Принцип зависимости содержания частных методик расследования от науки состоит из их обусловленности положениями: 1) общественных неправовых наук: философии, логики, этики, науки управления; 2) отраслевых юридических наук (уголовного права, уголовного процесса, гражданского права и др.); 3) специальных юридических наук (теории ОРД, судебной статистики, криминологии, юридической психологии, судебной медицины, судебной психиатрии, судебной бухгалтерии и др.); 4) естественных наук (физики, химии, биологии и др.); 5) экономических наук (теории экономического анализа, финансов, кредита, аудита и др.); 6) технических наук (кибернетики, квантовой механики и др.); 7) наук, развивающихся на стыке естественных и технических наук (бионики, биофизики и др.); 8) криминалистической науки.
Указанные выше подсистемы зависимостей выражают закономерности разработки частных методик расследования и представляют их целостную систему. Содержание этих закономерностей автором рассмотрены в его предыдущей работе лишь в общих чертах и поэтому является предметов дальнейшего научного исследования [114] .
В систему научных положений заключительного раздела криминалистики помимо указанных выше принципов разработки частных методик входит и некоторая система научных положений как основания их структурного построения, которая представляет собой результат отражения принципов обусловленности частнометодических рекомендаций правом, практикой и наукой. Этот результат выступает в частных методиках в виде комплексов научно-практических рекомендаций. В этом смысле частные методики расследования представляют собой системы элементов взаимосвязанных и взаимоопределяемых. Они обладает структурой, в соответствии с которой элементы систем располагаются в определенной последовательности, образуя подсистемы методико-криминалистических рекомендаций и их обоснований.
К сожалению, и по вопросу о структуре частных методик расследования все еще не достигнуто среди ученых-криминалистов единого понимания.
Основополагающим структурным элементом частных методик является частный предмет доказывания, представляющий собой результат объяснения общего перечня обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, с учетом уголовно-правовой характеристики конкретного вида преступлений и некоторых положений Общей части УК РФ. Следует иметь в виду, что частный предмет доказывания образуют только те обстоятельства, от которых зависит правильное разрешение дела по существу как на предварительном следствии, так и в суде.
Доказательственные факты в предмет доказывания не включаются; они рассматриваются лишь как средство доказывания уголовно-релевантных обстоятельств, и им отводится в структуре частных методик иное место (об этом будет сказано ниже).
Достойно сожаления, что до последнего времени все еще встречаются среди ученых, как уголовно-процессуального, так и криминалистического профиля, приверженцы давней идеи понимать под предметом доказывания по уголовному делу все то, что подлежит познанию в процессе расследования и в суде. То есть и уголовно-релевантные обстоятельства, которые необходимо установить для разрешения дела по существу, и доказательственные факты – средство их доказывания [115] . Так, А.В. Шмонин пишет: "Поскольку понятия "обстоятельства" и "факты" соотносятся как общее и целое, нет необходимости, называя обстоятельства, упоминать и о фактах, так как они охватываются обстоятельствами" [116] . По существу такого же мнения по этому вопросу придерживается и Н.П. Кузнецов [117] .
В опровержение этой позиции указанных авторов я приводил на страницах криминалистической литературы свои аргументы [118] , которые разделяют другие авторы. Так, Л.Т. Ульянова отмечает: "В предмет доказывания включаются не любые обстоятельства, а только имеющие уголовно-правовой и уголовно-процессуальный смысл, позволяющие разрешить уголовное дело по существу" [119] ; "Использование фактических данных по любому делу – не цель доказывания, а средство для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Включением доказательственных фактов в предмет доказывания по существу стирается грань между целью доказывания и средствами ее достижения" [120] . Такого же мнения по данному вопросу придерживаются И.Б. Михайловская [121] , П.А. Лупинская [122] .
Здесь уместно отметить, что при данном разграничении понятий "предмет доказывания" и "доказательственные факты" важно не допускать крайности, которая заключается в том, что "факты объективной реальности могут существовать или не существовать. Поэтому, – пишет Л.Т. Ульянова, – они не подлежат доказыванию" [123] . Данное утверждение исключает возможность собирания доказательств и, как следствие, – осуществление процесса доказывания по уголовному делу. Представляется, при решении этого вопроса следует исходить из того, что любые следы преступления и преступника, появляющиеся в окружающей среде, – это факты, т.е. вполне реальные явления, существующие независимо от сознания и воли субъекта расследования. Однако для того чтобы они получили в уголовном деле статус доказательственных фактов, необходимо собрать сведения об их наличии, присущих им свойствах и причине их возникновения. А это возможно лишь путем доказывания. Действительно, следы преступления и преступника могут существовать или по той или иной причине не существовать. Но это уже другой вопрос, который имеет отношение к понятию полноты отражения отражаемого, к закономерностям исчезновения "отпечатков" события. Кроме того, объективная возможность обнаружения следов, имеющих связь с расследуемым событием, реализуется через субъективное, присущее субъекту доказывания. При этом следует иметь в виду, что в данном случае должна идти речь о доказывании фактов, т.е. изменений в окружающей среде (их наличия, свойств и причинности), а не доказательственных фактов. Доказательственные факты – это результат процесса собирания сведений о фактах, находящихся в причинно-следственной связи с расследуемым событием.
Неоднозначное определение понятия и структуры частного предмета доказывания дезориентирует как обучающихся юридических вузов и факультетов, практических работников органов предварительного следствия и дознания, так и суды, сдерживает раскрытие истинного значения предмета доказывания в решении целого ряда конкретных задач криминалистики. Например, представление о предмете доказывания как о доказательственных фактах и одновременно об обстоятельствах, подлежащих доказыванию в конечном счете, явилось неоправданной теоретической предпосылкой для его включения в криминалистическую характеристику преступления в качестве его ядра [124] . Правильное же понимание сущности частного предмета доказывания исключает такую возможность. И не только потому, что предмет доказывания и криминалистическая характеристика – понятия разного порядка, но еще и потому, что обобщенные данные эмпирического характера относительно отдельных обстоятельств, составляющих предмет доказывания, не исчерпывают содержания криминалистической характеристики преступления.
Указанные принципиальные расхождения авторов во взглядах при определении сущности предмета доказывания и его роли в теоретическом осмыслении криминалистической характеристики ограничивают исследователей в разработке последней в ее прикладном аспекте.
В этом плане далеко небезобидным для науки и практики является высказывание в печати мнения о том, что предмет доказывания по каждому уголовному "единичен по существу и неповторим" [125] . Так ли это на самом деле? Действительно, сходные преступления в каждом конкретном случае неповторимы в силу разнообразных причин: характеристики предмета преступного посягательства, свойств субъекта преступления, выбранного им способа совершения преступления и др. Но является ли многообразие обстоятельств, характеризующих преступление на уровне единичного явления, основанием для безоговорочного утверждения о факте существования индивидуального предмета доказывания? По моему мнению, при всей привлекательности суждения о том, что предмет доказывания по определенному делу индивидуален, как индивидуально лицо, совершившее преступление, да и само это преступление, его нельзя принять без определенных пояснений.
Если за основу определения частного предмета доказывания принять не только обстоятельства, перечисленные в ст. 73 УПК РФ, и соответствующие нормы материального права, но и все многообразие обстоятельств, характеризующих преступление как частный случай, то может сложиться мнение о неизбежном размывании представлений о конечной цели доказывания при расследовании сходных преступлений. Признание факта существования индивидуального предмета доказывания без специальных пояснений означает на деле утрату целенаправленности предусмотренных УПК способов собирания доказательств по уголовному делу.
Диалектика общего, особенного и единичного в данном случае представляется в том, что помимо общего предмета доказывания, установленного в ст. 73 УПК РФ, существует частный предмет доказывания, под которым понимается совокупность уголовно-релевантных обстоятельств, детерминированных обстоятельствами, содержащимися в указанной статье УПК, и конкретным составом преступления, которые требуется доказать при расследовании по уголовному делу. То есть по отношению к общему предмету доказывания совокупность указанных обстоятельств носит частный (особенный) характер. При этом по форме частный предмет доказывания является общим в расследовании сходных преступлений. Данное положение означает, что при расследовании преступлений одного и того же вида требуется доказать в конечном счете одни и те же обстоятельства.
Что же касается философской категории единичного, то оно может быть объяснено в контексте представления о его соотношении с частным предметом доказывания. Но каким образом? На мой взгляд, при разрешении этого вопроса, имеющего теоретическое и практическое значение, следует исходить из философского понимания соотношения парных категорий – формы и содержания отдельной вещи.
Возьмем для примера в качестве вещи орудие преступления – пистолет системы Макарова. Пистолеты этой системы заводского изготовления имеют одну и ту же форму. Форма одна, а пистолетов этой формы может быть бесконечное множество, которые будут отличаться друг от друга индивидуальными свойствами, имеющими криминалистическое значение, приобретенными при изготовлении, эксплуатации, ремонте и т.д. Каждому пистолету указанной системы присущи неповторимые по своей совокупности черты.
Данное умозаключение по аналогии может быть применимо к частному предмету доказывания, который по форме (совокупности обстоятельств) при расследовании сходных преступлений, обусловленных единым их составом, является постоянным. Однако содержание подлежащих доказыванию обстоятельств в различных случаях будет единичным. Например, при установлении основного состава кражи время, место и способ совершения данного преступления носят индивидуальный характер. То же самое можно сказать о предмете кражи, размере имущественного вреда и других обстоятельств, подлежащих доказыванию. Но является ли это основанием для однозначного утверждения о том, что при расследовании предмет доказывания по определенному делу индивидуален? Разумеется, нет. Частный предмет доказывания, так же, как и общий предмет доказывания, состоит из определенного набора обстоятельств (события, времени, места, способа совершения преступления и др.) без раскрытия их содержания. Именно в таком виде должен излагаться частный предмет доказывания в типовых методиках расследования преступлений конкретного вида. Заранее определить в частных методиках содержание подлежащих доказыванию обстоятельств невозможно. Оно (содержание) устанавливается в процессе доказывания по уголовному делу в каждом конкретном случае.
Возникает и другой вопрос: излагать в типовых методиках расследования частные предметы доказывания в расчете на конкретные составы преступления или же на отдельные статьи Особенной части УК, в которых имеются квалифицированные составы? Если исходить при решении данного вопроса из логики доказывания при расследовании по уголовному делу, то станет понятно, что следователь в начале расследования во многих случаях не располагает доказательственной информацией, достаточной для правильной квалификации содеянного. По этой причине целесообразно разрабатывать частные предметы доказывания с учетом как основного состава, так и квалифицированных составов, содержащихся в конкретной статье Особенной части уголовного закона, но только с обязательным указанием на факт наличия либо отсутствия признаков квалифицированных составов.
Ниже, в целях иллюстрации данной точки зрения, изложим частный предмет доказывания по уголовным делам о краже, факт совершения которой установлен.
При расследовании кражи подлежат доказыванию следующие обстоятельства:
событие кражи – факт тайного (незаметного для собственника и посторонних лиц) хищения чужого имущества, совершенного с корыстной целью и причинившего ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества; время, место, способ совершения кражи (какие действия осуществлены, с применением каких орудий и средств), обстановка, в которой совершена кража;
наличие (отсутствие) факта совершения кражи с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище, из одежды, сумки или другой ручной клади, находившейся при потерпевшем, незаконным проникновением в жилище, из нефтепровода, газопровода;
предмет кражи (вещи, деньги, ценные бумаги, материалы, вещества, другие объекты материального мира, обладающие стоимостью и включаемые в отношения собственности);
владелец похищенного; его имущественное положение;
характер и размер ущерба, причиненного кражей: а) стоимость похищенного имущества на момент совершения кражи; б) наличие (отсутствие) факта причинения значительного ущерба, т.е. ущерба, существенно повлиявшего на имущественное состояние потерпевшего, с учетом его материального положения (размера дохода, наличия лиц, находящихся на иждивении, значимости утраченного имущества для собственника и т.п.), но не менее двух тысяч пятисот рублей; наличие (отсутствие) факта совершения кражи в особо крупном размере, т.е. кражи имущества, стоимость которого превышает один миллион рублей; размер ущерба, подлежащего возмещению потерпевшему в случае изменения цен; наличие (отсутствие) факта причинения потерпевшему сопутствующего имущественного вреда (повреждение сумки, разрушение входной двери жилища и т.п.); характер и размер такого вреда; наличие (отсутствие) факта завышения потерпевшим размера и стоимости похищенного имущества;
субъект кражи: лицо, не обладающее никакими правомочиями по распоряжению, управлению, доставке или хранению похищенного имущества; его социально-демографические данные;
виновность обвиняемого: наличие факта вменяемости; наличие факта достижения 14-летнего возраста на момент совершения кражи (в отношении лиц, не достигших к моменту совершения кражи возраста восемнадцати лет, дополнительно подлежат установлению обстоятельства, предусмотренные ст. 421 УПК РФ); наличие прямого умысла на совершение кражи и факта осознания субъектом кражи тайного и безвозмездного изъятия имущества в свою пользу или пользу других лиц;
мотив кражи;
наличие (отсутствие) соучастников кражи (организатора, подстрекателя, пособника); при наличии таковых – совершенные ими действия;
наличие (отсутствие) факта совершения кражи группой лиц по предварительному сговору; при его наличии – роль каждого соисполнителя в совершении кражи;
наличие (отсутствие) факта совершения кражи организованной группой; при его наличии – характер и состав группы, степень ее организованности, распределение ролей между ее членами, роль каждого в совершении кражи;
наличие (отсутствие) обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание; при их наличии – характер этих обстоятельств; обстоятельства, положительно и отрицательно характеризующие личность обвиняемого;
отсутствие обстоятельств, исключающих противоправность и наказуемость деяния;
наличие (отсутствие) обстоятельств, которые могут повлечь освобождение субъекта кражи от уголовной ответственности и наказания;
наличие (отсутствие) обстоятельств, способствовавших совершению кражи;
наличие (отсутствие) обстоятельств, подтверждающих, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 УК РФ, получено в результате совершения кражи или является доходами от похищенного имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).
При установлении конкретного состава кражи указанные выше обстоятельства по своему содержанию приобретают индивидуальный характер. Так, при установлении основного состава кражи должно быть доказано: например, место кражи (кража совершена в г. Москве в первом вагоне электропоезда на станции метро "Войковская" из сумки, находившейся при потерпевшей); соучастие (кража совершена единолично, факт отсутствия организатора, подстрекателя, пособника); предмет кражи (деньги в сумме 1000 рублей и мобильный телефон стоимостью 1200 рублей); мотив кражи (желание улучшить свое материальное положение путем совершения мелких краж); и т. п.
При определении частного предмета доказывания с указанием на наличие либо отсутствие обстоятельств учитываются соответствующие обстоятельства, изложенные в ст. 73 УПК, а также квалифицирующие обстоятельства конкретной статьи Особенной части уголовного закона.
При установлении при расследовании по уголовному делу определенного состава преступления частный предмет доказывания конкретизируется, оставаясь по форме единым для расследования сходных преступлений.
Представляется, данный подход к определению в типовых методиках расследования частных предметов доказывания, с точки зрения следственной практики и технологии их изложения в учебниках и практических руководствах по криминалистике, является вполне логичным и целесообразным.
Среди ученых-криминалистов нет единства мнений относительно первого структурного элемента частных криминалистических методик. До введения в научный оборот термина "криминалистическая характеристика преступления" авторы отводили в структуре частных методик важную роль обстоятельствам, подлежащим доказыванию [126] , а после его введения, помимо особенностей предмета доказывания, стали включать и криминалистическую характеристику [127] . В дальнейшем, когда необоснованно прижилась в науке идея о поглощении криминалистической характеристикой преступления предмета доказывания [128] , в структуре частных методик неизменно в качестве первого структурного элемента стали рассматривать только криминалистическую характеристику [129] . Находясь под влиянием указанной идеи, автор этих строк, будучи начинающим исследователем, также включил в структуру частных методик только криминалистическую характеристику преступления [130] . По мере дальнейшего исследования проблемы построения частных методик расследования данная позиция была мною пересмотрена. Оказалось, что нет достаточных оснований включать криминалистическую характеристику преступления в структуру частных методик. Ее место должен занять частный предмет доказывания [131] .