Пророчества
"Материалистическое" объяснение Достоевским "способностей" старца Амвросия не учитывает, прежде всего, его предвидение судьбы России и Оптиной пустыни в то время, когда, как казалось, "ничто не предвещало беды".
"Что-то около 1882-го или 1883 года – точно не упомню, – рассказывал Сергею Александровичу Нилусу современник старца Амвросия, – я был у старца с ответными письмами для отправки их многочисленным духовным чадам его и почитателям. Вдруг старец взглянул на меня.
– Ныне, – сказал он, – настоящий Антихрист народился в мир!
И, увидев мое недоумение и испуг, старец вновь повторил ту же фразу".
"Насколько Оптина пустынь прославилась, настолько же впоследствии обесславится", – говорил старец, когда монастырь находился в самом цветущем состоянии.
В 80-х годах XIX века отец Амвросий писал одному из своих корреспондентов: "Не хлопочи о ризе; я передумал, решил, что лучше теперь не делать ризу на Калужскую икону Божией Матери. Первое, у нас денег мало. Второе, вспомнил я слова покойного митрополита Филарета, который не советовал делать ризы на иконы, потому что "приближается время, когда неблагонамеренные люди будут снимать ризы с икон"".
Иногда так хочется, чтобы пророчества не сбывались.
Но чудеса чудесами, а представьте себе, что в течение тридцати лет, вплоть до весьма почтенного возраста (он стал старцем в сорок восемь), каждый день по двенадцать часов общаться со страждущими и страдающими людьми. Его день начинался в четыре утра с утренних молитв и заканчивался поздним вечером молитвами вечерними. Практически все остальное время – для посетителей. И всегда веселый, всегда с улыбкой, как будто и не было двух смертельных болезней, после которых он так полностью и не оправился, не было болезни ног, из-за которой он почти не выходил из кельи, разве что на десять минут с трудом прогуляться по дорожкам сада. Он даже подшучивал над своим здоровьем, признаваясь, что телесная немощь благотворно действует на его душу. "Монаху полезно болеть, – любил повторять старец Амвросий, – и в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться". "В монастыре болеющие скоро не умирают, а тянутся и тянутся до тех пор, пока болезнь принесет им настоящую пользу. В монастыре полезно быть немного больным, чтобы менее бунтовала плоть, особенно у молодых, и пустяки менее приходили в голову". И другим в утешение говорил: "Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения". Между прочим, от беспрерывных докладов келейники, то и дело приводившие к старцу и выводившие от него посетителей, к вечеру едва держались на ногах. Сам старец, принимая, особенно в последние годы, полулежа на своей постели, временами почти лишался чувств. Но никому он не дал почувствовать себя обделенным вниманием и заботой. И нужно было найти время для ответов на письма, которых каждый день приходило не меньше тридцати-сорока. Отец Амвросий брал пачку писем в руки и, не открывая их, отбирал – какие более спешные, какие могут ждать, или пред ним раскладывали их на полу ковром, и он палочкой прямо указывал, какие ему подать. Ответы он диктовал. Кстати, главным письмоводителем до самой его смерти был К. К. Зедергольм (впоследствии иеромонах Климент), сын протестантского пастора, перешедший в православие, человек известный в ученом мире, выпускник Московского университета, магистр греческой словесности. Эти письма "многогр. и. Амвросия" – многогрешного иеромонаха Амвросия – несли ту же мудрость, прозорливость и заботу. Одним из корреспондентов старца был великий князь Константин Константинович. Переписка между ними завязалась после первого же посещения великим князем Оптиной и отца Амвросия в мае 1887 года, продолжалась до самой смерти старца и состояла из нескольких корреспонденций в год.
Трудно представить себе, где отец Амвросий находил время на сон и еду, откуда брал силы физические, – силы духовной ему было не занимать. Ее хватило и на то, чтобы устроить уже в последние годы жизни в двенадцати верстах от Оптиной Шамординскую Казанскую женскую пустынь и приют для беспризорных детей. В обитель, в отличие от других женских монастырей того времени, принимали в основном неимущих, больных и беспомощных женщин. 1 октября 1884 года в общине освящен был первый храм, а к 90-м годам XIX века число инокинь в ней достигло пятьсот человек.
При его же непосредственном участии были созданы Предтеченская женская обитель в городе Кромы Орловской губернии, Ахтырская Гусеевская в Саратовской губернии, Козельщанская в Полтавской губернии и Николо-Тихвинская в Воронежской.
В Шамордино старец проводил летние месяцы. В первое свое посещение шамординской усадьбы, войдя в дом и увидев в зале большую Казанскую икону, старец остановился перед ней, долго на нее смотрел и, наконец, сказал: "Ваша Казанская икона Божией Матери, несомненно, чудотворная. Молитесь ей".
Старца Амвросия не стало 10 октября 1891 года в Шамордино, откуда он не смог выехать из-за резко ухудшившегося здоровья, боялся умереть по дороге. 15 октября тело старца было предано земле в Оптиной пустыни с юго-восточной стороны Введенского собора рядом с его учителем иеросхимонахом Макарием.
Сразу же после кончины начались чудеса: старец, как и при жизни, исцелял, наставлял, призывал к покаянию.
После разорения Оптиной пустыни была уничтожена и часовня на могиле старца, но люди наугад обозначили место часовни и продолжали притекать к своему наставнику.
В ноябре 1987 года Оптина пустынь была возвращена Церкви, и в июне 1988 года Поместным Собором Русской православной церкви старец Амвросий Оптинский был причислен к лику святых. Чудеса продолжаются: в годовщину возрождения обители ночью после службы во Введенском соборе мироточили Казанская икона Божьей Матери, мощи и икона преподобного Амвросия. Значит, он по-прежнему не оставляет всех нуждающихся в своей любви и помощи, и кто-нибудь еще обязательно услышит его слова, например такие: "Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, чуть одной точкой касается земли, а остальным стремится вверх; а мы, как заляжем, так и встать не можем".
"Я знаю даже таких, у которых личное к нему чувство было сильней самой веры в Церковь, – писал Константин Леонтьев Василию Розанову. – Я уверен, что есть люди (особенно пожилые монахини), которые надолго его не переживут; да есть и молодые мужчины, за веру и будущность которых я несколько боюсь, – для них отец Амвросий был все…"
Советы и наставления Амвросия Оптинского
Не будь как докучливая муха, которая иногда без толку около летает, а иногда и кусает, и тем и другим надоедает; а будь как мудрая пчела, которая весной усердно дело свое начала и к осени кончила медовые соты, которые так хороши, как правильно изложенные ноты. Одно – сладко, а другое – приятно.
Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, только чуть одной точкой касается земли, а остальными непрестанно вверх стремится; а мы, как заляжем на землю, и встать не можем.
Нужно жить нелицемерно и вести себя примерно, тогда наше дело будет верно, а иначе выйдет скверно.
Нужно заставлять себя, хотя и против воли, делать какое-нибудь добро врагам своим; а главное – не мстить им и быть осторожными, чтобы как-нибудь не обидеть их видом презрения и уничижения.
Всегда лучше уступать. Если будешь настаивать справедливо – это все равно, что рубль ассигнаций, а если уступишь – рубль серебром.
Если оставим свои хотения и разумения и потщимся исполнить хотения и разумения Божии, то во всяком месте и во всяком состоянии спасемся. А если будем держаться своих хотений и разумений, то никакое место, никакое состояние нам не поможет. Ева и в раю преступила заповедь Божию, а Иуде злосчастному жизнь при самом Спасителе не принесла никакой пользы. Везде потребно терпение и понуждение к благочестивой жизни, как читаем в Святом Евангелии.
…Напрасно будем обвинять, что будто бы живущие с нами и окружающие нас мешают и препятствуют нашему спасению или совершенству духовному. неудовлетворительность наша душевная и духовная происходят от нас самих, от нашего неискусства и от неправильно составленного мнения, с которым никак не хотим расстаться. А оно-то и наводит на нас и смущение, и сомнение, и разное недоумение; а все это нас томит и отягощает, и приводит в безотрадное состояние. Хорошо было бы, если бы мы могли понять простое святоотеческое слово: аще смиримся, то на всяком месте обрящем покой, не обходя умом многие иные места, на которых может быть с нами то же, если не худшее.
Главное средство ко спасению – претерпевание многоразличных скорбей, кому какие пригодны, по сказанному в "Деяниях апостольских": "Многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное…"
Хотящему спастись должно помнить и не забывать апостольскую заповедь: "Друг друга тяготы носите, и тако исполните Закон Христов". Много других заповедей, но ни при одной такого добавления нет, то есть "так исполните Закон Христов". Великое значение имеет заповедь эта, и прежде других должно заботиться об исполнении оной.
Господь готов помогать человеку в приобретении смирения, как и во всем добром, но нужно, чтобы и сам человек заботился о себе.
Кто имеет дурное сердце, не должен отчаиваться, потому что с Божией помощью человек может исправить свое сердце. Нужно только внимательно следить за собой и не упускать случая быть полезным ближним, часто открываться старцу и творить посильную милостыню. Этого, конечно, нельзя сделать вдруг, но Господь долго терпит. Он тогда только прекращает жизнь человека, когда видит его готовым к переходу в вечность или же когда не видит никакой надежды на его исправление.
Нужно иметь внимание к своей внутренней жизни так, чтобы не замечать того, что делается вокруг тебя. Тогда осуждать не будешь.
Когда нападет гордость, скажи себе: "Чудачка ходит".
Всякий, хоть и маленький грешок надо записывать, как вспомнишь, а после каяться. Оттого некоторые долго не умирают, что задерживает какой-нибудь нераскаянный грех, а как покаются, так облегчаются… Непременно нужно грехи записывать, как вспомнишь, а то мы откладываем: то грех мал, то стыдно сказать или после скажу, а придем каяться – и нечего сказать.
Три колечка цепляются друг за друга: ненависть от гнева, гнев от гордости. Отчего люди грешат? – Или оттого, что не знают, что должно делать и чего избегать; или, если знают, то забывают; если же не забывают, то ленятся, унывают… Это три исполина – уныние или леность, забвение и неведение, – от которых связан весь род человеческий неразрешимыми узами. А затем уже следует нерадение со всем сонмищем злых страстей. Потому мы и молимся Царице Небесной: "Пресвятая Владычице моя Богородице, святыми Твоими и всесильными мольбами отжени от мене, смиреннаго и окаяннаго раба Твоего, уныние, забвение, неразумие, нерадение и вся скверная, лукавая и хульная помышления".
Глава восьмая
"Только потерпеть надо"
Анатолий Старший Оптинский
Преподобный иеросхимонах Анатолий Старший, Оптинский скитоначальник, в миру Алексей Моисеевич Зерцалов (24 марта/6 апреля 1824 – 25 января/7 февраля 1894)
Мы обязаны, чтобы всех любить, но чтоб нас любили, мы не смеем требовать.
Анатолий Оптинский
В жаркий июльский день 1853 года в ворота оптинского скита вошли двое: пожилая женщина в темных одеждах паломницы и высокий бледный молодой мужчина. Перекрестились на купола храма, огляделись и направились к келье старца Макария, у крыльца которой толпились посетители. Не успели вновь прибывшие освоиться в незнакомой обстановке, как отворилась дверь кельи и из нее медленно вышла толстая барыня, укрывая кружевным платком зареванное лицо. За женщиной выскочил на крыльцо келейник Иларион (будущий старец), высматривая кого-то в толпе, встретился взглядом с высоким мужчиной и поманил его к себе. Тот растерянно оглянулся на спутницу, и женщина ободряюще подтолкнула его в спину: иди, мол, раз зовут. Под перекрестным огнем многочисленных взглядов, спотыкаясь, мужчина поднялся по ступенькам, а келейник, открыв перед ним дверь и пропуская вперед, тихо сообщил, что старец Макарий его примет. Дверь закрылась. И все любопытные взоры обратились на новенькую. Все время, пока старец Макарий беседовал с ее сыном, она рассказывала окружающим о своем Алеше. В Оптиной умели слушать.
"Высочайший"
Алексей Моисеевич Зерцалов родился 24 марта 1824 года в семье дьякона села Бобыли Калужской губернии. Родители с детства лелеяли надежду, что мальчик пойдет по стопам отца и выберет путь служения Богу.
Алексей ожидания родителей вроде бы оправдывал: окончил Боровское духовное училище и Калужскую духовную семинарию. Но после окончания учебы поступил на службу в калужскую Казенную палату. В XIX веке Казенные палаты находились в ведении Министерства финансов по Департаменту государственного казначейства: ведали учетом государственных доходов и расходов по уездным и губернским казначействам, проводили торги на любую сумму, налагали взыскания за нарушения уставов казенного управления и вели ревизские дела.
Однако чиновником Алексею Зерцалову удалось побыть недолго. Вскоре после поступления на службу он вместе с двумя товарищами-сослуживцами тяжело заболел чахоткой. Туберкулез легких, который раньше именовали чахоткой, и при современном развитии медицины заболевание не слишком приятное (если, конечно, вообще существуют приятные болезни), а в первой половине XIX века он считался неизлечимой смертельной болезнью. Хотя, почему считался, он был таким.
Наверное, в молодости, переполненной жизненными устремлениями, силами, желаниями и надеждами, умирать, как никогда, тяжело. Алексей Зерцалов не хотел умирать. И он дал обет, что, если Господь пошлет ему исцеление, он поступит в монастырь и примет монашеский постриг.
– День и ночь молила Господа даровать жизнь моему сыну, – рассказывала женщина внимательным слушателям, – с колен, можно сказать, не вставала. Вымолила! Даровал Господь жизнь моему Алешеньке. А он все про товарищей спрашивал. Оттягивали, не рассказывали, пока совсем на поправку не пошел. Тогда и пришлось признаться, что Господь к Себе их забрал. Только выходить стал, отслужили мы панихиду по его товарищам, съездили на кладбище могилкам поклониться, там он мне и рассказал об обете. Я его благословила. Он отказался от своей службы в Казенной палате, мы с ним сходили на богомолье.
Все головы обернулись на звук открывающейся двери. На пороге стоял старец Макарий, положив руку на плечо смущенного Алексея. Люди расступились перед матерью, и она кинулась к ним, пала перед старцем на колени.
– Благословенна ты, добрая женщина, – мягко сказал старец, благословляя ее, – на такой хороший путь отпустила сына!
И с этого дня старец Макарий стал руководить духовной жизнью молодого послушника.
Старец Макарий благоволил к Алексею, в шутку называл его "высочайшим", не только из-за его высокого роста, но имея в виду и его высокие духовные дарования, замеченные мудрым старцем. Доброе расположение старца не давало послушнику никаких поблажек в монастырской жизни. Старец Макарий искусно вел его опасной для большинства тропой, готовя к восхождению к высотам иноческого подвига.
Жизнь послушника Алексея в монастыре с первых дней была посвящена трудам в пользу ближних. Началось его послушание работами на кухне. Забот-хлопот было много, спать приходилось мало и урывками, не покидая кухни, на дровах. У него долго не было более-менее постоянного угла – его регулярно переводили из кельи в келью. Только привыкнет к новому месту – снова переезд. Потом его, по распоряжению старца Макария, поселили в башне вместе с монахом, не признававшим старчества, который был груб с послушником.
От постоянного недосыпа и тяжелого физического труда у Алексея часто болела голова. Иногда он днями лежал без движения, и некому было подать ему стакан воды.
Так приучали его вырабатывать в себе дух смирения, терпения и кротости, преодолевая и претерпевая нелегкие испытания.
Карьера
Однажды Оптину пустынь посетил будущий святитель Игнатий Брянчанинов. Он выразил желание побеседовать с кем-нибудь, кто проходил святоотеческое учение о молитве Иисусовой. Оптинские старцы направили к нему послушника Алексея. Игнатий долго беседовал с послушником, а закончив беседу, выразил удивление и с уважением сказал, что рад встретить такого образованного и опытного в духовных предметах инока, да еще и хорошо знакомого со светскими науками.
Счастливый послушник чуть ли не бегом отправился в скит к старцу и на полдороге встретил его в окружении множества народа. Находясь под сильным впечатлением от беседы и оценки отцом Игнатием его прилежания, Алексей по простоте душевной взахлеб пересказал старцу Макарию все только что слышанные похвалы, не замечая, как грозно хмурятся у того брови. Дождавшись паузы, взятой Алексеем, чтобы набрать в грудь побольше воздуха перед новой тирадой, старец Макарий при всех разбранил послушника, а напоследок добавил:
– И ты вообразил о себе, что такой умный! Ведь преосвященный – аристократ, на комплиментах вырос, он из любезности сказал тебе так, а ты уши и развесил, думая, что это правда!
Пристыженный Алексей отправился в свою келью, а старец Макарий сказал окружающим:
– Ведь вот как не пробрать? Он монах внимательный, умный, образованный, уважаемый людьми. Долго ли загордиться?
Кстати, почетный гость расхваливал своего собеседника и старцам, пославшим к нему послушника.
Когда старец Макарий уезжал по делам из обители либо был занят неотложными делами, он благословлял послушника Алексея ходить за разрешением духовных вопросов к старцу Амвросию.
17 ноября 1862 года послушник Алексей был пострижен в монахи с именем Анатолий. К этому времени старец Макарий умер, и отец Анатолий был на послушании у старца Амвросия. После смерти старца Макария старец Амвросий и отец Анатолий особенно сблизились, поскольку оба потеряли любимого старца и духовного наставника.
Старец Амвросий стал поручать отцу Анатолию посещать монастырскую гостиницу, чтобы утешать скорбящих. Мудрый старец Амвросий видел, что отец Анатолий духовно готов наставлять других. Постепенно старец Амвросий стал вводить отца Анатолия в курс старческого служения, видя в нем своего ближайшего сотрудника и первейшего помощника.
В 1870 году отец Анатолий был рукоположен в сан иеромонаха, а в следующем году по утверждению Святейшего Синода был определен на должность настоятеля Спасо-Орловского мужского монастыря с возведением в сан архимандрита. Это была блестящая церковная карьера, но отец Анатолий отказался от почетной должности из любви к Оптиной пустыни и старцу Амвросию.
Старец Амвросий назначил его благочинным скита, а в 1874 году за послушание старцу Амвросию отец Анатолий принял должность начальника скита. Старец Амвросий поручил ему также и попечительство своим любимым детищем – новосозданной Шамординской женской обителью.