Маркиз . Благодаря тебе он сообщит мне известия, которых я ждал. Ты отправишься с ним вместе на корабль, и адмирал передаст тебе свои последние указания.
Дон Хуан . Я в вашем распоряжении. Это, наверное, письмо адмирала висело у него на шее вместо портрета любимой женщины?
Маркиз . Разумеется. А ты хотел, чтобы я его показал всем!
Дон Хуан . Бедняга! Он сжимал его в руках даже после того, как потерял сознание. Вы заметили, что он первым делом спросил о футляре?
Маркиз . И этот славный малый подвергает себя опасности быть схваченным и казненным, как шпион, за дело, в котором его отечество не так уж сильно заинтересовано. Какое же рвение должно пылать в нас, раз мы идем мстить за подло преданную родину, сражаться за то, что людям чести дороже всего на свете?
Дон Хуан . Надеюсь, когда-нибудь о нас заговорят!
Маркиз . Пусть даже потомство забудет наши имена, лишь бы оно ощутило на себе благотворные последствия наших усилий! Дон Хуан! Будем служить благому делу ради него самого! Ах если небо пошлет нам Гомера, возблагодарим его за это!
ДЕНЬ ВТОРОЙ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Комната г-жи де Куланж в гостинице "Три короны".
Г-жа де Турвиль, г-жа де Куланж.
Г-жа де Турвиль . И дура же ты: потеряла голову из-за того, что он ныряет, словно гагара. Велика важность - уметь плавать, когда научился этому! Любой карп плавает еще лучше.
Г-жа де Куланж . Но подумай только: ради человека, которого он совершенно не знал!.. А все в гостинице говорят, что море здесь очень суровое.
Г-жа де Турвиль . Ну хорошо! Он умеет плавать - это ясно, и он не лишен мужества, но тебе-то что до этого? Скажи мне все-таки, что у тебя есть для донесения.
Г-жа де Куланж . Ничего нет.
Г-жа де Турвиль . Знаешь, мне начинает казаться, что ты втюрилась в этого чернявого офицерика, который плавает, как утка. На тебя, милая, нашло какое-то затмение. Ты ничего не заметила? А я с первого взгляда открыла заговор.
Г-жа де Куланж . Заговор! Полно! Они тебе всюду мерещатся!
Г-жа де Турвиль . Лучше видеть их там, где их нет, чем не видеть там, где они есть. А знаешь ли ты, что за каждый обнаруженный заговор выдаются сверх жалованья вознаградные? Скажи: ты заметила, что у этого утопавшего рубашка была батистовая?
Г-жа де Куланж . А что же в этом необыкновенного?
Г-жа де Турвиль . Что необыкновенного? Я вижу, ты совсем рехнулась. Батистовая рубашка с жабо! Может быть, надо повторить тебе? Батистовая рубашка! Это только одна нить ужасающего заговора. По этому делу двадцать человек могут отправиться на виселицу.
Г-жа де Куланж . Ты что-то уж очень проницательна.
Г-жа де Турвиль . А ты что-то уж очень глупа! Как тебе не бросилось в глаза, что этот человек - шпион, либо шведский, либо английский, либо русский!.. И можно даже с уверенностью сказать, что английский. Бьюсь об заклад, что рубашка у него из английского батиста. Таким образом, все совершенно ясно.
Г-жа де Куланж . Ясно?
Г-жа де Турвиль . Одну минуту... Кроме того, на куртке у него была пуговица, не похожая на другие, с якорем, - значит, он с английского корабля.
Г-жа де Куланж . У всех моряков такие пуговицы.
Г-жа де Турвиль . Чудачка! И портреты на шее? Забавно было слушать, как этот адъютантик разглагольствовал насчет женского портрета. Право же, он неплохо играл свою роль! Это продувная бестия, он отлично изображал полнейшее неведение. А генерал быстро сунул футляр себе в карман, так что никому не удалось на него и одним глазом взглянуть.
Г-жа де Куланж . Может быть, все это и не лишено таинственности, но я не стану докучать начальству историей с какими-то пуговицами, батистовой рубашкой и прочими пустяками. Вот уж верный способ добиться, чтобы нас сразу же отозвали!
Г-жа де Турвиль . Это пустяки? Это пустяки?.. Ах, Элиза, в подобных делах ничем нельзя пренебрегать! Благодаря всего-навсего жареному цыпленку я обнаружила место, где скрывался генерал Пишегрю . И, не хвастаясь, скажу, что мне от этого было много чести, не говоря уже о выгоде. Слушай, я тебе расскажу: это было, еще когда жил на свете твой отец, капитан Леблан. Он вернулся из действующей армии. Денег у него было много, - мы как сыр в масле катались. Так вот, в один прекрасный день иду я в нашу съестную лавку и спрашиваю у хозяина жареного цыпленка. А он мне и говорит: "Мне очень жаль, сударыня, но я только что продал последнего". Я хорошо знала всех обитателей квартала, и меня разобрало любопытство: кому? Спрашиваю у хозяина: "А кто его купил?" Отвечает: "Такой-то. Он, видно, любит себя побаловать: каждый день покупает себе на обед жареную птицу". А надо тебе сказать, прошло три дня, как мы потеряли из виду генерала Пишегрю. Я все это смекаю и говорю себе: "Черт побери, соседушка, какой у вас аппетит! Похоже, что вы совсем изголодались!" Словом, прихожу на следующий день и покупаю куропаток, притом, заметь себе, нежареных - нарочно для того, чтобы поболтать с поваренком, пока они будут жариться. И вдруг входит мой соседушка, у которого такой аппетит, и покупает жареную индейку - чýдная была индейка... "Ах, - говорю я ему, - господин такой-то! Аппетит у вас неплохой: ведь этого двоим на целую неделю хватит". А он подмигивает мне и говорит: "Я, знаете ли, ем за двоих". Француз ведь скорей пойдет на виселицу, чем упустит возможность сострить. Я посмотрела ему прямо в глаза, он отворачивается, берет свою индейку - и за дверь. Мне ничего больше не надо было, я уже знала, что ему известно, где Пишегрю. Человека этого, конечно, забрали, и за хорошее вознаграждение он превосходнейшим образом выдал генерала, а я получила шесть тысяч франков . Вот что значит подмечать всякие пустяки.
Г-жа де Куланж . О, ты известная ловкачка! А я и сейчас ни о чем не догадываюсь.
Г-жа де Турвиль . Поступай как знаешь, дело твое. Я умываю руки. Не моя будет вина, если кто-нибудь другой получит награду и если государству это принесет вред.
Г-жа де Турвиль . Хочешь, я тебе скажу, какой у него вид? Такой, что он любит дамочек. И если бы у тебя была моя голова, ты бы, как ласковый теленок, двух маток сосала и вытянула бы из господина полковника немалую сумму. Он ведь маркиз, хоть это и незаметно. Слуги говорят, что он купается в золоте. Они получают от него такие чаевые!..
Г-жа де Куланж . Боже мой, до чего я устала! Всю ночь не сомкнула глаз.
Г-жа де Турвиль . Он, наверное, страшный бабник! Ах, дитя мое, будь у меня твоя красота, я бы далеко пошла! А ведь если бы я не помогала тебе выполнять поручения, что бы ты делала? Мне приходится из кожи вон лезть, приманивая дичь, а вам, сударыня, остается только наклоняться и подбирать ее да говорить спасибо за деньги, которые это вам приносит.
Г-жа де Куланж . А также и за почет.
Г-жа де Турвиль . Что об этом думать? Люди почище нас занимаются еще более темными делишками.
Горничная (входит) . Господин дон Хуан Диас спрашивает, могут ли дамы его принять.
Г-жа де Турвиль . Разумеется... Вот что значит быть хорошенькой женщиной! Ей незачем и утруждать себя: только покажется, за ней так и бегут.
Дон Хуан (входит) . Простите, сударыня, я к вам на правах соседа. Я взял на себя смелость явиться, чтобы узнать, не имело ли вчерашнее происшествие дурных последствий для здоровья госпожи де Куланж.
Г-жа де Турвиль (в сторону) . Хорошо сказано. (Дону Хуану.) Присядьте!
Г-жа де Куланж . Вы не заболели?.. А как тот несчастный, которого вы спасли?..
Дон Хуан (садится) . Он бодр и весел и поговаривает уже о том, чтобы пуститься в погоню за сельдью... Однако, сударыня, вы, по-видимому, еще плохо себя чувствуете. Я раскаиваюсь, что принес к вам погибавшего... Но в суматохе...
Г-жа де Куланж . Пустяки! Я ведь до этого видела, как вы подвергали себя смертельной опасности... К тому же я совершенно здорова.
Г-жа де Турвиль (в сторону) . Она отлично разыгрывает страсть! (Дону Хуану.) А вы даже не сказали нам, как чувствуете себя после такого неосторожного поступка. Ах, молодой человек, молодой человек! Впрочем, все вы такие.
Г-жа де Куланж (матери, тихо) . Все?
Дон Хуан . По правде сказать, я был в восторге оттого, что смог принять в это время года морскую ванну. А затем я прекрасно проспал всю ночь.
Г-жа де Турвиль . Моя дочь только и говорит, что о вашей храбрости. Она боялась, как бы вы не схватили воспаление легких.
Дон Хуан . Я горжусь тем, что вы обо мне думали. Но что нам, военным, холодная ванна?
Г-жа де Турвиль . Может быть, вам случалось в вашей походной жизни встречать моих сыновей, двух офицеров, подающих большие надежды?.. Старшего, генерала де Турвиля, и младшего, полковника Огюста де Турвиля?
Г-жа де Куланж (матери, тихо) . Будь осторожна!
Дон Хуан . К стыду моему, должен сознаться, что впервые слышу их имена... Но я так редко читаю бюллетени!
Г-жа де Турвиль . Вы совершенно правы! В них только и говорится, что о пролитии крови. Ах, господин Диас, я так боюсь, чтобы моих сыновей не послали в Испанию! Мы были бы этим очень огорчены: несправедливая там ведется война.
Дон Хуан вместо ответа играет шарфом.
Г-жа де Куланж . Вы, кажется, говорили мне, что живали в Севилье?
Дон Хуан . Достаточно долгое время, чтобы у меня сохранилось самое приятное воспоминание об этом благородном городе и его жителях. Но в вас, сударыня, я нахожу все, чем восхищался в севильских дамах, кроме, конечно, цвета кожи, который у них, по правде сказать, несколько мавританского оттенка.
Г-жа де Турвиль . Ваша хунта находится, кажется, в Севилье? Ах, какие это мужественные люди! Настоящие римляне времен Юлия Цезаря.
Г-жа де Куланж . Полковник! Вы, наверное, занимаетесь музыкой? Вам, как испанцу, полагается хоть немного играть на гитаре. Я бы подвергла ваши таланты испытанию, да боюсь, что вам будет скучно.
Дон Хуан . Помилуйте, сударыня, разве я могу скучать, когда вы забавляетесь? Но - говорю это не из скромности - я умею играть на гитаре лишь настолько, чтобы дать в случае надобности серенаду или аккомпанировать, когда кто-нибудь поет наши простые испанские романсы. А вы, сударыня, как настоящая француженка, любите, наверное, только оперные арии?
Г-жа де Куланж . Вы ошибаетесь. Ваши меланхолические напевы нравятся мне гораздо больше, чем вся эта бесцветная музыка, которой принято теперь восхищаться.
Г-жа де Турвиль . Когда дело доходит до музыки, я исчезаю. Вы меня извините, полковник Диас. (Дочери, тихо.) Случай редкий, воспользуйся им. И вот что, разыгрывай добродетель, мужчины это любят. (Уходит.)
Дон Хуан . Вам нравятся испанские романсы? Спойте мне!
Г-жа де Куланж . Но он, пожалуй, нагонит на вас тоску по родине?
Дон Xуан . К счастью, певица такая, что забудешь, о чем говорится в песне.
Г-жа де Куланж . Вот романсы, выбирайте.
Дон Xуан . Хотя бы этот. Я прочитал только заглавие, - это, должно быть, старинный романс.
Г-жа де Куланж (про себя) . Ой! Что он выбрал!
Дон Хуан . Рыцарь, влюбленный в мавританку, - любимый сюжет наших старых поэтов.
Г-жа де Куланж поет, дон Хуан аккомпанирует на гитаре.
Романс
Альваро де Луна был славный рыцарь, родом из Саморы. Конь его звался "Вихрь", меч его звали "Руби железо". Он убил больше мавров, чем в моих четках зерен. Ни один рыцарь во всей Испании не выбил его из седла. Никогда не терпел он поражений - ни в поединках, ни в битвах. Но победили его прекрасные глаза.
То были дивные глаза Зобеиды, дочери алькайда Кордовы Великой. Он отбросил свой меч, пустил скакуна гулять по лугу. Взял гитару, сел на черного мула с белыми ногами, добрался до кордовского алькасара и сказал Зобеиде: "Я люблю тебя. Садись сзади на мула и поедем в Самору".
Зобеида ответила ему со вздохом: "Прекрасный рыцарь! Я люблю тебя страстно, но мой бог - аллах, а твой - Христос. Скажу тебе правду: я скоро умру, ибо ты ранил меня в самое сердце. Но женой твоей я не буду, ибо я мавританка, а ты христианин".
Добрый рыцарь снова сел на мула и возвратился на родину в Самору. Там он роздал свое имущество бедным. Господь да пошлет мир брату Хайме из обители святого Иньиго! И он умер, как святой. Любовь разбила его сердце, ибо Зобеида была мавританка, а он христианин.
Г-жа де Куланж (печально) . Ну, что вы скажите об этой песне?
Дон Хуан . Очаровательная песня. И спели вы ее божественно! Я хотел бы, чтобы в Испании издали закон, запрещающий уходить в монастырь всем безумцам, кроме тех, кто обезумел от любви. Это был бы верный способ уменьшить количество монастырей. А если бы после этого они еще и сохранились, у иностранцев сложилось бы о нас хорошее мнение.
Г-жа де Куланж . А как вы находите слова?
Дон Хуан . Да во всех наших старых романсах одно и то же. Дурацкие нравы доброго старого времени. Жалкий глупец был этот Альваро де Луна, клянусь богом! Зачем он не перешел в мусульманство, вместо того чтобы идти в монахи?
Г-жа де Куланж . Ах, бывают и вправду препятствия, которые могут разделить двух людей, созданных для того, чтобы любить друг друга!
Дон Хуан . Какие? Различие в национальности или религии?
Г-жа де Куланж . Может быть еще много других причин.
Дон Хуан . А именно?
Г-жа де Куланж . Например...
Дон Xуан . Ну, вот вы и не можете придумать примера! Ах, сударыня, скажите, неужели вы были бы не способны отказаться от родины ради... ради супруга... который сумел бы внушить вам любовь?
Г-жа де Куланж . Конечно, такова обязанность супруги. Но...
Дон Хуан (с живостью) . Но?..
Г-жа де Куланж . ...я вторично не выйду замуж. (Улыбаясь через силу.) Очень уж приятно быть вдовой.
Дон Хуан (в сторону) . Черт бы побрал этот романс!
Г-жа де Куланж . Хотите, споем еще?
Дон Хуан . Боюсь, что вы устанете. Кроме того, мой визит, кажется, немного затянулся.
Г-жа де Куланж . Полковник! Я всегда с величайшим удовольствием... Но... (в сторону) . Что сказать ему, чтобы он сам не лез в расставленную западню?
Горничная (входит) . Сударь! Вас просит господни маркиз де Ла Романа.
Дон Хуан . Генерал у военного на первом месте... вот принцип дона Альваро. Разрешите, сударыня? (Целует руку г-же де Куланж и уходит.)
Г-жа де Куланж (горничной) . Расшнуруйте мой корсаж, я задыхаюсь. (Уходит.)
КАРТИНА ВТОРАЯ
Берег моря.
Дон Хуан, Уоллис; в глубине сцены - матросы, занятые спуском лодки на воду. У входа в гостиницу прохаживается часовой. Темно.
Уоллис . Видите? Шлюп приближается к нам. Он поднимает на марсе сигнальный фонарь.
Дон Xуан . Я замечаю что-то вроде светлячка в доброй миле от нас.
Уоллис . У вас еще глаз не навострился по-морскому. Они гораздо ближе к нам, чем вы думаете. Через час я высажу вас на этом же месте, и все будет в порядке. Ребята! Вы хорошо обмотали весла тряпками?
Матрос . Сейчас кончаем, лейтенант. Они будут ударять о воду без шума, совсем как утиные лапы.
Уоллис . Когда пойдем мимо мола и батареи, приналягте на весла, а если нас окликнут, ни слова в ответ.
Дон Xуан . Не беспокойтесь. Каждую ночь мимо прибрежных портов проплывают контрабандисты, и никто их не замечает.
Открывается окно; на балконе гостиницы появляется г-жа де Куланж.
Дон Xуан . Ах!
Уоллис (тихо) . За нами кто-то следит. Надо отчаливать.
Дон Xуан . Не бойтесь. Кто нас может узнать? (Часовому.) Ты еще будешь в карауле, когда я возвращусь?
Часовой . Так точно, господин полковник.
Г-жа де Куланж (поет, не замечая их) . "Ибо я мавританка, а ты христианин".
Дон Xуан . К чертям этот припев!
Уоллис (матросам, тихо) . Да поскорее же, черт побери! Здесь неблагополучно.
Г-жа де Куланж . Вечер свежий, а я вся горю. (Замечает дона Хуана.) Ах! Кто эти люди?
Уоллис . Полковник! Да разрази вас гром! Что это вы торчите под балконом, словно жердь? Клянусь небом, сюда кто-то идет, - нам хотят отрезать отступление. Тихо! Ни слова!
Появляется г-жа де Турвиль в сопровождении горничной.
Г-жа де Куланж (дону Хуану, тихо) . Кто бы вы ни были, уходите! (Уходит в гостиницу.)
Г-жа де Турвиль . Ах ты господи! Перед гостиницей какие-то подозрительные личности! К счастью, нас охраняет часовой... А дочка-то стояла на балконе... (Направляется к лодке) .
Уоллис . Стойте! Мы контрабандисты. Не губите нас, и вы даром получите табаку.
Г-жа де Турвиль . А он у вас есть, господа? Я бы купила.
Уоллис . Мы вам принесем. Но не подходите... Отчаливай! Я сажусь за руль!
Лодка удаляется.