее белого человека. На предложение подарить ему что-нибудь мужчина (воин) ответил: "Зачем? У меня все есть".
10 Прежде всего этому служит система распределения, в соответствии с которой член коллектива не сам распоряжается результатом труда, но отдает его в руки старейшего. Позднее, с распадом архаического коллектива и становлением моногамной семьи возникает опасность расслоения между семьями. В ответ на это складывается система праздников, смысл которых - извести, расточить любые излишки, если они возникли. Яркий пример - обычай "потлатч", в соответствии с которым американский индеец на празднике буквально расточает, уничтожает нажитое годами, "обменивая" нажитое имущество на социальный престиж.
11 Гораздо позже, когда цивилизация рухнет, переживший ее, а значит, утративший страх перед растворением в цивилизации поздний варвар может объявить себя ее наследником, принять внешние формы цивилизации и субъективно отождествиться с последней.
12 Одно из самых ярких проявлений неимманентного характера варвара - его несамодостаточность, принимающая иногда клинические формы. Цивилизация как точка отсчета и объект особого амбивалентного отношения занимает в сознании варвара неизмеримо большее место, чем варварский мир в сознании цивилизации.
13 Меняются именно формы. Так, к примеру, разбой, работорговля, пиратство сменяются рэкетом, организованной торговлей наркотиками, человеческими органами для пересадок и т. д.
14 Здесь уместно вспомнить мифологему особого, третьего пути. Идейнопсихологические корни ее - в описанной типологии сознания.
15 Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. С. 38.
16 Гоголь Н.В. Полное собр. соч.: В 14 т. М., 1937. Т. 2. С. 127.
17 Подробнее см.: Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1987.
18 В поздневарварских обществах использование без воспроизводства сменяется суженым воспроизводством, варварским воспроизводством, т. е. созданием ухудшенных, варваризованных форм изначального цивилизационного материала.
19 Эта стратегия вписания в мир не умерла и живет рядом с нами. Варварский способ понимания, т. е. усложнения своих ментальных структур через разрушение, демонстрируют малые дети, ломая игрушки. Вообще, в этнографии детства множество моментов восходит к феноменологии военной демократии и варварства. Так, дети берут на себя доламывание ветхих предметов - зданий, автомобилей, выброшенных вещей и т. д.
20 Загаживание глубоко не случайно и не сводится к отправлению естественных функций организма. Это - знаково-символическая деятельность, фиксирующая ценностный статус предметной среды города, т. е. неварварского мира в сознании варвара.
21 Само такое поселение свидетельствует об "усталости", слабости варварской культуры, о том, что племя готово принять цивилизацию. По сути, такие варвары - братья наших мигрантов.
22 Поэтому он противостоит широкому проникновению рынка в жизнь общества и тяготеет к государственной экономике.
23 См.: Введение. С. 12.
24 Разговор идет именно о качестве, его нельзя импортировать или создать усилиями самой мощной системы образования, массмедиа, технологиями. Только неизбежное изменение человеческого субстрата общества в ходе естественного кумулятивного процесса дает догоняющим обществам шанс адаптировать к себе интенсивные, зрелые цивилизационные модели. Освоив их и еще раз "переплавив" себя самое, такие общества могут делать следующий шаг на пути в будущее.
25 На Западе есть страны, по земле которых тоже не ступала нога римского легионера, к примеру Польша, Литва, Ирландия. Однако Европа представляет собой достаточно хорошо интегрированное целое. Выросшая на почве античности европейская цивилизация сложилась на территории ведущих стран континента, а затем перенесена в остальные и навязана всем народам, принявшим католицизм.
26 В Европе становление цивилизации шло за счет последовательной рецепции пластов античного материала.
27 См.: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1997.
28 Заметим, что не только революция, но и вся история советского периода хорошо укладывается в предлагаемую логику. Хилиастические истоки Октября сегодня достаточно признаны, однако исследователи молчат о хилиастических истоках заката советской власти. Между тем, в 20 -50-е годы XX в., пока большая часть общества верила в эсхатологическую перспективу, в то, что она строит прекрасное будущее, т. е. уходит от истории и цивилизации в вечность сказочного бытия, массы были готовы на любые жертвы. Но когда в 80-е годы стало окончательно ясно, что в результате построено нормальное общество, и хилиастическая перспектива окончательно умерла, массы отказались от коммунизма, и советская власть пала.
29 Тернер В. Символ и ритуал. М., 1983. С. 20.
30 Наличие различающихся главного и дворового фасадов - атрибут создаваемой варваром среды. Поздний варвар усваивает, что главный фасад надо сделать красивым, но никакая сила на Земле не заставит его создать (и поддерживать) весь объект, целостную среду на одном уровне, в состоянии упорядоченности и гармонии. Варвар творит для "начальства", зрителя, но не для Бога.
31 Буровский А. Короткоживущие // Знание-сила. 1994. № 5.
32 Отметим, что высокоупорядоченный мир номенклатуры жил за высоким и хорошо охраняемым забором. И это было мудро. То, что "там" живут хорошо и богато, народ понимал. Скрывалась качественная дистанция, то, что наверху живут "по-другому".
33 См.: Невлер Л. Правило для исключений // "Знание-сила. 1988. № 9.
34 См.: Буровский А. Указ. соч.
35 См., например: Андреев Н. Все началось с того, что по мраморным лестницам стали ходить в грязных калошах // Час пик. СПб., 1994. 12 января.
36 Зеленин Ю.К. Восточнославянская этнография. М., 1991. Это подтверждают диалектологические и этнографические различия, антропометрия, тип жилища, песенный фольклор и многое другое. Человек, впервые проезжающий с севера на юг России, в какой-то момент ощущает, что оказался в другой стране.
37 Плетнева С.А. Древнерусские княжества X–XIII вв. М., 1994. С. 275.
38 Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989. С. 327.
39 На самом деле с покорением Крыма заканчивается ассимиляция южно- русских степей (территории от Киева до Волги). Но традиция ассимиляции не исчерпала себя. Россия двинулась в глубь азиатской пустыни, присваивая все новые и новые земли. Это историческое движение завершилось только афганской войной (1979–1988 гг.).
4 °Cкрынников Р. Ермак. М., 1992. С. 7.
41 Аджиев М. Мы из рода половецкого. Б.м., 1992.
42 Гордеев А.А. История казаков. М., 1992.
43 Там же. С. 5.
44 Показательно, что в настоящее время казачество добилось признания себя репрессированным народом, т. е. особой этнической единицей.
45 Речь идет не о поздних, сублимированных формах, а об историческом рыцарстве в пору его реального существования.
46 Такую трактовку генезиса рыцарства приводит Ф. Кардини. См.: Кар- дини Ф. Указ. соч.
47 Процессы расслоения казачества особенно энергично шли на Украине, которая была вписана в контекст восточно-европейского феодализма.
48 Гумилев Л.Н. Указ соч. С. 41.
49 Там же. С. 41.
50 Подробнее см.: Кочевая альтернатива социальной эволюции. М., 2002; Крадин Н.Н. Империя Хунну. 2-е изд. М.; 2001; Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир. 3-е изд. Алматы, 2000.
51 К стержневым, определяющим суть казачества идеям относится архаическое. То, что русские публицисты XIX века называли "татарщиной", существенно шире собственно ордынских заимствований. Под этим ярлыком скрываются наиболее зримые, яркие итоги тысячелетнего диалога земледельческого и кочевого обществ.
52 Отметим, что в русских областях патриархальное рабовладение было изжито на заре государственности.
53 Степной космос, "волюшка вольная", модели социальности, присущие казачеству, притягательны для миллионов земледельцев. Это означает, что общество еще не совершило окончательный переход к зрелой цивилизации, и в нем живы атавистические воспоминания.
54 Особый случай - этнокультурная специализация, осваивающая паразитарную стратегию как нишу, например, цыгане-попрошайки.
55 В средневековой Европе и традиционных обществах Востока нищие - вполне легитимный, освященный религиозными традициями слой общества. Паразитарная стратегия осознается как социальная опасность лишь с началом модернизации. В отличие от этого преступность всегда и везде трактуется как социальная опасность.
56 Естественно, что значительная доля перераспределяемого продукта "прилипает к рукам" и превращается в ресурс укрепления власти вершителя Жертвы и распределителя жертвенных благ.
57 Богдасаров Р.В. Запорожское рыцарство XV–XVIII веков // Общественные науки и современность. 1996, № 3.
58 См.: Там же. С. 121.
59 В советское время эта тема была закрыта. В последние годы наблюдается всплеск публикаций. Издаются словари жаргона, справочники по ГУЛАГу. "зековская" мемуаристика. Появился ряд аналитических публикаций. Масса материалов рассеянна в периодической печати.
60 Московский комсомолец. 1944. 30 августа.
61 По существу, эти правила отвечали объективным интересам преступного мира и сводились к требованию находиться в тени, не будоражить общественное мнение чрезвычайными эксцессами и "брать с умом".
62 Возникновение социальности и в конечном счете государства из территориально зафиксированной преступности описывает так называемая теория стационарного бандита.
63 См.: Тюремный мир глазами политзаключенных. М., 1993. С. 183.
64 Однако в критических ситуациях при резко изменившихся условиях архаическая форма социальности может оказаться адаптивной, и тогда она имеет шанс пережить возрождение. Так, хотя в культуре закрепилось жесточайшее, перешедшее на уровень биологии табу на поедание себе подобных, в русской истории людоедство как явление фиксируется при Годунове, во время голода 1601–1603 г., среди осажденных поляков в Кремле в 1612 г. В XX в. людоедство имело место трижды - во время голода в Поволжье, в "голодомор" на Украине и в осажденном Ленинграде.
65 На самом деле процесс сложнее. Подавление преступного мира расщепляет эволюцию на два потока: больший - в направлении менее вирулентных, симбиотических форм; меньший - по пути создания наиболее опасных и стойких форм. Последние изменять невозможно, их уничтожают.