Брат Сульпиций . Вот уж ни к чему эта щепетильность! Я, давая клятву покойному настоятелю, потихоньку тут же от нее отчурался . Притом брат Жан - простой мужик, а нам не мужика надо в настоятели.
Брат Игнатий . Полегче! Он очень полезен нашей общине.
Брат Годеран . А Жильбер д'Апремон еще полезнее. Он наш сторожевой пес, наше копье. Положитесь на меня: будем благоразумны и выберем в настоятели, как он того желает, Оноре, его кузена.
Брат Сульпиций . И разве мы не обойдемся без брата Жана? Так ли уж он полезен аббатству?
Брат Игнатий . Чрезвычайно. Для нас его познания - сущий клад.
Брат Сульпиций . Так-то оно так, но он хочет сам всем заправлять, хочет заставить всех плясать под его дудку. Покойный настоятель Бонифаций - да пошлет господь мир его душе! - ни в чем не выходил из его воли. Каждому свой черед. Наконец, повторяю, нам пришлось бы повиноваться человеку низкого происхождения!
Брат Годеран . А где он сейчас?
Брат Сульпиций . В лаборатории, за своими ретортами. (Насмешливо.) Скромность не позволяет ему присутствовать на собрании капитула, где, как он думает, избирают его.
Брат Игнатий . А брат Оноре?
Брат Годеран . Где же ему быть? Молится в своей келье! День-деньской он только этим и занят.
Брат Игнатий . Право, боюсь, что когда он станет нашим аббатом, то введет более строгий устав. При брате Жане нам по крайней мере жилось бы свободнее.
Брат Сульпиций . Как знать! Не будет ли он хуже?
Брат Годеран . Видите ли, брат Игнатий, если избрать Оноре, то открывается вот какая возможность: он будет занят только спасением своей души, а вы, Сульпиций и я будем водить его за нос.
Брат Сульпиций . А при брате Жане это было бы немыслимо.
Брат Годеран . Да вот и он. Я так и знал, что у него лопнет терпение.
Входит брат Жан.
Брат Жан . Ну, досточтимые отцы, вы что-то засиделись. Или вы еще ничего не решили?
Брат Игнатий (брату Жану) . Вот это письмо мессира д'Апремона нас задержало. (Подает ему письмо.)
Брат Жан (прочтя письмо) . Как! Вы не знаете, что ему ответить?
Брат Годеран . Это не так-то просто.
Брат Жан . Что? Не просто? Чего он суется не в свои дела? Разве мы его вассалы, чтобы повиноваться ему? И что общего между славным аббатством Сен-Лёфруа и каким-то Жильбером д'Апремоном?
Брат Сульпиций . Если мы наживем себе врага в лице Жильбера д'Апремона, кто тогда защитит нас от англичан, наваррцев , мародерских шаек и всякого сброда, шатающегося по стране?
Брат Годеран . Не говоря уж о нашем соседе Оборотне.
Брат Жан . Но, клянусь святым Лёфруа, на что нам его покровительство? Разве наши стены не высоки? Разве нет у нас восьмидесяти человек, способных выдержать перестрелку с сильнейшим из отрядов этой вольницы?
Брат Сульпиций . Вам легко так говорить, брат Жан: вы были солдатом. Но мы-то, остальные, мы умеем только молиться, а перестрелка нам не по душе. Можно быть хорошим монахом и не уметь натянуть тетивы.
Брат Жан . Что ж! Если вы боитесь стрел, у вас есть Жак-Простак , он будет драться за вас; обращайтесь получше с вашими крепостными, и вы найдете в них преданных солдат. Но довольно об этом. Я догадываюсь, почему вы хотите изменить слову: Оноре, которого вы собираетесь избрать вместо меня, - сын дворянина.
Брат Игнатий . По правде говоря, брат Жан, не в этом дело.
Брат Годеран . Не все ли мы на земле братья, особенно здесь, в аббатстве Сен-Лёфруа?
Брат Жан . Полноте, со мной ни к чему эти уловки, я вас отлично знаю. Вы, Годеран, - сын мелкопоместного дворянчика из Артуа. А вы, Игнатий, и вы, Сульпиций, - внебрачные дети каких-то там баронов да еще хвастаетесь этим. Вы не хотите подчиняться сыну мужика вроде меня. Да, я сын мужика, но зато могу не краснея говорить о своей матери. (Расхаживает большими шагами, с гневными жестами.)
Брат Годеран (Игнатию, тихо) . Видите, какой у него запальчивый нрав! Чуть что - сейчас браниться. (Сульпицию.) Собирайте голоса, пора кончать.
Брат Жан . Оноре! Брат Оноре - настоятель монастыря Сен-Лёфруа! И вы думаете, он сумеет хотя бы отслужить мессу?
Брат Игнатий . О, если бы в аббаты выбирали за ученость, то, конечно, выбрали бы вас!
Брат Годеран . Надо жить в добром согласии со своими соседями. Прежде всего мир.
Брат Жан . Оноре! Да ведь это курам на смех! Скажите на милость: разве он добудет вам денег, пуская пыль в глаза и мужикам и дворянам? По совести, кто из вас умеет творить чудеса? Кто другой сумел бы сделать такую раку святому Лёфруа, что ежегодно в день его праздника на ней выступали капли пота? А терновый венец, - кто сможет сделать так, чтобы он расцветал каждую Пасху? Разве он не приносит вам пятьсот флоринов в год? Мне одному открыты тайны чудес. А без чудес в наше время и веры не станет и в кружке святого Лёфруа не будет приношений. В десяти милях отсюда, у монахинь святой Радегунды, есть терновый венец. А что толку? Они ничего не смыслят в алхимии, вот он и не приносит им ни гроша.
Брат Игнатий . Мы надеемся, что вы и впредь не откажете нам в добрых услугах ради пользы веры и нашей общины.
Брат Жан . Считали вы, да не спросясь хозяина! Что я вам раб, что ли, и должен работать на господ?
Брат Сульпиций (собрав голоса) . Все голоса за брата Оноре; недостает еще только ваших трех.
Брат Игнатий (брату Жану) . Видите, я ничего не могу поделать. Подаю голос за брата Оноре.
Брат Годеран . И я также.
Брат Сульпиций . Высокочтимые отцы! По внушению духа святого мы единогласно избрали брата Оноре д'Апремона настоятелем нашей обители. Да хранит его богоматерь и святой Лёфруа!
Все (кроме брата Жана) . Аминь!
Брат Жан (с горькой усмешкой) . Единогласно! А я не подавал голоса. (Сульпицию.) Отчего вы не обратились ко мне?
Брат Сульпиций . Ах, виноват, забыл...
Брат Жан . Я подаю голос за досточтимого брата Сульпиция.
Брат Сульпиций . Весьма благодарен, но он мне ни к чему, и брат Оноре от этого не перестанет быть нашим настоятелем. Поднесем же ему, как полагается по обряду, знаки его власти. Да вот он и сам.
Входит брат Оноре.
Высокочтимый отец! Собравшийся капитул смиренно просит вас согласиться стать нашим настоятелем и принять знаки этого высокого сана.
Брат Оноре . Ваш выбор мог бы пасть на более достойного. Но я употреблю все силы, чтобы оправдать высокое доверие капитула.
Брат Жан (брату Игнатию) . И такой-то вот будет представителем нашего ордена на соборе !
Брат Оноре . По милости святого духа и косноязычные становятся красноречивы.
Брат Жан (с насмешкой) . Да, на ближайшем соборе мы узрим чудеса.
Брат Оноре . Отцы! Последуйте за мной в церковь. Я хочу вознести краткое благодарение господу нашему. А затем нам надлежит приготовиться к завтрашнему празднику.
Брат Игнатий (брату Оноре) . Сир аббат! Время ужинать.
Брат Оноре . Отец мой! Поужинать мы всегда успеем.
Входит монах.
Монах . Ах, отцы, неслыханное дело! Блажен аббат Бонифаций, что не дожил до такого святотатства!
Брат Оноре . Что? Какое святотатство? Ко мне обращайтесь с жалобой для воздаяния: настоятель - я.
Монах . Ах, сир аббат, я доселе дрожу! Латники сеньора д'Апремона высадили сейчас дверь в часовне и схватили тележника Жирара, искавшего там убежища.
Брат Жан . Как? Нарушать право убежища?
Брат Оноре . Что вы сказали? У вас так дрожал голос, что я не расслышал.
Монах . Латники сира д'Апремона схватили Жирара в убежище, у самого подножия статуи святого угодника Лёфруа!
Брат Игнатий . Высадив дверь!
Брат Жан (монахам) . По заслугам и воздаяния! Вы униженно искали покровительства сира д'Апремона, вот он вам его и оказал. Прощайте, привилегии нашего аббатства! Ха-ха-ха! (Уходит, смеясь.)
Молчание.
Брат Игнатий (брату Оноре) . Сир аббат! Ведь это страшное насилие, за него следовало бы отлучить. Ведь если перестанут уважать право убежища в часовне, то все крепостные, преследуемые своими сеньорами, будут убегать к Оборотню.
Брат Годеран . Притом мы лишимся дохода от права на убежище, а им не следует пренебрегать.
Брат Оноре (после некоторого размышления) . Я напишу об этом сиру д'Апремону.
Монах . Поздно, сир аббат. С ними был палач, и Жирар, верно, теперь уж покойник.
Брат Оноре . В таком случае мы отслужим обедню за упокой его души. Идемте в церковь. (Уходит.)
Все монахи следуют за братом Оноре, кроме брата Игнатия, брата Сульпиция и брата Годерана.
Брат Игнатий . Недоброе начало!
Брат Сульпиций . Мы все приведем в порядок.
Брат Годеран . Я начинаю бояться, не поторопились ли мы, Сульпиций.
Брат Сульпиций . Слишком легко вы поддаетесь страху. Но слышен благовест. Пора в церковь.
Брат Годеран . Только бы благодарственный молебен не затянулся - желудок дает мне знать, что уже очень поздно.
Уходят.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Готическая зала в замке Апремон.
Конрад, его наставник мэтр Бонен.
Конрад . Расскажи мне еще какую-нибудь занимательную историю из времен героев.
Наставник . Сударь! Не угодно ли вам послушать историю о знаменитом рыцаре Гекторе Троянском или о благородном бароне Фемистокле ?
Конрад . Все это я уже знаю. Ведь это тот самый, что отравился, когда король персидский захотел обратить его в турецкую веру?
Наставник . Вот именно. А хотите, я расскажу о Ликурге , добром короле Лаконии?
Конрад . Ты вечно рассказываешь одно и то же. Я знаю историю о короле Ликурге так же хорошо, как и о короле Артуре.
Наставник . А вы помните устав основанного им рыцарского ордена?
Конрад . Ордена Святой Спарты ? Конечно.
Наставник . Что за память в таком нежном возрасте! Поистине, сударь, вы знаете больше моего, скоро мне придется брать у вас уроки. Хотелось бы вам быть рыцарем ордена Святой Спарты?
Конрад . О да! В этом ордене мне нравится вот что: когда пажи стащат, бывало, где-нибудь пирог или варенье, то у них это не отнимают и не бранят их. А затем, как они потешались над рабами! Как они их тогда называли?
Наставник . Илотами , монсеньор.
Конрад . Ах да, илотами. Когда я вырасту и стану пажом, я буду, как и они, охотиться на мужиков.
Наставник . Просто чудеса! Он ничего не забывает. Хотелось бы мне, чтобы его милость барон, насмехающийся над образованием, которое я вам даю, был здесь и послушал вас. Запомнить все, даже самые варварские имена! Ах, сударь, каким вы будете рыцарем!
Конрад . Это потому, что я ничего не боюсь. Когда мне приходится играть в войну с моими крепостными, я справляюсь один с пятью-шестью мальчуганами. Под градом палочных ударов они бегут от меня, как зайцы.
Наставник . Послушайте, монсеньор. Не будьте так отважны. Господин сенешаль запретил этим негодным мальчишкам отбиваться от вас. Но у этого народа такие дурные наклонности, что когда-нибудь у них может явиться дерзость оказать вам сопротивление. Будьте осторожнее.
Конрад . Как бы не так! Я не побоюсь и десяти тысяч мужиков. Я боюсь лишь пауков и лягушек.
Наставник . Об одном молю бога, чтобы дожить до времени, когда я смогу описать геройские дела, которые вы совершите. Вы затмите подвиги Амадиса Галльского.
Входят Изабелла и Марион.
Конрад . А, вот и моя сестра. Здравствуй, сестрица Изабо! Что ты ешь? Дай мне.
Изабелла . Я ничего не ем.
Конрад . А мне показалось... Разве у тебя нет ничего в шкатулке, которую тебе подарил мой друг Монтрёйль?
Изабелла . Ах ты, обжора! Ты вредишь себе жадностью к лакомствам. Мне говорили, будто ты тащишь у бедных наших вассалов все, что попадется на глаза.
Конрад . А разве все, что у них есть, не нам принадлежит?
Изабелла . Мэтр Бонен! Вам следовало бы учить его совсем другому.
Входят д'Апремон и его сенешаль.
Д'Апремон . Немедленно повесить его, затем четвертовать, а куски пусть развесят на дереве!
Конрад . Кого это, отец?
Д'Апремон . Да этого негодяя Жирара - он думал было спастись тем, что убежал в часовню Сен-Лёфруа.
Конрад (Бонену) . Пойдем скорее, посмотрим, как его будут вешать.
Изабелла . Какой ужас! Батюшка! Запретите ему ходить туда.
Д'Апремон . Напротив, дочь моя, дворянин должен с детства приучаться видеть смерть вблизи, чтобы потом он не робел, видя, как льется в сражениях кровь .
Изабелла . Но смотреть, как гибнет безоружный бедняк? К чему это приучит, если не к жестокости?
Д'Апремон . Нельзя же мужчину воспитывать, как женщину.
Конрад . Вот тебе: знай свою прялку!
Сенешаль . Не отложить ли нам, ваша милость, до завтра? Казнь пройдет тогда с большей пышностью.
Д'Апремон . Нет, завтра - день святого Лёфруа. Соберется много праздного люда. Не надо выводить из себя Жака-Простака; с некоторых пор он ворчит, когда его бьют.
Сенешаль . Так я велю его повесить.
Д'Апремон . А после четвертования пусть развесят отрубленные части где-нибудь подальше, чтобы не было видно из замка и чтобы сюда не доносился запах.
Конрад . Постойте, я тоже с вами, господин сенешаль.
Конрад, Бонен и сенешаль уходят.
Д'Апремон (потирая руки) . Они выбрали аббатом нашего кузена... Я славно поохотился сегодня и отлично поужинаю... Что же Монтрёйль, говорил он тебе сегодня о любви?
Изабелла (улыбаясь) . О! Не больше, чем обычно.
Д'Апремон . Хоть он и не мастер молоть всякий вздор, как трубадур, зато знает все, что полагается знать настоящему рыцарю, а это куда важнее. Где он сейчас?
Изабелла . В нижней зале. Он только что занимался с Пьером фехтованием на тяжелых рапирах.
Д'Апремон . Чтó я тебе говорил? Вот истинный дворянин! Он постоянно упражняется в искусстве владеть оружием. Неужели ты не радуешься, Изабелла, что такой порядочный человек и сильный боец когда-нибудь станет твоим мужем?