БЛУДНИЦА. Так не понял мужчина! Я ему говорю: ты, Арнольд, его Арнольдом звали, ты, говорю, Арнольд, то есть на самом деле Аркадий, но почему-то любил Арнольдом называться, ты, говорю, Арнольд, не так все понял! Я тебя люблю, говорю, а то, что этот мальчик у меня под койку залез – это мы шутим, детство вспомнили! И за это меня резать?
ПОКОЙНИК. И попал Яша в загородное имение этой красавицы на предмет починки мотора, но она к машине его не ведет, а она ему говорит.
КРАСАВИЦА. Не хочешь ли кофе выпить или квасу?
ЯША. Кофе не употребляю, чтобы не быть вопреки здоровью, а квас выпью с интересом! Богато живете!
КРАСАВИЦА. От мужа домик остался, а он, подлец, наплевал мне в душу и к другой ушел. Но я теперь не горюю. Если он меня на молоденькую променял, то и я его на молоденького поменяю.
ЯША. Это на кого же?
КРАСАВИЦА. Да хоть на тебя же! Это я так, шуточничаю. Ну, вот мои палаты. Это горница. По бокам светелки укромные, столовая, кухня, за окошком, видишь, бассейн плещется, а наверху у меня солярий, тренировочная комната, библиотечная, ну, и три опочивальни, две для гостей, одна для меня, самая просторная. Везде по клозету и по джакузи стоит! Взойдем?
ЯША. Оно бы занятно, да чего это я буду чужие опочивальни-то смотреть!
КРАСАВИЦА. Жизнь, Яша, штука переменчивая. Смотришь на что-то – оно чужое, а потом глядь – уже твое.
ЯША. Это как?
КРАСАВИЦА. Потом втолкую. Ну, пойдем?
САМОЛИШЕНЕЦ. Не ходи, Яков!
БЛУДНИЦА. Не ходи, Яшенька!
АКТЕР. Иди, дурак, счастье само в руки прется!
ЯША (чешет в затылке). Чего-то я не пойму – идти или нет?
САМОЛИШЕНЕЦ. Не идти!
АКТЕР. Идти!
БЛУДНИЦА. Не идти!
Тут звонит телефон, Яша достает его. Улыбается.
ЯША. Маша? Да я тут у одной красивой женщины. Пригласила подработать, мотор посмотреть, а сейчас опочивальню свою хочет показать. Не идти? Ну, не пойду. Вечером встретимся.
КРАСАВИЦА. Ты дурак или притворяешься?
ЯША. В школе говорили: умный.
КРАСАВИЦА. Иди отсюда!
ЯША. А мотор починить?
КРАСАВИЦА. Голову себе почини!
Яша, пожав плечами, уходит.
АКТЕР. Дурак! Сто раз дурак!
БЛУДНИЦА. Молодец! Не изменил девушке!
АКТЕР. Да при чем тут измена? У меня вот было: актриса тоже, стройненькая, симпатичненькая, живем в общежитии, любовь есть, а о семейной жизни не мечтай. Тут вклепалась в меня жена одного богатого человека. Говорит: золотом осыплю, если меня утешить не побоишься. Ну, я не побоялся. Зато через полгода смог со своей любимой квартирку снять, поженились, ребенка завели. Потом, правда, развелись…
САМОЛИШЕНЕЦ. Альфонс!
АКТЕР. Ты не ругайся! Я для невесты своей это сделал! А он кочевряжится! Увидите – надоест Машеньке его ждать, выдадут за богатого! (Покойнику.) Что, не так было?
ПОКОЙНИК. Так.
САМОЛИШЕНЕЦ. И за кого?
ПОКОЙНИК. За меня.
БЛУДНИЦА. Ага! А Яша не выдержал и тебя прибил?
ПОКОЙНИК. Да нет… Учился я тоже в университете, но, правду сказать, больше по городу рассекал, машина "Феррари" у меня была. А чего – папаша министр, мамаша тоже из богатой семьи. Однако сказать, не совсем бездельничал, учился все-таки. Но отдыхать тоже умел.
Музыка, всполохи света, танцпол. Танцующие тени.
Паша и Маша в танце приближаются друг к другу. Всполохи остаются, музыка исчезает.
ПАША. Интересно, почему я вас раньше не видал?
МАША. Плохо смотрели.
ПАША. Действительно, если бы хорошо смотрел, сразу бы на вас внимание обратил. А хотите, я вас на своей великолепной "Феррари" прокачу со стремительной скоростью?
МАША. Только учтите, что если я согласилась, то это еще ничего не значит!
И вот в руках у Паши руль, а Маша рядом.
ПАША. Зацените, Маша, как прекрасен дизайн этой машины!
МАША. И то заценила.
ПАША. Не хочется ли вам, к примеру, уехать на край света?
МАША. Я привыкла сама рулить.
ПАША. Пожалуйста, попробуйте.
Они меняются местами.
ПАША. Жмите на газ, не бойтесь!
МАША. Я жму!
ПАША. Жмите!
МАША. Я жму!
ПАША. Жмите!
МАША. Я жму!
БЛУДНИЦА. Девка, сбрось скорость!
Маша и впрямь сбрасывает скорость. Отдает руль.
МАША. Извините. Мне домой пора.
ПОКОЙНИК. Ну вот. Потом он, то есть я, стал к ней в дом захаживать. С отцом беседовать.
ЯШНЕВ. А что вы думаете, молодой человек, о внешней политике в свете внутренних потребностей?
ПАША. Я думаю, что если нет международного авторитета, то нет и внутреннего баланса.
ЯШНЕВ. Разумно. А если, к примеру, взять мой банк и фрагментировать инвестиции, учитывая входящие транзакции и исходящие проценты, то сколько понадобится эмитентов, чтобы и мне в дефиците не остаться, и злобу конкурентов своим профицитом не вызвать?
ПАША. Полагаю, эмитентов понадобится достаточно!
ЯШНЕВ (Маше). Головастый у тебя парень!
МАША. Он не у меня!
ЯШНЕВ. А жаль! Ну, умный молодой человек, взял бы я тебя в приказчики, одного опасаюсь, не слишком ли ты умный? Как бы ты меня не подсидел! Поэтому с тобой для начала коньячку выпьем, а там видно будет!
Пауза.
САМОЛИШЕНЕЦ. Ну? Что дальше? Что-то нехорошее?
ПОКОЙНИК. Куда уж хуже – экономический кризис случился. И откусил этот кризис у будущего моего тестя финансов по самое не хочу. Остался он при одном доме, двух квартирах, пяти машинах и паре миллионов капитала. Банк у него отняли, бизнесы тоже как корова языком слизала. И очень мне хотелось ему помочь. Я к той поре уж отучился, свое дело завел, на ногах крепко стоял. Производство у меня было.
САМОЛИШЕНЕЦ. Какое?
ПОКОЙНИК. Спирт производил.
САМОЛИШЕНЕЦ. Дело хорошее!
ПОКОЙНИК. Хорошее, только текущее. И там течет, и там течет, сплошной недосчет, а честных приказчиков сыскать не могу. Тысячу ему даю – ворует. Две тысячи – все равно ворует. Говорю: сколь ж вам, проглотам, платить, чтобы вы не воровали? А они смеются: сколь ни плати, а воровать будем – привычка! Но все ж таки прибыль у меня была. Вот и пришел я к Яшневу.
Появляются Яшнев и Паша.
ПАША. Здоровы ли, Василий Петрович?
ЯШНЕВ. А толку? Здоровья до шиша – денег ни гроша. А то наоборот, денег тьма – здоровья нема. К чему клонишь?
ПАША. К тому, что хочется мне в вас инвестицию сделать.
ЯШНЕВ. Благодетель! Сын родной! (Опомнившись.) Хочешь, предполагаю, чтоб я дочь свою единственную тебе отдал?
ПАША. Ничего вы мне не должны. Врать не буду, нравится она мне. Но это и есть субъект моего объекта, то есть – желаю, чтобы у нее не было горя из-за лишений отца. А больше мне ничего от нее не надо.
САМОЛИШЕНЕЦ. Врешь! Врет! Не верю! (Покойнику.) Ведь купить хотел дочку, да?
ПОКОЙНИК. Сами вы мне сказали: покойники не врут. От чистого сердца предложил.
АКТЕР. А он?
На сцене Яшнев и Дарья (Паша удалился).
ЯШНЕВ. Я вот что, Дарьюшка. Ты знаешь, конечно, мое положение. А Паша такое благородство проявил, что я прямо весь плачу. Инвестицию в меня сделать хочет. И вытекает отсюда у меня такая мысль: давай их с Машенькой поженим. Он ее любит, а она… Тоже полюбит. Такого человека да не полюбить?
ДАРЬЯ. Ты что, отец, коньяку обпился?
ЯШНЕВ. Какой коньяк, я даже водки второй день не пью! Говорю всерьез тебе: пора женить дочку!
ДАРЬЯ. Да ведь нареченная она, забыл? Сам же обручил ее с Яшей!
ЯШНЕВ. Когда это было? Спьяну чего не наболтаешь! И, обратное дело, отец его давно покойник, мать тоже. Я им слово давал, а не ему, а их на свете нет!
ДАРЬЯ. Василий, опомнись! Если человек помер, твое обещание никуда не девается! Он-то помер, а обещание-то живое!
ЯШНЕВ. Ясно. Не хочешь ты счастья своей дочери.
ДАРЬЯ. В больное место бьешь? Хочу, как не хотеть. Да ведь не послушает она нас!
ЯШНЕВ. Почему не послушает? Она меня любит, тебя тоже. Если мы ей вдвоем велим, она поперек не пойдет. Хочешь, спросим? Машенька!
Выходит Машенька.
ЯШНЕВ. Машенька… Есть у нас такая родительская воля и сопутствующий экономический интерес, учитывая мое банкротство, выдать тебя замуж за Павла! Как на это смотришь?
МАШЕНЬКА. И мама этого хочет?
ДАРЬЯ. Да, Машенька. Подумай о детях, они должны быть здоровые, холеные, богатые. Павел тебе все это обеспечит.
МАШЕНЬКА. Дети – это аргумент. (Склоняет голову.) Хорошо, папенька и маменька, дайте только один денечек девическую думу подумать.
ЯШНЕВ. Ну, думай, Машенька. Мы тебя не неволим, мы только велим. А ты поступай как знаешь, только не против нашего интереса.
ПОКОЙНИК. И пошла Маша к Яше.
Появляется Яша.
МАША. Здравствуй, Яша. Такая тема: замуж меня зовет Павел, а родители велят согласиться. Какое твое мнение на этот текущий счет будет?
ЯША. Мнение такое: первая наша ответственность есть мать и отец! Как им лучше, так ты и поступи!
МАША. А любовь как же?
ЯША. Любовь наша никуда не денется. Я тебя по гроб жизни буду любить.
МАША. Я тебя тоже.
ЯША. Прощай, Машенька!
МАША. Прощай, Яшенька!
БЛУДНИЦА. Дура, дура, дура! Ведь этот Павел, то есть ты (Покойнику), ничего взамен не просил! Пусть бы отец взял деньги, а она взяла бы у него взаймы – и ушла бы к любимому человеку! Нет, дикая логика, блин, ничего не понимаю!
САМОЛИШЕНЕЦ. А я понимаю. Дикая, говоришь? Это и правильно. В дикой природе как? Самка выбирает самого смелого и сильного самца. А у людей – самого крепкого, обеспеченного. И это правильно! Она о семье думает, о детях!
АКТЕР. Что вы понимаете в человеческих чувствах! Вам бы про инфляцию говорить, про инвестиции! Любовь важнее всего! Люди живут вяло и уныло, они живут время от времени, а остальное время существуют! Они живут только в моменты любви и вдохновения. Вот я жил – только на сцене!
САМОЛИШЕНЕЦ. Жизнь не сцена. И заткнись!
Выходят наряженные гости, выкатывается стол.
Свадьба.
Гости кричат:
– Горько! Горько! Горько!
Невеста то ли целует жениха, то ли нет – прикрывается фатой.
Голос:
– Нам не видно!
ТАМАДА. А теперь – белый танец! Дамы приглашают кавалеров, если кто не понял!
Женщины приглашают кавалеров. Дарья – Яшнева. Все по парам. Даже Блудница поддалась настроению и встала. Перед нею тут же вытянулись Самолишенец и Актер. Она выбирает Актера.
Лишь Маша не подходит к Паше. Всего в двух шагах от Паши, но не подходит.
Музыка замерла. Все смотрят на Машу. И она преодолевает эти два шага.
Вздох облегчения.
Все танцуют.
Затемнение.
Брезжит свет – в опочивальне молодых супругов.
Огромная кровать.
Паша выходит из душа в халате.
Сбрасывает с себя халат, ложится на постель.
ПАША. Извини, но нам теперь стесняться нечего.
МАША. Паша…
ПАША. Что?
МАША. Прости меня…
ПАША. Так и знал – месячные.
МАША. Да нет. (Садится на постель.) Я, если ты не знаешь, девичество свое не рушила.
ПАША. Бывает. Хотя редко. Тем мне приятней.
МАША. А мне хуже. Не рассказывала я тебе, прости. Есть у меня жених нареченный, Яша…
ПАША. А зачем за меня согласилась?
МАША. Да я не против замуж за тебя. Но есть у меня такое мнение про свою честь, что первому я отдать ее должна, кому обещалась. Такая, знаешь, идея фикс. И если я того не сделаю, загрызет меня совесть до смерти. А зачем тебе такая жена, которая мучается? Ни радости от нее, ни удовольствия.
ПАША. Что ж ты хочешь, скажи прямо?
МАША. Хочу отнести честь свою девическую нареченному Яше. А потом к тебе вернусь.
ПОКОЙНИК. И надолго я задумался. Думал и думал, думал и думал… А Машенька ждала.
САМОЛИШЕНЕЦ. И?
АКТЕР. И?
БЛУДНИЦА. И?
ПАША. Ладно, отпускаю!
САМОЛИШЕНЕЦ. Дурак!
АКТЕР. Молодец!
БЛУДНИЦА. Дура!
САМОЛИШЕНЕЦ. Сама дура!
БЛУДНИЦА. А ты брутальный эгоист!
ПОКОЙНИК. Тише, тише! Люди вокруг! Мне вот… То есть нам с ним (указывает на Пашу) в самом деле интересно, кто дурак и почему?
САМОЛИШЕНЕЦ. Дурак ты, то есть он – потому что девка замуж вышла, будь любезна, исполняй супружеский долг! Без вариантов!
АКТЕР. Молодец – потому что это прекрасный жест, благородный жест! Не всякий способен! Гений!
БЛУДНИЦА. Он-то, может, и гений, а она дура! Ведь просил Яша ее до свадьбы – не дала. В смысле… Ну, понимаете. А теперь здрасьте: в спальне с мужем – отпусти к другому мужику! Дичь полная! Ну, охота тебе, сбегай на другой день!
ПОКОЙНИК. А честь?
БЛУДНИЦА. Что честь?
ПАША. Горько мне, но отпускаю тебя, жена. Потому что уважаю: ты слово дала и его хочешь выполнить. А я людей, которые слово держат, высоко ставлю. Пусть ты ему честь свою отдашь, но себя и душу мне вернешь. И мне приятно будет знать, что я живу с женщиной, которая не обманщица, которая умеет слово держать! Благословляю!
БЛУДНИЦА. Чушь!
Маша уходит, Паша берет пульт, включает телевизор.
Слышны непристойные женские стоны.
Затемнение.
ПОКОЙНИК. А надо вам сказать, что пока была свадьба, у дома Павла караулили разбойники во главе с Тырьевым. Рассчитывали они на потерю бдительности, чтобы Павла схватить и в заложники взять. Но Павел домой приехал с охраной. Однако же разбойники не ушли, ждали случая. И глазам своим не верят – из ворот выезжает Маша. Совсем одна!
Маша выходит с рулем в руках.
Разбойники преследуют ее, у каждого, конечно, тоже руль. Тырьев, разбойник могучего и ужасного вида, возглавляет их.
Вот настигли, окружили.
МАША. Чего вам надо?
ТЫРЬЕВ. Чего нам надо? А догадайся с трех раз!
МАША. Мой муж вас в пыль сотрет!
ТЫРЬЕВ. Ежели достанет! Теперь, красавица, слушай мой бизнес-план. Я тебя сейчас хватаю и волоку в темный лес. Оттуда звоню твоему благоверному – и пускай он сам решает: или дает за тебя десять миллионов, или мы тебя мелко покрошим. Независимо от этой перспективы, мы, конечно, с тобой потешимся, потому что мои отморозки очень любят групповой секс!
Разбойниками криком выражают согласие.
ТЫРЬЕВ. Ну что, сама поедешь или тебя связать?
МАША. Не надо меня вязать, а послушайте меня. Есть у меня жених нареченный Яша. И я ему с детства обещала, что моя честь только ему первому будет принадлежать. Но пришлось выйти замуж ввиду экономического положения отца и личной симпатии к жениху, который мне, в общем-то, нравится. Он мне нравится, а клятву нарушить не могу. Поэтому он меня отпустил, чтобы я слово сдержала и нареченному своему жениху честь отдала.
Разбойники ржут. Тырьев поднимает руку.
ТЫРЬЕВ. Небывалые вещи рассказываешь, девушка. Чем докажешь, что правду говоришь?
МАША. Вот те крест! (Крестится.)
Кто-то из разбойников рассмеялся.
ТЫРЬЕВ. Кто ржал? Кто ржал?!
ОДИН ИЗ РАЗБОЙНИКОВ (указывая на другого). Он!
Тырьев застреливает смешливого. Держит речь.
ТЫРЬЕВ. Кому еще смешно? Стыдно, пацаны! Какой-то купец своей жене поверил, в ночь отпустил. А мы что, звери, что ль, какие? Или свиньи мы? Или мы хуже других? (Поворачивается к Маше.) Иди, девушка, к своему нареченному. Одна просьба. Мы тут будем, в нашем бандитском логове. А ты уж, будь добра, на обратном пути, сверни к нам, да расскажи, как у вас это счастье произошло. Хочется иногда про хорошее послушать!
ПОКОЙНИК. И поехала Машенька дальше. Едет – и то у нее от стыда душа замирает, что мужа огорчила, то сердце радость обливает, что нареченному честь свою нетронутую несет.
Появляется Яша. Заспанный, в одних трусах.
ЯША. Машенька? У тебя же свадьба!
МАША. Прошла свадьба. А теперь, Яша, как обещала, могу тебе свою честь отдать.
ЯША. Раньше свободная была, а не отдавала.
МАША. Раньше я надеялась замуж за тебя пойти. А раз не вышло, раз с другим суждено жить, так тому и быть! Но слово свое сдержу – обещала тебе, твоя в первый раз и буду. А дальше – как бог пошлет.
ЯША. Маша… Респект тебе, конечно, но ты подумай. Слово не ты давала, а отец твой. А твое слово было детское. А мужу ты теперь другое слово дала. И вот его нарушать нельзя. Он, как вижу, человек благородный, повезло тебе, что ты за такого вышла. Поступок его превышает человеческое разумение, но это и ценно. (Наливает воду, жадно пьет.) Блин, что ты делаешь вообще! Я вытравил уже почти тебя, я уже все пережил, перемолол – и ты приходишь! Мне до тоски хочется воспользоваться! Оставить тебя у себя! Никому не отдавать!
БЛУДНИЦА. И не отдавай.
ЯША. Нельзя. Ты замужем. Всё. Вопроса нет. Прости.
МАША. Это ты меня прости, Яша…
Они обнимаются – как брат и сестра.
Покойники рыдают.
ПОКОЙНИК. Маша летела со скоростью двести километров в час, не разбирая дороги, много раз она оказывалась на встречной полосе, грузовики и другие машины не выдерживали и, чтобы избежать столкновения в лоб, сворачивали в кювет. После выяснилось, что результатом этой жуткой гонки были двенадцать аварий, пострадали от ранений тринадцать человек, но, к счастью, все остались живы. Маша забыла даже про обещание заехать к разбойникам, но опомнилась, вернулась назад, в дремучий лес, в бандитское логово. Ее ждали.
ТЫРЬЕВ. Ну? Что расскажешь?
МАША. Не тронул.
ТЫРЬЕВ. Почему?
МАША. Говорит, ты замужем теперь. Говорит: муж у тебя – святой человек, поэтому не могу.
ТЫРЬЕВ. Ну, девушка… Муж у тебя святой, каких не бывает, а нареченный так вовсе такой, какие и не рождались!
МАША. Да уж, видно, так… Можно мне домой?
ТЫРЬЕВ. Домой-то можно, да там у вас тамбовские засели, когда мы ушли. Ну да ничего. Не собирался я с ними стрелку забивать, но, видно, не судьба. Не могу я допустить, чтобы ты к мужу не явилась и чтобы про твоего нареченного поступок не рассказала. (Разбойникам.) Потому что если человек чего плохого про другого не узнает, его не убудет. А вот если не узнает чего хорошего, это неправильно. По машинам! Дави тамбовских!
Затемнение. Вспышки выстрелов, разрывы гранат, вскрики раненых.
ПОКОЙНИК. И была там сеча тамбовских с тырьевскими. Полегло с обеих сторон несметное количество народа. Но, надо сказать, и тамбовские, и тырьевские до сих пор этой сечей гордятся, потому что бились не за корысть, не за деньги, а, как выяснилось, по причине девической чести, то есть из принципа. И даже те, кто помер, были довольны, потому что гораздо приятнее умереть за принцип, чем за всякий мусор вроде денег.
Маша входит в спальню. Паша не спит.
МАША. Ждешь?
ПАША. Жду. Ничего не рассказывай!