- Нет, мы тоже собираемся поступить по-честному, я и малыш. Это не значит, что мы думали влезть в это дело так быстро. Мы хотели все как следует и не торопясь обдумать. Нам кажется неправильным устраивать эту чертову спешку, когда отдаешь миллион долларов. Но если ты на этом настаиваешь, мы внесем нашу долю.
Слоуп кивнул, он находил, что именно так и нужно поступить. И что, вы думаете, сказал? А вот что:
- Мне не очень нравится, что вы лишаетесь ваших денег, но, в конце концов, лучше быть честным, чем наоборот. Я уверен, честность всегда вознаграждается.
Я уже не знал, смеяться мне, плакать или просто ругаться, слушая, какую чушь он несет. И при этом у него был такой добрый, торжественный вид, как у женщины, которая улыбается своему краснолицему ребенку, который еще ни на что не похож.
Плохо то, что Дюган захотел немедленно встретиться с Джо Мильтоном и отдать ему эту половину Кристабеля. Он, видите ли, не мог терпеть ни минуты! Тогда Блонди, у которого лицо сморщилось, будто он съел лимон, взял да засунул все три эти "передачи" в один большой конверт и положил его в карман Слоупа. Потом мы втроем отправились домой.
Мне поручили найти Мильтона и сообщить ему замечательную новость, что денежки его дожидаются.
Могу сказать, мне это задание понравилось, как кошке - мокрые лапы, но делать было нечего, я оседлал Екатерину Великую и поскакал.
Честное слово, стоило мне влезть в седло и ощутить под собой ровный, скользящий галоп Кейт, как с моей души словно сдуло все наши неприятности. Я с удовольствием смотрел на ее маленькую аккуратную головку, когда она покачивала ею из стороны в сторону, и маленькие красные ушки, которые так и двигались то вперед, то назад.
Господи, что это была за лошадь! И с гордостью могу вам сказать, что она не только была, а есть! Потому что в любой момент могу выглянуть в окно и увидеть, как она пасется себе на холме и ставит эти ушки топориком, а ее редкая грива развевается на ветру. И это вам не картинка - самая что ни на есть живая, настоящая лошадь!
Так что я себя отлично чувствовал, пока добирался до Мильтона. По дороге мне встретился мужчина, который вел под уздцы ослика, до того нагруженного, что у него из-под поклажи виднелись только четыре копытца. Хозяин не подгонял его, а просто шел себе за ним задумчиво, наверное полагаясь на чутье животного.
Этот человек остановился и подробно объяснил мне, как найти заброшенный прииск. Мы поехали под соснами - моя кобылка мягко ступала по толстой подстилке из иголок - и вскоре оказались на поляне, где стояла развалюха под односкатной крышей, а над ней из скособоченной трубы вился курчавый дымок. Перед домом за большим пнем сидел мистер Мильтон и играл в карты с ужасно серьезным видом.
Я остановил гнедую под деревьями на опушке и стал наблюдать за ним. Лично я в карты никогда не играл, хотя видел много всяких игр, но даже не предполагал, что можно играть с самим собой!
Мильтон сдал по пять карт, но не заглянул в лежащие перед ним, а сначала поднял и посмотрел те, что были напротив. Я сидел на Кейт, которая - умница! - затаилась, как мышка, пока он так проделал раз шесть, хмурясь и недовольно покачивая головой. У него, видимо, все пошло нормально, потому что Мильтон ухмыльнулся, закивал седой головой и, похоже, успокоился.
Пока он сосредоточенно играл, подмигивая самому себе, я решил, что все-таки это странно, что человек вот так беззаботно практикуется в карточной игре, будто у него голова не болит о чем-то более важном, например о половине Кристабеля!
Я громко его окликнул. Он мгновенно обернулся и, одним движением неизвестно откуда выхватив кольт, припал к земле и навел его прямо на меня!
Мое сердце чуть не выскочило, поверьте!
- Эй, мистер Мильтон, - крикнул я. - Вы, кажется, не поезд и даже не почтовый дилижанс, а я не разбойник, который хочет его ограбить, потому что он набит деньгами!
Увидев, что это только я, он встал и отряхнулся. Потом вроде как засмеялся и объяснил:
- Эх, сэр, я столько времени провел среди подлых мексиканцев на Рио-Гранде, что даже теперь поневоле опасаюсь любой неожиданности! А ты, парень, уж очень неожиданно закричал! - Он выпрямился и снова засмеялся.
У него был хороший, прямой взгляд. Я не мог устоять и рассмеялся с ним за компанию.
- Вы так долго были на Рио, что в один прекрасный день, глядишь, и сами перестреляете кучу людей, не подумав, - отозвался я.
Он серьезно кивнул:
- Да, пожалуй, мне стоит последить за собой. - Потом спросил: - Ты давно там стоишь со своей лошадью?
- Я-то? Да минут десять. Смотрел, как вы сами с собой играете в карты.
- Видишь ли, это очень интересная игра, - сообщил он, глядя мне в глаза. - Но она требует умения.
- Да, я это видел.
- Если хочешь, я научу тебя как-нибудь, когда у меня будет время, - предложил Мильтон.
- Спасибо, - поблагодарил я. - Но как-то не хочется брать карты в руки, пока у меня есть деньги. А когда они перестанут водиться, я у вас поучусь.
Он усмехнулся:
- Ты не первый, кто надеется на карты. Но вот что я тебе скажу, паренек. Будь честным, и ты всегда окажешься в выигрыше.
- Так-то оно так, - согласился я, - да только от честной работы бывают мозоли на руках, горбатая спина и плохое зрение.
Он опять расхохотался, и тогда я ему сказал, что Слоуп очень хочет сейчас же его видеть.
- Зачем это? - уставился на меня Мильтон.
- Только чтобы сообщить вам хорошую новость.
Он сразу как-то расслабился, пошел и поймал прихрамывающего мустанга, который пасся неподалеку, бросил ему на спину седло и забрался на него. Мы двинулись назад.
По дороге Мильтон стал восхищаться Кейт, но заявил, что на вид она слишком хороша, чтобы быть настоящей бегуньей. Его мустанг, конечно, тяжеловат, но он готов держать пари на доллар, что обскачет ее до обгоревшей сосны, стоявшей в миле от нас.
Я осмотрел его мустанга. Что ж, могу сказать, у него были свои достоинства. Во всяком случае, все четыре ноги были при нем, а это уже лошадь.
Разумеется, я принял пари, и, когда Мильтон крикнул, мы помчались вперед. Триста ярдов Кейт опережала соперника на корпус, и я наблюдал, как мистер Мильтон нахлестывал своего мустанга. Затем я ее послал. Мне даже не нужно было ей говорить, что она должна сделать. Моя гнедая стрелой пролетела мимо мустанга, как будто его и не было, и мне пришлось даже натянуть поводья, чтобы остановить ее, когда мы были за сотню ярдов до обгоревшей сосны.
Подъехав, Мильтон протянул мне доллар. У него был задумчивый вид.
- Она именно такая, какой выглядит, - произнес он. - В наше время таких уже мало. Сколько ты за нее заплатил?
- Восемь сотен.
- Сними свое седло, а за упряжь я тебе дам двести долларов, - неожиданно предложил Мильтон. - Мне известны места, где такая лошадь стоит гораздо больше!
Я только засмеялся, хлопая Екатерину Великую по шее. Он больше ничего не сказал, но всю дорогу до дому поглядывал на нее сбоку.
Глава 38
Мильтон, конечно, понимал толк в лошадях.
- Вам, видать, приходилось попадать в переделки, когда быстрые ноги под вами кое-что значили? - полюбопытствовал я.
- Переделки-то? Да, я много чего мог бы тебе порассказать, - засмеялся он, но как-то тихо и невесело, если вы понимаете, что я имею в виду. Потом добавил: - Мексиканцы умеют задать скачку, когда им подворачивается случай. Уж они-то здорово тебя погоняют!
- Ага, говорят, сам слышал, - подхватил я.
И, поглядев на мистера Мильтона, сразу решил, что те мексиканцы, которые задали ему гонку, должно быть, были отчаянными ребятами, потому что и он не казался человеком, которого запросто поймаешь, вовсе не казался - ни по виду, ни по тому, как пускал в ход свой револьвер.
Я даже восхитился им и вдруг задумался: откуда бы это старателю так много знать о лошадях и проводить столько времени за картами? Большинство знакомых мне золотоискателей, а я достаточно их повидал, в свободное время, отдыхая от тяжелой работы, стругали палочки, покуривая на солнышке, шлялись по городу или просто отесывали камни молотками. А Мильтон, это было сразу видно, выглядел слишком прилично для человека такой профессии.
Не знаю, как там все сложилось у него в жизни, что он знал достаточно, чтобы по достоинству оценить Кейт и все такое, за исключением этой его глупой истории с Кристабелем, но он мне нравился, так что я довольно хорошо о нем думал все время, пока мы добирались до дому. К тому же он оказался наблюдательным человеком - ему понравилось, как я езжу верхом. Мильтон сказал, что я правильно понимаю: главное - это соблюдать равновесие, а не цепляться изо всех сил за повод. Крепкая хватка, она, конечно, нужна, если человек мчится за гончей, когда под ним не лошадь, а одно недоразумение.
- А вы сами охотились верхом с собаками, мистер Мильтон? - спросил я, надеясь услышать какую-нибудь интересную историю.
- Охотился ли я с собаками?! - повторил он со смешком. Потом его голос изменился, и он искоса поглядел на меня: - Разве это возможно здесь? Нет, конечно, сам я не охотился, но много слышал об этом от тех, кому доводилось выезжать на охоту с гончими.
- Вот бы интересно послушать! - загорелся я. - Мне не приходилось встречать человека на Западе, который когда-нибудь охотился с гончими или хотя бы знал кого-нибудь, кому это доводилось делать!
- Видишь ли, там, где живут мексиканцы, кого только не встретишь! - ответил он. - Тут тебе люди из самых разных уголков, эмигранты и всякое такое.
Я кивнул. Это верно. На юге, на Рио-Гранде, никогда не угадаешь, с кем тебя свела судьба. Тамошний бродяга вполне может оказаться принцем, а какой-нибудь принц на самом деле обыкновенным пройдохой.
Мы подъехали к нашему дому и сбросили поводья. А когда вошли в хижину, Слоуп встал и пожал Мильтону руку с самой дружеской улыбкой.
- Думаю, Рэд уже оповестил вас, что я оформил передачу вам половины доходов от Кристабеля? - спросил он.
- Половину во всех доходах? - уточнил Мильтон и вздрогнул, будто в него попала пуля. Потом обернулся ко мне: - Нет, Рэд ничего мне не говорил! - И опять очень пристально посмотрел на меня.
- Хотел сделать вам приятный сюрприз, - объяснил я.
- Д-да, это действительно очень приятный сюрприз! - согласился Мильтон. - Вы хотите сказать, что намерены вернуть мне половину вашего участка, мистер Дюган?
- Разумеется, именно это я и сделал, - подтвердил Слоуп. - Документ уже готов. Но когда я говорю "я", то включаю сюда и моих друзей. У нас нет разногласий по этому поводу.
- Конечно, мы все согласны, - подтвердил Блонди, нагнувшись, чтобы завязать шнурки башмака.
Сияя, как несчастный идиот, Слоуп достал из кармана большой конверт:
- Вот эта бумага, которую я приготовил для вас, мистер Мильтон!
Тот покачал головой и помолчал. Потом проговорил:
- Что ж, Дюган, должен сказать, уже при первой встрече вы показались мне порядочным человеком, вы вели себя по отношению ко мне благородно. И все же, честно говоря, я не думал, что смогу получить причитающееся мне без единого выстрела!
Естественно, этим своим замечанием он малость обидел Слоупа. Может, вы еще не поняли, что нашим олухом можно было вертеть как захочешь, но заставить его сделать что-нибудь серьезное совершенно невозможно! О, он становился просто другим человеком! Даже если бы вы накинули ему веревку на шею, а к этой веревке прицепили двенадцать мулов, все равно своего не добились бы. Он или только брыкнул бы пятками, так что эти мулы посыпались бы, как котята, или порвал веревку, или сломал бы себе шею! Вот каким он был человеком! Глуп-то глуп и покладистый, как дитя, если вы знали, как с ним обращаться, но стоило его задеть, как в нем просыпался бульдог.
И вот Слоуп вскинул голову, как норовистая лошадка:
- Мистер Мильтон, возможно, вы думаете, что запугали нас или как-то иначе принудили к этому акту?
Мильтон сглотнул.
- О чем вы, мистер Дюган? "Запугал", "принудил"? Разве один человек может запугать троих? - усмехнулся он и добавил: - Я считаю Рэда за мужчину, поскольку понимаю, что он может быть опаснее любого взрослого.
Не скрою, было приятно слышать такое от взрослого человека, за которым гонялась целая банда мексиканцев. Наверное, я раздулся от гордости, как клещ. Но в следующую минуту острый взгляд Блонди меня словно уколол. Я почувствовал, что он вовсе не радуется и что атмосфера в комнате накаленная.
- Рад, что вы так думаете, мистер Мильтон, - ответил Слоуп. - Позволю себе заметить, что с официальной точки зрения мы могли бы оспорить ваши претензии. Фактически, у вас очень шаткое положение, даже согласно заявлению мистера Кристиана. Тем не менее мы намерены поступить по справедливости. Существует такая вещь, как моральный долг. Поэтому я вручаю вам этот пакет с бумагами, которые делают вас владельцем половины Кристабеля. Что касается денег, которые нами уже получены, то мы выплатим вам вашу долю. Однако надеемся, что и вы со своей стороны позаботились выяснить, какова ваша часть в расходах, которые мы уже понесли при разработке жилы.
- Я? - оторопел Мильтон. - Но, мистер Дюган, я уже говорил вам и повторяю еще раз, что если мы станем работать вместе, то в моем лице вы найдете самого честного и надежного партнера. Может, у меня нет хватки и большого опыта в делах, но в чем уж я точно напрактиковался, так это в борьбе за то, что считаю моим. И хочу сказать, - продолжал он, - что впервые в жизни без борьбы получил справедливую долю. А это много значит. Для меня это самое важное! И намерен доказать, что вы не напрасно доверяете мне, мистер Дюган. Это относится и к вам двоим. Думаю, я стою того, чтобы есть с вами из одного котелка!
Это была такая хорошая, торжественная и скромная речь, что меня пробрало до самых кишок, а по спине даже побежали мурашки. Так мог говорить только человек, который был готов умереть ради спасения своих друзей и все такое.
От всех этих мыслей у меня защипало в глазах. Я подумал, что, наверное, во всем мире не найти другого места, где подбирались бы люди вот такого крупного калибра, как у нас, на Западе. И должен признаться, был горд за мою страну!
И тут вдруг заметил, что Блонди очень низко опустил голову и усмехается. Он сидел так, что, кроме меня, этого никто не мог видеть. Мне стало стыдно за Блонди, который не понимал, что Мильтон говорил и вел себя как настоящий мужчина!
А тем временем Слоуп достал бумаги из конверта и объявил:
- Вот этот документ, мистер Мильтон, и я от души надеюсь, что к вам придет самая большая удача от… - Он неожиданно запнулся, хлопая глазами. Потом обратился к нам: - Блонди! Рэд! Ее здесь нет!
- Здрасьте! - сказал Блонди.
У меня все поплыло перед глазами, а в голове мелькнула смутная догадка.
- Как это нет? - сурово нахмурившись, удивился Блонди и встал с кресла. - Но она же была там! Они все были вложены в один конверт!
- Это что же, обман, джентльмены? - вмешался Мильтон, оглядывая нас из-под черных бровей.
Лицо Слоупа покрылось потом.
- Мистер Мильтон! - сказал он. - Не знаю, что и думать! Мы оформили три акта. Я передал половину участка вам. Так было проще. А потом мои друзья великодушно передали мне по половине своих долей. У них осталось по одной двенадцатой части. У меня стало немного больше. Вот, можете посмотреть их акты! Но третья бумага куда-то исчезла. Ужасно боюсь, что вы можете подумать, будто я вызвал вас сюда под фальшивым предлогом!
Мильтон поколебался с минуту, опустив голову, потому что лицо у него стало презлющим. Наконец медленно прошипел:
- Дюган, если вы окажетесь нечестным человеком, то тогда честности вообще нет во всем мире! Я это знаю! Не могло случиться, что эта бумага не попала в конверт? Она могла остаться у адвоката!
- Ну да, у него! - задохнувшись, обрадовался Слоуп и потер лоб. - Конечно, именно так и произошло. А не могла она выпасть из конверта по дороге?
- Это вряд ли, - возразил Блонди. - Ведь остальные-то две здесь!
- Да, да, конечно, - суетился Слоуп. - Мистер Мильтон, я ужасно сожалею. Я сейчас же пошлю за документом. Рэд, ты не мог бы взять Кейт и съездить в Потсвилл к адвокату?
Естественно, я мог. Блонди заявил, что он тоже ужасно расстроен, и вышел следом за мной, оставив Мильтона на старину Слоупа.
- Скачи быстрее, малыш! - сказал он мне, когда я забрался в седло.
Я поглядел на него. И как же я любил его в эту минуту!
Поэтому не мог удержаться, чтобы не высказать моего восхищения:
- Никогда еще не видел лисы с такими длинными ногами, Блонди!
- Что ты хочешь этим сказать? - спросил он.
- Ничего!
- То-то! - Блонди выразительно мне подмигнул.
Честность - это, конечно, хорошая штука, да только не всегда она к месту. И скажу вам, что с таким человеком, как Блонди, ничего не стоило удержать честность там, где ей и было положено находиться!
Глава 39
Ну, поехал я в Потсвилл, где зашел к адвокату, и нисколько не удивился, когда тот сказал, что у него не осталось никаких бумаг.
Это был смешной лысый человек, у которого морщины лесенкой лезли со лба до самой макушки.
Адвокат поинтересовался:
- Насколько я понимаю, Рэд, эти акты оказались для вас довольно неприятным делом, верно? - Он поднял брови, и морщины побежали у него с макушки прямо на шею.
- Ага, я как раз из тех дураков, для которого имеет значение, кладу я пару миллионов себе в карман или достаю их оттуда!
Адвокат широко ухмыльнулся, а морщины так и заиграли на его розовой макушке, будто ночью огни на воде. Потом взял ручку и начал вертеть ее в пальцах, будто без нее уже ни говорить, ни думать не мог. Я замечал такое за людьми, которые знай себе сидят дома и только строчат свои деловые бумаги.
Наконец выдавил из себя:
- Есть очень хороший способ сохранить деньги в своем кармане - это держать ухо поближе к земле.
Я вылупил на него глаза, но он отвернулся. Стало понятно - он сказал все, что хотел сказать. Поэтому я больше не стал задавать ему вопросов и вышел на улицу. Там забрался на Кейт и ехал очень медленно, пока что-то меня не остановило. Оказывается, это я увидел тот самый переулок, где меня подстерегли и схватили люди Бонанзы.
Я свернул в него, хотя чувствовал себя так, будто по собственной воле иду в логово гризли. И чуть только выехал за угол, как тут же остановился, потому что увидел… кого бы вы думали? Мистера Бонанзу Криса и мистера Джо Мильтона! Они горячо разговаривали о чем-то, размахивая руками. Видно было, что Бонанза ругался, а Мильтон пожимал плечами.
Я собирался спрятаться в какое-нибудь укрытие, чтобы подслушать их разговор, но тут Бонанза заметил меня через плечо Мильтона, и у него стала такая физиономия, будто ему до смерти хотелось меня проглотить!
В следующую секунду он вдруг ударил Мильтона по голове, а тот отпихнул его руку, но Бонанза, отступив назад, скрылся за дверью. Ну, Мильтон бросился на эту дверь, начал колотить по ней кулаками и орать как ненормальный.
Орал он так громко, что я хорошо разобрал, что именно. Мне это понравилось, потому что я и сам думал о Бонанзе то же самое.