- Демаскируешь нас храпом. Все мероприятие ставишь под удар. И не вздумай отказываться от танка ради твоего же благополучия.
- Ладно, - сказал Шурик, - засну, может, во сне увидаю, как в танке горю.
По дороге прогрохотала колонна машин. Если это были военные машины, Вайнер, сидевший в кустах, отметил их в своем блокноте…
Утром девушка, с которой мне было так "приятно познакомиться", несколько раз выходила из дома. Сходила за водой, прибралась во дворе. Потом вышла на крыльцо и примерно с полчаса просидела на солнышке с книжкой в руках. Мне это показалось подозрительным. Может, это что-то означает? Может, это какой-то знак мне, Рыбину? Все полчаса было очень неспокойно. Минут пять я простоял возле машины, небрежно покуривая в картинной позе. Но девушка только один раз, да и то мельком, взглянула в мою сторону и все читала, никак не показывая своего отношения к моим маневрам. Искурив гигантскую самокрутку, я так ни с чем и ушел в машину. Шурик, наблюдавший за всеми этими передвижениями из палатки, громко мне сказал:
- У нас вот тоже в автошколе один сержант повесился. Полещук по фамилии.
- Из-за чего это, интересно, он повесился? - грозно спросил я.
- Мисок у него не хватило, - невинно сказал Шурик. - Пошел в каптерку и повесился.
Ох, змея мой Шурик!
- На все судьба, - хмуро сказал я, не желая вдаваться в проблему. К этому времени девушка покинула крыльцо и вскоре вышла с лопатой - вскапывать огород. Солнце уже порядком пекло, и мне было просто не по себе, что я, здоровый парень, в общем-то, бездельничаю в машине, покуривая махорочку, а девушка, у которой, наверно, и без этого огорода забот хватает, копает большой лопатой землю, как солдат укрытие. Сам пойти помочь ей я не мог. Это означало бросить пост. Послать Шурика я не хотел, потому что считал, что из этого ничего хорошего не выйдет. Оставалось одно - разбудить несчастного Вайнера, который не спал всю ночь, посадить его на связь, а самому пойти вскопать огород. Но вдруг я услышал из палатки громкий монолог. Вот он:
- Дурацкая у тебя жизнь, рядовой Ткаченко! Работает в поле девушка - физически слабая. А ты, здоровый мужик, и выйти-то не можешь, чтобы помочь этой девушке. Иди, мол, дорогая, в дом, нечего тебе здесь делать. Если уж у тебя в семье такие мужики подобрались, которые огородик вскопать не могут, то давай уж я за них это сделаю. Иди, дорогая, в прохладные комнаты, читай себе книжки. Или занимайся по хозяйству. Вот нельзя так сказать. Не то чтоб сказать - посмотреть в ее сторону нельзя. Того и гляди за это пару нарядов схватишь. А что ж мне теперь - с завязанными глазами ходить? Или в танке гореть?
Можно было подумать, что Шурик все это говорит Вайнеру, но тот явственно похрапывал. Мне оставалось только одно - разобраться, не свихнулся ли мой водитель после предложения гореть в танке, раз он так часто об этом вспоминает. Я собрался выйти из машины, но сделать это мне не удалось. На нашу поляну, тяжело урча и переваливаясь на кочках, въезжали машины с солдатами. Я кинулся к станции и передал об этом в штаб. Если я замолчу - чтобы хоть знали, отчего это случилось. Навоевался, черт побери!
Между тем солдаты "противника" спрыгивали с машин. Я отлично видел, как несколько человек особенно небрежно стали прохаживаться возле огорода, на котором работала моя девушка. Это занимало и тревожило меня гораздо сильнее, чем то, что буквально в десяти метрах от моей замаскированной машины несколько солдат разворачивали полевую кухню. Майор, сопровождавший колонну, подошел к солдатам и сказал:
- Поторапливайтесь, товарищи, у нас времени в обрез!
Солдаты наконец развернули кухню. Сержант крикнул:
- Кобзоруков, Савичев - ко мне!
Подбежали двое.
- Вот вам топоры, быстро заготовить дрова для кухни.
Солдаты с явной неохотой взяли у сержанта топоры и пошли в лес, прямо по направлению к моей машине. Ну все! Не доходя до машины буквально двух шагов, они остановились.
- Чего рубить-то будем?
- Вообще-то нужно было бы валежник собрать.
- Да мы его тыщу лет собирать будем!
- А приказ по армии?
- А кто увидит?
Солдаты подошли к березке, росшей метрах в трех от машины, стали стучать топорами… Да. Положение.
Вдруг на поляне все странно заулыбались. Как по команде, все повернулись в одну сторону, и даже майор, сидевший на ступеньке машины, встал и поправил гимнастерку. Начальство идет! Этого мне еще не хватало! Но это было не начальство. Это была моя девушка. Она смело протиснулась сквозь толпу солдат и подошла к майору.
- Почему ваши солдаты рубят лес? - громко спросила она у майора.
- А ты кто такая будешь, девочка?
- Я - местный лесничий.
Солдаты засмеялись. Идиоты! Чего смешного?
- Ты, девочка, не местный лесничий. Местного лесничего я знаю.
- Это совершенно не важно. Я его дочь. Сейчас отца нет и я за него.
- Это другое дело. А где ты видишь, чтобы наши солдаты рубили лес?
- Вот. - И она показала в сторону нашей машины.
Майор раздвинул ветки и увидел этих двух солдат с топорами, переминавшихся с ноги на ногу. Рядом с ними красовалась полуподрубленная береза.
- Так, - сказал майор таким тоном, что и мне стало страшно. - Прокофьев!
- Я! - отозвался сержант.
- Приказ по армии зачитывали?
- Так точно! Перед учениями.
- Наказать! - сказал майор. - Выделите взвод, пусть прочешут лес, соберут валежник для кухни. Но учтите - мы уже потеряли слишком много времени. Через полчаса не кончим обед - придется сухой паек раздать.
- Ясно! - рявкнул сержант.
Я похолодел. Если сейчас солдаты начнут искать валежник, они наверняка обнаружат нашу машину. Это было ясно как день. Я тихонечко поднялся с места и спрятал под сиденье аппаратный журнал. Нас ждало мрачное будущее…
- А у вас действительно мало времени? - спросила девушка.
- Очень мало. На марше вторые сутки. Как звать-то тебя?
- Таня.
Молодец, майор! Хоть, как звать, выяснил. Таня… Хорошо, что не Света…
- Послушайте, - сказала она, - валежник собирать в самом деле долго. Тем более лес у нас чищеный.
- Но у нас нет другого выхода. Лес рубить мы не имеем права. И если бы имели, то все равно не рубили бы. Лес-то наш!
- Знаете, у меня есть дрова. Возьмите, не стесняйтесь. И в лес никого посылать не надо. Возьмите у меня дрова.
- Милая Таня! - сказал майор. - У вас доброе сердце. А как же вы останетесь?
- Обо мне не беспокойтесь. Честное слово! У меня есть много хороших друзей, да и я сама не белоручка. Берите!
- Хорошо. Мы возьмем, только с одним условием! Когда будем возвращаться назад, с учений, остановимся у вас и обеспечим вас на целую зиму. Договорились?
- Да.
Сержант, стоявший у кухни, тихо сказал солдатам:
- Да, братцы, хотел бы я быть березкой у такого лесника!
Солдаты разом вздохнули.
Через полчаса все было кончено. Солдаты махали с машин пилотками Тане, стоявшей посреди поляны. На траве недалеко от нас дымилась кучка золы, оставшаяся после кухни. Таня внимательно посмотрела в нашу сторону и пошла в дом.
- Видали, товарищ сержант? - затараторил Вайнер. Еще машины не скрылись на дороге, а Сеня и Шурик были уже у меня. - И кто бы мог подумать? Так все это она ловко сделала - комар носа не подточит! А то к нашей палатке уже подошли двое гавриков и один другому говорит - вот хорошая елочка, сухая. Возьмем? Это он про нашу елку, что вход в палатку закрывает! Шурик уже хотел открывать огонь.
- Брешешь! - сказал Шурик. - Я просто тебя спросил, когда, по чьей команде открывать стрельбу. Стреляй не стреляй, патроны-то все равно холостые! Нужно было так: как только те солдаты к елочке приблизились, тут мы бесшумно выскакиваем, кляп в рот и их к себе в палатку. Вяжем, данные выспрашиваем, а когда машины уехали - отпускаем.
- И они на первом же КПП докладывают про нашу станцию.
- А мы уже в это время в другое место уедем.
- Лучшего места нам для наблюдения не найти, - сказал я.
- Конечно, - сказал Шурик, - любовь с первого взгляда!
- Ты что этим хочешь сказать?
- Я говорю, любовь с первого взгляда к этому месту хорошему. Лучшего и вправду не найти.
- Шурик, - сказал я, - это ты в первый раз спасся чудом, когда в танке горел. А за другой раз я не ручаюсь!
- Ребята, - сказал Сеня, - надо девчонку отблагодарить.
- Таня ее звать, - сказал Шурик.
- Ну тебе-то видней, как ее звать, - сказал я.
Шурик надулся и больше не принимал участия в разговоре. Равнодушно стоял около двери, вертел ключи зажигания.
Но ночью пришлось взять именно его. Вайнер снова сидел в кустах. Сегодня особенно много у него было работы: фронт придвинулся к нам километров на десять. Военные машины с малым светом то и дело шли по шоссе. Изредка погромыхивала артиллерия.
Огород лесника оказался не очень большим - сотки три. Я приказал Ткаченко соблюдать строжайшую конспирацию. Мне казалось, что утром, когда Таня увидит вскопанный огород, ей будет более приятно, нежели она узнает об этом ночью. В связи с конспирацией разговоры велись тайно, шепотом. Впрочем, Шурик не очень был настроен на разговоры…
Во время работы я нет-нет да и поглядывал на темные окна дома. Один раз мне показалось, что за чернотой окна что-то белеет… Вроде лицо. Но через секунду видение исчезло. Окна были темны, дом молчалив. Вместо желанного лица я видел в полутьме перед собой потную, дымящуюся спину своего водителя. Ишь, старается!
Кончив копать огород, мы уселись покурить на крыльцо.
- Крыльцо-то старенькое, - сказал я, - починить не мешало бы.
- Не мешало бы, - скромно сказал Шурик.
В любом разговоре, который хоть отдаленно касался Тани, Шурик, очевидно, решил не принимать никакого участия.
- Здорово она нас выручила, - сказал я.
- Да.
Скрывает свои чувства, тяжело подумал я.
- Чего это ты в последнее время грустный ходишь? - снова спросил я.
- Жизнь надоела эта лежебокая. Вы хоть с Сеней работаете, а мне все одно - обед, завтрак, ужин, посуда, дрова… Скорей бы все это кончилось.
- Потерпи. Уже недолго.
Я сказал это так грустно, что сам улыбнулся. Шурик тоже вздохнул, "входя в мое положение".
- Не от нас это зависит… - начал было он, но в это время скрипнула дверь.
- Господи, кто это?
Таня. Мы вскочили.
- Это я, - сказал я, - Костя.
- Какой Костя?
Таня спустилась к нам.
- Ах это вы… Что вы здесь делаете? Уже ночь.
- Дышим свежим воздухом! - бодро сказал Шурик. Так и лезет вперед!
- Свежим воздухом можно дышать не только у меня на крыльце. Батюшки, да что это вы с лопатами?
- Да так, - сказал я, - копали здесь кое-чего по делам… Ночь сегодня такая приятная…
- Ночь ничего, - сказала весьма неопределенно Таня.
- Товарищ сержант, - сказал Шурик, - так я пойду?
- Иди, - нахально сказал я.
- У меня там есть кое-какая работенка в машине.
- Иди, иди, - сказал я.
Все-таки хороший он парень. С первого дня мы с ним вместе!
Шурик положил на плечо лопату и пошел через поляну.
- А чего это вы мне огород копали? В благодарность за героизм? - спросила Таня.
- Ой, Таня, мы бы пропали!
- Гожусь я в партизаны?
- Только не хватает автомата ППШ. Знаете, во время войны был такой, с круглым диском?
- Видала на картинках. А вы - самые настоящие разведчики?
- Самые настоящие, - гордо соврал я.
Жалко, что было темно, а то бы Таня смогла рассмотреть на моей гимнастерке значок радиста первого класса. Не хвост собачий!
- А что ж вы в плен никого не взяли?
- У нас другая задача… - Я вдруг почувствовал горячую волну смелости и сказал: - Мы бы вас в плен с удовольствием захватили!
Таня спустилась с крыльца, подошла ко мне и вдруг с неожиданной злостью сказала:
- Меня уже один раз захватывали! Хватит! Кляп в рот заткнули, в вагон втащили, но ничего сделать не успели.
Парни какие-то заступились, началась драка жуткая. Ну в общем, отбили меня.
Не может быть! Я сразу вспомнил все - и наш "пульман", и лейтенанта, который стрелял вверх, в крышу вагона…
- Не может быть, - сказал я.
- Истинный крест!
- Это было на станции…
- На станции Ламбино. Я там стрелочницей полгода работала.
Это судьба, просто судьба! Как хорошо, что было темно и Таня не видела меня! Я просто чуть не умер со стыда, что ехал в том вагоне, что не убил своей рукой этих мерзавцев и они вышли с двумя арестовавшими их автоматчиками - живые! Живые, с наглыми избитыми харями, а один из них прохрипел: "У нас любовь была, но мы рассталися, она кричала все, сопротивлялася!"
- Всякие люди попадаются, - сказал я.
- Да. Так что вы, пожалуйста, не берите меня в плен. Тем более что я вас самих спасла!
- Установочка ясна, - согласился я, стараясь выпутаться из этой проклятой темы.
А Таня вдруг сказала:
- А вы в спутники играете?
- Нет. Как это?
- Надо долго-долго смотреть на небо. Все звезды неподвижны. Вдруг вы заметили, что движется одна звездочка среди других звезд. Это искусственный спутник Земли, рукотворная звезда человека. Вот кто больше спутников отыщет, тот и выиграл. Есть спутники большие, есть маленькие, есть мигающие.
- Как это мигающие? Это, наверно, самолеты! Ведь спутник не может мигать. Он же светит отраженным солнцем! А солнце не мигает.
- Вот вы и попались! - засмеялась Таня. - Это мигают огромные плоские спутники, потому что они вращающиеся! А с Земли кажется, что они мигают!
Таня была страшно довольна своим сообщением. Я решил взять реванш.
- А вы знаете, как древние арабы проверяли остроту зрения у молодых водителей караванов?
- Это по маленькой звездочке около второй звезды ковша Большой Медведицы? Это старо!
Я был посрамлен навек. А Таня наклонилась ко мне и заговорщически зашептала:
- А вы в тарелки верите?
Я вообще-то больше верил в миски, чем в тарелки, о которых слышал довольно смутно.
- Да как-то не очень.
- Вот и зря. Все уже выяснилось. Оказывается, это никакие не зрительные обманы, а посещение Земли инопланетными цивилизациями. Они уже к нам много раз прилетали.
- Ну? - удивился я. Это было для меня открытие.
- Конечно. Тыщу раз прилетали. Они в Африке оставили после себя большую площадку из огромных-преогромных камней, которые не может сдвинуть ни один трактор, поднять - ни один кран. А в Индии они оставили колонну из чистого железа.
- Подумаешь, железо!
- Вы не понимаете! Знаете, как трудно сделать колонну из чистого железа? Без всяких примесей? И описание гибели городов Содома и Гоморры - это не религия, а взлет большой ракеты, на которой они прилетели. И улетели.
- А чего же они не остались?
Таня задумалась.
- Наверно, им воздух не подошел. Кислород.
- Вы так думаете?
- Точно. Я вот иногда стою здесь на крыльце и мечтаю - вот возьми да сядь здесь у меня на поляне летающая тарелка и забери меня к ним!
- Что ж вы стали бы делать у них?
- А чего хочешь. Я и по хозяйству умею, и готовлю. Картошку бы чистила, посуду мыла. Зато весь мир увидала бы! А потом принца полюбила бы! - неожиданно сказала она.
- Вы думаете, что у них там принцы есть?
- А то кто ж? - удивилась Таня. - Конечно, принцы!
Я понял, что для нее это было просто очевидно, как аксиома.
- Ну а я не похож на принца? - тонко заметил я.
- Вы? - Таня звонко рассмеялась. - Какой же вы принц? Вы рыжий и сержант!
Да, аргументы действительно убийственные!.. По мосту загрохотали танки, но, проехав мост, почему-то остановились. Опять к нам в гости?
- Товарищ капитан! - крикнул кто-то в ночной сырости, наверно, под самым ухом у Сени. - Восемьдесят пятая отстала! Будем ждать?
- Поехали, поехали, догонит! - крикнул невидимый капитан.
Танки зарычали и снова навалились на дорогу.
Таня поежилась от ночного холода. Эх, судьба, как бы тут пиджак пригодился! Накинул бы ей на плечи - оно и хорошо. Не снимать же мне гимнастерку… и ей через голову неудобно…
- Ох, - сказала Таня, - уже поздно. Пойду. Вы только завтра дров мне нарубите, а то я им последние отдала. Я с утра в район уеду, так вы в сарае сами возьмите.
- Это вы не сомневайтесь.
- Ну, пока, - сказала она и протянула мне ладошку. - Принц!
Она прыснула и побежала наверх.
- Пока, Танюша.
Я пошел по траве, по поляне, над которой виснул огромный звездный полог и поворачивался надо мной согласно законом небесной механики. Там были неведомые солнца, обитаемые миры, инопланетные цивилизации, там летали плоские вращающиеся спутники, мигающие по ночам, и таинственные тарелки с принцами на борту группировались где-то за черными лесами… В палатку идти не хотелось. Я пошел к Вайнеру, которого разыскал в придорожных кустах. Чтобы он меня ненароком не "захватил в плен", я шел и грустно пел: "Не могу я тебе в день рождения дорогие подарки дарить…" Вайнер позвал меня - сюда! Он сидел на шинели, грызя черные сухари.
- Ох, сержант, - сказал он, - смотри-ка, какой из тебя полуфабрикат получается - уже по ночам не спишь!
- Ладно, - сказал я, - не суйся. Ты лучше скажи - слыхал что-нибудь про летающие тарелки?
- Слыхал, - сказал он. - Это когда Костюкевич в старшинку треской запустил? Двадцать суток дали.
- Ты скажи! - ответил я…
Развивать тему не было смысла. По мосту загрохотал танк. Это ехала отставшая восемьдесят пятая…
Ну все же большие лопухи у них сидят в радиоразведке! Ну как же меня до сих пор не запеленгуют? Я целое утро просто не вылезаю из эфира - дорога превратилась в сплошную колонну войск. Вовик только успевал мне предъявлять "квитанции" на радиограммы! В это утро я снова повидал свою работу - "наши" истребители-бомбардировщики трижды нападали на дорогу. Между тем мои ребята трудились на Танином дворе. Вдруг я увидел, что с дороги к дому подъехал какой-то мотоциклист. Как только он подъехал, так стал, будто соревнуясь с Шуриком, размахивать руками, о чем-то спорить. В итоге он снова сел на свой мотоцикл и уехал, на ходу показывая Шурику кулак. Стенограммы разговора не велось, но после допроса с пристрастием я выяснил следующую картину.
ОБА.(из-за поворота услышали тарахтение мотопеда).
ШУРИК. Шумит, как самолет, а тянет еле-еле.
СЕНЯ. У него квас в бензобаке.
СТАРИК (хозяин мотопеда). Есть тут кто?
ШУРИК. Есть. Корова в сарае.
СТАРИК. Ты как разговор ведешь, сопля?
СЕНЯ. А ты, батя, что, слепой?
СТАРИК. Где хозяйка?
ШУРИК. Через два часа обещалась быть.
СТАРИК. А ты кто такой, что здесь хозяишь?
ШУРИК (вариант Шурика). Солдат Советской Армии!
ШУРИК (вариант Вайнера). Ты мне, дед, не кричи, на меня только немцы в оккупации кричали, да и те все померли!