Сергей остановил машину у подъезда, как всегда, поцеловал руку, может, чуть дольше обыкновенного задержал ее в своей ладони, с вежливой улыбкой пожелал спокойной ночи.
Татьяна открыла дверь, устало вошла в квартиру, и, не зажигая света, упала на кровать.
Лекарство от одиночества
Дмитрий пригубил чашку кофе, холодного и мутного, как рождавшийся рассвет за закопченными окнами его большой пыльной квартиры на Чистых прудах. Поеживаясь, нехотя на свет выползал еще один день его странной раздвоенной жизни. Она вмещала в себя несколько дорог, переплетающихся, словно курс самолета в высоковольтных проводах. И каждый раз, когда казалось, что ему удается вырулить и положить лайнер на крыло, оно, страшно искря, цепляло силовую нить, возвращая мятущуюся машину его жизни в вечную полосу турбулентности.
Вот и сейчас новорожденный день уже сутулился под тяжестью разнообразных дел и разнокалиберных проблем. С самого зачатья они обещали заплестись в тугой клубок вечной суеты.
– Ты знаешь, Митя, тебе не стоит преподавать. Ну, что это дает?! Только отвлекает. Они используют твое имя. – это проснулась жена.
Дмитрий с силой толкнул дверь, впуская в подъезд тяжелый сырой воздух с улицы. Пес весело шагнул навстречу этому дню, не оставив хозяину другой альтернативы.
А вообще-то была ли возможность улизнуть, избежать этого дня? По крайней мере, одну проблему уже решил – чтобы не слушать жену, он выгуливает собаку. И, по-прежнему, остается один на один с собой.
Одиночество – любимое состояние его души. Он так считает. Камин, потрескивающий сырыми дровами, сосны о чем-то спорящие у забора его дачи, старый любимый пролежанный диван, и книга, тепло пахнущая прошлым. Что еще надо человеку? Художник, будь он писатель, живописец или актер, должен быть ленив. Ленив и самовлюблен. Два главных качества таланта. Без них он обречен оставаться слепым и глухим всю жизнь. Иначе как в шуме суеты людской и бытовых неурядиц расслышит он СЛОВО? То самое СЛОВО. Которое рождает открытия, дает ключ к познанию персонажа или направляет перо поэта. Возможность услышать СЛОВО дается тем, и только тем, кто смог настроиться на нужную волну. Это посильно человеку, полюбившему в себе талант и сумевшему огородить его от любых посягательств. Сумел ли он?
– Митя, так я напоминаю, что если ты переговоришь с Ефимом, улыбнешься ему, полюбезничаешь с женой, то его банк даст деньги на фильм. Ты понимаешь меня? Ты слышишь! Это факт. Тебе давно пора.
Теплый душ согревает озябшее тело.
О чем он думал? Хорошо бы сегодня уехать на дачу. Может плюнуть на репетицию и уехать днем? Там никто не будет дергать. Видеть никого не хочу! Надо пожечь опавшую листву. И газон не мешало бы постричь. Нет, наверное, ехать лучше после спектакля, а то увяжется кто-нибудь.
– Митя, тебя к телефону!
– Дмитрий Борисович! Доброе утро!
– Доброе, доброе, – он удивился своему осипшему голосу – сырость!
– Да, нет, это телепрограмма "Доброе утро". Вы помните, что сегодня тридцать лет вашему первому фильму?
– Я и фильм не помню, – вяло огрызнулся Дмитрий. Его неприятно кольнула цифра – 30 лет!
– Мы уже выслали за вами машину. И обратно привезем. Три минуты выбили! На всю СНГовию!
– Жду.
Пожалуй, сегодня надо ехать на "десятке". Подъезд на дачу опять разбили осенние дожди и долбодуи.
– Кто это был?
– Да какой-то придурок с утра не похмелился, просил бутылку завезти. Я не разобрал кто.
– Во сволочь! А мне сказал, что с телевидения!
Ехать пришлось на спортивной "Тоете". Из "десятки" местные умельцы слили за ночь весь бензин. Ну да ничего, проскочит, двести пятьдесят лошадей, как никак! Ему нравилась его новая упряжка, еще больше нравилось укрощать ее мощный строптивый норов, чувствовать покорность и в стремительном беге и в резком торможении.
Гудящая вонючая "пробка" в центре помогла доучить примитивный текст. Очередная плоская роль в очередном сериале! Сколько их уже было – этих киношных ролей?! А вспомнишь от силы десяток-полтора! Хорошо хоть театр есть. Если бы не деньги. Если бы самому… Да разве в этой суете! Поймаешь ли тут СЛОВО?! Если бы только дня на три на любимый диван, да любимую книжку полистать. Вот где слово! Верное СЛОВО! Вот, что снимать надо! Да там за каждым СЛОВОМ – ВЕЧНОСТЬ!
Только кому сейчас нужна классика? Кого интересует ВЕЧНОСТЬ?! Их, новых хозяев, жизнь так коротка, что, наворовав миллионы, они еще хотят успеть их потратить. Да и остальные в своей изматывающей борьбе за выживание вряд ли расслышат СЛОВО, как не кричи им.
Где-то в машине заверещал мобильник. Дмитрий с трудом извлек его из-под сидения.
– Дмитрий Борисович!
– Он самый.
– Это из Госдумы вас. Заместитель председателя правой фракции. Ну, вы знаете, мы, либералы – все патриоты.
– Не понял?!
– Ну, в смысле, мы за Россию, за Матушку.
– А-а-а, в этом смысле. По матери.
– Что вы говорите?
– Да нет, это что вы говорите?
– Мы все любим ваши фильмы. Вот только что в новостях вас ждали. Они показали фрагмент вашего первого фильма. Грандиозно! Потрясающе! Монументальная роль! Памятник русскому человеку! И мы сразу подумали, вот кого не хватает нам в нашей нелегкой предвыборной борьбе.
– Кого? Памятников?!
– Да бросьте шутить! Предлагаем вам прекрасную поездку по стране. Представляете, целый месяц шикарные гостиницы, вкуснейшие обеды, аплодисменты публики, покровительство богатых и влиятельных людей. И, наконец, деньги, большие деньги. Ну, к примеру, тысяч десять!
– А тридцать? У меня съемочный день – тысяча зеленых.
– Ну, значит тридцать. Я только уточню и перезвоню вам. Всего хорошего.
Во дают! Видно совсем хреновы дела у ребят, если уж о России вспомнили. Припекло! Хвала Господу, теперь не позвонят. За такие деньги, что запросил, они родную бабушку поджарят!
Он любил Академию. Глаза студентов еще не потухли под тяжестью безденежья и бытовой неустроенности, которая будет сопровождать большинство из тех, кто решится остаться в актерстве. Конкуренции выдержат не все. Девчонки в основном выйдут замуж. Пацанам – тут как повезет – какой театр, какой режиссер, какая роль. И вовремя в кино мелькнуть, чтоб привыкли. Привыкнут, будут приглашать еще.
А вот у этого, плохо выбритого длинного взлохмаченного студента, у него уже особый взгляд, и слух очень тонкий. Вот и сейчас, в углу, он пытается что-то расслышать, что-то свое, только ему предназначенное. И даже как-то неловко отвлекать его. Быть может в этот момент он слышит СЛОВО?
Хорошо, что не он шикнул на студента. Не его грех. А парень, что надо, стержневой. Если не сопьется, толк будет.
Обжигающий вкус коньяка приятно согрел. С некоторых пор Дмитрий перестал любить горечь водки. Усталость после занятий со студентами и раздрызганной репетиции постепенно отступала. Ему бы, конечно, хотелось уединенно прогуляться по бульвару у прудов, но и там не скроешься от поклонников.
Он блаженно прикрывает веки и слушает очередную болтовню двух вечных соратников – земляков-астраханцев. Они раздражают и радуют его одновременно – этот кричащий "вечный драматург", так и не написавший ни одного сценария и такой же "вечный продюсер", не снявший ни одного фильма. Отхлебывая водку, они с каждой минутой загораются новым сюжетом, и начинают до хрипоты спорить, будто уже находятся с ним на съемочной площадке. Они веселят его, а заодно помогают скоротать время до спектакля.
– Классику надо снимать в дымке! – кричит сценарист. – В предрассветном тумане. В этом весь цимус! Представляешь, дома, церкви, все висит над золочеными облаками. Сказка!
– Сказочник ты хренов, – пока спокойно возражает продюсер. – Кого ты хочешь удивить своими висящими домами?! Если уж они вознеслись, то на мгновение, а потом бац, и в щепки! Во! А на развалинах внизу остается лишь кровать, на которой продолжают заниматься сексом двое мужиков.
– Причем здесь тогда Лесков? – вставляет Дмитрий.
– Да, причем здесь Лесков?! – вопит сценарист. – Вы всю классику залили кровью и на ее руинах занимаетесь любовью!
– Ну, опять приходится объяснять прописные истины. Кровь и секс – это деньги. А без них, как известно, мы не снимем картину.
– Но мы собрались снимать Лескова, – вынужден напоминать Дмитрий.
– Вот именно. Хоть ты меня понимаешь, – вздыхает сценарист. – Все! Завтра. Нет, послезавтра, принесу первых два действия. Ты режиссер, тебе и решать. Это надо снимать в Иерусалиме, на Святой Земле.
– Можно снять хороший триллер и на старом подмосковном погосте. Вот там сцена хороша! Помните? Что-то такое…, мертвецы из могил встают, скелет по кладбищу бегает. Сказка! Вот вам и спонсоры и касса!
– А сцену купания красного коня?! Это точно должна быть Иордань в предрассветной дымке.
– А какой может быть секс, если там одни мужские персонажи? Только мужик с мужиком. Это схватят!
– Ладно, мне пора на спектакль. Короче, пишите, пишите, и пишите скорее, а то только слова одни, – Дмитрий делано хмурит брови, чтобы привлечь рассеянное внимание приятелей.
– Хорошо. Послезавтра сможешь? Все, послезавтра обсудим первые два действия. Пока! Любезный! Еще два по сто!
Театр для Дмитрия начинается не с вешалки, а с вахтерши тети Шуры. На короткое "Здрасте!" она всегда торжественно останавливает его и вручает корреспонденцию. Если таковой не имеется, то какую-нибудь старую газету. Как только он забегает на первые три ступеньки, начинается доклад тети Шуры. Причем это происходит всегда так неожиданно, что его нога каждый раз неловко повисает в воздухе. Да, тетя Шура мастерица держать паузу!
– Дмитрий Борисович!
– Уу-х! Да, да, – он заинтересованно всматривается ей в глаза.
– Только вам и могу сказать, Дмитрий Борисович, – с одного и того же припева начинает она свою песню. – Семенова-то, представляете, и сегодня подкатила на той большой черной машине. И тот же чернявый ее привез. Ой, уж и не знаю, что будет?!
– Да вы, теть Шур, не беспокойтесь. Женщина она молодая. Актриса никудышная. Пусть уж хоть личную жизнь устроит – театру поможет.
– А вечером-то ее муж будет забирать на своем трещащем старом драндулете. Прям и не знаю, быть беде! И этот чернявый ухажер мне не нравится! Не приведи Господь, террорист какой.
– У нас зал небольшой, так что захватывать его не выгодно, – успокоил Дмитрий, и уже не оглядываясь, через ступеньку запрыгал вверх по лестнице.
Спектакль сегодня был рядовой, из третьей сотни. Персонажей мало, и живут они в нем уже четвертый год. Оттого играют легко и непринужденно. Одним словом, отдыхают. Лишь иногда от чрезмерной реакции зала заводятся сами и начинают дурить, пытаясь "расколоть" друг друга. Такая у них актерская забава. Зрителям эта игра невдомек, а на сцене закипают нешуточные страсти. Как сегодня.
Светлана, вечная партнерша Дмитрия, вместо реплики: "Любезный Порфирий Петрович, а не поехать ли нам кататься?", приблизившись на критическое расстояние, игриво выпалила ему в лицо:
– Любезнейший, а не поехать ли нам сегодня на дачу?
На мгновение в воздухе повисла пауза. Артисты явно в недоумении. Не все могут понять, что происходит? Это состояние, как во сне – все идет своим чередом, картинки сменяют одна другую, покой, вы спите. И вдруг кто-то трясет вас и громко спрашивает "Дважды два?" "Какого лешего?! – справедливо думаете вы, и только потом отвечаете – пять!" Вот и сейчас пауза висит, но Дмитрий по живым огонькам в глазах партнеров понимает, что они "въехали" в тему. Как вдруг, тихий, а потом и не такой уж и тихий смешок небезызвестной актрисы Семеновой, возвещает всем о ее слабой профпригодности. Раскололась!
Теперь Дмитрию можно спокойно ответить старой боевой подруге:
– Да нет, милая, пожалуй, просто поедем кататься.
Зрители как всегда ничего не поняли. Зато актерам было о чем побалагурить после спектакля.
– Так не возьмешь? – уже на лестнице спросила Светлана.
– А почему ты решила, что я на дачу? – вопросом на вопрос ответил Дмитрий.
Вот наконец-то он один на один с собой. Позади галоп очередного дня. Можно расслабиться, потягивая пивко под легкий фон старого джаза.
Покой и одиночество. Должно быть, это счастье? Или наоборот – несчастье?
Пожалуй, надо соглашаться на роль. Сценарий, конечно, скверный, как сегодняшняя погода. Поеду-ка я завтра в Москву. Чего здесь одному торчать?
На улице моросит нескончаемый дождь. Мокрые дрова сварливо трещат в камине. Любимый диван по-стариковски кряхтит под ним. Взгляд пробегает поверх знакомых строчек.
Дмитрий отбросил книгу, закурил, раздражаясь от вечного ворчания сосен за окном.
Нет. Видно и сегодня не суждено ему услышать заветное СЛОВО!
Рука потянулась к телефонной трубке.
– Николай? Привет! Ты на даче? Заходи на рюмку чая!
Гвардии майор
Серега был фартовый малый. В огне не горел, в воде не тонул. Бравый гвардии майор. Десантник, орденоносец. И хоть комиссовали по ранению, все равно нынче пиковый туз в московском шоу-бизнесе. Сыт, доволен, только баб перестал любить, да во сне кошмары иногда мучают. Ну, так это не беда! Сколько там осталось истерзанных и неопознанных. И те, что вернулись из Чечни, сидят теперь по дальним гарнизонам без копейки или калеченые попрошайничают по стране. А он и здесь выплыл, не захлебнулся.
Его номер Первый. Его подают на десерт – им закрывают программу. Так и называют "Чеченский синдром". Каждую ночь он выходит на сцену. На Сереге десантный камуфляж, и зал визжит и беснуется. Многие ходят сюда на него. Специально приезжают к двум часам. И, хлебнув спиртного, требуют "чеченца".
Вот и сегодня из переполненного, окутанного полумраком прокуренного зала, уже доносятся истеричные женские голоса "Че-чен-ца, че-чен-ца!"
Подождав немного, пока овация не перерастет в сплошной гул, он выскочил на вспухшую алыми огнями софитов сцену.
"Уу-аа-х!" – громовая волна прокатилась по залу.
Кажется, сегодня его точно растерзают на мелкие кусочки. Аж мурашки по коже. Каждый раз, как в атаку. Но в мгновение жесткий ритм музыки глушит все другие звуки.
Он четко движется по сцене, работая руками и ногами по правилам рукопашного боя. А сам наметанным глазом внимательно оглядывает публику. Вот она, королева подмосковных сосисок, со своим очередным бой-френдом. Ни одного его представления не пропустила. Надо будет поработать у ее столика – сотку баксов отслюнявит – никуда не денется! Черт! И эта "старушонка" здесь со своими острющими когтями. А за прокурорским столом новенькая. Хотя лицо знакомо. Подожди, подожди. Ладно, потом.
В мгновение Сергей сбрасывает с себя китель, и новая волна бабьих визгов заглушает зал. Повернувшись спиной к публике, он резко останавливается. Сейчас на его правую лопатку направлен луч прожектора, и всем видна "розочка" – след от ранения. Этот трюк вызывает очередной прилив энтузиазма среди экзальтированных посетительниц. А ему необходимо перевести дыхание. Сказывается отсутствие легкого, но это главная серегина тайна. Узнают – враз выгонят. Хозяева проблем не любят. Ну, все, последний вдох, пошел.
Теперь он бросает в зал свой ремень. За него тут же начинается свалка. Бабы – звери! На прошлой неделе пока двух растащила охрана, одна успела другой выбить каблуком-шпилькой зуб.
Интересно, кто ж сегодня с прокурором? Что за знакомое лицо?
– Чеченец – розочку! Сережа, я твоя! – доносились повизгивания.
Наступала кульминация номера. Он опять повернулся, и прожектор осветил кровавый шрам на правой ягодице.
"Неужели это Света, сестричка-спасительница, – осенило Сергея, – но каким образом она здесь? Она же в Нижнем?"
Любопытство взяло верх. Он не додержал паузу, резко развернулся и бросил взгляд на прокурорский столик. Но место, где минуту назад сидела знакомая незнакомка, оказалось свободно.
"Привидится же такое. Чушь!"
Он не слышал беснующийся зал. Взгляд переходил с одного лица на другое. Серега играл бицепсами, напрягал пресс, разбивая его на восемь четких квадратов.
Пришло время "чеса".
Сейчас он "пойдет по столикам" и будет извиваться перед обезумевшими истомившимися бабами. А те, тяжело дыша ему в лицо перегаром, начнут зазывать к себе в гости.
Первой на пути к "башлевому" столику оказалась "старушонка".
Она упала перед ним на колени, обхватив его бедра липкими ладонями, и трясла головой из стороны в сторону, как неистовая поклонница "хеви-металл". Он ловким движением скинул косынку, перехватившую волосы и хвост и тоже запушил гривой. От этих упражнений у женщины закружилась голова, и она неловко рухнула навзничь. Лишь счастливая улыбка искривила ее отекшее лицо.
Серега ловко перешагнул препятствие и, подтанцовывая, направился к столику. По дороге кто-то умудрился пару раз больно вогнать ногти в бок.
И тут он опять увидел ее. Сомнений не было! Это его спасительница! Светка! Ха! "Но почему она здесь? Ведь на этом месте всегда только девочки по вызову!" Эта мысль обидела его.
Там, под пулями снайперов полдня тащила его на себе, от бугорка к кирпичику. Потом три месяца выхаживала в лазарете. Даже упросила, чтобы в госпиталь не отправляли, клялась, что любит.
Из оцепенения его вывела какая-то соплячка, с лицом выкрашенным, как пасхальное яйцо. Она бесцеремонно пыталась засунуть деньги ему в узкие трусы, и что-то нечленораздельно кричала на ухо. Серега резко оттолкнул ее в объятия подоспевших охранников.
– Вы как всегда лучезарны, Екатерина Семеновна, – не сразу нашелся он, обращаясь к продуктовой королеве. – Мостик?
Серега выгнулся, принимая гимнастическую позу и при этом покачивая бедрами.
Сосисочница густо заржала и пробасила:
– Люблю, Серега! Ну, ты даешь! – И тут же въехала локтем под ребро юного спутника. – А ты не лыбься! Запоминай лучше, что мамочке нравится. Получи, Серега!
Она бросила на стол сто баксов.
– А хочешь, машину подарю? Желтый кабриолет. Приезжай в пятницу, оттянемся.
Но Серегу влекло в тот окутанный полумраком закуток, где он видел медсестричку. Их глаза встретились. Его аж заколотило всего, как после боя от избытка адреналина в крови. Да, это была его спасительница! Та, ради которой он еще жил, и в мечтах видел женой, растил с ней детей. Вот только денег подкопить. Ну как же так?! Почему?
– Здравствуй, майор! – она встала.
Голос ее дрожал, ему даже показалось, что в глазах у нее блеснули слезы. А может, это были отблески бриллиантовых серег?
Тут же между ними возник прокурорский телохранитель.
– Я ждала тебя.
Теперь он четко видел, что она плачет.
У Сереги перехватило дыхание. Он долго не мог вымолвить слово, хватая воздух открытым ртом:
– Я собирался.
– Видишь, поздно теперь.
Телохранитель резко поставил плечо и оттолкнул артиста. Его тут же подхватили под руки и увлекли в зал.
– Серега, ну ты приедешь в пятницу? Катька точно подарит тебе машину, – затараторил юный друг толстушки. – Она добрая, ты же знаешь.
– Чеченец! Выпей с нами, – длинная плоская блондинка перехватила его. – Мы тебя обожаем. Айда к нам, не пожалеешь!..