Насреддин. Ни я сам, ни мои родственники и друзья, ни родственники моих друзей и друзья моих родственников и друзья родственников моих друзей никогда не бывали в этом селении, никогда нигде о нем не слыхали и никого здесь не знают!
Агабек. Остается последний вопрос: не бывает ли твое сердце подвержено приступам глупой жалости к чужим людям?
Насреддин. Всю жалость моего сердца я трачу на самого себя, для чужих не остается ничего.
Агабек. Разумное слово! А теперь приготовься услышать нечто удивительное, что приведет тебя в радостный трепет. Видел ли ты здешнее озеро и знаешь ли, кто им владеет?
Насреддин. Озеро видел, но кто им владеет – не знаю.
Агабек. Владелец этого озера – я! Ты ищешь место под денежный залог? Что ты думаешь о должности хранителя озера?
Насреддин. Хранитель озера… Не знаю… Можно отказаться, а можно и согласиться… Надо подумать день или два…
Агабек. Ты как раз тот человек, который мне нужен! Тебе я могу доверить охрану моего озера от расхищения, ибо ни родственные, ни дружеские чувства не заставят тебя нанести мне ущерб!
Сцена четвертая
Лавка купца-менялы Рахимбая на кокандском базаре. Появляются Насреддин и Багдадский вор.
Багдадский вор. Праведные деньги… Да где ж их искать? Здесь на всем базаре нет ни одного праведного таньга!
К лавке подходит женщина, закрытая покрывалом, это вдова.
Вдова. О великодушный купец, я пришла с мольбой к тебе…
Рахимбай. Проходи! Я не подаю милостыню!
Вдова. Я прошу не милостыни. После кончины мужа у меня остались драгоценности, я берегла их на черный день. И вот трое моих детей – голодные… Но никто не покупает драгоценности без предварительного осмотра начальником стражи, как приказывает ханский фирман. А ты ведь знаешь, почтенный купец, что после осмотра у меня уже не будет ни денег, ни драгоценностей: начальник стражи обязательно скажет, что они краденые, и заберет в казну.
Рахимбай. Хм!.. В казну или не в казну, а заберет. Покажи!
(Вытряхивает из мешочка на прилавок золотой браслет, серьги.)
Что ты хочешь за это?
Вдова. Две тысячи таньга.
Багдадский вор(Насреддину). Она просит треть настоящей цены. Это индийские рубины, я вижу отсюда.
Рахимбай. Золото с примесью, а камни – самые дешевые, из Кашгара.
Багдадский вор(Насреддину). Он врет!
Рахимбай. Только из сожаления к тебе, женщина, я дам за это за все… ну… тысячу таньга…
Багдадский вор рванулся, Насреддин удерживает его.
Вдова. Мой покойный муж говорил, что за одни рубины заплатил больше тысячи.
Рахимбай. Не знаю, что он говорил, но драгоценности могут быть и крадеными, помни это. Тысяча таньга!
Вдова(упавшим, голосом). Хорошо, согласна… Дети голодные…
Рахимбай. Какое мне дело до твоих детей! (Прячет драгоценности, отсчитывает деньги.) Вот, получи!
Багдадский вор(Насреддину). Разбойник!.. Я сам вор, видел много воров, но подобных грабителей не встречал!
Вдова(подсчитав). Здесь всего пятьсот…
Рахимбай. А сколько же ты хочешь? (Переходя на базарный крик.) Я уплатил сполна, как мы уговорились! Я в расчете с тобой, убирайся!
Вдова. Мы уговаривались за тысячу…
Рахимбай. Убирайся, говорю я тебе! Ты хочешь обманом выудить у меня деньги! Убирайся, или я сейчас же сдам тебя с твоим краденым золотом страже!..
Вдова. Помогите! Он ограбил меня! Помогите, люди добрые!
Рахимбай. Я знаю вас, нищих! Попрошайка! И твой муж, наверное, был такой же оборванец!.. И твои дети!..
Загремел барабан, входит Камильбек в сопровождении стражников. Вдова замолчала, попятилась. Насреддин и Багдадский вор отступили за угол, подглядывают.
Камильбек. Приветствую почтеннейшего Рахимбая, украшающего собой торговое сословие нашего города! Мне послышался крик возле вашей лавки.
Рахимбай. Да вот эта попрошайка дерзко нарушает порядок. Получила с меня пятьсот таньга за свои драгоценности, согласно уговору, а теперь требует еще…
Камильбек. Драгоценности? А ну-ка, подведите ее ко мне, эту женщину!
Но вдова пустилась наутек.
Насреддин(Багдадскому вору). Беги вдогонку за этой вдовой, узнай, где она живет…
В лавку входит Арзи-биби. Сквозь легкое покрывало угадываются румяна и белила на ее щеках, краска на ресницах, сурьма на бровях и китайская мастика на губах.
Камильбек. Приветствую почтеннейшую Арзи-биби, жену моего лучшего друга.
Арзи-биби отвечает легким поклоном.
Рахимбай. Посмотри, жена, какой подарок я приготовил тебе! (Достает драгоценности вдовы, любуется ими и отдает своей жене.)
Арзи-биби. Спасибо, Рахимбай. Спасибо, милый.
Камильбек. С этими драгоценностями вы будете еще пленительнее, о прекрасная Арзи-биби. Как жаль, что наслаждаться созерцанием вашего ангельского лица в обрамлении этих драгоценностей дано одному только вашему мужу. (Подкручивая свои черные усы, искоса смотрит на Арзи-биби. Она, чуть приоткрыв покрывало, отвечает Камильбеку горячим взглядом.)
Рахимбай. Я полагаю, не будет особенным грехом, если ты, Арзи-биби, наденешь серьги, ожерелье и откроешься на минутку перед сиятельным Камильбеком, моим лучшим другом…
Арзи-биби. Как будет ваша воля, Рахимбай. (Отворачивается, надевает ожерелье и серьги. Потом поднимает покрывало.)
Камильбек(откинулся, застонал и в изнеможении прикрыл глаза ладонью, как бы ослепленный ее красотой). Клянусь, ваша жена своей красотой обездолила всех женщин нашего города!
Возвращается Багдадский вор и подбегает к Насреддину.
Багдадский вор. У нее на самом деле трое детей, и все бледные и худые.
Насреддин. Запомни дом этой женщины. Запомни и лавку менялы.
Багдадский вор. Клянусь, я буду лечиться именно у этого купца!
Сцена пятая
Комната Рахимбая, богато убранная, в коврах. Горят плошки с маслом. На сцене – Рахимбай и Арзи-биби.
Рахимбай(собираясь уходить). Уф, еле отоспался. И какой нехороший сон мне привиделся: будто я упал в кормушку с овсом и меня вместе с моей денежной сумкой сожрал какой-то серый ишак. А потом ишак выбросил меня в своем навозе, но уже без сумки – она осталась у него в животе… (Надевает на себя денежную сумку.)
Арзи-биби. Когда вы вернетесь? Или мне опять ждать и томиться до утра, думая, не случилось ли чего с вами?
Рахимбай. Что может случиться? Я иду к Вахиду играть в кости. Прошлый раз я проиграл триста таньга и желаю отыграться.
Арзи-биби. Видит Аллах, я привыкла уже быть заброшенной и одинокой. Ни одного вечера вы не можете найти для меня, ни одного вечера!
Рахимбай. О лепесток моего сердца… (Хочет поцеловать ее.)
Арзи-биби. Не лезьте со своими поцелуями! Кости, деньги, базар, а для меня… для меня нет места в вашем жестоком сердце. Идите!
Рахимбай уходит. Арзи-биби прихорашивается, накидывает покрывало и торопливо уходит. Из-за занавески, озираясь, вылезает Багдадский вор. Шарит по углам.
Багдадский вор. Праведные деньги… (Находит в нише шкатулку. Ликуя, вытаскивает драгоценности вдовы). Драгоценности вдовы… Раз он ограбил ее… значит, они праведные… (Прячет их в складки своего шелкового пояса-платка.)
Послышался лязг замка, скрип калитки, голоса. Багдадский вор прыгает в большой сундук.
О шайтан! Рваная перина, пух!..
Но уже входят Арзи-биби и Камильбек. Багдадский вор опускает крышку сундука.
Камильбек. Как терзаете вы своими несправедливыми упреками мое сердце! Еще и еще раз повторяю – моя любовь принадлежит вам одной!
Арзи-биби. Не надо лгать! Будьте правдивы хотя бы раз в жизни на этом нашем последнем свидании!
Камильбек. Последнем? Почему, о султанша моего сердца?
Арзи-биби. Вы знаете почему.
Камильбек. Тише, несравненная Арзи-биби! Нас могут услышать!
Арзи-биби. В доме, кроме нас, никого.
Камильбек. Вы уверены?
Арзи-биби. Как вы боитесь! Ну взгляните в этот кувшинчик. Можете заглянуть и в сундук… Право, я предполагала в сиятельном Камильбеке большую смелость. А вы – как трусливый заяц…
Камильбек. Я не труслив, а предусмотрителен. Сами знаете, какое ужасное наказание ожидало бы нас обоих…
Арзи-биби. Когда я люблю, я не думаю о наказаниях! Но я пригласила сегодня вас для другого: мне нужна правда! Я хочу знать, почему раньше вы смело приходили ко мне, повинуясь велениям сердца, а теперь стали меня избегать. Молчите? Хорошо. Я сама отвечу за вас. Вы разлюбили меня! Мое место в вашем изменчивом и жестоком сердце принадлежит другой! Не пытайтесь лгать…
Камильбек. О благоуханнейшая из роз, вы ошибаетесь! Неужели я слеп и не вижу ваших совершенств! Клянусь прахом моих предков, что…
Арзи-биби. Не клянитесь! Почему вы вчера не пришли?
Камильбек. Ваш муж…
Арзи-биби. Мой муж? Но ведь он был и раньше…
Камильбек. Дослушайте до конца. Он подозревает…
Арзи-биби. Подозревает?
Камильбек. Да! Он пронюхал о нашей любви. Он следит. Помните, пленительная Арзи-биби, как он в лавке открыл передо мной ваше лицо? Вы думаете – спроста? Нет, он испытывал нас. Мы смотрели друг на друга, охваченные пламенем страсти, а он следил за каждым нашим движением. Считал удары наших сердец.
Арзи-биби. Следить за мной?! Пусть только осмелится!..
Камильбек. Он осмелился.
Арзи-биби. Нет, нет и нет! (Смеется.) Вы испугались тени, Камильбек! И из-за этой тени заставляете меня так страдать.
Камильбек. Арзи-биби, мы стоим над пропастью…
Арзи-биби(нежно). Ах нет, мы возлежим в цветущем саду! Садитесь рядом… Да снимите же наконец вашу саблю, ваш колючий камзол!
Камильбек. Вдруг придут?
Арзи-биби. Никто не придет.
Камильбек. А ваш муж?
Арзи-биби. Он пошел играть в кости к ростовщику Вахиду. Это уж до утра.
Камильбек расстегивает пояс, кладет его вместе с саблей. Снимает с себя камзол и вздыхает. Арзи-биби закрывает дверь на крючки и засовы. Багдадский вор осторожно приподнимает крышку сундука и жадно вдыхает свежий воздух. Внезапно брякнуло кольцо калитки.
Голос Рахимбая. Открой!
Камильбек. Рахимбай! Я пропал… (Заметался.)
Голос Рахимбая. Открой же! Ты что, заснула там?
Арзи-биби(стонущим голосом). Подождите, не стучите так громко: у меня болит голова! (Камильбеку.) Не шлепайте пятками – слышно… (Мужу.) Сейчас, сейчас: куда-то задевались туфли, не могу найти… (Камильбеку.) Прячьтесь в сундук! Скорее! Я его выпровожу… (Мужу.) Иду-иду! Великий Аллах, ни минуты покоя в этом доме!
Камильбек(от страха ничего не видя, лезет в сундук). Здесь что-то мягкое…
Арзи-биби. Это перина.
Камильбек. И жесткое…
Арзи-биби. Да лезьте же!
Камильбек лезет в сундук. Арзи-биби захлопнула крышку и выбегает из комнаты. Стенка сундука, обращенная к зрителю, открывается.
Багдадский вор. Тише, вы продавите мне живот!
Камильбек. Что?.. Кто это?
Багдадский вор. Куда вы суете свой палец – это мое ухо!
Камильбек. Кто тут?..
Багдадский вор. Тише! Сюда идут! Не бойтесь, сиятельный Камильбек, от меня вам не будет вреда…
Камильбек. Кто?..
Багдадский вор(свирепея). Молчи, иначе я пущу в дело нож!
В сундуке все замирает. Входят Арзи-биби и Рахимбай.
Арзи-биби. Как хорошо, что вы сегодня вернулись рано!
Рахимбай. Я не застал Вахида дома. Опять, наверное, отправился к своей девчонке на улицу Водоносов. Ты слышала, он завел себе любовницу, этот старый распутник.
Арзи-биби(в негодовании). Любовницу! Какая безнравственность!
Рахимбай. Да! Пороки в нашем городе укоренились столь глубоко, что светлейший хан повелел отрубать голову всякому, кто…
Арзи-биби(стонущим голосом). Я совсем больна… Если бы вы позвали лекаря Сагдуллу…
Рахимбай. Сейчас позову.
Камильбек зашевелился, Багдадский вор яростно сжимает ему руки.
Что это? Мне послышалось…
Арзи-биби. Опять, наверное, мыши…
Рахимбай. Кстати, ты слышала новость? Помнишь Нигматуллу, торговца кожами? Так вот, он застал у своей жены… кого бы ты думала! Главного мираба из управления городских арыков и водоемов.
Арзи-биби(с ужасом). Чужого мужчину?!
Рахимбай. Да! Дело дойдет, надо полагать, до самого хана. Не завидую мирабу.
Арзи-биби. Так ему и надо за распутство!
Рахимбай. А изменница подвергнется наказанию плетьми!
Арзи-биби. Таких жен следует жечь на кострах или бросать в кипящие котлы!
Багдадский вор(в сундуке, шипит). Куда вы суете ноги… Вы продавили мой живот до самой печени…
Камильбек. Тише… Вы погубите нас обоих…
Рахимбай. Слышишь?.. Опять… И как будто в сундуке.
Арзи-биби. Это не в сундуке, а под полом. Мыши!
Рахимбай. Надо принести кота. Возьму заодно у лекаря кота и сейчас принесу. Не вставай, не надо: я запру калитку снаружи, чтобы тебя не беспокоить. (Увидел серебряный пояс, золотую саблю и камзол.) Что это?
Арзи-биби(в смятении). Это… это… Я не знаю…
Рахимбай. Что это? Откуда?
Арзи-биби. Я… Я приготовила это вам в подарок.
Рахимбай. В подарок? Мне? Саблю? Ты лжешь! Говори, чей это камзол, чья сабля?
Арзи-биби. Да ваша, ваша! Не кричите так – соседи услышат.
Рахимбай. Пусть! Пусть они услышат! Пусть знают! Кто здесь был без меня? Ага, молчишь! О распутница! Говори – кто?
Неожиданно сундук открывается, и в облаке взлетевшего пуха перед онемевшим купцом и Арзи-биби предстает Багдадский вор.
Багдадский вор. Арзи-биби! Мы с вами не должны больше обманывать вашего достойного мужа…
Арзи-биби, от страха взвизгнув, зарывает голову в подушки.