Рауль . Я был бы в отчаянии, господа, если бы мое присутствие здесь дало повод хотя бы к малейшему недоразумению между вами. Но иной раз деликатность может быть столь же оскорбительной, как и прямые расспросы, поэтому покончимте с этой игрой; она недостойна ни вас, ни меня. Герцогиня пригласила меня, надеюсь, не для того, чтобы меня здесь допрашивали. Я ни за кем не признаю права допытываться у меня, почему я умалчиваю о некоторых обстоятельствах моей жизни, и молчание это я намерен хранить и далее.
Маркиз . Но вы оставляете за нами право истолковывать его по-своему?
Рауль . Если я требую свободы для себя, так отнюдь не для того, чтобы стеснять вашу свободу.
Герцогиня де Монсорель . Честь ваша, сударь, запрещает вам отвечать на подобные вопросы.
Герцог (Раулю) . Вы - благородный юноша, ваши природные достоинства свидетельствуют о высоком происхождении, не оскорбляйтесь же любопытством света: для нас оно - самозащита. Ваша шпага не закроет рот людям болтливым, а свет, столь великодушный по отношению к похвальной скромности, неумолим, когда речь идет о необоснованных притязаниях...
Рауль . Сударь!
Герцогиня де Монсорель (взволнованно шепчет Раулю) . Ни звука о вашем детстве. Уезжайте из Парижа, пусть одна я знаю, где вы... укрылись. От этого зависит вся ваша будущность.
Герцог . Я хочу быть вашим другом, хоть вы и соперник моего сына. Доверьтесь же человеку, которому доверяет сам король. Как можете вы принадлежать к роду де Фрескасов, когда этот род давно угас?
Рауль (герцогу) . Ваша светлость, вы слишком могущественны, чтобы испытывать недостаток в опекаемых, а я не так уж слаб, чтобы нуждаться в покровителях.
Де Кристоваль . Сударь, не осуждайте меня, я мать, и только сейчас, во время этого спора, я поняла, как было неосторожно с моей стороны принимать вас в моем доме.
Инесса . Одно-единственное ваше слово спасло бы нас, а вы предпочитаете молчать. Значит, есть какая-то тайна, которая вам дороже меня?
Рауль . Инесса, я все могу вынести, только не такой упрек. (В сторону.) О Вотрен, зачем ты потребовал от меня полного молчания! (Кланяется дамам. Герцогине де Монсорель.) В ваших руках все мое счастье.
Герцогиня де Монсорель . Слушайтесь меня, я все устрою.
Рауль (маркизу) . К вашим услугам, сударь.
Маркиз . До свидания, господин Рауль.
Рауль . Рауль де Фрескас!
Маркиз . Де Фрескас? Пусть так!
Рауль уходит.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же, кроме Рауля.
Герцогиня де Монсорель (герцогине де Кристоваль) . Вы были чересчур суровы!
Де Кристоваль . Вы не знаете, герцогиня, что этот молодой человек в продолжение трех месяцев неотступно бывал всюду, где бывала моя дочь, да и в дом мой он вошел, пожалуй, слишком легко.
Герцог (герцогине де Кристоваль) . Его нетрудно было принять за какого-нибудь замаскированного принца.
Маркиз . По-моему, это просто ничтожество, которое пытается замаскироваться принцем.
Герцогиня де Монсорель . Ваш отец объяснит вам, Альбер, что замаскироваться не так-то легко.
Инесса (маркизу) . Ничтожество, сударь? Маска может приукрасить низкое, но не может принизить высокое.
Де Кристоваль . Что вы говорите, Инесса?
Инесса . Но ведь его же здесь нет, мама? Или этот молодой человек безрассуден, или же господин де Монсорель и его сын с умыслом вели себя так невеликодушно.
Де Кристоваль (герцогине де Монсорель) . Я вижу, герцогиня, что сейчас нам объясниться невозможно, особенно в присутствии герцога. Но дело касается нашей чести, поэтому я жду вас к себе.
Герцогиня де Монсорель . Хорошо, до завтра.
Герцог провожает герцогиню де Кристоваль и ее дочь.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Маркиз и герцог.
Маркиз . Папа, появление этого авантюриста очень взволновало вас, а также и маму. Можно подумать, что тут не только свадьба расстраивается, а сама ваша жизнь в опасности. Герцогиня и ее дочь уехали в таком смятении...
Герцог . Ах, зачем только эти пререкания начались при них.
Маркиз . Значит, и вас этот Рауль беспокоит?
Герцог . А тебя? Твое благосостояние, твое имя, будущность, брак - словом, все, что дороже жизни, - все поставлено на карту.
Маркиз . Ну, если мои успехи зависят от этого молодого человека, я с ним быстро справлюсь.
Герцог . Дуэль! Несчастный, если тебе выпадет роковая удача и ты его убьешь - это будет непоправимое бедствие!
Маркиз . Что же мне делать?
Герцог . То, что делают политики: выжидать.
Маркиз . Если вам грозит опасность, папа, неужели вы думаете, что я могу относиться к этому хладнокровно?
Герцог . Предоставьте это бремя мне, Альбер, - оно слишком тяжело для ваших юных плеч.
Маркиз . Папа! Но хоть поговорите со мною, скажите мне...
Герцог . Ни слова! Иначе нам обоим пришлось бы краснеть!
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Те же и Вотрен.
Вотрен (одет в черное. В начале сцены прикидывается расстроенным и униженным) . Ваша светлость, простите, что я вторгаюсь к вам, но... (Шепотом герцогу.) Мы оба с вами только что стали жертвами излишней доверчивости... Позвольте сказать вам несколько слов наедине.
Герцог (делает сыну знак удалиться) . Говорите, сударь.
Вотрен . Ваша светлость, в наше время каждый гонится за должностями; тщеславием заражены все классы. Во Франции всяк хочет быть генералом, и уж не знаю, где и как удается нынче набрать простых солдат. Видно, в недалеком будущем общество окончательно распадется, и причиной тому - всеобщая тяга к высоким постам и отвращение к положению скромному... Вот плоды революционного равенства. Религия - единственное надежное средство против этого разврата.
Герцог . К чему вы клоните?
Вотрен . Простите, но не мог же я не указать государственному деятелю, с которым мне предстоит работать рука об руку, на одну оплошность, весьма для меня огорчительную. Доверили ли вы, ваша светлость, какую-нибудь тайну моему сотруднику, который приходил к вам сегодня утром вместо меня? Он возымел безрассудную мысль заменить меня и заслужить вашу благосклонность, оказав вам услугу.
Герцог . Как? Значит, вы - кавалер де Сен-Шарль?
Вотрен . Ваша светлость, мы - то, чем хотим быть. Ни он, ни я не настолько просты, чтобы быть самими собою. На этом мы бы слишком потеряли.
Герцог . Но мне, сударь, нужны доказательства.
Вотрен . Ваша светлость, если вы доверили ему какую-нибудь важную тайну, - мне придется немедленно приказать, чтобы за ним учинили наблюдение.
Герцог (в сторону) . Действительно, этот на вид куда порядочнее и солиднее.
Вотрен . Это зовется у нас контрполицией.
Герцог . Вам следовало бы, сударь, явиться сюда, имея при себе доказательства, которые подтверждали бы ваши слова.
Вотрен . Герцог, свой долг я исполнил. Этот человек готов продаться любому, кто больше даст. Но я искренне желаю, чтобы его тщеславие сослужило вам службу.
Герцог (в сторону) . Как мог он так скоро узнать о нашей утренней встрече?
Вотрен (в сторону) . Он колеблется. Жозеф прав: тут кроется какая-то важная тайна.
Герцог . Сударь...
Вотрен . Ваша светлость...
Герцог . И для меня и для вас необходимо прибрать этого человека к рукам.
Вотрен . Если он располагает вашей тайной, это будет опасно. Он хитер.
Герцог . Да, мошенник не глуп.
Вотрен . Вы дали ему какое-нибудь поручение?
Герцог . Ничего серьезного: я хотел только выяснить, кем является в действительности некий господин де Фрескас.
Вотрен (в сторону) . Не более, не менее! (Вслух.) Я могу это вам сообщить, ваша светлость. Рауль де Фрескас - молодой дворянин; его семья участвовала в заговоре и обвиняется в государственной измене; поэтому он и не желает носить имя своего отца.
Герцог . У него есть отец?
Вотрен . Как же, есть.
Герцог . А откуда он взялся? Он богат?
Вотрен . Поменяемся ролями, ваша светлость, и позвольте мне не отвечать вам, пока я не узнаю, почему именно интересуетесь вы господином де Фрескасом.
Герцог . Вы забываетесь, сударь...
Вотрен (сбрасывая с себя маску скромности) . Да, Я забыл, герцог, что существует огромная разница между шпионом и тем, кто заставляет шпионить.
Герцог (подходит к двери) . Жозеф!
Вотрен . Герцог напустил на нас ищеек, - надо спешить. (Исчезает в боковую дверь, из которой он вышел в первом действии.)
Герцог (возвращаясь) . Вы не выйдете отсюда! Да где же он? (Звонит.)
Входит Жозеф.
Скажите, чтобы заперли все выходы, сюда проник какой-то неизвестный. Обыщите всё! Задержать его! (Уходит к герцогине.)
Жозеф (заглядывает в боковую дверь) . А его и след простыл.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Гостиная в доме Рауля де Фрескаса.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Ляфурай один.
Ляфурай . Вот порадовался бы за меня вчера мой почтенный родитель; покойник всегда советовал мне вращаться только в избранном обществе. А я-то провел целую ночь с лакеями министров, с курьерами посольств, с кучерами принцев, герцогов и пэров; все как на подбор! Люди всё положительные, беды с ними никак не случится: обворовывают только своих господ. Наш-то танцевал с недурненькой девицей; у нее в прическе было натыкано бриллиантов этак на миллиончик, а он глаз не спускал с букета, который она держала в руках. Простачок, что и говорить! Ну, да мы за тебя сообразим! Старина наш, Жак Коллен... Фу ты, опять язык подвел; никак не могу привыкнуть к добропорядочной фамилии: господин Вотрен. Он-то сумеет навести порядок. В скором времени мы проветрим и бриллианты и приданое, да и пора - слишком залежались в сундуках, а это противно закону циркуляции. Молодчина! Выдает Рауля за молодого человека со средствами. А тот любезничает вовсю, щебечет, наследница клюет, - дело в шляпе, выручка пополам. Но денежки эти достанутся нам не даром! Вот уж полгода бьемся. Уж и корчили же мы из себя дурачков. Зато теперь весь околоток считает нас и впрямь порядочными людьми. Воды, мол, не замутят. Да и чего только не сделаешь ради Вотрена? Он нам сказал: "Будьте паиньки" - пожалуйста, будем паиньками! Вотрена я боюсь не меньше, чем полиции, а все-таки люблю его... даже больше денег.
Вотрен (за стеной) . Ляфурай!
Ляфурай . Вот он! Что-то он мне сегодня не нравится: быть грозе! Пойду-ка лучше прогуляюсь, авось, беду пронесет! (Направляется к двери.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Вотрен и Ляфурай.
Вотрен (на нем белые мольтоновые брюки со штрипками, жилет с круглым вырезом из той же материи, красные сафьяновые туфли - словом, утренний костюм делового человека) . Ляфурай!
Ляфурай . Что изволите?
Вотрен . Ты куда это собрался?
Ляфурай . К вам за письмами.
Вотрен . Я их уже получил. А еще у тебя какое дело?
Ляфурай . Вот - комнату убрать...
Вотрен . Так ты прямо и говори, что хочешь поскорее улизнуть. Я давно убедился, что нечистая совесть ногам покоя не дает. Останься, надо поговорить.
Ляфурай . Я к вашим услугам.
Вотрен . Надеюсь. Поди-ка сюда. Когда мы с тобой жили под прекрасным небом Прованса, ты нам все уши прожужжал одной историей, правда, не особенно для тебя лестной, - как какой-то управляющий перехитрил тебя, помнишь?
Ляфурай . Управляющий? Да это Шарль Блонде, единственный человек, которому удалось меня обокрасть. Разве такие вещи забываются?
Вотрен . Но ведь ты однажды продал ему своего хозяина? Дело обычное.
Ляфурай . Однажды? Да я своего хозяина трижды продавал.
Вотрен . Еще того чище. А чем же промышлял этот управляющий?
Ляфурай . Вот слушайте. Было мне лет восемнадцать, служил я псарем в имении господ де Ланжаков...
Вотрен . А я думал, у герцога де Монсореля.
Ляфурай . Нет. К счастью, герцог видел меня только раза два и, надеюсь, давно забыл.
Вотрен . Ты и его обокрал?
Ляфурай . Ну, немножко.
Вотрен . Так как же, по-твоему, он мог тебя забыть?
Ляфурай . Я видел его вчера в посольстве, так что беспокоиться нечего.
Вотрен . А! Значит, все-таки тот самый!
Ляфурай . Каждому из нас прибавилось лет по двадцать пять - вот и вся разница.
Вотрен . Ну, говори же. То-то мне помнится, что ты называл это имя. Дальше.
Ляфурай . Так вот, мой хозяин, виконт де Ланжак, и герцог де Монсорель были неразлучны, словно два голубка. Когда пришло время выбрать, на чью сторону стать - за народ или за дворян, я не долго раздумывал: из простого псаря я стал гражданином, а гражданин Филипп Буляр, могу сказать, прославился своим рвением. Я горел жаждой деятельности, я стал в нашем городе важной персоною.
Вотрен . Это ты-то? Ты был политическим деятелем?
Ляфурай . Недолго. Я совершил один прекрасный поступок, ну это и сгубило меня.
Вотрен . Эх, голубчик! Прекрасных поступков надо опасаться не меньше, чем прекрасных женщин: того и гляди влипнешь! Дело-то по крайней мере действительно хорошее было?
Ляфурай . Судите сами. Во время сумятицы десятого августа герцог вверил виконта де Ланжака моему попечению. Я его переодеваю, прячу, кормлю, - рискуя лишиться не только популярности, но и головы. Правда, герцог поощрил меня кое-какой безделицей - тысчонкой червонцев, а этот Блонде имел подлость явиться ко мне и предложил бóльшую сумму, чтобы я выдал нашего барчука.
Вотрен . Ты его выдаешь...
Ляфурай . Недолго думая. Его упрятывают в тюрьму, ну, а у меня в кармане остается в полном моем владении добрых шестьдесят тысяч золотом, настоящим золотом.
Вотрен . А при чем тут герцог де Монсорель?
Ляфурай . Дайте срок. Когда наступают сентябрьские события , мой поступок начинает мне казаться несколько предосудительным, и, для успокоения совести, я отправляюсь к герцогу. Он как раз собирался удрать за границу. Я предлагаю снова спасти его друга.
Вотрен . И прибыльно было твое раскаяние?
Ляфурай . Еще бы! В то время раскаяние было редкостью. Герцог обещает мне двадцать тысяч, если я вырву виконта из рук моих приятелей. И я, представьте, вырвал.
Вотрен . За виконта - двадцать тысяч? Не дорого!
Ляфурай . Тем более что это был последний. Да я слишком поздно об этом узнал. Управляющий уже прикончил всех прочих Ланжаков, даже несчастную бабушку запрятал в тюрьму.
Вотрен . Он, видно, не дремал.
Ляфурай . Он никогда не дремлет. Пронюхал о моем самоотверженном поступке, выследил меня, устроил облаву и захватил меня в окрестностях Мортаня у моего дяди, где наш барин выжидал удобного случая, чтобы добраться до моря. Мерзавец Блонде предложил такую же сумму, что и в тот раз. Вижу, мне обеспечено порядочное существование до конца дней моих; человек слаб - ну я и поддался. Между тем наш друг Блонде приказал расстрелять виконта как шпиона, а нас с дядей засадил в тюрьму как сообщников. И чтобы выкарабкаться оттуда, мне пришлось пожертвовать всем моим золотом.
Вотрен . Вот как познается людское сердце. Тебе не повезло - нашла коса на камень.
Ляфурай . Да как сказать: ведь он, простофиля, оставил меня в живых.
Вотрен . Ну, довольно. В твоей истории мне проку нет.
Ляфурай . Можно идти?
Вотрен . Смотрите-ка. Так его и тянет туда, где меня нет. Вчера ты был в свете, - прилично ли вел себя?
Ляфурай . Вполне прилично! Там болтают про господ такие занятные вещи, что я безвыходно просидел в лакейской.
Вотрен . Я, однако, видел, как ты терся около буфета. Что пил?
Ляфурай . Ничего. Ах, да! Стаканчик мадеры.
Вотрен . А куда ты дел дюжину золоченых ложек, которые исчезли вместе с мадерой?
Ляфурай . Золоченых ложек? Постойте-ка, дайте припомнить. Нет, увольте, никаких ложек даже в глаза не видал.
Вотрен . Ну так увидишь их у себя под матрацем. А Философ тоже малость поразвлекся?
Ляфурай . Бедняга Философ! Уж и потешаются же над ним сегодня у нас внизу! Представьте себе - он облюбовал мальчишку-кучера и спорол с его ливреи галуны. А серебро-то оказалось фальшивое! В наше время господа совсем себя не соблюдают. Ни на что нельзя положиться - жалость одна!
Вотрен (свистит) . Такие дела - не шутки. Вы погубите мой дом, хватит! Папаша Бютэ! А ну - сюда! Эй, Философ! Поди скорей! Шелковинка! Друзья мои, поговорим-ка по душам. Все вы - мерзавцы.