МИССИС УОТСОН. Fine… И я есть, но - отдельно от вас. Две функции. Вы смотрите в окно, я убираю квартиру.
ГОЛЬДИНЕР. Что я там не видел, в окне?
МИССИС УОТСОН. Это меня не касается.
ГОЛЬДИНЕР. Не касается. Вы бы посидели тут с мое!
В паузе по эстакаде с грохотом проходит метро.
МИССИС УОТСОН. Да. Я бы, пожалуй, спятила.
ГОЛЬДИНЕР. Так я и спятил.
Пауза.
МИССИС УОТСОН. Хотите сока?
ГОЛЬДИНЕР. Апельсиновый?
МИССИС УОТСОН. Да.
ГОЛЬДИНЕР. Свежий, с мякотью?
МИССИС УОТСОН. Свежий, с мякотью.
ГОЛЬДИНЕР. Не хочу.
Миссис Уотсон наливает сок и ставит на подоконник.
МИССИС УОТСОН. Очень вкусный и прохладный.
ГОЛЬДИНЕР. Жуткая духота. И дрянной кондиционер. Лия мечтала купить нормальный кондиционер и человеческие шторы вместо этих железяк. Оказалось: чтобы поменять этот гроб, надо добывать разрешение. И этот долг за квартиру. Они присылают какие-то бумажки.
МИССИС УОТСОН. Да. Бюрократия тут. (Пауза.) И вид из окна, конечно…
ГОЛЬДИНЕР. Вид из окна я уже однажды поменял. У меня окна выходили на улицу Поля Лафарга.
МИССИС УОТСОН. Кто это?
ГОЛЬДИНЕР. Я знаю? Какая теперь разница. Теперь - вот. Магазин "секонд-хенд люкс", метро по голове, шаурма в нос и Шафутинский в уши.
МИССИС УОТСОН. Ну, не только. Вот, про магистраль - это ведь тоже оттуда?
ГОЛЬДИНЕР. Оттуда! Этот Рома затарил меня за полцены. Я столько не проживу - все послушать, что он мне втюхал.
МИССИС УОТСОН. Вы в Америке - двадцать лет?
ГОЛЬДИНЕР. Как одна копеечка. Можете себе это представить?
МИССИС УОТСОН. Могу. Я тут гораздо дольше.
ГОЛЬДИНЕР. Что вы сравниваете? Вас привезли сюда жить, а меня умирать. А я все никак. Даже вы не помогли с вашим бешеным драндулетом.
МИССИС УОТСОН. Я тормозила, честное слово. Черт, зачем я вообще поехала в этот день!
ГОЛЬДИНЕР. Я тоже задавал себе этот вопрос.
МИССИС УОТСОН. Не надо было мне и соваться на это интервью.
ГОЛЬДИНЕР. Вы еще и журналистка.
МИССИС УОТСОН. Нет; интервью - это когда устраиваешься на работу. Мне очень нужна была эта работа!
ГОЛЬДИНЕР. А что за работа?
МИССИС УОТСОН. Ацтеки.
ГОЛЬДИНЕР. Кто?
МИССИС УОТСОН. Я занимаюсь ацтеками. Появилось хорошее место, Аssistant Professor… И главное, вышла вовремя, но этот трафик у моста… Вырвалась и нажала на газ, как дура.
ГОЛЬДИНЕР. Какая скорость была у вашего ацтека?
МИССИС УОТСОН (после паузы). В полиции сказали: пятьдесят миль в час.
ГОЛЬДИНЕР. А по-русски?
МИССИС УОТСОН. Восемьдесят километров.
ГОЛЬДИНЕР. Эти цифры стоило написать на моей могильной плите.
МИССИС УОТСОН. Я тормозила и сигналила, но вы шли прямо под колеса, на красный свет! Шли и смотрели куда-то…
ГОЛЬДИНЕР. Я увидел женщину. На той стороне улицы. Она была похожа на Лию в молодости. Только ее зачем-то покрасили в фиолетовый цвет и прокололи ноздри. (Пауза.) Это была реклама помады.
МИССИС УОТСОН. Она была красивая? Лия.
ГОЛЬДИНЕР. Очень! В сорок девятом году не прокалывали ноздрей. Их только иногда рвали… (Пауза.) Это Липскер во всем виноват!
МИССИС УОТСОН. Кто?
ГОЛЬДИНЕР. Сема Липскер, из отдела стандартизации! Мы с ним работали на одном заводе. Теперь - вот: торчим на одной набережной. Проел мне плешь с этим ковбоем.
МИССИС УОТСОН. Каким ковбоем?
ГОЛЬДИНЕР. Голым! Он сказал: вот ты тут сидишь, а жизнь проходит мимо! Посреди Манхеттена стоит голый ковбой в одной шляпе. Ты обязан это увидеть! Стоит голый и играет на гитаре.
МИССИС УОТСОН. Правда, стоял. Много лет, на Таймс-сквер…
ГОЛЬДИНЕР. Но зачем?
МИССИС УОТСОН. Не знаю.
ГОЛЬДИНЕР. Нет, я спрашиваю: зачем мне было на это смотреть? Мало я видал идиотов в шляпе? Он мне говорит: ты удивишься. Тоже идиот! Я вот этими глазами видел Маленкова с Кагановичем! Я видел пятилетку в четыре года - что меня еще может удивить? Но главный идиот - я, потому что я все-таки поперся на ваш Манхеттен!
МИССИС УОТСОН. В первый раз?
ГОЛЬДИНЕР. Что я, по-вашему, дикарь? Манхеттена не видел? "В первый"… Во второй! В первый раз меня по нему специально провезли, когда мы ехали из аэропорта. Аттракцион! "Папа, смотри, вот она, Аме-ерика!" Человеку тридцать лет, а лицо такое, как будто ему дали петушка на палочке!
МИССИС УОТСОН. А ваш сын…
ГОЛЬДИНЕР. Он работает в синагоге. Ходит нечесаный и все время разговаривает с богом. Наверно, это очень важный разговор, - он почти не отвлекался от него, даже когда умирала его мать. (Пауза.) Я не успел понять, когда это с ним случилось. Был обычный поц.
МИССИС УОТСОН. Поц?
ГОЛЬДИНЕР. Ну, это значит: юноша! Обычный советский юноша. Девушки, стройотряд, комитет комсомола. А потом у них наступила свобода, и этот шлемазл сошел с катушек.
МИССИС УОТСОН. Шле-мазл?
ГОЛЬДИНЕР. Это не переводится. Шлемазл - это шлимазл! Он, видите ли, ощутил себя евреем!
МИССИС УОТСОН. Тогда ему надо было ехать в Израиль…
ГОЛЬДИНЕР. Так он туда и ехал! Но в Вене он ощутил себя умным евреем и уехал сюда. Через год приехали мы - Лия хотела быть рядом… Рядом мы будем на кладбище, если только он вспомнит, где нас закопал. Он приезжал раз в неделю и сидел со скучным лицом. Ровно час, по часам! И слава богу, что только на час, потому что я не выдерживал и начинал кричать… Лия плакала… Ай!
Машет рукой и отворачивается. Пауза.
МИССИС УОТСОН. Давно вы один?
ГОЛЬДИНЕР. Осенью - два года. Шестого октября.
МИССИС УОТСОН. Простите, а… - внуки?
ГОЛЬДИНЕР. Он тут родил троих от какой-то местной еврейки. Она ходит в платке, дети в кипе. Говорят по-английски. Никакого отношения ко мне это не имеет. Я для них, как марсианин.
МИССИС УОТСОН. Мы все друг для друга, как марсиане. (Пауза.) Суп будете?
ГОЛЬДИНЕР. Какой суп?
МИССИС УОТСОН. Вкусный.
ГОЛЬДИНЕР. Буду. Не смогли меня задавить, теперь кормите.
МИССИС УОТСОН. Ну вот и замечательно. Да… Меня зовут Джейн.
ГОЛЬДИНЕР. Джейн Уотсон.
МИССИС УОТСОН. Женя Ровинская. (Усмехнувшись.) Rowin-sky!
Сцена третья
Звуки и голоса с лестничной клетки.
МИССИС УОТСОН. Осторожнее, мистер Гольдинер… Опирайтесь сильнее.
ГОЛЬДИНЕР. Она будет учить меня осторожности! Я очень осторожен, я всю жизнь был настороже.
МИССИС УОТСОН. Поворот… Отлично!
Появляются в дверях квартиры. Гольдинер - с костылем.
ГОЛЬДИНЕР. И сразу к причалу!
Миссис Уотсон подвигает к окну кресло; Гольдинер садится.
ГОЛЬДИНЕР. Уф-ф…
МИССИС УОТСОН (возвращается со сложенным инвалидным креслом, ставит его у дверей). Отлично! Вы сегодня - гораздо лучше.
ГОЛЬДИНЕР. Я вообще великолепен.
МИССИС УОТСОН. И очень, очень скромны…
ГОЛЬДИНЕР. Вы тоже пользовались успехом на набережной!
МИССИС УОТСОН. Да-а… Ваша набережная - это, конечно…
ГОЛЬДИНЕР. Что?
МИССИС УОТСОН. Аттракцион.
ГОЛЬДИНЕР. ВДНХ!
МИССИС УОТСОН. Что?
ГОЛЬДИНЕР. Азов не знаете, молодежь! Выставка достижений народного хозяйства! Шубы, жены, дочери… МИССИС УОТСОН. Что-то вроде Пятой авеню.
Наливает и ставит перед Гольдинером чашку с соком.
ГОЛЬДИНЕР. Не знаю, не бывал. (Пьет.) М-м-м. А что, на вашей Пятой авеню есть океан и пивной бар с настоящей воблой?
МИССИС УОТСОН. Нет.
ГОЛЬДИНЕР. Так что вы сравниваете? Нет, здесь роскошная жизнь, когда становится можно дышать. А какие люди! Через дом отсюда живет Элла, она бывший концертный администратор из Москвы! Она знает Кобзона!
МИССИС УОТСОН. Кого?
ГОЛЬДИНЕР. Вы тут в своей провинции совсем оторвались от культурной жизни! Кобзон! Это не объяснить, это надо видеть. Он до сих пор поет, хотя все с ним пять раз попрощались.
МИССИС УОТСОН. Cool! Круто.
ГОЛЬДИНЕР. А старичок в клетчатой рубашке, у шашлычной - это, чтоб вы знали, капитан ядерной подводной лодки. Не надо крика! - эта страница биографии у него в прошлом. Теперь сидит на набережной, читает "Новое русское слово", следит за дебатами в Конгрессе… Если что не так, обещает таки всплыть возле Манхеттена!
МИССИС УОТСОН. Предупредите меня, - я на это время отъеду к маме в Нью-Джерси.
ГОЛЬДИНЕР. Хорошо, только чур - больше никому!
МИССИС УОТСОН. Done! Идет! А этот язык - мать и дочка у кафе - это был идиш?
ГОЛЬДИНЕР. Ида Исаковна? В инвалидном кресле? Идиш, он самый.
МИССИС УОТСОН. Такая вредная бабушка: при всех выговаривать дочери!
ГОЛЬДИНЕР. Было время испортиться характеру.
МИССИС УОТСОН. И татуировка на руке - какой-то панк, а не бабушка! (Смеется.)
ГОЛЬДИНЕР. Это номер.
МИССИС УОТСОН. Что?
ГОЛЬДИНЕР. Эта татуировка - из Освенцима.
МИССИС УОТСОН. Ой. Простите.
ГОЛЬДИНЕР. Просить за это прощения, Женя, надо не вам… (Пауза.) Да, тут у нас ноев ковчег, миссис Уотсон. Немножко Одесса, немножко Батуми, немножко Освенцим.
МИССИС УОТСОН. Странное место. Правда, странное.
ГОЛЬДИНЕР. Да. Такое вот кино в доме престарелых. Показали немножко океана напоследок.
МИССИС УОТСОН (после новой паузы). А у вас недавно был день рождения. Угадала?
ГОЛЬДИНЕР. Нет.
МИССИС УОТСОН. А с чем вас поздравила эта пара?
ГОЛЬДИНЕР. Какая пара?
МИССИС УОТСОН. На набережной.
ГОЛЬДИНЕР. Концевичи?
МИССИС УОТСОН. Не знаю. Ему лет под семьдесят, в тренировочном костюме и кепке "Сан-Диего", она - в красном платье. И вообще, вся такая. большая.
ГОЛЬДИНЕР. Концевичи!
МИССИС УОТСОН. И с чем они вас поздравляли?
ГОЛЬДИНЕР. Не знаю.
МИССИС УОТСОН. Вас поздравляют просто так?
ГОЛЬДИНЕР. А что такого? Хороший день, приятная встреча.
МИССИС УОТСОН. С Концевичем.
ГОЛЬДИНЕР. А что? Он местная знаменитость, сын имеет магазин, сам пишет в русской газете статьи на исторические темы… Разоблачает Сталина… Бесстрашный человек!
МИССИС УОТСОН. Вы что-то от меня скрываете…
ГОЛЬДИНЕР. Что мне скрывать, я весь как на ладони!
МИССИС УОТСОН. Ну хорошо, хорошо… Обед через пять минут?
ГОЛЬДИНЕР. Через три. Пять - я не выживу.
МИССИС УОТСОН. Yes, sir!
Начинает хлопотать на кухне. После паузы: А-а, это тот самый Концевич?
ГОЛЬДИНЕР. Какой?
МИССИС УОТСОН. Ну, вы мне рассказывали в прошлый раз… У которого все хорошо.
ГОЛЬДИНЕР. Этот-этот.
МИССИС УОТСОН. Вам он не особо нравится, я заметила.
ГОЛЬДИНЕР. Как может нравиться человек, у которого все хорошо? Его ненавидит весь Брайтон.
Миссис Уотсон смеется.
Причем, еще знаете что? - он еще обязательно заметит, что у вас все плохо, и громко посочувствует! Ему от этого особенно хорошо.
МИССИС УОТСОН (смеясь). Бедный Концевич! Да, меня тоже все с таким удовольствием жалели. когда мы развелись с Майком. А стоило завести нового бой-френда - сразу начались гадости за спиной.
ГОЛЬДИНЕР. "Бой-френд"… Выдумали тоже!
МИССИС УОТСОН. Хорошее изобретение. Промежуточный этап.
ГОЛЬДИНЕР. Этап - это другое… А это разврат! Любишь - иди в ЗАГС.
МИССИС УОТСОН. Куда?
ГОЛЬДИНЕР. Ну не знаю, куда вы тут идете, когда женитесь…
МИССИС УОТСОН. Когда женимся, мы тут идем к лоеру. Некоторые - в церковь. А потом, на всякий случай, все равно к лоеру. А некоторые живут просто так.
ГОЛЬДИНЕР. Не страна, а сумасшедший дом!
МИССИС УОТСОН. По крайней мере, честно.
ГОЛЬДИНЕР. И кто он, ваш новый бой-френд?
МИССИС УОТСОН. Мужчина. (Пауза.) Ну, он дилер… Торгует недвижимостью.
ГОЛЬДИНЕР. Я ему почти подхожу.
МИССИС УОТСОН (смеется). Что вы! Вы молодец! Уже гораздо лучше, правда! И все-таки - с чем вас поздравляла эта пара на набережной?
ГОЛЬДИНЕР. Концевичи?
МИССИС УОТСОН. Да.
ГОЛЬДИНЕР. Какая разница! Он уже небось удавился.
МИССИС УОТСОН. Когда?
ГОЛЬДИНЕР. А вот только что.
МИССИС УОТСОН. Почему?
ГОЛЬДИНЕР. Не знаю. Но мне так кажется, что - удавился.
МИССИС УОТСОН. Вы целый день интригуете, мистер Гольдинер!
ГОЛЬДИНЕР. С чего вы взяли? Хороший день, ветерок с океана, не жарко. Почему бы Концевичу не удавиться?
МИССИС УОТСОН. Ух, ну вы злой!
ГОЛЬДИНЕР. Я добрый: пускай живет.
МИССИС УОТСОН. Приятного аппетита.
ГОЛЬДИНЕР. Спасибо. И вам.
Несколько секунд едят.
МИССИС УОТСОН. Буддисты утверждают…
ГОЛЬДИНЕР. Кто?
МИССИС УОТСОН. Буддисты. - что у человека несколько воплощений, и он все время учится. И пока не научится - не перейдет в следующий класс. Так и будет рождаться одним и тем же. Так что у Концевича еще есть шанс, воплощений через пять.
ГОЛЬДИНЕР. Вы мне будете рассказывать про воплощения! Чтобы дожить до моих лет, - это безо всяких буддистов извертишься так, что мама не узнает! Мой родной геройский дядька Моисей в сорок первом остался в Киеве, в подполье - так он при фашистах воплотился в грузинского князя-белогвардейца. Ни одного слова не знал по-грузински, а воплотился, что делать. Вы бы его видели, этого князя… Горный еврейский орел!
МИССИС УОТСОН. Wow!
ГОЛЬДИНЕР. Я тоже был в подполье.
МИССИС УОТСОН. Как? Вы?..
ГОЛЬДИНЕР. Нет, я не пионер-герой Валя Котик. Я ушел в подполье после войны. Я стал - Семенов.
МИССИС УОТСОН. То есть как?
ГОЛЬДИНЕР. Так! По паспорту. Семенов Владимир Михайлович. Вульф Мойхелевич - это же было невозможно! Люди думали: над ними издеваются. Зачем огорчать советский народ, ему и так было непросто… Стал - Владимир Михайлович.
МИССИС УОТСОН. А почему Семенов?
ГОЛЬДИНЕР. А почему нет? Все лучше, чем Гольдинер. В Харькове, в пятьдесят первом году.
МИССИС УОТСОН. В Харькове?
ГОЛЬДИНЕР. Это такой город.
МИССИС УОТСОН. Я знаю.
ГОЛЬДИНЕР. Ой, что вы тут знаете, кроме этой игры с палкой?
МИССИС УОТСОН. Кое-что знаем… (Спохватившись.) С какой палкой?
ГОЛЬДИНЕР. С палкой, которой пытаются попасть по мячику!
МИССИС УОТСОН. Это называется бейсбол.
ГОЛЬДИНЕР. Это называется маразм, миссис Уотсон! Собирается стадион идиотов и три часа ждет, чтобы кто-нибудь попал палкой по мячику.
МИССИС УОТСОН. Дикий народ, мистер Гольдинер! Как вы их тут терпите.
ГОЛЬДИНЕР. А что делать? Они приехали раньше.
МИССИС УОТСОН. It's true… Это правда! Ну что: схожу в магазин? Как всегда: бородинский хлеб, помидоры, творог?
ГОЛЬДИНЕР. Только если утренний. А в бакалею не ходите.
МИССИС УОТСОН. У Фиры бывают ваши любимые шпроты, как в СССР.
ГОЛЬДИНЕР. Я их разлюбил! И нечего вам там делать, в этой бакалее.
МИССИС УОТСОН. Ну хорошо. (В дверях.) А в Харькове - я родилась.
ГОЛЬДИНЕР. Когда?
МИССИС УОТСОН. За год до отъезда. I will be back! Я скоро.
Миссис Уотсон уходит. Гольдинер подвигает к себе телефон, смотрит в окно, провожая ее взглядом, и набирает номер.
ГОЛЬДИНЕР. Товарищ Липскер? Из партбюро беспокоят. (Пауза.) Алло! Сема, ты что там онемел, шуток не понимаешь? Это Гольдинер. Ну? Как дела у голых ковбоев? Что вообще слышно?.. Про меня? Фира рассказала? Интересно, откуда она знает? Ну, раз ты все равно все в курсе… Да! Ее зовут миссис Уотсон. Что значит "из наших"? Ну из наших. Но - миссис Уотсон! Нет, совсем не старая, совсем! Познакомились на Манхеттене. Ее сразу ко мне потянуло! Она не смогла затормозить, Сема! Бывают такие обстоятельства, что я тебе рассказываю. Как, как. Что ты спрашиваешь… Ночи, полные огня, Сема! Годы, конечно, уже не те, немного устаю после третьего раза. Но что я могу поделать, если меня любят красивые женщины! Приходится терпеть… Что значит "осторожно", Сема? Вот ты сам думаешь, что ты говоришь? Хорошо, я буду осторожно! Устану, позову тебя на помощь. Пока! (Отжимает кнопку.) Идиот!
Ищет другой номер в записной книжке, напевая.
ГОЛЬДИНЕР. "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". Один. Девятьсот семнадцать. Два, два, три. (Набирает номер.) Алло! Роза Наумовна дома? Я подожду… Чего же не подождать, жизнь такая длинная. Нет, вы зовите, зовите! (Поет.) Алло! Роза? Это Гольдинер. Как Наумчик? Кушает? Ну слава богу. А что вообще слышно? Про меня-я? И что говорят?.. Правда? Да! Ее зовут миссис Уотсон, Роза. Что значит "из наших"? Роза, ты из англосаксов? Нет? Так она не из ваших!
За спиной Гольдинера стремительно возникает МИССИС УОТСОН. И застывает в дверях.
ГОЛЬДИНЕР. Она - миссис Уотсон! Ее зовут - Джейн… Да, говорит по-русски. Не знаю, откуда! - выучила, чтобы разговаривать со мной о любви! А тебе кто рассказал? Фира, по секрету? А-а, ну, Фира - это кремень. Я говорю: Фира когда кому-то рассказывает, - это только по секрету! Весь Брайтон в курсе. Ты еще никому не говорила? Все уже знают? Тогда слушай - ты же увидишь вечером на набережной Концевича? Концевича! У которого все хорошо! Он будет играть в шахматы, белыми, испанскую партию. Он больше никакой не знает, Роза! Слушай, что я тебе говорю! Ты подойдешь и между прочим - между прочим, Роза! - скажешь, что целый день мне звонила, а я заперся с миссис Уотсон и не беру трубку. Я скоро умру, Роза, мне нужны положительные эмоции! Потом расскажешь, какое у него было лицо.
Оборачивается, видит миссис Уотсон. Пауза.
ГОЛЬДИНЕР. Роза, знаешь, я, кажется, не скоро умру. Я умру прямо сейчас.
Кладет трубку. Телефон почти тут же начинает звонить. Пауза.
МИССИС УОТСОН. Возьмите трубку, мистер Гольдинер. Вас, кажется, опять хотят поздравить.
Гольдинер сидит не шевелясь.
Миссис Уотсон начинает смеяться.
Телефон звонит.
Ой! А я-то думаю: что они смотрят? Смотрят и шепчутся. Зоопарк! Эта Фира… (Смеется.)
ГОЛЬДИНЕР. Я предупреждал: не ходите в бакалею!
МИССИС УОТСОН (сквозь смех). Она. просила учитывать разницу в возрасте. и вас. не пе-ре-гру-жать! Все очень переживают. Вы же теперь секс-символ Брайтон-бич! Великий и ужасный человек. с большой палкой. Ой! Ну хорошо. Great… Вот вам сдача и творожок для укрепления потенции. Ромео. Ой, я умру. До новых свиданий. Счастливо оставаться, мистер Гольдинер!
ГОЛЬДИНЕР. Время еще не закончилось.
Телефон перестает звонить.
МИССИС УОТСОН. Что?
ГОЛЬДИНЕР. Сейчас только без четверти два.
Пауза.
МИССИС УОТСОН. Перестаньте валять дурака, мистер Гольдинер!