МАРИЯ. Что ты говоришь?!
ЛАЗАРЬ. Мария, твои глаза сияют, как звезды, но их волшебный взор окутан пеленой этого мира, словно дымной завесой, и ты видишь только то, что перед тобой. Смерть сдернула завесу с моего зрения, и я вижу так много, как будто у меня тысяча глаз! Странно: этот юноша не входил в смертные врата но он видит нас! Он смотрит на нас из Иерусалима, с храмовой площади. Я вижу его мысли! Он чего-то стыдится… Он слышит нас! И он знает тебя, Мария! И он опасен для Учителя!
МАРИЯ. Да кто же он?!
Савл уходит в палатку. Иуда прислушивается.
ЛАЗАРЬ. Он прячется в палатке. Он думает, что палатка скроет его от меня!
МАРИЯ. Палатка?! О, Адонаи, да ведь это же – Савл! Ну, конечно! Я знаю его! Он – совсем ребенок, хотя и очень необычный. Но в нем нет дурного, успокойся!
Из пещеры выходит Марфа с куском ткани, накрывавшим рыбу. На ней видны те же иероглифы.
МАРФА. Учитель очень устал. Он отер лицо этой тканью. И вот что – на ней!
Марфа переворачивает ткань; на ней – запечатленный лик Иисуса. Петр выносит из пещеры живую рыбу. За ним выходит Иоанн.
ИОАНН. Иосиф, там – целая корзина живой рыбы. Учитель просит отнести ее в пруд.
ИОСИФ. Живая рыба?!! Господи Всемилостивый, я спрятал там рыбу четыре дня назад! Она же протухла! Кто мог сотворить такое?!
ПЕТР. Это сделал Учитель!
ИОСИФ. Да кто же он такой?!
ПЕТР. Он – Повелитель Рыб!.. Помнишь, Иуда, я тебе говорил, что наш Учитель – Повелитель Рыб, а ты смеялся?
КОНЕЦ ПЯТНИЦЫ ТРЕТЬЕЙ
Пятница четвертая
БАЛАГАНЩИК. Прошел месяц. Юния не являлась Савлу в видениях, ибо Савл не желал этого. Но с мукой уязвленного сердца уживалась другая: мука любопытства. Всю силу своего ясновидения Савл устремил к проникновению в тайну происшедшего в Вифании. Однако же что-то неодолимо препятствовало ему: вместо Лазаря ему виделась лишь безмолвная тень. Савл догадывался, что Лазарь видел его, но себя видеть не позволял…
Вбегает Плакальщица.
ПЛАКАЛЬЩИЦА. Он так ужасно себя чувствовал, бедняга! Тело, четыре дня лежавшее мертвым, непрерывно болело от того, что дух снова заставил его жить. Оно теснило его! Узревший неземной свет, он был обречен заново привыкать к старой темнице!
БАЛАГАНЩИК. Опять ты здесь! Ну что ты понимаешь в этом? Что ты знаешь о свете? Слышала и повторяешь, как попугай. Это все, что ты умеешь. Ты не знаешь даже, что такое тьма, потому что ты она и есть. Ты не знаешь саму себя, а рассуждаешь о свете!
ПЛАКАЛЬЩИЦА. Если я так тебе несносна, Иоанн, почему ты никогда меня не гонишь?
БАЛАГАНЩИК. Не смей называть меня по имени!
ПЛАКАЛЬЩИЦА. Ты же знаешь, меня легко прогнать. Скажи, что меня нет, и все!
БАЛАГАНЩИК. Если будешь наглеть, прогоню.
ПЛАКАЛЬЩИЦА. Нет, я нужна тебе, Иоанн! Без меня твои видения конца мира рассеются. Они боятся света; им нужна тьма, твоя подруга. Тебе без меня скучно! У тебя никого нет кроме меня: ты слишком долго живешь, Иоанн!
БАЛАГАНЩИК. Тебя нет!!..
Плакальщица исчезает.
Не слушайте убогую. Это – мой крест.… Итак, Савл не мог увидеть Лазаря, потому что Лазарь этого не желал. Но затем… что-то изменилось. Пятница Четвертая! (Уходит).
Декорация та же. Савл смотрит на Масличную Гору. Возникает видение неясной человеческой фигуры.
САВЛ. Лазарь! Я знаю, ты слышишь меня! Ответь мне, покажись!.. Нет, все то же…
Входит Луций. Видение исчезает.
ЛУЦИЙ. Привет тебе, Савл! Что за жара! Столько мух на рынке, и одна злее другой! А я все не мог взять в толк, отчего это вы самого злого духа зовёте Повелителем Мух²?
САВЛ. Это – от нашей чистоплотности. Муха грязна, как и рынок.
ЛУЦИЙ. Савл, тебе нужно уходить отсюда. Твоя жизнь – под угрозой.
САВЛ. Кому нужна моя жизнь?
ЛУЦИЙ. Бежал из-под стражи Димон, по прозвищу Дисмас. Он отомстит тебе.
САВЛ. Я думал, он давно мертв.
ЛУЦИЙ. Мы ожидали попытки его освобождения, чтобы захватить их главаря, Гесту. Мы приготовили ловушку, но Геста перехитрил нас и ушел с Димоном.
САВЛ. Трудно римлянам перехитрить иудеев.
ЛУЦИЙ. Димон не забудет, что ты помог нам взять его. Тебе нужно спрятаться на время.
САВЛ. Жизнь так ничтожно мала перед вечностью.… Чуть дольше, чуть короче…
ЛУЦИЙ. Ты равнодушен к жизни?! Что-то мучит тебя? Любовь, конечно?
САВЛ. Кому жить, кому умирать – решит Господь. Нет смысла прятаться.
ЛУЦИЙ. Как знаешь! Но если что, добеги до претории: назовешь свое имя, и тебя пропустят, я распорядился. Будь осторожен! (Уходит).
САВЛ. (Один). Лазарь! Лазарь! Дай же увидеть тебя! Мне так нужно говорить с тобой!
Крадучись, входит Иуда; услышав слова Савла, прячется за колонну. Возникает ясное видение: Лазарь.
(Лазарю). Это – ты! Ты видишь меня! Из твоего дома за Масличной Горой! И слышишь?
ЛАЗАРЬ. Для того, кто умер, это – просто. Странно, что это можешь ты, не умиравший.
САВЛ. Ты, в самом деле… был мертв?.. Ты умер и ожил?!
ЛАЗАРЬ. Я вернулся.
САВЛ. Но… твое тело… оно было мертвым четыре дня!
ЛАЗАРЬ. Душа оживляет труп. Она делает это всю жизнь. Тело без души и есть труп.
САВЛ. А рыба?..
ЛАЗАРЬ. Что – рыба?
САВЛ. Что это за магия с рыбой? К чему это заклинание от "духа тления"?
ЛАЗАРЬ. Я был в Египте и кое-что читал об устройстве гробниц. Но затея с рыбой оказалась лишней. Когда я умер, то увидел, как мне уберечь мое тело. Трудность – в том, чтобы помнить. Сила Забвения в том мире велика: не многие могут ей противиться.
САВЛ. Но для чего ты хотел умереть? И что за брачный чертог ты искал в смерти?
ЛАЗАРЬ. Ты много спрашиваешь. Ответь прежде: почему ты следишь за мной? Кто ты?
САВЛ. Я – Савл, студент академии фарисейской. Я не хотел следить за тобой.
ЛАЗАРЬ. По-твоему, Бог дал тебе особое зрение для того, чтобы ты был соглядатаем?
САВЛ. Ты скажешь, для чего Он мне дал его?! Для чего Он дал тебе особое зрение?
ЛАЗАРЬ. Мое зрение мне дала смерть. Смерть научила меня видеть не только людей, но и мысли. Там, где я был, мысли видны даже лучше, чем люди. Так за кем ты следишь?
САВЛ. За Иисусом Назарянином. От меня этого хотели, и я согласился.
ЛАЗАРЬ. Зачем?
САВЛ. Он – враг Закона, а значит, враг Бога… Но я не выдал его!
ЛАЗАРЬ. Почему?
САВЛ. Я не хочу его смерти. Мне все кажется, что он меня знает, и я хочу узнать его…
ЛАЗАРЬ. Тогда поспеши: конец его близок.
САВЛ. Ты и это можешь видеть?!
ЛАЗАРЬ. Нет. Я слышал это – из его уст. А он ничего не говорит просто так.
САВЛ. Но… почему? От чего он может умереть?!
ЛАЗАРЬ. Его казнят. Мучительно и позорно. Его распнут.
САВЛ. (С волнением). Этого нельзя допустить! Этому нужно как-то помешать!
ЛАЗАРЬ. Что с тобой? Отчего ты так печешься о нем?
САВЛ. Я пекусь не о нем! Я предчувствую беду…
ЛАЗАРЬ. Если фарисей говорит о беде, то, скорее всего речь – о судьбе Моисеева Закона. И, конечно – о судьбе народа: для фарисея это – одно и то же.
САВЛ. Иудейский народ без Моисеева Закона – просто скопище невежд и преступников!
ЛАЗАРЬ. Да, фарисеи любят народ, это известно. Так что за беда нас ждет?
САВЛ. Воскресивший тебя, не воскресит ли и себя? Пока он бродяжничает с кучкой деревенщин, в том нет еще беды. Но если он умрет, как мученик, и воскреснет, толпа сделает из него бога и растопчет Закон. И Израилю – конец! Нет веры – нет народа!
ЛАЗАРЬ. Вижу, что не ты выдашь моего друга… Но почему ты считаешь Иисуса врагом Закона? Он всего лишь зовет тебя увидеть Бога в человеке, а не в Законе.
САВЛ. И что это означает, по-твоему? Как можно увидеть Бога в человеке?
ЛАЗАРЬ. Разве ты не умеешь? Разве не любишь никого из людей? А с кем ты говоришь внутри себя? Иисус любит повторять: "Вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы".
САВЛ. "Вы – боги"?! Это – слова Давида, но они… Кому же твой друг говорит их?
ЛАЗАРЬ. Всем.
САВЛ. Но это – страшно! Нельзя говорить невеждам, что они – боги!.. Ты пожимаешь плечами?!. Лазарь, ты – человек книжный! Разве ты не видишь, что, стоит ему умереть, как те невежды, что за ним ходят, станут повсюду кричать, что он – бог, который и их сделал богами. Я не знаю, какой силой твой друг воскресил тебя, но это – колдовство!
ЛАЗАРЬ. Иисус меня не воскрешал. Он лишь научил меня… Ты онемел? Да, он воскрешал умерших. Но здесь, в Вифании, он воскресил только рыбу.
САВЛ. Я не понимаю!
ЛАЗАРЬ. Я тоже не все понимаю. Чудо с рыбой – непостижимо и для меня. Иисус говорит, что рыбе можно приказать вернуться, а человеку – нельзя. Понимаешь?
САВЛ. Нет!
ЛАЗАРЬ. Воля человека во много крат сильнее, чем воля рыбы. Его нельзя вернуть насильно. Человек должен захотеть вернуться. Но, пройдя черту, он не хочет возврата.
САВЛ. О какой черте ты говоришь?
ЛАЗАРЬ. Если бы ты знал, какие демоны охраняют врата смерти и жизни! Ужас их вида непереносим. Их бледные тени иногда являются тебе в кошмарах, когда тело спит, а любопытная душа пытается взглянуть на Врата. Демоны отпугивают ее: они не позволяют ей прежде срока проникнуть в мир, из которого она пришла, но который позабыла.
САВЛ. Но как же все проходят через эти врата?
ЛАЗАРЬ. Кто – как… Ты должен преодолеть страх, и тогда тебе дается проводник. Он проводит тебя мимо демонов. Меня провел Иисус. Но даже он не вывел бы меня обратно. Вообрази, что ты вкусил небывалый покой и легкость, и волны благоуханного эфира вздымают тебя, как пушинку, выше и выше, и сияние разгорается вокруг, и упоительная гармония пьянит твой слух! Пожелаешь ли ты вернуться, пройти вновь страшными вратами, чтобы вновь погрузиться в тесноту и духоту земной жизни?
САВЛ. Как же ты вернулся?
ЛАЗАРЬ. Я вернулся ради Марии! Перед смертью я обнял ее, и это объятие легло печатью на мое сердце. Особой печатью. Я окутал себя мыслью о Марии, словно облаком, и прошел сквозь врата, невидимый для демонов. Этому научил меня Иисус.
САВЛ. (С раздражением). Кто же он, что учит такому?!
ЛАЗАРЬ. Пустой вопрос! Он – тот, кто предлагает тебе вопрос более важный: кто ты? И он – тот, кто все время подсказывает ответ.
САВЛ. Каков же ответ? (С иронией). Я – Бог?
ЛАЗАРЬ. Ты – ребенок.
САВЛ. Что?!
ЛАЗАРЬ. Ты – ребенок двух родителей, Бога и Зверя.
Ты – их чудесное, но не законное дитя. Ты не усыновлен никем из них – до тех пор, пока сам не пожелаешь усыновления, пока не выберешь, чей ты сын – Бога или Зверя.
САВЛ. (С иронией). Вот так все просто? Пожелал и выбрал?
ЛАЗАРЬ. Если ты выбрал путь, ты уже встал на него и идешь. Пути могут быть разными. Я прошел путем Озириса, поэтому я – Озирис.
САВЛ. Путешествие в Египет не прошло для тебя даром. Для иудея твои речи странны!
ЛАЗАРЬ. Думаешь, смерть повредила мой разум? Да, путь Озириса очень опасен. Мой друг Иисус предлагает путь менее страшный: найди в себе Бога и следуй ему.
САВЛ. Моисей уже указал нам путь к Богу! Нет пути к Богу вне Закона Его!
ЛАЗАРЬ. Приходи сегодня в мой дом. Проведи Субботу с нами!
САВЛ. Благодарю, но… к чему?
ЛАЗАРЬ. Я прощаюсь сегодня с Иисусом. Мария ушла в город – купить миро.
САВЛ. Миро?!
ЛАЗАРЬ. Мария хочет помазать Учителя к погребению. Ей нужно миро из чистого нарда.
САВЛ. Как?! Вы станете умащать живого, как покойника?! Или словно идола?!
ЛАЗАРЬ. Приходи. Думаю, это – последний для тебя случай узнать его живым.
САВЛ. Нет! Нет!! Я не могу участвовать в идольской оргии! Те, кто поклоняются идолам, изливают благовония на деревянные чурбаны, но вы еще безумнее: вы хотите обмазать драгоценным миром живого, будто хороните его! Что же вы станете творить, если он и вправду умрет и воскреснет?! Понесете его на руках, как ковчег Завета?!
ЛАЗАРЬ. Зачем ты так упорно хотел видеть меня, Савл?.. Не отвечай, я знаю. Ты хотел услышать о вечном брачном чертоге. Ты не готов к такому знанию. И видеть тебе нужно не меня. Тебе нужна она – та, что причиняет боль твоему сердцу.
Возникает другое видение: Юния. Лазарь указывает на нее Савлу, а сам исчезает.
САВЛ. Ты и о ней знаешь!.. Моя Юния! О, если б ты слышала меня!.. Что ты наделала! Что мне делать? Ты отдаешь себя другому, и ждешь моего согласия? Зачем ты возлагаешь на меня такую тяжесть? Как могу я отдать тебя кому-то?!
ЮНИЯ. Опять это чувство… Опять мне кажется, что ты где-то близко, мой Павел! С тех пор, как я здорова, я все думаю, что обманывала себя, и ты никогда не слышал меня из твоей дали. Но если это не обман, и ты слышишь меня, то знай: к тебе направляется один человек. Быть может, он уже в Иерусалиме. Его имя – Андроник. Я стояла у врат смерти, когда он вернул меня. Моя прежняя жизнь была твоей, а теперешняя принадлежит ему. Он просит меня стать его женой, и я не вправе отказаться. Но ты должен благословить этот брак. Это моя просьба к тебе. Он – хороший человек, и он любит меня. Полюби его…
САВЛ. Что она говорит! Что она говорит!! Он отнимает ее у меня, и мне любить его?!
ЮНИЯ. Если полюбишь его, то простишь себя и обретешь покой. Эта жизнь – лишь миг, а нам с тобой уготована вечность. Да-да, я знаю это, и ты верь! Если ты любишь меня, ты не дашь гневу поглотить себя, потому что… потому что любовь не требует своего, Павел. Я поняла это: любовь не требует своего! Она просто есть, и ей достаточно просто быть…
Юния исчезает.
САВЛ. Любовь не требует своего?.. Не требует своего… Но я люблю тебя, Юния! Могу ли я не желать быть с тобой?!.. И что за вечность нам уготована? Как и где? Что ты знаешь об этом?.. Может быть, она и впрямь что-то знает?..
Из-за колонны появляется Иуда.
ИУДА. (Про себя). Теперь и я что-то знаю! (Савлу). Приветствую тебя, студент! Все мастеришь свои палатки? Чтоб волочиться за женщинами, нужны деньги, правда?
САВЛ. Что тебе нужно?
ИУДА. Кое-кто передает тебе привет. Некто Димон, твой брат.
САВЛ. У меня нет братьев.
ИУДА. Значит, меня обманули?
САВЛ. Тебя обманули. Что еще тебе нужно?
ИУДА. Видишь ли, я не знаю, как мне отыскать высокоученого Гамлиэля, твоего наставника. Я тороплюсь. Будь добр, отведи меня к нему, он очень нужен мне.
САВЛ. Я не знаю, нужен ли ты ему.
ИУДА. О, будь уверен! У меня для него важное известие. Веди меня скорее!
САВЛ. Не думаю, чтобы он ждал известий от таких, как ты.
ИУДА. От каких – таких?!
САВЛ. Равван Гамлиэль сказал мне, что ты – верный ученик Иисуса Назарянина. Это так?
ИУДА. Что тебе за дело?
САВЛ. Если ты – верный его ученик, то тебе не о чем говорить с моим учителем, ибо он считает Иисуса Назарянина преступником. Равван Гамлиэль станет тебя слушать только в одном случае: если ты захочешь выдать Иисуса Назарянина.
ИУДА. Сколько тебе лет?! Не рано ли ты почел себя мудрецом?! Ты прочитал много книг и решил, что все можешь знать и понимать?!
САВЛ. Я знаю мало. И я не понимаю и не принимаю того, чему учит Иисус Назарянин. Но я знаю, что невозможно предать того, кого любишь. Ты любишь своего учителя?
ИУДА. (Гневно). Люблю ли я Учителя?! Кто ты, чтоб спрашивать меня такое?!
САВЛ. Я – тот, в ком ты нуждаешься. Ты ждешь от меня услуги, а я хочу понять, кто ты.
ИУДА. Ладно. Я расскажу тебе. На днях Учитель сказал нам: "Куда я иду, туда вы не можете идти со мною". Все приуныли. И только Иуда (бьет себя в грудь). ответил: "Я могу! Я пойду с тобой". Он отвел меня в сторону и спросил: "Понимаешь ли, куда я иду?" "Да, Учитель, – сказал я, – ты идешь туда же, куда ходил Лазарь, и вернешься. Я не боюсь смерти, я иду с тобой! Мы вернемся вместе, в силе и славе, и ты будешь царствовать над Израилем, а я буду твоим воителем, и мы одолеем нечестивое римское царство!".
САВЛ. И что же решил твой учитель?
ИУДА. Этого тебе знать не нужно. Но знай: когда умрет Учитель, умру и я!
САВЛ. Зачем тебе умирать?
ИУДА. Зачем?!.. Разве ты не понял, кем стал Лазарь после того, как воскрес?
САВЛ. Нет. (С иронией). Кем же он стал? Богом?
ИУДА. Не Богом, конечно, нет! А так – маленьким божиком. Видишь ли, Лазарь прошел вратами смерти туда и обратно и обрел особую силу. Но я – сильнее Лазаря!
САВЛ. Чем же ты сильнее?
ИУДА. Ха! Кто такой Лазарь?! Случайный приятель.