Слишком поздно. В затылок Ромулу грохнули чем-то тяжелым, перед глазами заплясали круги, и, уже падая на колени, он краем глаза увидел Гемелла. По-прежнему полуголый, с окровавленным лицом, тот стоял сзади, сжимая в руках крупный булыжник.
- Щенок! - выкрикнул купец. - Надо было распять тебя вместе с нубийцем!
Распластанный на земле, Ромул пытался перевернуться или достать кинжал - бесполезно: силы иссякли, мозг балансировал на грани беспамятства. Глаза слипались; он едва разглядел, как мальчишка с криком бросился на Гемелла, от оплеухи отлетел прочь, кинулся еще раз и, отброшенный ударом посильнее, всхлипнул и не посмел сопротивляться. Через миг Ромул различил, как над ним нависло чье-то тело. Собрав силы, он перевернулся на спину.
Торжествующе скалясь, Гемелл поднял в руках булыжник.
- Раздробить тебе башку, что может быть приятнее! - прохрипел он. С исполосованного лица на тунику Ромула капала кровь. - Жаль, сестрицы твоей здесь нет. Я бы ее потом трахнул.
Юношу охватила бессильная ярость. Встать он не мог, затылок пульсировал, словно пронзенный пучком игл, в глазах двоилось. Он с трудом приподнял руку. Как и все тело, она казалась чужой, и Ромул беспомощно застыл на земле. После всех испытаний - так бездарно погибнуть… Не научи его Юба владеть мечом, сам нубиец остался бы жив… Воспоминание о друге лишило его последних сил, он покорно смотрел, как Гемелл заносит над головой булыжник.
"Вот и расплата", - пронеслось в мыслях.
Однако вместо того, чтобы разбить голову Ромула, как тухлое яйцо, купец сам рухнул поверх его тела, булыжник вывалился из ослабевших пальцев, и Гемелл обмяк. Ромул в оторопи замер на несколько мгновений. Купец не шевелился, и юноша попробовал сесть. Тяжесть мертвого тела купца оказалась неподъемной для онемевших рук, и попытки мальчишки высвободить Ромула тоже не помогли. Юноша закрыл глаза. Отчаянно хотелось уснуть.
Через миг к тонкому блеянию мальчишки присоединился звучный голос.
- Давай помогу.
Голос почему-то звучал знакомо. Тело Гемелла свалилось в сторону. Ромул удивленно заметил, что туника купца на спине пропиталась кровью, а из середины красного круга торчит костяная рукоять ножа. Если Гемелл еще не умер, то смерть явно недалека. Ромул вздохнул с облегчением и оттого, что его бывший хозяин получил по заслугам, и оттого, что не сам Ромул его убил.
- Боги всемогущие, это ты! - произнес тот же голос. Опасность грозила обоим!
Ромул поднял глаза. Над ним склонился Тарквиний, рядом маячил оборванец. Изумленный Ромул начал смутно соображать.
- Что ты здесь делаешь? - хрипло произнес он, язык ворочался как свинцовый.
Гаруспик, по обыкновению, не ответил. Бережно подняв голову Ромула, чтобы осмотреть рану, он опытными пальцами ощупал череп, залитый тусклой кровью. Ромул дернулся.
- Юпитер всемогущий! Больно!
- Не шевелись.
Юноша подчинился и, пользуясь случаем, окинул взглядом гаруспика. Вдавленная щека, несколько седых волос, а в остальном прежний. "Да, - с благодарностью подумал Ромул, - это он. Мой друг. Прощаю ему все содеянное". Юноше сразу полегчало, губы дрогнули в мягкой улыбке.
- Это твой нож?
Тарквиний кивнул.
- Спасибо, - выдохнул Ромул.
- Я спешил. Не знаю, зачем глянул в этот проулок, - объяснил гаруспик, надавливая на череп юноши в разных местах. - И хорошо, что глянул. Слава всем богам.
- Рад тебя видеть.
Тарквиний на миг замер, испытующе глядя на друга.
- Точно?
Ромул кивнул - и тут же пожалел: голова загудела, как барабан на гребной палубе триремы.
- Да, - прошептал он. - Мне тебя не хватало.
- Мне тебя тоже, - улыбнулся Тарквиний, сразу словно помолодев. Вытирая окровавленные пальцы о грубую тунику, он поведал: - Митра и Фортуна к тебе явно благоволят. Проломов нет. День полежать - и будешь здоров.
В голове Ромула настойчиво всплыл вопрос, на который он так и не нашел ответа.
- Почему ты исчез тогда, в Александрии? И где с тех пор тебя носило?
- Потом расскажу, - нахмурился гаруспик, поднимаясь на ноги. - Ты пока без меня обойдешься? Парнишка проводит тебя в лагерь.
- Что случилось? - изумленно спросил Ромул, заметив непривычную тревогу на лице Тарквиния. - Что-то срочное?
- Не хотел тебе говорить. У Лупанария драка.
Удивленный осведомленностью друга, Ромул пожал плечами.
- Я знаю. Сам чуть не вляпался. А что нам за дело? Одни бандиты дерутся с другими.
- Не совсем, - спокойно уточнил Тарквиний.
Ромул уставился на него непонимающе.
- Лупанарием сейчас владеет Фабиола, - пояснил гаруспик.
Ромул чуть не кинулся на него с объятиями. Фабиола в Лупанарии! Его сестра нашлась!
- Точно?
- Точно, - кивнул Тарквиний. - Она сидит внутри, и враги не остановятся, пока ее не убьют.
Сердце Ромула дрогнуло.
- Откуда ты знаешь?
- Слышал, как бандиты разговаривали на улице.
Ромул выругался. Ну почему он не попал в Лупанарии раньше громил? Окажись он там заранее, успел бы войти внутрь и помогал бы теперь защитникам!..
Он напряг память, пытаясь сообразить, кто еще был на улице, но никого, кроме бандитов, так и не вспомнил. Тарквиний явно умел оставаться незамеченным.
- Что ты там делал? - спросил Ромул и вновь изумился реакции гаруспика: юноша прежде не видел Тарквиния смущенным.
- Следил за Фабиолой.
- Почему?
Гаруспик стыдливо отвел глаза.
- Пытался разобраться в снах и… искупить вину перед тобой.
С трудом поднявшись на ноги, Ромул обнял друга.
- Спасибо!
Тарквиний, обычно избегающий прикосновений, неловко похлопал его по плечу.
- Не время для любезностей.
Юноша отступил.
- Сколько там бандитов?
- Я насчитал два десятка. Они ждали подкрепления.
Ромул тут же подумал о товарищах по центурии: бывалый легионер стоит двух уличных головорезов, а ветеранов там не меньше дюжины. Однако он тут же вспомнил, что друзья сегодня без мечей и одеты не по-военному, да еще с утра засели в таверне. Наверняка уже перепились.
- Что делать? - обеспокоенно спросил Ромул.
- Я шел за помощью. Здесь недалеко живут бывшие солдаты, приверженцы Митры. Бандитов они не любят.
- Приводи их скорее. - Ромул подозвал мальчишку. - Проводишь меня обратно к Лупанарию? За пятнадцать сестерциев?
Оборванец даже подпрыгнул от восторга.
- Конечно!
- Куда тебе сражаться? - нахмурился Тарквиний.
- Я нужен сестре! - горячо откликнулся Ромул. - Сам Цербер меня не остановит!
Гаруспик не стал возражать. Скинув плащ, он снял с плеча двулезвийную секиру - маслянистые острия блестели даже здесь, в темном проулке.
- Возьми.
- Спасибо. - Ромул сжал отполированное руками древко, словно старался перелить в себя его силу. На секиру можно опираться при ходьбе, по дороге до Лупанария.
Выпрямившись над телом Гемелла, друзья обменялись взглядами. Посидеть бы, поговорить!..
- Ступай! - велел гаруспик. - У Лупанария крепкие стены, зато бандиты притащили лестницы.
Ромул прикрыл глаза, в ужасе представив себе, как головорезы гроздьями сыплются из-под крыши, когда их не ждут.
- Да хранят боги твой путь! - ответил Ромул и вслед за мальчишкой, указывающим дорогу, двинулся к Лупанарию.
Тарквиний поспешил в противоположную сторону, отчаянно надеясь, что промедление не стало для Фабиолы роковым.
Глава XXIII
ВСТРЕЧА
Защитников Лупанария оставалось шестнадцать: Фабиола, десять бойцов и кухонные рабы. Остальных ранило не так уж сильно, однако Фабиола не знала, как они станут сражаться перед лицом явного поражения - и смерти. Она произнесла короткую воодушевляющую речь, обещая щедрую плату стражникам и освобождение рабам, если они будут драться на совесть. Защитников удалось слегка ободрить, на большее времени не оставалось: судя по шуму, головорезы Сцеволы уже влезли на крышу. Снять черепицу и проникнуть в здание дело нескольких минут.
Фабиола велела охранникам собрать девиц и вывести в обсаженный фруктовыми деревьями двор с фонтаном и двумя входами. У одного поставили троих гладиаторов, у другого двоих привратников. Бегло оглядев плачущих, запуганных женщин, Фабиола увидела, что не хватает Йовины. Не слушая возражений Бенигна и Веттия, девушка бросилась в дом: при всем отвращении к старухе она не могла оставить ее без охраны. Пробежав по тусклому коридору (где бойцы уже заперли все двери, чтобы задержать нападающих хоть ненадолго), Фабиола ворвалась в приемный зал. Йовина с мрачным лицом восседала на обычном месте, держа наготове кинжал.
- Выходи во двор, - крикнула девушка. - Там легче обороняться.
- Я остаюсь! - Йовина, увешанная привычными украшениями и вдобавок облаченная в лучшие одежды, сжала зубы, напомнив Фабиоле взъерошенного воробышка, готового драться за свое гнездо. - Я здесь провела полжизни, и ни одна помойная крыса меня отсюда не выгонит!
- Пойдем, пожалуйста! - взмолилась Фабиола. - Тебя убьют.
- А во дворе пощадят? - рассмеялась Йовина, и девушка не нашлась с ответом. Старуха, словно меняясь с ней ролями, приказала: - Ступай. Погибнешь с Бенигном и Веттием - они твои стражи, и всегда были твоими с первого же дня. Только прикажи, чтобы кто-то из них убил тебя прежде, чем этот подлец фугитиварий тебя сцапает.
Фабиола со слезами на глазах кивнула.
- Может, еще увидимся, - прошептала она.
- Сомневаюсь, - хмыкнула старуха, выказывая больше присутствия духа, чем за все последние месяцы. - После всего, что я сделала, мне место только в Гадесе.
- Мне тоже, - пробормотала Фабиола, вспомнив, как убила Помпею - девицу, покушавшуюся на ее жизнь.
Говоря себе, что действует ради собственной безопасности, она тогда шла на убийство с тем же хладнокровием, с каким недавно приказала привратникам прикончить Йовину. Правда, потом Антоний успел сам похвастаться Бруту о связи с Фабиолой, и убийство Йовины отменили, однако Фабиола по-прежнему мучилась виной. Так что вряд ли старухины злодеяния страшнее ее собственных.
Девушка, подавив вздох, подняла руку в прощальном жесте. Йовина помахала в ответ.
Пробегая по коридору обратно, Фабиола услышала в комнатах голоса и шорох падающей штукатурки, следом донеслись гулкие удары - враги прыгали с крыши на пол. Девушка припустила скорее: нельзя, чтобы ее здесь застали! По обе стороны коридора за дверями уже раздавались шаги, кто-то дергал за ручки, кто-то пинками высаживал хрупкие доски, разбивая их в щепки.
Сзади донесся окрик Йовины, и Фабиола невольно замедлила шаг. Тут же послышался презрительный хохот громил, который мгновенно стих: старуха с воплями кинулась на врагов, раздались крики боли, приглушенный шум ударов - и Йовина замолкла. Фабиола прикрыла глаза: она уже знала, с каким звуком меч входит в человеческое тело. Она мысленно попрощалась с Йовиной. При изрядно тяжком нраве та все равно была воительницей. Да вознаградят боги ее храбрость.
Оба привратника встретили рассказ Фабиолы уважительными кивками.
- Может, она даже кого-нибудь убила, - удивленно пробормотал Веттий.
Прошло немного времени, и Фабиола всерьез засомневалась, не рано ли она посчитала битву проигранной. В узком коридоре, где нападать можно только по одному, отбиваться от врагов было легко, и защитники геройски стояли насмерть, лишь бы не пропустить головорезов Сцеволы во внутренний двор. Враги потеряли больше дюжины бойцов, трупы валялись в коридоре плотными грудами, так что бандитам приходилось через них перелезать, подставляясь под удары охранников.
Фугитиварий, впрочем, быстро сориентировался. Отозвав бойцов, он выкрикнул какие-то приказы, которых Фабиола не расслышала. Затем наступила тишина.
Теперь Фабиола боялась другого: неизвестности.
- Неужели ушли? - Она взглянула на Бенигна.
- Сомневаюсь.
- Что они задумали?
Бенигн тяжело вздохнул.
- Будь я их главным, поставил бы на крышу лучников и копейщиков. Чтобы перестрелять нас сверху.
Встревоженная его словами, девушка оглядела крыши вокруг двора - пусто. Однако Бенигн прав: скоро их перебьют по одному. Как рыбин в бочке.
- Мы все погибнем, - прошептала она.
- Похоже на то, - согласился Бенигн. - Погибнуть ради тебя - о большем и мечтать нельзя.
Веттий рядом с ним одобрительно хмыкнул, и, отвечая на удивленный взгляд Фабиолы, Бенигн объяснил:
- Ты всегда с нами обращалась как с людьми. Это дороже всего.
От мягкой улыбки Бенигна Фабиоле стало еще тяжелее. Она едва собралась с силами, чтобы заговорить.
- Когда придет конец… - Голос ее пресекся, несмотря ни на что, ей вдруг стало жаль умирать. И теперь, когда смерть маячила уже рядом, в девушке появилась незнакомая прежде покорность. - Сцевола меня однажды чуть не изнасиловал. Я не хочу, чтобы это повторилось. - Она умоляюще взглянула на обоих охранников. - Прошу вас как друзей: убейте меня прежде, чем до этого дойдет.
Лица привратников разом вытянулись. Они тоскливо поглядели друг на друга и вновь на замолкшую Фабиолу, у которой перехватило горло. На глазах обоих бойцов выступили слезы, однако, ни разу в жизни не выказав трусости, стражники и сейчас не собирались увиливать от возложенного на них долга. Бенигн кивнул первым, за ним склонил голову Веттий.
- Спасибо! - едва удерживаясь от нахлынувших чувств, прошептала Фабиола.
Спросить девиц, хотят ли они такого же исхода, она не успела.
Бандиты, незаметно подкравшись с противоположной стороны крыши, влезли на кромку, выходящую к внутреннему двору, и немедленно начали атаку. В защитников Лупанария полетели копья и стрелы. Враги метили исключительно в мужчин - и на таком близком расстоянии неминуемо попадали в цель. Первое же копье угодило широким наконечником в спину Веттию и наклонно вошло в грудную клетку. Привратник под тяжестью удара подался вбок, и наконечник, пронзив легкие и диафрагму, на глазах ужаснувшейся Фабиолы вышел спереди, прорвав на животе тунику. Колени Веттия подогнулись.
- Нет! - закричала Фабиола.
Веттий, тщетно пытаясь выговорить хоть слово, с шумным вздохом осел на землю, выпустив из рук дубину; кровь мгновенно пропитала тунику и разлилась лужей под телом. Неверной рукой пытаясь дотянуться до древка, торчащего из спины, привратник закрыл глаза. Даже при его силе с такой раной не повоюешь. Ему оставалось лишь истекать кровью и ждать смерти.
Фабиола в панике оглядела двор. Бандиты Сцеволы сыпали с крыши стрелами и копьями, по-прежнему целя в тех, кто мог сражаться. Веттий и еще трое лежали на земле - кто раненый, кто убитый. В нескольких девиц попали шальные стрелы, над двором повисли истошные вопли, только усиливая ужас тех, кто еще оставался жив. Кухонные рабы со стонами и воплями сбились в жалкую кучку, и лишь один Катий, схватив упавшее на землю копье, запустил им обратно в кого-то из громил, засевших на черепице. Ободряющие крики Фабиолы ничего не меняли - и неудивительно: рабы никогда не держали в руках меч, а уж владеть им не умели и подавно. Двор на глазах превращался в место кровавой бойни, напоминая виденные ею поля сражений, и казался девушке уменьшенной копией Алезии - не хватало лишь мух и стервятников. Впрочем, к завтрашнему дню недостатка в них не будет, сходство станет полным.
Теперь бой вели только Фабиола с Бенигном и трое стражников, однако против обстрела они были бессильны, оставалось лишь прятаться за телами и, временами подбирая вражеские копья, пускать их обратно в бандитов. Этого было мало: головорезов на крыше насчитывался уже десяток, а защитники потеряли еще одного бойца. Фабиола видела, что в коридоре кто-то уже раздвигает наваленные тела, и вскоре из обеих дверей во двор повалили новые враги.
Указав на них остальным, Бенигн придвинулся к Фабиоле.
- Пора? - с непривычной для него тревогой спросил он.
У девушки пересохло во рту, по коже прошел озноб. В руке Бенигн сжимал неизменную дубину, вымазанную кровью и мозгами, поверх которых налипли волосы. Стоит Фабиоле кивнуть - и слой крови и мозгов станет еще толще. Чувствуя, как предательски подкашиваются ноги, она набралась мужества для ответа, как вдруг сзади кто-то крикнул - последний из охранников, защищавших вход, упал, пронзенный мечом, за ним показался Сцевола. Фугитиварий даже не нагнулся вытащить меч из упавшего тела. Не сводя глаз с Фабиолы, он сомкнул большой и указательный пальцы правой руки в кольцо и, облизнув губы, указательным пальцем левой несколько раз плавно ткнул в образовавшееся отверстие. Жест вышел вполне красноречивым.
- Я пообещал, что дам попользоваться тобой всем своим парням, - крикнул он. - По очереди, конечно!
Фабиола больше не могла выносить нарастающего страха. Уж лучше смерть, чем этот подонок, не говоря уже о его подручных.
- Да, - кивнула она Бенигну, выпуская из рук гладиус. - Пора.
Бенигн поглядел на хозяйку испытующе, словно проверяя ее решимость, и вновь поднял дубину.
- Повернись спиной, госпожа, - тихо велел он. - И закрой глаза.
Фабиола повиновалась, стараясь не думать о том, что последует дальше. Перед глазами вспыхивали фрагменты былого, по большей части печальные. Вся жизнь прошла без толку, совершенно напрасно… Напоследок пришло единственное радостное воспоминание: Ромул, с довольной улыбкой сообщающий ей, что Гемелл послал его с письмом к самому Крассу. "Митра, - в слезах взмолилась она, - пусть Ромул будет жив и здоров! Дай ему долгую жизнь! Более счастливую, чем у меня!"
Сзади послышался резкий выдох и что-то тяжелое упало на землю. Озадаченная тем, что еще жива, Фабиола обернулась: Бенигн по-прежнему стоял сзади, из правого бицепса торчала стрела, на плитах двора лежала выпавшая из его руки дубина.
- Прости, госпожа, - выговорил он, пытаясь неловко дотянуться до дубины левой рукой, как вдруг две прицельно пущенные стрелы вонзились ему в ноги. Взревев от боли, привратник умудрился-таки поднять оружие.
- Подойди, - выдавил он. - Я ударю.
Вытирая слезы, Фабиола шагнула вперед - и события вдруг посыпались с чудовищной быстротой. Позади Бенигна возникли люди в доспехах, чьи копья и мечи разом обрушились на стражника, и он с виноватым лицом осел на землю. Оставшаяся без единого защитника Фабиола замерла на месте, видя, как полтора десятка бандитов рассыпаются по двору и, не обращая внимания на запуганных кухонных рабов, принимаются сдирать с девиц одежду. Женские крики и вопли их лишь подстегивали. Ударами или угрозами заставляя жертву умолкнуть, они уже валили визжащих женщин наземь и тут же раздвигали им ноги. К горлу Фабиолы подкатил комок, она в полузабытьи смотрела, как перед ней возникли двое громил, убивших Бенигна, с плотоядной ухмылкой на физиономиях. Девушка машинально подняла руку, чтобы их остановить, и они, утробно захохотав, лишь подступили ближе.
- Не трогать! - раздался знакомый голос. - Она моя!
Громилы расступились, между ними появился Сцевола, донельзя довольный собой.
- В этот раз не сбежишь, - прорычал он. - Готовься, удовольствие будет долгим. Еще успеешь взмолиться о смерти.
У Фабиолы вдруг голова пошла кругом, ноги подкосились, и она, теряя сознание, мягко свалилась на тело Бенигна. Сквозь полузабытье до нее еще донесся голос фугитивария:
- Несите ее в комнаты, на постель. Трахать - так с удобствами.
И Фабиолу окончательно объял мрак.