Сенешаль (Симону) . Симон! Ведь это были твои коровы?
Симон . Да, господин сенешаль, все шесть.
Сенешаль (латникам) . Одна, две, три; одна, две, три. Вот эти две теперь баронские; уведите их.
Симон . Как так? Что вы сказали?
Сенешаль . Да, они наши по праву, как вознаграждение за спасенное имущество . Не зря же мы трудились!
Симон . Но...
Сенешаль . Я тебе их дешево перепродам. Я знаю, у тебя водятся деньжонки.
Симон . Но, господин сенешаль...
Сенешаль . Без разговоров, дружище. Мы забираем треть скота. А завтра мы с вами договоримся, по какой цене вы можете его выкупить.
Крестьяне . Да это разбой! Мы сами их отбили.
Бартельми (убивая корову) . Ну, этой у меня не отымут.
Сенешаль . Ах, негодяи! Я вам покажу! Вы у меня узнаете, как я наказываю наглецов! Дорого вы поплатитесь за камни, которые вы швыряли в меня!.. Латники! Гоните эту строптивую сволочь!
Сивард . Смелее! Бей крепче! Меня разбирает смех при виде того, как дерутся между собой французы.
Де Монтрёйль . Прочь отсюда, мужичье! Или мы насадим вас на копья.
Крестьяне разбегаются.
Сенешаль . Денек выдался жаркий - пятнадцать убитых. (Толкая труп ногой.) А вот один из тех злодеев, волков, как их зовут. Они как явились внезапно, так и скрылись.
Де Монтрёйль . Пожар потушен, пора возвращаться. Трубач! Труби отбой! (Сиварду.) Мессир рыцарь! Не угодно ли пожаловать с нами?
Брат Жан (держа лошадь под уздцы) . Вот лошадь без хозяина. Садись на нее, Пьер, если ты в силах.
Сивард (Монтрёйлю) . И вы допустите, чтобы я шел пешком, как слуга? Разве так обращаются с рыцарем?
Сенешаль . Пьер! Отдай свою лошадь дворянину.
Пьер . Но ведь я ранен.
Сенешаль . Без разговоров!.. Этот болван только оттого, что грамотен, корчит из себя важного барина, он смотрит на своих господ почти как на ровню.
Сивард садится на лошадь Пьера и отъезжает с Монтрёйлем и латниками.
Брат Жан . Но, господин сенешаль, он не сможет дойти до замка пешком.
Сенешаль . Пусть устраивается как знает. (Уходит.)
Брат Жан . Вот награда за службу господам! Спасай им жизнь, а они бросят тебя, как искалеченную лошадь.
Пьер . Я думаю, что доберусь до замка пешком.
Брат Жан . Нет, лучше поедем со мной в монастырь. Кто-нибудь уж даст нам осла. (Крестьянам, которые держатся в отдалении.) Эй, друзья мои, сюда!
Появляются Симон, Рено, Моран и другие крестьяне.
Симон . Да тут один из этих псов-латников. Чтоб ему околеть!
Брат Жан . Это славный парень, от него вы ничего, кроме добра, не видали. Помогите мне перенести его в монастырь, я там перевяжу ему рану.
Моран . Э, да это Пьер Ламброн, сын моего кума Ламброна! Бедняга! Рана не опасна?
Брат Жан . Он спас дочь барона, а в награду мессир Жильбер оставил его тут истекать кровью да еще потребовал, чтоб и я его бросил.
Симон . Ах, добрый отец Жан! Вы наше провидение! Не будь вас, кто нас утешил бы? Круто нам приходится теперь от сеньоров.
Рено . Что ни день, то новое мученье!
Моран . Сегодня нас грабили и жгли англичане! А потом грабили и били наши же господа!
Брат Жан . Ваши жалобы справедливы. Но одних жалоб мало! Эх, если б со мной так обращались...
Симон . А что?
Брат Жан . Чем они лучше вас? По какому праву они вас мучают? Разве вы не такие же дети Адама, как они? Не такая ж у вас плоть, как и у этих надменных сеньоров? Отчего же вы отданы им на съедение, как овцы волкам?
Симон . Вы нам задаете вопросы, отец, точно мы в силах на них ответить. Мы простые деревенские люди, народ темный. Но коли так устроен свет, значит, почему-нибудь да надо, чтобы мы были несчастны.
Брат Жан . А я вам скажу, почему вы так несчастны. Вы несчастны потому, что вы трусы. Разве вы не так же ловки, не так же сильны, как ваши господа? Много ли между ними молодцов, которые смогут поднять такой тяжелый молот, как у тебя, Моран?
Моран . Да, это правда, молот у меня тяжелый.
Брат Жан . Отчего же ваши притеснители так зазнались? Оттого, повторяю, что вы трусы. На вашу трусость они и рассчитывают. Видали вы, чтобы одна собака напала на другую, когда та оскалит зубы? А вот в ту, что первая кинется бежать, в ту немедля вцепятся: ведь и трус набирается храбрости, видя, что враг удирает. Легко выказывать смелость с теми, у кого заячье сердце, кто дрожит при виде платья, расшитого гербами. Но я только теряю с вами время, а Пьеру нужна моя помощь. Кто даст мне осла, чтобы его перевезти? Оставил ли вам сенешаль хоть одного?
Брат Жан уходит с Пьером и несколькими крестьянами.
Симон . Люблю я отца Жана. Он говорит с нами так, точно мы сами беседуем друг с другом. Совсем не то, что покойный аббат Бонифаций, да пошлет господь мир его душе! Тот нам такие читал проповеди, что сам черт не разберет.
Рено . А видали вы, как он, даром что монах, взялся за пику и как он бился? Он так же храбр, как и учен.
Симон . Он нам сказал и повторил то, что английский стрелок говорил давеча утром.
Моран . Да, но этот стрелок оказался предателем, вы же видели.
Рено . Согласен, а все же и он мог сказать правду.
Симон . Конечно, и я начинаю сильно задумываться над этим.
Рено . А я уже давно об этом думаю.
Моран . Я хорошо знаю, о чем ты думаешь, и сам раздумываю не меньше твоего.
Симон . Воин и монах, не сговариваясь, сказали одно и то же.
Рено . Он говорил чистую правду. Да, мы трусы, если нас безнаказанно стригут люди, которые не сильнее нас.
Моран . Как это он сказал: собака не нападает на другую, когда та оскалит зубы?
Симон . Он еще говорил, что мы трусим перед платьем, расшитым гербами. Гм... Но ведь я, если захочу, одним махом надвое перерублю это дерево, а голову отрубить не труднее.
Моран . А мы-то, простофили, позволили увести столько наших коров!
Симон . А я - бедного моего бычка. Сожрут они его!
Рено . Эх, кабы все да одно думали!
Симон . Рено! Я, кажется, тебя понимаю. У меня лук недурен, не в обиду будь сказано англичанину. Если ты на что-нибудь решишься, я с моим луком стану рядом с тобой.
Моран . Верно. У нас только и осталось, что наши луки. Почти все остальное у нас забрали.
Уходят.
КАРТИНА ПЯТАЯ
Крестьянская хижина.
Рено, Симон и Жанета сидят около постели, на которой лежит покойница.
Симон . Умерла моя бедная Елизавета, и мой ребенок умер с ней.
Жанета . Умерла, не успев приобщиться!
Рено . Будь проклят ее убийца!
Симон . Если бы еще наш добрый отец Жан пришел вовремя да успел дать ей какого-нибудь лекарства или хоть причастил ее!
Рено (Жанете) . Ступай домой, сестра! Это зрелище не для женщины.
Симон . Да, уходи, Жанета. Пойди к Моранам; они люди добрые, истинные христиане. Они хорошо тебя примут.
Жанета . Нет, я не покину ее, пока гроб не засыплют землей; у меня довольно мужества. Я хочу сама сшить ей саван.
Симон . Не знаю, хватит ли у меня денег достойно похоронить ее.
Рено . Отец Жан отслужит заупокойную мессу за полцены.
Симон . Ну, какая уж это месса, за полцены! Я хочу, чтоб были две свечи и суконный черный покров с шелковой обшивкой. Пусть моя бедная Елизавета видит, как я любил ее.
Жанета . А я оберну ее в мою красивую белую фату, пусть ее в ней и похоронят. Хотя бы мне целый год пришлось ткать себе новую, зато не скажут, что мою сестру похоронили без белой фаты.
Симон . Добрая сестра! Святая Катерина вознаградит тебя за это.
Рено . Вот и отец Жан.
Входит брат Жан.
Брат Жан . Ну, как больная, дети мои?
Рено . Ей уже не надобна ваша помощь.
Жанета . Ах, поглядите хорошенько, отец наш! Правда ли, что она умерла? Она еще теплая. Мне кажется, она дышит.
Брат Жан . Нет... Все кончено. Вы послали за мной слишком поздно. Да и я не мог уйти тотчас же, как мне хотелось. Шла служба, а наш аббат не позволяет уходить до конца даже ради доброго дела. Что вам стоило известить меня раньше?
Симон . Да она, отец наш, до вчерашнего вечера не жаловалась. Вы знаете, какая она была терпеливая.
Брат Жан . Значит, то, что мне рассказали, правда?
Рено . Да, отец наш! Ее убил сенешаль.
Брат Жан . Злодей!
Рено . Вчера была суббота, день барщины. Она пошла по приказу барона подбирать после жатвы колосья...
Брат Жан . Подбирать колосья! Видана ли такая скаредность? Да ведь это значит - воровать хлеб у нищих!
Жанета . Велеть подбирать колосья на девятом месяце беременности!
Рено . Она очень устала и присела отдохнуть на сноп. Подошел сенешаль... Ох, бедная сестра!
Брат Жан . Мужайтесь, дети мои! Господь не оставит такого преступления безнаказанным.
Симон . Сенешаль изо всей силы ударил ее ногой в живот, на девятом месяце!
Жанета . Я видела это своими глазами. Я стояла подле нее. Сам Оборотень не поступил бы так.
Симон . Сначала она как будто не чувствовала болей, но прошедшей ночью сильно мучилась. Наутро она родила мертвого ребенка и скончалась, как зазвонили к вечерне.
Жанета . Она все жаловалась, что ей холодно. Я положила ее руку к себе на грудь и сейчас чувствую, точно держала лед.
Симон . Мы прочли отходную. Ничего другого мы не могли сделать.
Брат Жан . Дети мои! Ваша кроткая Елизавета вознеслась прямо в рай. А что до ее убийцы, то надо добиваться правосудия. Я расскажу об этом случае мессиру Жильберу.
Рено . Что пользы? Жанета рассказала ему, как все было. Но сенешаль уже успел налгать ему, и Жанету прогнали с такой руганью, что я и повторить не смею.
Брат Жан . Все эти подлецы дворяне одинаковы.
Рено . Верно.
Симон . Отец наш! Не отслужите ли вы мессу за упокой ее души? Мы заплатим пять су, только бы все было как следует.
Брат Жан . Не нужно мне ваших денег, бедные. Я богаче вас. Я и так отпою ее, а вот вам деньги на покупку траурного платья.
Симон (целует руку брата Жана) . Ах, отец наш! Вы ангел небесный!.. Бедная моя жена! Лучший священник Франции отслужит по тебе отличную панихиду.
Жанета . Вы наш спаситель. Без вас наш край был бы сущим адом.
Рено (Симону, тихо) . Симон!
Симон . Что?
Рено . Брать ли нам эти деньги?
Симон . Конечно! Бедная моя Елизавета! Что за радость будет ей в раю, когда она увидит, что для траура по ней сшиты новые платья!
Рено . Ладно!.. Симон! Надо сходить к могильщику заказать могилу. А ты, Жанета, ступай за своим покрывалом.
Симон . Прощайте, добрейший отец Жан! Я всем расскажу о вашей щедрости.
Жанета . Барону станет стыдно.
Симон и Жанета уходят.
Брат Жан . Нет, никому не рассказывайте. Запрещаю вам это! Ну, дружище Рено, не убивайся. Настанут, может быть, лучшие времена!
Рено . Я только и живу этой надеждой.
Брат Жан . Дай-ка руку. У тебя лихорадка, парень, ты болен.
Рено . Нет, я не болен. Постойте, отец, скажите мне еще словечко. На этой неделе через нашу деревню проходил монах-проповедник. Он говорил о гробе господнем, об оскверняющих его язычниках, о святом короле, который снискал себе небесный венец, стараясь освободить его. И он призывал последовать этому благородному примеру и идти походом на язычников и сарацин.
Брат Жан . Вечно одна и та же проповедь!
Рено . Скажите, отец, что это за народ - сарацины?
Брат Жан . Нечестивцы, не верующие в господа нашего Иисуса Христа, поклоняющиеся Магомету и отказавшиеся есть свинину.
Рено . Правда, что они люди жестокие и заставляют своих рабов-христиан претерпевать всевозможные мучения?
Брат Жан . Разумеется. Но к чему все эти вопросы? Разве ты настолько глуп или до того отчаялся, что готов идти умирать в Палестину? Полно! Оставайся лучше в деревне и живи добрым христианином.
Рено . Отец! Я не думаю идти в Палестину. Но еще один вопрос: если человек жесток и зол... значит, он не следует Христу? Значит, он язычник?
Брат Жан . Да. Что ты хочешь этим сказать?
Рено . Да то, что такой человек, хотя бы даже он ел свинину и притворялся, что слушает мессу, - такой человек, если он скуп, жесток и зол, все равно что сарацин, язычник.
Брат Жан . Говорят, будто в Провансе есть эти негодяи сарацины . Да испепелит их огонь святого Антония!
Рено . Я рад, что верно понял доброго монаха-проповедника.
Брат Жан . Рено, друг мой! Немало найдется у нас таких язычников, у которых на плаще нашит крест. Прощай! Не падай духом, и небо умилосердится над тобою. (Уходит.)
Рено (оставшись один, опускается на колени перед покойницей) . Добрая моя сестра, дорогая Елизавета! Выслушай мою клятву. Я отомщу злодею, язычнику, убившему тебя! Если никто не захочет помочь мне, я буду мстить один - клянусь тебе спасением моей души!
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Зала в замке Апремон.
Жильбер д'Апремон, Изабелла, Марион.
Изабелла . Ну что ж, вернулся наконец наш бедный Пьер?
Марион . Да, сударыня. Бедняга! Он пришел сегодня утром еще очень бледный. Правда, это ему к лицу, кожа у него теперь, как у благородной девицы, белая-белая... Я никогда не видала, чтоб у мужчин была такая нежная кожа.
Изабелла . Вели его позвать.
Марион уходит.
Какое счастье - иметь таких верных слуг! Этого храброго молодого человека ранили, когда он защищал меня, когда он спасал вам жизнь.
Д'Апремон . Спасал мне жизнь... Ну, пусть он этим не хвастается. Я уж поднялся на ноги, когда англичанин собрался круто повернуть лошадь, чтобы напасть на меня. Я приготовился нанести ему мечом один особенный удар, он мне всегда удается. Впрочем, я люблю Пьера: он отлично ездит верхом, смышлен и храбр. По-моему, у него лишь один недостаток: он пишет и читает.
Изабелла . Но ведь и у меня такой же недостаток.
Д'Апремон . Ты другое дело: ты знатного рода. Но когда мужик знает больше моего, мне это не по вкусу.
Изабелла . И вы полагаете, что кому-либо взбредет на ум сравнить ученость клерка с благородством рыцаря?
Д'Апремон . Ну, все равно. Мне хочется наградить его, и я отдаю его тебе в конюшие. Ты можешь сказать ему от моего имени, что впредь он будет принадлежать тебе.
Изабелла . С удовольствием принимаю его.
Д'Апремон уходит. Входят Пьер и Марион.
Пьер . Сударыня!.. (Становится на колени.)
Изабелла . Спаситель мой! Милый Пьер! Как я тебе благодарна! Я обязана тебе жизнью!
Пьер . Я исполнил долг вассала...
Изабелла . А что, твоя рана все еще мучает тебя?
Пьер . Я больше не чувствую ее, по милости бога и доброго отца Жана.
Изабелла . Когда ты совсем оправишься, ты станешь моим конюшим. Мой отец...
Пьер (радостно) . Вашим конюшим!
Изабелла . Так решил мой отец, и я очень довольна. А ты?
Пьер . Сударыня, я... О, как мне выразить вам мою признательность! Я хотел бы сражаться за вас... я хотел бы до капли пролить за вас кровь!..
Изабелла (улыбаясь) . Этого я от тебя не потребую.
Пьер . Я сегодня чувствую себя уже так хорошо, сударыня, что могу сейчас же приняться за дело.
Изабелла . Что ж, я согласна. Утомлять тебя я не стану. Ты будешь носить за мной молитвенник к мессе, а за ужином будешь наливать мне вино. Ты знаешь мой кубок?
Пьер . Да, сударыня.
Марион (тихо) . Я видела, как ты пил из него краденое вино.
Изабелла . А так как мне хочется, чтобы в это недоброе время у меня был хорошо вооруженный конюший, то вот толедский кинжал, он недурен; Монтрёйль считает его превосходным, дарю его тебе.
Пьер . Мне?.. Сударыня!..
Изабелла . Возьми еще этот кошелек, я сама его вышивала; в нем ты найдешь несколько экю, купи на них платье, отделанное мехом. Ну, мне пора. Возьми мой молитвенник и следуй за мной в часовню.
Изабелла и Марион уходят.