Левитский к Кобзарю: Да, вы, батенька мой, судя по письмам моих друзей – не только Гений, а – подвижник, борец за народное счастье.
Кобзарь к Левитскому и – в зал: Это просто – Провидение Господне!… Второй раз письма о поддержке опережают ссыльного…
Левитский к Кобзарю: Я просто обязан, откликаясь просьбам людей которых я уважаю, и, заглушив чувство Долга, нарушить Присягу Государю…. Внемля просьбам ваших оренбургских друзей, я разрешу вам жить на частной квартире и освобожу от некоторых обязанностей "нижнего чина". Деньги на пансион уже присланы в конверте…
Кобзарь к залу: Испугался почтовая мышка-норушка… И сам не взял, и другим наказал, чтобы ассигнации к рукам не прилипли…
Левитский к Кобзарю: Будете помогать мне – делать кое-какие письменные работы, но не в штабе крепости. Там вас тут же обнаружат и – упекут нас обоих, а тут у меня – на казенной квартире.
Опять же детям моим не помешает ваше влияние образованного и благородного человека, Поэта, художника-академика…
Кобзарь: к Левитскому и – в зал: Благородного(?!?)… да я же всего десять лет назад еще был крепостным!…
Левитский к Кобзарю: Все знаю! Не только просьбы за вас пришли… Но и на вас кляуз и – досье с гербовыми печатями достаточно…
emp1
Бытовые эпизоды в семье коменданта крепости Г. Г. Левитского (темы – на усмотрение режиссера-постановщика), в т.ч. нянчение Кобзарем детей коменданта (с колыбельной песней Кобзаря).
emp1
Кобзарь: (в раздумье, прочувственно): Да! Много оказывается на свете есть светлых и дорогих человеческому сердцу чувств… Семья, дети…
(молитвенно): За што ж меня Боже ты лишил этого своего Дара?!… А может ты и хочешь мне дать его, а свободного места в моей душе пока не находишь. Вслед за Робин Гудом и другими борцами за счастье "униженных и оскорбленных" – "пепел Клааса стучит в моем сердце!"…
Сцена начинает поворачиваться
Кобзарь: (самоотверженно): Но Робин Гуд – далеко, в Англии, а, на родине тоже есть мои единомышленники и жива в народе Память о наших Предтечах… Даже здесь – рядом, в "забытой Богом" Орской крепости оказывается есть кружок политических ссыльных и молодых офицеров.
(удовлетворенно): Быстро же они – "племя младое, незнакомое" нашли меня и уговорили поддерживать с его участниками тесную связь.
(возмущенно): И то – правда! Газеты с новостями сюда не доходят, письма с воли – читают специальные цензоры… Остаются изустные рассказы калики-перехожего… Как во времена Ильи Муромца и Соловья Разбойника… Да нет! Неправильно! Я же – в Азии… Значит – как во времена Марко Поло!…
Голос за сценой: Лишь на короткий срок Кобзарь почувствовал облегчение. Но вскоре судьба Шевченко снова оказалась в руках солдафонов. Только дух настоящего бойца помог Тарасу перенести неимоверные тяготы и унижения. Помогло этому и знакомство с неизвестной ранее Тарасу Шевченко Цивилизацией Востока.
emp1
Поворот сцены. Пустой плац Орской крепости.
На экране – кинокадры меновой торговли, кочевой жизни "степняков", быта и т.д. (из исторических фильмов или – документальных кинофильмов об современном Афганистане и т.п.)
emp1
Стоя напротив экрана Кобзарь с интересом смотрит сюжеты.
К нему подходит незнакомый, неприметный солдатик и сам заговаривает с Кобзарем
Х.: А я тебя – знаю!… Ты – Кобзарь на своей Родине – Украине, и – Акын Терези на моей Родине – Азии!…
Кобзарь: Откуда тебе это – известно?…
Х.: А я ЭТО во сне видел, в ночь перед твоим приездом…
Кобзарь: А ты – кто?!?
Х.: Меня все зовут Калмык, но по документам я – Х. Я – тоже из третьей роты. Я – буддист и молиться мне негде. Я долго переживал свою вину перед Богами, но однажды они дали понять, что прощают меня. Они подарили мне способность видеть Вещие сны. Несколько дней назад Голос во сне сказал мне: "Помоги ему понять Мудрость Востока, куда сегодня завела его Судьба и – приоткрой ее Секреты, куда она завтра может затащить Кобзаря, с его "подачи!"…
Кобзарь: Странно ты – калмык, а излагаешь эллинскую формулу : "Судьба ведет тех, кто хочет, и тащит тех, кто – не хочет!"…
Х.: Если бы я знал такие мудрые вещи, наверное, мне было бы легче жить. А так я – раб каких-то Вещих Сновидений… Что Они мне покажут, то я и делаю…
А ты Кобзарь видишь сны?
Кобзарь: Да, иногда… Но я придаю снам большое значение… На днях я записал в Дневнике – "Видел во сне Межигорский Спас" Это – бывший запорожский монастырь неподалеку от Киева, сгоревший шестьдесят лет назад. Я там был много лет назад и давно забыл об этом… А вот во сне мне напомнили о нем…
Х.: Да, я видел во сне твой дневник. И мне даже подсказали, что ты – подвержен влиянию "Славы Героя места". В Оренбуржье тебя тянет на места "народной славы Емельяна Пугачева", ты уже был по дороге сюда во многих станицах, встречавших его хлебом-солью. И еще сбегаешь через два года тайно "в самоволку" из Оренбурга за двенадцать верст в станицу Чернореченскую.
Кобзарь: (мистически-заинтересованно): А про Пушкина – что знаешь?!…
Х.: И про Пушкина, и про твоего земляка Короленко, и про Есенина… Про всех этих гениев знаю, и говорю тебе: "ты не одинок"… Но они успеют написать про Пугачева, каждый свое! А ты не успеешь, хотя и объявишь о желании дать свою версию "Истории уральского казачества"…
Кобзарь: (мистически-восхищенно): Да! Мелькают такие мысли!…
Х.: Более того! Через девять лет ты поплывешь по Волге от Астрахани до Нижнего Новгорода. За каждым поворотом реки ты будешь вспоминать, а на каждой значимой остановке расспрашивать о Стеньке Разине…
А в Нижнем Новгороде ты начнешь, неожиданно для всех, много писать (две повести, письма, стихи) на тему Декабристов!
Кобзарь: (мистически): Чур меня!.. Пока мыслей таких нет… Надо еще прожить эти годы… И – сберечь свои тело и Душу!… Скажи, что будет не через девять лет, а через две недели?…
Х.: Скоро – экспедиция на Арал, за тебя хлопочут как за Художника, пойдем вместе, я тебе пригожусь!…
Кобзарь (заинтересованно): Это ведь – далеко, Арал…
Х.: Это – далеко! Тысяча верст Степью… Ты будешь первый из европейцев-поэтов, который напишет Поэму про Бога и казаха, чтобы весь мир смог побольше узнать о этом народе – казахах и в первый раз удивиться их особому, вседружественному мировосприятию, понять которое по-настоящему может только рожденный Степью.
Многие эпизоды иллюстрируются слайдами или кинокадрами на экране.
emp1
Переход экспедиции от Орска к Аралу. Сцена – пуста
Кобзарь имитирует ходьбу на месте, по лежащей на сцене (невидимой зрителям) роликово-беговой дорожке. При этом он иногда держится за картонный муляж кибитки – крытой телеги, стоящей (по зрительной иллюзии – едущей, т.к. картонные колеса медленно вращаются) впереди него.
emp1
Голос-1 за сценой: Я, помощник начальника Аральской экспедиции по научной работе, Макшеев, свидетельствую: Рядовой третьей роты Тарас Шевченко весь тысячеверстный путь от Орска до Арала прошел пешком, хотя и отдельно от роты. Я предложил ему ночное пристанище в своей "джеламайке"-кибитке, и он принял мое предложение. Он был постоянно бодр и доволен раздольем степи и переменой своего казарменного положения…
emp1
Голос-2 под потолком зала: Все исследователи творчества Тараса Шевченко едины – именно во время этого похода к Кобзарю вернулась его поэтическая Муза.
Кобзарь подходит к краю сцены, напротив экрана (иллюстрирующего стихи) и декламирует:
Встаe пожар, i диму хмара
Святоe сонце покрива.
I стала тьма, i од Уралу
Та до Тингиза, до Аралу
Кипiла в озерах вода...
Занавес, свет в зале. Зрители встают, начинают двигаться к выходу.
С потолка зала звучит (пробиваясь сквозь время, и как бы удаляясь) голос Кобзаря:
У всякого своя доля
I свiй шлях широкий…
emp1
I там степи, i тут степи,
Та тут не такii,
Рудi, рудi, аж червонi,
А там голубii...
Антракт.
Действие второе
Аральская экспедиция
Ночной костер на кромке берега Арала. Выпрыгивающая из воды на берег (на свет костра) рыба. Ее подбирают на берегу и бросают назад – в море. У костра сидят участники экспедиции – ученые и офицеры.
Рыба подбрасывается педалью-теннисной ракеткой из выгороженного садка в пластиковом детском мини-бассейне, наполненном водой и живой рыбой.
Рисунки-пейзажи сделанные Кобзарем в Аральской экспедиции – слайдами на экране.
Разговор у костра о непостоянстве климата, о богатстве здешних мест:
1. Н-да! Климат здесь – не вологодский… Весной от грязи после снега, до – пыли, застилающей солнце, всего то – два часа!…
2. Летом грязи не бывает совсем… Но бывает "Оренбургский дождь"! Это – точь в точь, как "Буран" из "Капитанской дочки" Пушкина, только вместо снега летит в глаза песок и мелкая галька!…
3. В Нежинке, под Оренбургом мерили толщину чернозема. Глазам не поверили, вышло больше трех аршин!… Но в Нежине, под Черниговом, откуда переселились в Оренбуржье диды – оглоблю в землю воткнешь вечером, утром вырастет бричка!… А тут нэмае такого… Жары – перебор, дождей – недобор… На богАре ничего не растет…
4. Кус-Тебе – священную гору из соли – помните проезжали? Так рядом оказывается есть озера: Ханское, Тузлучное в них на дне лежит лечебная грязь – мертвого поднимет!… Местные жители из казахов, ежегодно весной собираются там. Режут жертвенного барана, читают Суры из Корана. Совершают разные ритуалы и счастливые – уезжают домой в свои аулы. Они считают, что совершили "малый хадж" и все их начинают уважать как людей, совершивших Богоугодное деяние.
5. Э-э-э, милый мой, Богу – богово, а Кесарю – кесарево… Уважение хорошо, а – наличными лучше!… Таких холмов состоящих из каменной соли здесь – каждый десятый! Ешь, как говорится, около них баранов с солью до "не хочу"! Вы лучше скажите – видели ли черные лужи вдоль дороги в нескольких переходах отсюда, на Эмбе?
6. Да нет не заметил как то… Больше на пойму реки Эмбы смотрел, май – зелень, красиво!…
7. Н-да, мил человек, слона то вы и – не приметили!… Из вашего "красива" ни нового камзола не сшить, ни Государю доложить! Так мол и так, Ваше Величество! Пошли мы, по Вашему Высочайшему Указу туда – "не знай куда", но нашли там то, што на дороге в других краях России-матушки не валяется!
8. Да что ж это было – черное, да еще в виде лужи?!?
5. Нефть это была! Нефть, милые государи, была – собственной персоной!!!
Все (вразнобой, от – восторженно, до – непонимающе): Нефть!,?,!…
9. Да! Нефть!!! Ее не случайно зовут в Баку – черное золото!!!…
Все: Ну, не все же были в Баку… Опять же – некоторые и – червоное то золото видели только во сне…
Кобзарь: Да, друзья, богата все-таки Россия природными дарами. Но есть места, где даже соль – ценность.
В Украине за солью испокон века на волах ездили к Черному морю чумаки. Тяготы Чумацкого соляного шляха были – великие… И холод в хатах зимой в Украине стоит лютый… Топят соломой, так как лесов на юге Украины совсем нет… А соломы на все не хватает: и – животине и – хатыне… Животину – жалко, может сдохнуть с голоду… Себя тоже – жалко, но не так… Вот и мерзнут по ночам и старЫе, и – малЫе, как цуцики!…
X. (прерывает рассказ Кобзаря): Подожди, дорогой Акын Терези, я очень важное хочу сказать тебе и – всем!
У меня только, что перед глазами появилась странная и – пугающая картина. Прямо перед собой, я увидел как море ушло,… осталось высохшее дно Арала до горизонта! Невдалеке от берега, можно добросить камнем, ясно вижу вросший в дно, ржавый остов корабля…
Корабль совсем не похож на нашу красавицу – парусную шхуну "Константин"… Какой то – тупорылый, пузатый, без мачты и – парусов, весь покрыт засохшим илом и пылью…
Все слушают начало рассказа X. с большим недоверием и – прерывают репликами:
Чушь собачья! Только что из воды – рукой подать, выпрыгивала рыба(!?!)…
Европейцы испуганно переглядываются, не зная как это все – понимать…
Местные жители восклицают: Вай, шайтан!.. (но испуга в их возгласах – нет… больше – радостного удивления, как на представлении в цирке)
Кобзарь (удивленно, обращаясь к ученому-этнографу): Удивительно – казахи испугались меньше всех…
Этнограф: Они – фаталисты!… Что будет, то – будет… Значит так "велит Аллах"! Более того, шайтан часто бывает, в рассказах-легендах совсем неплохим существом… Его используют в назидание-воспитание детям…
Более того, иногда, он даже бывает примером взрослым – как надо поступать… Он – Шайтан, ведь – абсолютно независим от "сильных мира сего", горд особой гордыней, присущей местному, даже абсолютно нищему, от рождения(!) человеку… Он – гол, голоден, но он – Человек!…
Кобзарь: Не хотите ли Вы сказать, что Шайтан для местных – примерно то же что Иванушка-дурачок для нас – пришлых?
Этнограф: Именно это, я хочу Вам сказать…
Кобзарь: Но, ведь обидно слышать такое… Все таки – дурачок…
Этнограф: Ничего подобного! Все очень похоже и очень – справедливо!!! История времен рождения былин и эпосов, батенька, лепит правила выживания сирых, и их обязательной победы над неправедными "жирными котами"… У славян это было время бесправных смердов-полурабов и князей с дружинами.
Любой с*умничавший при встрече с князем обязательно лишался головы!… А "дурачок" оставался – цел!… Но потом Господь, рано или – поздно, воздавал всем "по делам их"… Главное было – дожить, сносить свою "буйну голову" до светлых дней…
Тем временем солдаты, из их экспедиции, подводят к костру, освобожденных накануне от разбойников, пленников-рабов – уроженцев разных регионов Центральной Азии
emp1
Разговор приобретает эпический уровень после откровений X. о Связи времен, в т.ч. в форме кровного и Духовного родства.
X. говорит (как бы в трансе, обращенным внутрь своих мыслей):
– нищему казаху – "Ты – прапрапра… и так – двадцать поколений… внук Повелителя одной трети Земли, рожденного Темучином и умершего Чингиз-Ханом!"
– хромому и в рубище хазарейцу – "Ты – потомок солдата Александра Македонского, лично покорившего одну пятую часть Земли!"
– одноглазому, покрытому паршой таджику – "Ты – потомок ополченца Царя Царей Кира, давшего свободу всем рабам в своем царстве, равном одной пятнадцатой части Земли, за тысячу лет до падения рабства в Европе!"
Никто из бывших рабов не верит X, все робко справляются у самого Главного из ученых, сидящих у костра – Бутакова: "Может ли ЭТО – быть Правдой?"
Бутаков (с сомнением в голосе): – Пока ЭТО современной науке – неизвестно!…
Все участники экспедиции (наперебой): Кто это? Что он опять несет?… Как можно увидеть прошлое? Про провидчество будущего есть легенды у разных народов: Кассандра, пифии и другие. Нострадамус – опять же… Но прошлое…
Кобзарь (пытаясь успокоить остальных): Это – Х. Он мой большой друг, вот уже – полгода! Он – буддист и обладает чудным Даром своего Бога Будды – видеть многое, недоступное простому человеческому разумению… Пока из его трех десятков предсказаний и прозрений сбылись все. Я верю ему – как себе!…
Все (не менее возбужденно): Кобзарь! Ты, конечно, большой художник – твои рисунки видели все! Ты еще, как говорят, большой поэт… Не знаем – не читали… Но в естественных науках ты – нуль! Мы же здесь все – метим в академики! И не тебе нас – учить…
Кобзарь (весомо): Н-да, господа ученые… Доценты, с – кандидатами… Главный Учитель всех и во все времена – Жизнь! Мой друг Х. родом – не из Ваших естественных наук, а от своего Бога – Будды. А у них там в – ШАмбале, все немного – по другому!
Вон напротив нас, в море виден остров Барса-Кельмес. Все вы поначалу смеялись над местным названием: "пойдешь и не – вернешься". А потом все вы дружно молились, когда в непосредственной близости от острова, наша шхуна чудом пережила огромной силы бурю, продолжавшуюся около трех суток.
Я специально проверил, чтобы это событие занесли в вахтенный журнал шхуны "Константин" и в – научный отчет экспедиции…
Все (вспомнив и – вздрогнув): Да! Воистину, так и было! И в научном отчете экспедиции останется на века… Как назидание потомкам: не ходи туда! Верь не только писаному, но и – сказанному народной мудростью аборигенов!…
Кобзарь (весомо): А "ДЖАНГЫСАГАЧ" – одинокое, огромное дерево в этой мертвой пустыне, святыня казахов? Все вы не верили своим глазам, и своим познаниям про то, что такого не может быть!!!
Но такое – есть!… И уж коли оно существует, так должно быть, по местным канонам – святое...
А не вы ли рассказывали мне про позор Французской академии наук? Помнится, они запретили принимать отчеты про найденные метеориты: "Мол, на небе камней – нет!"… А потом – в чистом поле, неожиданно, чуть не на головы двух академиков упали два камня с неба…
Кто сделал так, что академиков было – двое? Одному, наверняка, не поверили бы! Как и мне, здесь и – сейчас… И камней было – два! Это – для убедительности! Ведь камни падают очень редко. И по теории вероятности – два сразу не могут быть никогда!!!
Все: Кобзарь, ты воистину – Гений! Как это – возможно?
Кобзарь: Я очень много почерпнул из книги Гумбольдта "Космос"! И вам, в академиях, – рекомендую!…
Казах (бывший еще утром рабом) – *) (подходит к Кобзарю и X): Спасибо, братья! Зур рахмат! Я – прозрел! Я перестал себя считать самым несчастным существом на Земле! У нас – казахов есть мудрая пословица: "Говори не с тем, кто – много жил, а с тем – кто много видел!" Теперь я – "видел больше всех" в своем роду!
Вернусь домой и буду всем рассказывать, что видел Акына Терези и целую ночь говорил с ним у костра! А может быть и сам стану акыном, начну петь! Только домбры у меня нет…
Бутаков (обращаясь к солдатам): Дайте ему домбру на выбор, из тех, что лежат в обозе, который вы отбили утром у разбойников!…
(обращаясь к казаху): Выбирай лучшую, играй и пой! Становись акыном!… Смело говори всем и про свое родство с Чингиз-Ханом!…
Казах (после выбора инструмента, обращаясь ко всем, прижимая к груди домбру): А зачем мне эта гордыня?!… Простые соплеменники не поверят и – засмеют! Богатые баи позавидуют мне и побьют камнями!… У меня теперь есть домбра и – мой голос! И – мои мысли-мечты о лучшей доле моего народа!…
emp1
После поворота, на сцене – декорации первого действия. Большая, но чуть более состоятельная комната.
(Механический голос за сценой: Съемная квартира капитан-лейтенанта Бутакова)
Над большим столом, заваленным документами, сгрудились участники Аральской экспедиции